ПЕРЕЗАПИСЬ (ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОВЕСТИ САМОПИСЬ).
Часть первая.
- 1-
- Что ты делаешь, мой любимый Волшебник?
- Меняю для тебя мир.
- Зачем менять то, что было кем-то создано и уже стало привычным? Не лучше ли создать свой собственный, ни на что не похожий, и поселиться там…
- Куда ты?
- Создавать свой мир.
- Подожди меня!
Дейлика проснулась и резко села на кровати. Сердце стучало, как бешеное. Опять тот же сон. Почему, ну, почему он повторяется с пугающей периодичной настойчивостью? Будто она и Скромыс… нет, она, именно она ищет что-то и никак найти не может… И уходит. Каждый раз от него уходит, а он не успевает её остановить. Что ищет она так истово и, главное, где? В подсознании ли… ещё где-то?
Рядом уютно и мирно посапывал муж, сладко уткнувшись в то место подушки, где только что покоилась голова девушки. Спать ей уже не хотелось. Дейлика встала, стараясь не потревожить супруга, и подошла к окну. Её обнаженная кожа в мерцающем свете, заменяющим в этом мире – их мире – ночное светило, отсвечивала серебром.
Что может означать её странный сон? Зачем им создавать новые миры – их и так уже неизмеримое множество. И у них уже есть, есть свой – прекрасный, самый чудесный и светлый, настолько дивный, что лучше и придумать нельзя! Что всё это значит? И девушка решила обсудить с Клайдом своё повторяющиеся сновидение.
После празднований, устроенных Кругом Света по случаю «обретения» магами друг друга, молодожёны поселились в уютном гнёздышке-шалаше недалеко от обиталища Архимага. Вначале девушка немного стеснялась новых отношений, что так спонтанно ворвались в её до этого спокойно-размеренную жизнь. Не пристало, казалось ей, организовывать «личный досуг» в этом мире безвременья, где все только и занимаются медитациями и созерцаниями плавно-текущего «ничто».
Но, видя, что никто не осуждает их со Скомысом нового статуса в обществе, Дейлика понемногу успокоилась и расслабилась. Ещё и Клайд утешил свою бывшую подопечную, сказав как-то между делом:
- Думаешь, вы первые?
- А разве нет? – удивилась она.
- Вот и нет, - старец добродушно хмыкнул, - был один ещё случай, правда…
- Что случилось? – её беспокойство и желание узнать буквально сочилось «изо всех дыр».
Видя растущее нетерпение магини, Клайд немного потянул с ответом, как ему было свойственно в подобные моменты и в конце концов неспешно домыслил:
- В тот раз Совет Старейшин не смог прийти к общему решению и…
- И?! – от нетерпения даже начала пританцовывать сидя.
- Мы потеряли их, - закончил маг.
- В смысле?
- Видя разногласие, воцарившееся вокруг от… хм, их неожиданного поступка, влюблённые покинули Маргорнию…
- А дальше?
- Что дальше, дитя? Мы понимали, что раз такое произошло однажды, наше сообщество не застраховано от подобного и впредь…
- И вы?
- И мы приняли решение на будущее, - хитро прищурившись, закончил свою мысль старец, - стать… более терпимыми к желающим соединиться любящим душам.
- 2 -
- Давно проснулась, радость моя? – открыв глаза, супруг нежно заглядывал в лицо Дейлике, бережно взяв в свои ладони её озябшие пальчики. - Ой, да ты совсем замёрзла: вся дрожишь! Иди сюда.
И, схватив жену в охапку, Скромыс закутал её, как маленькую, с головой в одеяло. Она сладко зевнула и, прижавшись к горячему телу мужа, прогнала прочь все тревожные мысли.
«Дни» или то, чем можно отмерять никуда не текущее время в мире Круга Света, плавно и размеренно шли в привычно-неспешном русле. Первое «время» молодых не беспокоили и даже «забывали» приглашать на очередное собрание Старейшин. Оба были этому только рады, всё ближе и дороже становясь один другому, открывая всё новые и новые оттенки и милые нюансы личностей друг в друге.
Краем сознания Дейлика иной раз улавливала вести о новых происшествиях в подведомых мирах и результаты их успешного устранения магами Маргорнии. Скромыс, похоже, не интересовался даже этим.
Как-то раз кто-то, явно намеренно звучно покряхтывая и шаркая, подошёл к двери их жилища. Дейлика с поспешным любопытством, свойственной её всё такой же прыткой натуре, высунула наружу свой вздёрнутый носик.
У входа, немного смущённо улыбаясь и покашливая в кулак, стоял Лидо – собственной величественной, слегка согбенной персоной.
- Не помешал?
- Ну, что Вы?! Мы всегда Вам рады, - завернутая в одну простыню девушка порывисто распахнула входную дверь, и взгляду Архимага предстала буколическая картина супружеского уюта молодых. На огромной, практически во всю единственную комнату или «залу» кровати, позёвывая и лениво почёсываясь, сидел Скромыс, явно только-только принявший вертикальное положение. Вошедший, не сдержавшись громко хмыкнул, настолько его любимец был не похож на себя, прежнего. Эта сибаритская медлительность, вальяжное почёсывание… Куда только делась его всегдашняя сдержанность в мыслях и манерах. Да… мысли его бывшего ученика не отличались почтительностью или скромностью… и наставник поспешил завершить своё «знакомство» с новым направлением мыслительного процесса Скромыса.
Дейлика, налету поймав ментальные «приветствия» двух магов, не сдержалась, от души рассмеявшись этакому обмену любезностями мужчин.
- С чем пожаловали, дорогой Учитель? – учтиво поинтересовалась она.
Оглянувшись в поисках чего-либо помимо кровати, куда можно поместить свою персону и так ничего не обнаружив, Архимаг пристроился на краешек постели:
- Настала пора и вам принять участие в Совете.
- Что-то серьёзное? – Скромыс подобрался, как пружина, сразу снова став похожим на себя прежнего. Ответственного и спокойного человека действия, каким все его и знали.
- Не то, чтобы… - в некотором раздумье начал Лидо, - но у меня имеется стойкое ощущение, что вам обоим лучше не игнорировать сегодняшнее собрание.
- Мы быстро! – Дейлика метнулась к импровизированному пологу за кроватью сменить «тунику» из простыни на что-то… менее соблазнительное.
- 3 -
Круг Света, как обычно собрался на памятной девушке полянке в царстве зелени и неувядающего разнотравья. Слово держали сразу два мага: Поветр и Дариста - напомнила себе Дейлика подыстёртые в памяти за временной ненадобностью имена. Когда супруги подошли, Поветр дружески подмигнул им, а ораторствующая магиня приветливо кивнула. Остальные маги хранили сосредоточенное молчание. Ни одна сторонняя мысль не отразилась на серьёзных лицах почтенного собрания.
«Хм, похоже дело пахнет керосином» - хихикнула про себя девушка, но Клайд всё ж уловил её ироничный настрой и строго нахмурил кустистые брови, призывая к вниманию.
- Итак, как я уже сообщала, - продолжала вещать старица, - в Оранжее возникло неожиданное затруднение. Чармантий – шаман этого «парникового» мира несколько… перестарался с заботой о подопечных и… утратил контроль. Как говорил мой коллега (кивок в сторону Поветра) в прошлый раз мы с ним не сумели установить точную причину пробуксовки развития цивилизации в... правильном направлении и лишь немного подпитали нашего наместника магией спокойствия и уверенности. Как оказалось, этого было недостаточно и теперь вновь…
- Что ты предлагаешь, Дариста? - Главный старейшина не дал ей довести мысль до конца.
«И то» - думала Дейлика «Она прямо на себя не похожа. Где привычная размеренность, где уверенно-выверенная каждая фраза и действие магини?».
- Я… я ничего не предлагаю, - сумбурно помыслила в ответ Дариста, - если уж мы вдвоём с Поветром…
- Тогда предложение следующее, - снова перебил выступающую Лидо, - считаю необходимым отправить на Оранжею новую, независимую от предыдущей, и не имеющую информации о… провале, партию проверяющих для изучения… гм-гм возникшей ситуации и устранения проблемы.
- Скромыса и Дейлику? – это уже Клайд.
- Так точно, - подтвердил Архимаг, - хватит уже им предаваться… бездействию.
Дальше Дейлика не слушала, поняв лишь, что им с мужем придётся немедленно отправляться туда, где два опытных мудрых мага потерпели неудачу и пытаться исправить неведомо что… Что даже минимума информации предоставлено не будет – она уловила на интуитивном уровне.
- Не дрейфь, гончая, - мысленно подбодрил её Клайд, когда решение было принято, и все не спеша начали расходиться. – Вы справитесь!
И только серьёзный тревожный взгляд всегда весёлого Поветра поверг Дейлику в лёгкий озноб.
- 4 -
Последняя ночь в уютном любовном гнёздышке запомнилась девушке полной незабываемой нежности и страсти… ещё более, чем предыдущие, если такое возможно. Скромыс, не скупившийся на изъявления чувств и в прежнее время их уединения, так неистово сжимал её в эту ночь в объятиях, будто хотел вобрать целиком в себя. «Словно навек прощается» - мелькнула безумная мысль.
Потому ли или ещё отчего, наутро Дейлика выглядела немного вялой и не обращала особого внимания на сочувственные взгляды и нарочито-бодрые речи провожающих. Как впоследствии оказалось, зря.
- Ты знаешь, куда попадают души умерших… магов, - неожиданно спросил Скромыс, крепко держа жену за руку во время перехода.
- Магов? – удивилась Дейл. – А разве и они…
- Умирают? Да. Точнее, это называется немного иначе, - тут же поправился супруг, невесело усмехнувшись, - но по сути сути это не меняет.
- Продолжай, - подбодрила она замолкшего супруга.
- Ладно, потом, мы уже на месте.
«Вот всегда так» - думала девушка в ходе встречи и приветствий новоприбывших аборигенами: «Заинтригует и в кусты. Ух, я ему…»
Мирок, куда выйдя из портала они попали, на первый взгляд выглядел приветливо и казался весьма приятным. Население этого мира, состоящее из «разумных кочующих растений», как иронично окрестила для себя его обитателей магиня, выказывало прибывшим в виде двух лоз (виноградной и лианы) радушие, желание содействовать и всячески способствовать успеху их миссии. Чармантия, отметила для себя Дейлика наскоро оглядевшись, окрест не наблюдалось.
Скромыс поприветствовал и поблагодарил за встречу зеленообразие народных масс легким взмахом листа-руки за них двоих и, ухватив супругу за вегетативный усик, повлёк в сторону видневшегося вдали серебристого ангара в форме шатра.
- Там и поговорим, - буркнул на ходу.
Девушка во все глаза смотрела на проносящиеся по ходу их движения-парения, кишащие болотно-буро-зелёной массой «предметы», и никак не могла взять в толк, что кто и где. Наконец она не выдержала:
- Стой, Скромыс. Я так не могу. Или ты мне сейчас же объяснишь или я никуда…
- Тс-с-с… - прожужжал-прошептал он и ещё крепче сжал её «усик», - не сейчас, потерпи, мы уже почти прибыли.
- 5 -
Действительно шатёр-ангар был в паре-тройке метров от них. Последний отрезок пути маг протащил свою спутницу чуть ли не на себе. Когда они оказались внутри, и Скромыс накрепко «запер» двери подобием прутьев, замотав для верности ещё и какой-то травой, Дейлика была уже на грани гневного срыва. Резко вырвав свой усик из «лап» мужа и угрожающе (как она считала) подбоченясь, она строго потребовала:
- Рассказывай! В чём дело?
Но маг только улыбнулся, широко растопырив листья и, отвернувшись от жены, обратился, как ей показалось в никуда:
- Дружище, рад, очень рад! Ну, ты как?
И принял в «объятия» огромный куст жимолости, шагнувший к ним из дальнего от порога угла.
- Разреши тебе представить Чармантия, - это уже ей, - самого лучшего проводника в мире… а, впрочем, потом – подробности после. Чармантий, моя супруга и спутница, прошу… любить.
«Почему он споткнулся на последнем слове?»; - размышляла магиня, принимая приветствия и заверения в любви-дружбе довольно неприятного и назойливого, как тут же решила, субъекта.
Субъект, ничуть не смутившись, хотя интуитивно, как поняла Дейлика, уловил её отношение к нему, предложил прибывшим вольготно располагаться в его апартаментах.
Что они с благодарностью и сделали. Причём, как можно догадаться, благодарность снова выразил за них обоих только маг.
- Что происходит? Ты мне ответишь, наконец?! – уже совсем потеряв терпение, воскликнула Дейл-виноградная лоза, когда они остались с мужем наедине.
- Тебе не кажется ничего… странным? – вопросом на вопрос ответил Скромыс-лиана.
- Хфм… - фыркнула она, - что ты конкретно имеешь ввиду? Странность – имя этого чудаковатого мира!
- Ты не чувствуешь… как бы точнее выразиться? Подмену…
- Понятий?
- Скорее эмоций.
И тут её словно осенило «Конечно! Как она могла не заметить?! Ещё, называется магиня!»
Дейлика подошла к любимому и нежно тронула лапкой за «плечо».
- Прости, Скромыс! Я такая дурёха…
- Ну, что ты, милая! Ты умница и сама бы скоро обо всём догадалась.
- Ты знал?!
- Что ты? Разве я мог бы от тебя скрыть, если был в курсе?
- Но, когда ты догадался? И главное, каким образом?!
Скромыс «прошёлся» из угла в угол ангара, нервно потирая веточки и о чём-то напряжённо размышляя:
- Наверное, когда почувствовал твоё отчуждение. Твой неоправданный гнев ко… в мой адрес. Этого не могло бы возникнуть на пустом месте. Только не у тебя!
- Да, да, милый! Ты прав. Теперь и я понимаю. Но, каковы?!
- Верно, малыш, будет не просто.
- А Чармантий? Он в курсе?
- Думаю, да. Но лучше пока с ним это не обсуждать. Подождём немного, поглядим на развитие событий. Главное, мы теперь знаем!
- Как скажешь, родной, как скажешь…
- Понимаю теперь, почему Совет Старейшин решил не вводить нас, даже коротенько, в курс дела.
- Да, видимо, это было необходимо. А знаешь?
- Что такое?
- Мне даже немного страшновато… В первый раз, пожалуй.
- Ну, что ты, малютка? Всё будет хорошо. Иди ко мне.
И Скромыс сгрёб свою маленькую лозу в охапку и стал нежно баюкать в гамаке из собственных ветвей.
- 6 -
- Как ты считаешь, - спрашивала мужа на следующее утро за завтраком Дейлика, попивая из горлышка бутыли-коробочки напиток, напоминающий по вкусу концентрированный берёзовый сок, - что же тут у них стряслось? И почему предыдущая компания по устранению «неполадок» потерпела поражение?
Гостеприимный хозяин, услужливо предоставивший собственное жильё в их полное распоряжение, либо отсутствовал, либо, что, пожалуй, было более вероятно, предусмотрительно предпочёл не мозолить глаза вредине-магичке.
- Полагаю, - раздумчиво начал Скромыс, - наши маги опрометчиво уверились в своих первоначальных поспешных выводах и не обратили внимание на… на первый взгляд незначительные детали. Я бы сказал даже – очевидные несоответствия между тем, что считывается сразу и тем, что ощущается подспудно.
- Думаешь, им помешало чувство собственного превосходства?
- И да, и нет… Как теперь выясняется, их информированность оказалась не полной. Точнее, у них в распоряжении было только то, что лежит на поверхности. А знания Круга Света об этом мире, как о безопасном, можно даже сказать, парниковом… видимо, несколько устарели.
- И теперь…
- Да, теперь здесь царят другие законы.
- Борьба за место под солнцем?
- Можно и так охарактеризовать. Но я бы сказал: паразитизм. Население этого мира из разнежено-благодушных растений-сателлитов неожиданно эволюционировало в алчных и хитрых паразитов-приспособленцев.
- Питающихся эмоциями?
- Не только. Думаю, они ещё и подпитывают негативные, а положительные, наоборот, высасывают вчистую. Ведь отрицательные – легче укоренить, «подсадив» на плодородную почву. Да и взрастут они быстрее и гуще.
И он подмигнул супруге. Девушка немного смутилась:
- Но у меня вчера и в мыслях не было…
- Было-было, кто вчера размышлял «Вот всегда так: заинтригует и в кусты. Ух, я ему…»?
Дейлика запунцовела, что в её нынешнем обличье смотрелось довольно… пикантно.
- Ведь это же совсем другое…
Но Скромыс прервал её оправдания, подав вегетативным черешком знак помолчать.
К супругам приближался куст жимолости, склонив верхушку в некоей смеси деликатности с нетерпением.
- Простите, что прерываю беседу и завтрак, - лёгкий кивок Чармантия в сторону отставленного Дейликой кувшина с недопитым содержимым, - но события складываются таким образом, что мешкать более нельзя.
Новый кивок в сторону светоотражающей стены. Девушка перевела взгляд в указанном направлении и ахнула. Снаружи, всё что только можно было охватить взором – полнилось заросле-зелёным месивом. «Сельва» - пронеслась мысль.
Скромыс, обернувшись, также посмотрел на противоположную сторону и замер, не донеся лист с чем-то в него завернутым до своего верхнего черенка.
- Как же ты довёл до подобного, старина… А-ааа… Ладно, сейчас не до того! Отходные пути, имеются?
Чармантий вновь кивнул, судорожно вздохнул и поманил прибывших магов куда-то наверх.
Оказывается, у дальней стены находилась лестница, замаскированная под ажурную, увитую плющом (к счастью, искусственным) решетку ротонды. Куда беглецы дружно и устремились.
- 7 -
Стоя втроём на крыше импровизированного убежища, маги «собрали» экстренный совет.
- Ну? Что скажете? Куда двинемся? - Перетаптываясь от нетерпения лапками-лозами спросила Дейлика. – Куда ни кинь взгляд – везде кишит эта безобразная зелёная масса. Фу, ты! Мне она теперь будет в страшных кошмарах снится – не иначе! Кто бы мог подумать – я, наверное, возненавижу всю растительность без разбора до конца своих дней.
Она пыталась подбодрить и себя и спутников сарказмом… Как оказалось, без особого успеха. Супруг посмотрел на девушку пристально и как-то грустно. Или ей просто так показалось: поди-разбери в этой лиственной массе выражение глаз любимого.
- Сюда, - скомандовал Чармантий и первым подал пример, начав быстро спускаться по едва приметному желобу, похожему на водосток, уводящему беглецов вниз. Спускались они довольно долго. Дневного света становилось меньше и меньше, пока он совсем не пропал. «Похоже мы глубоко под землёй» - подумала магиня, бросая обеспокоенный взгляд на Скромыса. Хоть заметить в кромешной тьме взгляда жены он не мог – мысли и эмоции считывать это не мешало. И маг ободряюще сжал её веточку-руку.
- Куда мы идём? – в конце концов не выдержал и он.
Шаман парникового мира резко остановился и повернулся к магам.
- Похоже мы в полной… яме. Простите меня... Это я во всём виноват.
И Чармантий, то и дело перескакивая с пятого на десятого, сам себя без конца перебивая и поправляя, и снова извиняясь, принялся сумбурно делать то, что необходимо было осуществить изначально – вводить прибывших из Круга Света в курс дела.
Из его малосвязанного сбивчивого рассказа маги в итоге поняли следующее:
Испокон Оранжея была чудесным краем со множеством городов-оазисов, орошаемых водно-удобренной магией наместника; неувядаемым и прекрасным, словно рай. Поистине – парниковым и приятным во всех отношениях, не взывающим никакого, даже лёгкого беспокойства ни у самого Чармантия, ни у «проверяющей» стороны. Население, состоящее, как уже говорилось из разного вида растений, расслабленно млело под круглогодичными лучами ласкового светила этого мира и нежной заботой садовника-шамана, что бережно опрыскивал и удобрял своих подопечных минеральными подкормками. А они – его народ – отвечали выработкой эмоций благодарности и неги для поддержания жизнедеятельности самого Чармантия. ; Никто и ничто никуда не бежало и не стремилось – в буквальном смысле. Все были укоренены, лениво-счастливы и не помышляли ни о чём другом. Единственным передвигающимся – скорее парящим – растением Оранжеи был сам шаман.
Так продолжалось много веков. Ожидалось – так будет всегда. Пока однажды не явилась в этот мир хрупкая и нежная, словно сотканная из легчайшего эфира мироздания, мелиороза – самый изысканный и редкий во всей Вселенной «сорт» плетистой розы – Мелиорат. Откуда она появилась, Чармантий «недоглядел», излишне расслабившись под чарующим «гнётом» приятной лености и сам чуть не пустивший корни. Да, его постепенно стало засасывать приятное однообразие Оранжеи, и он немного утратил бдительность и контроль. Совсем немного… Как оказалось, достаточно. Жители Оранжеи «потянулись» поглядеть на уникальнейшее растение. Сначала близрастущие к розе – всеми своими черешками, лозами-лианами – потом и более отдалённые. Сперва по чуть-чуть, подвигаясь на полшажочка в сутки. Дальше-больше и в какой-то момент они пошли в буквальном смысле.
После этой неожиданной «подвижки» населения, шаман упустил ещё один важный момент развития цивилизации – движущиеся растения перестали излучать энергию добра и неги. Она плавно стала перетекать в другую. Как маги уже и сами поняли – жажда б0льших впечатлений постепенно перешла у местных в поиск всё новых удовольствий, потом в соревновательный процесс отъёма жизненной силы друг у друга. И когда энергетические запасы планеты резко начали иссякать – разнеженные и мирные до наступления «часа икс» растения, неожиданно быстро эволюционировали в жестоких и жадных пожирателей чужих эмоций. В последнее время ситуация резко усугубилась и вовсе вышла из-под контроля наместника – растения начали питаться не только эмоциями в их чистом виде…
Как считал Чармантий – вина была целиком его: он полагал, что когда-то переборщил с удобрениями и уличал себя перед магами в недосмотре и в том, что вовремя не сообщил Кругу Света, что его подопечные научились передвигаться…
- 8 -
Но Дейлика так не думала. Отнюдь. Мелиорат – вот основная заноза в прямом и переносном: сделала она вывод после этого бестолкового повествования. «М-е-л-и-о-р-а-т» гулким эхом вдруг отдалось у девушки глубоко внутри. Что это? Откуда? Да КТО же она такая?! Но так как существующие в реалии обстоятельства не позволили ей заняться очередным самокопанием – магиня отложила это на потом. Сейчас было необходимо срочно что-то решать. Но как выбраться отсюда? И главное, куда, если вся планета опутана паутиной-ловушкой отъёма и переработки эмоций в сугубо негативные?
- Всё ясно, - быстрее всех собрался с мыслями Скромыс. – Ответь только ещё на пару вопросов, дружище. Куда ведёт этот ход из подземелья? И остались ли в твоём мире хоть какие-никакие безопасные и неподвластные коллективному пожирательству этих… (он запнулся, подбирая приличные слова) хищников места.
- Да, идёмте, - сразу отреагировал Чармантий и быстро направился вглубь тоннеля, подсвечивая себе путь чем-то отдалённо напомнившем девушке фонарик светлячка из мультфильмов почти забытой родины.
Двигаясь за спутниками по подземному ходу, она размышляла.
«Значит, вампиризм местного народа был им привит извне. Вопрос – кем: не стоит. Главный вопрос: з а ч е м, для какой такой цели? Чем скорее мы сумеем найти на него ответ – тем быстрее сможем устранить проблему.»
- Чармантий, - окликнула немного опередившего их шамана, - пока мы идём не мог бы ты немного рассказать нам о… провале предыдущей экспедиции. В чём заключался их промах?
- Да что тут особо рассказывать? – наместник немного убавил шаг, раздумывая над ответом, - снова моя оплошность… Не встретил сразу, как и Вас, собственно… не успел доложить о ситуации… Да, чёрт возьми, я просто испугался! Вы даже не представляете, каково это: веками наслаждаться размеренностью и спокойствием, почивать, так сказать, на лаврах самого уважаемого и почитаемого в мире... и вдруг.
Он резко замолчал, и повернувшись к супругам «лицевой» стороной, выбросил-простер к ним все свои ветви. Несмотря на почти полный мрак вокруг и буйнорастущий кустарниковый облик шамана, Дейлика словно «увидела» человеческие эмоции, проглядывающие в скорбном Чармантиевом облике: крайнюю степень усталости, полное неверие в собственные силы, и что-то ещё… может быть – страх? Точнее всепоглощающий панический ужас.
«Э, братец» - помыслилось, и Скромыс уловил и поддержал эту её мысль «Да ты совсем скис. Надо спасть в первую очередь тебя от тебя самого. Иначе…»
- Что не так с миссией Даристы и Поветра? – Словно не обращая внимания на унылый вид и стенания раскисшего наместника Оранжеи, вслух продолжила расспрос магиня. Что тут с ними произошло?
Через какое-то время взяв немного «себя в руки», Чармантий смог продолжать движение и повествование:
- Я доложил «наверх» о произошедшем у нас не сразу, только когда почувствовал, что не только больше не владею браздами управления… ещё и сам попал под влияние их… - он сделал неопределённое движение-кивок ветвями куда-то наверх, - коллективного сознательного. Больше ничего не сумел. Понимаете, я просто не мог, находясь под воздействием порабощающей и отнимающей всякую волю… силы. И только тут, под землёй, мог немного приходить в сознание себя. И то ненадолго, они уже и сюда подбираются…
И шаман затравленно оглянулся.
- Поветр и Дариста, - поторопила зашуганного Дейлика, напомнив о предмете разговора.
- Да, да, - тут же подхватил Чармантий, - когда прибыла первая делегация от Круга Света, они тоже сразу попали под воздействие чар…
- Чьих чар? - уточнил Скромыс. – Кто у них главный?
- Никто, я же говорю, у них это коллективное…
- Это вряд ли. Ты утерял власть, а свято место, как говорится… - усмехнулся маг, — значит есть кто-то другой, кто подпитывает интерес местных какой-то извращённой магией жажды, иначе… Мир бы уже схлопнулся.
- Э… да, наверное. Я как-то об этом не подумал, - промямлил вконец расстроенный шаман.
- Ладно, с этим думаю разберёмся, - кивнул Скромыс, - но почему ты ничем не помог нашим посланникам? Не дал им знать…
- Я делал что мог! – перебил Чармантий. - Подавал сигнал из своего бункера… Но они меня не услышали. Блокировка и прочее… Да и я совсем ослаб.
- Или скажи лучше, струсил и затаился, - усмехнулась Дейлика, - забился словно мышь в нору – ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу… Лишь бы не тронули!
Шаман окончательно сник и будто сдулся, став похожим на самый обычный куст жимолости, всем видом подтверждая обвинение магини.
- Ясно, - подытожил Скромыс, - вопросов пока больше нет, кроме одного: долго нам ещё идти?
- Нет-нет, - промямлил проводник, - мы уже пришли.
Действительно в конце туннеля понемногу начал проступать свет.
- 9 -
Беглецы, ведомые, уже успевшем «подобрать нюни» шаманом, ускорились и буквально через несколько шагов подошли к шедшей наверх трубе с открытым люком, по типу канализационного. К трубе самым затейливым образом была пристроена обычная… шпалера, какие приставляют для удобного и правильного роста лозы виноградника. Задрав ввысь «макушки», посланники Маргорнии увидели далеко наверху окошко с выходом. Вот только куда…
- Куда ведёт этот лаз? – спросил маг.
- В последнее сохранившееся безопасное убежище, - важно промолвил Чармантий и, ничего больше не поясняя, первым полез вверх.
Так как больше ничего не оставалось, переглянувшись, супруги последовали за ним.
Прошелестев по шпалере на редкость долгий вертикальный путь, который показался Дейлике особенно неудобным в непривычном «теле» – хотя… кто знает? Возможно, в привычном облике это оказалось бы ещё менее сподручно – маги наконец вылезли наверх, оказавшись в довольно просторном помещении. Шаман их уже ожидал.
- Этот дом на горе: моя бывшая загородная резиденция, - сказал он, обводя взглядом открывающуюся из огромных окон перспективу на прилежащие окрестности, - единственной в мире горе... Сюда пока не добрались своими вездесущими усиками-антеннами… мятежники. Просто ещё не поняли, как это сделать. – добавил, то ли пытаясь сыронизировать, то ли и впрямь невольно гордясь «талантами» бывших подопечных.
Дейлика подошла к широкому панорамному окну и взглянула вниз. Вид наружу открывался прямо-таки грандиозный. Повсюду, куда только достигал взор, разливался величественный океан всех оттенков зелёного: от нежно-салатового, словно молодые побеги бамбука – через светло-яблочный и ярко-изумрудный – к насыщенно-малахитовому, как хвоя вековой секвойи. «Ах, как было бы хорошо, если не было так печально» - невольно подумалось девушке, и, с трудом оторвав взгляд от расстилающегося пейзажа, она повернулась к своим спутникам:
- Ну, что, какие у нас планы на перспективу?
- Наверное, сперва следует немного подкрепиться, - виновато-заискивающим тоном предложил хозяин. И так как ответом ему была тишина - он принял её за молчаливое одобрение и мгновенно испарился, видимо отправившись за снедью.
- Что думаешь? – шёпотом начала девушка пока шаман не вернулся, тихонько тронув мужа за черенок. – Какова на самом деле его роль во всём случившимся? Не считаешь, что он нам чего-то недоговаривает?
- Не думаю, - задумчиво отвечал Скромыс, - скорее он просто сильно напуган и сам не понимает половину происходящего. А ты как считаешь?
- Полагаю, главного «злодея» мы с тобой вычислили. Это Мелиорат. И наша задача сейчас найти её местопребывание и, если получится, как-то туда проникнуть. Что же касается самого Чармантия… я бы воздержалась от поспешных о нём выводов.;
- Согласен, - кивнул архимаг, - а насчёт провала предыдущей миссии…
Но тут в залу вплыл шаман, весь обвешенный, как новогодняя ёлка всевозможными колбочками, бутылочками с разнообразным яство-питием, и супругам пришлось прервать обсуждение. Не то, чтобы они не доверяли наместнику, скорее интуитивно чувствовали, что здесь сейчас для этого разговора не время и не место…
- Итак, - снова пошла в наступление Дейлика, изрядно подкрепившись и восстановив силы, - что будем предпринимать?
- Считаю необходимым «прощупать» настроение местных и выяснить местонахождение главного штаба заговорщиков, - решил архимаг.
- Но… как мы это осуществим? – Чармантий всё ещё пребывал в смятении чувств и неверии как в собственные силы, так и могущество присланных ему на выручку.
- Как-нибудь да справимся. Ближе к наступлению темноты мы с Дейл отправимся на разведку в тылы противника. У тебя имеются планы подземных ходов?
- Да-да, это я мигом.
И шаман скрылся за дальней стеной. Вернулся он довольно быстро, неся в ветвях рулоны бумаг.
- Ну, те-с, ну, те-с… - бормотал Скромыс, разворачивая и внимательно разглядывая принесённые карты. А это у нас что? Ага…
Чармантий подвинулся ближе и начал усердно водить листиком по схеме, что-то вполголоса поясняя.
Девушка, ничего не смыслившая в картографии, участия в обсуждении не принимала, целиком доверясь в этом деле авторитету супруга.
В конце концов, архимагом было принято оптимальное решение. И, оторвав взгляд от бумаг, он повернулся к шаману:
- А ты сиди тут и старайся поддерживать с нами какую-никакую ментальную связь. Надеюсь, ты хоть это-то сумеешь?
- П…попробую, - без особой уверенности в голосе промямлил наместник.
- 10 -
Ближе к закату, Скромыс с магиней снова спустились в подземелье, подсвечивая себе путь фонариком, изъятым у Чармантия. Они шли по отмеченному на карте маршруту к основному, по их мнению, пункту «раздачи» энерго-продукта мятежников. По улавливаемым сигналам супруги определили, что направление взято верно: из места, к которому они приближались всё явственней проступали эманации сильного магического излучения.
Следуя по подземным лабиринтам за мужем, Дейлика попутно размышляла:
«Что же на самом деле тут у них стряслось? Откуда растут ноги всей этой истории? С чего следует начать распутывать замысловатый клубок причин и следствий…»
Но так как ответов навскидку не обнаруживалось, магиня постаралась перестать покамест думать о неразрешимом и сосредоточилась на самом пути. В какой-то момент ей почудилось, что издалека доносятся едва различимые звуки. Девушка замерла и прислушалась: в конце коридора за поворотом действительно слышались приглушённые голоса.
- Зачем мы сюда пришли? – спрашивал взволнованный голос, принадлежащий растительному субъекту явно «мужского» рода.
- Не гоношись! Молчи и слушай, – строго оборвал вопрошающего твёрдый, но весьма мелодичный голос, от звука всё внутри у Дейлики всё перевернулось.
«О, боже мой: это Мелиорат» - каким-то сверхчутьём уловило сознание магини, и она судорожно схватила за задний черенок крадущегося впереди архимага. Скромыс обернулся в крайней степени недоумения.
- Ты ничего не слышал? – спросила Дейл, почти заранее зная, что он ответит.
- Ничего такого… А что?
- Нет. Ничего. Ладно… - прислушиваясь к затихающим то ли реальным, то ли звучавшим у неё в голове, голосам. - Идём дальше.
Всем нутром Магиня ощутила, что она случайно (случайно ли?) оказалась с главной мятежницей Оранжеи на ментальной связи. И всё бы не плохо – главное – не дать самой Мелиорат понять это, чтобы та не смогла так же легко «считывать» настроение и мысли молодой женщины. И оставался ещё вопрос… ПОЧЕМУ это произошло именно с ней, Дейликой? Тем временем «голоса» стали звучать глуше: то ли говорившие понизили тон, то ли ещё что… Размышлять об этом сейчас ясно было не время и не место.
Дойдя до отмеченного на карте пункта, супруги остановились, осматриваясь и прислушиваясь. По прикидкам Скромыса они находились под «теплицей» самой крайней южной точки обитаемого мира.; Идти дальше без ориентиров становилось опасно. Магиня, насколько сумела, заблокировала сознание от попыток доступа извне и в нескольких словах рассказала мужу о своём недавнем «открытии» - осознанной или бессознательной подстройке к разуму зачинщицы заговора.
- Что ты об этом думаешь? Это не может быть галлюцинацией? – спросила в конце.
- Определённо сказать сейчас сложно… Слишком мало информации, - раздумчиво ответил маг, - будем надеяться, что сама Мелиорат об этом пока не догадывается, и тогда на текущий момент мы имеем небольшое преимущество. А в остальном… будем смотреть по ситуации. Идём.
И он поманил жену за собой в незамеченный ими ранее и не отмеченный на карте боковой не то ход, не то просто лаз.
Как вскоре выяснилось лазейка вела вертикально вверх, и не будь в своём нынешнем «воплощении» кустами – маги навряд ли сумели подняться по почти ровной чуть шероховатой поверхности этого импровизированного хода. Оказавшись наверху, супруги с опаской осмотрелись. Они очутились в помещении, напоминающем полусферу, накрытую прозрачным куполом. За куполом просматривались искусственные зеленя. Больше вокруг ничего и никого не наблюдалось.
- Уф, - выдохнула Дейлика, - хорошо, что изгородь неживая, а то уж я было подумала с перепугу…
- Да, и окрест никого.
- Что дальше?
- Попробуем осторожно просканировать эфир на удалённость от этого места «зелёной братии» и их численности. Дальше установим… попытаемся установить связь с Чармантием. Пусть легонько, как сможет, «подшаманивает» вокруг магией расслабленного сибаритства, ну, или на худой конец – навевает на воинствующих гипнотический сон. С этим-то, надеюсь, он справится.
- Согласна, - кивнула девушка, - тогда действуем, - я сканирую окрестности, а ты уж… шамань с шаманом: тебе с ним контакт установить – как… веткой махнуть.
Маг улыбнулся жене и сосредоточенно занялся настойкой удалённой связи. Дейлика же начала аккуратно, медленно и методично расширяя радиус «влияния» собственной ауры, прощупывать местность на предмет наличия в округе лагеря противника.
Часть вторая.
- 1 -
Роза – она считала себя особенной и слишком прекрасной, чтобы «сидеть» на одном месте и никуда не двигаться. Точно у неё был шип в одном месте… во всех местах. Мелиорат мечтала разнести весть о собственной исключительности по всем весям – не только в родной местности должны знать о её неувядаемой красоте! Но как это сделать, если ты намертво прикована к корням, и никакой связи в виде почты, телеграфов и прочих в этом мире не изобретено… и никогда изобретено не будет. И тогда она начала опутывать своей «плетистостью» сначала близрастущих соседей, «заражая» их жаждой новых впечатлений в виде перемещений из края в край… Она и впрямь была слишком хороша и неуёмна для привычных «посиделок» этого тепличного мира.
Всё прошло как по нотам: стремительно и легко, даже выше ожидаемого, и вот уже Мелиорат – любимица всего населения и главная на Оранжее, а Чармантий… да кто вообще он такой? О нём вскоре и думать забыли, как забывают тупиковую ветвь или неугодный эпизод истории. Народ не просто любил – боготворил свою избавительницу от скучной и бесперспективной сидячей жизни. Все видели в ней просветительницу и движущую (в прямом и переносном) силу прогресса. В самом деле, кто дал толчок новым интересам? Мелиорат. Кто простимулировал вялых парниковых жителей желанием двигаться и развиваться в неизвестном ранее направлении? Она же. Кто показал им, что в жизни могут быть иные цели, кроме того, как сидеть на… грядках ровно и впитывать непонятные и никому не нужные (уже не нужные) энергии приятного ничегонеделания? Умопомрачительная красавица мелиороза. Этот процесс было уже не остановить. И никто не замечал в своей героине хищнических инстинктов поработительницы.
Может быть всё не произошло так скоро и необратимо, если бывший наместник вовремя бы увидел, куда «катится» мир его подопечных и не упустил бразды управления умонастроением населения.; Он мог лично посодействовать чаяниям Мелиорат, но оставить власть над миром в собственных руках, мягко контролируя захватчицу и подпитывая её честолюбие магией… магией… да, какая разница какой. Главное, она была бы под его контролем. Мог бы, но… и верно, что тут рассуждать? Ведь история, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Как и откуда появилась Мелиорат, Чармантий сразу не выявил, а потом стало уже не до того… да и в том ли дело? В общем всё случилось, как случилось.
И теперь шаман пожинал плоды своего «недосмотра», теряя остатки исчезающей буквально на глазах магии и размышлял о незавидных перспективах собственной участи. Наверное, сошлют куда-нибудь в закордонье, где и обитаемых миров-то с ячменное зерно, если вообще не развоплотят. Действительно, Совет Старейшин, случалось, поступал с проштрафившемися шаманами-наместниками довольно сурово. А тут… он не просто не углядел за подопечными – по его вине миру грозят всевозможные бедствия, а в итоге, возможно, даже полное уничтожение.
Оранжею… его любимую Оранжею могут вовсе обнулить вместе со всеми жителями и перезапустить заново с помощью тёмной материи.
- О, я несчастный, - горестно простирал куст жимолости к небу все свои ветви и продолжал стенать и жалеть себя.
В порывистых движениях шамана сквозило отчаяние вкупе с робкой надеждой, однако… внимательный взгляд незримого наблюдателя, если бы таковой паче чаяния оказался в убежище отставного демиурга парникового мира, смог бы уловить и что-то ещё… некий эмоциональный разлад, диссонирующий с общим обликом стенающего.
- 2 -
Итак, Чамантий нервно мерял шагами помещение своей бывшей загородной резиденции, продолжая мысленную экзекуцию, как вдруг почувствовал неясный шум. Он резко остановился и прислушался. Нет, звук явно шёл не извне: снаружи всё было так же спокойно и тихо. Тогда шаман начал вслушиваться в собственное сознание. Шум повторился уже явственней. Так и есть! Сработала настройка вне-коммуникационной связи, на которой ведутся переговоры высших иерархий. «Это Скромыс пытается до него достучаться» - пронеслась мелкой дрожью по всему телу догадка.
- Похоже, похоже они уже… ах, я ж болван, - Чармантий взял себя в руки и, насколько сумел спокойно и связно, ответил на ментальный вызов мага.
* * *
- Всё в порядке, Дейл, связь с наместником установлена, - тихо произнес архимаг, прислушиваясь к «внутреннему голосу». Что у тебя?
- В ближайшей округе мятежников нет. Чуть в отдалении только небольшие всплески злокозненной магии неясной конституции. Как будем действовать?
- Идём. Сидеть здесь и ждать у моря погоды глупо и бесперспективно. – И, взяв супругу за веточку, Скромыс тихонько направился с ней к выходу из помещения.
Снаружи было прохладно. Ночной ветерок трепал листву скользящих в темноте в виде кустарников магов. Дейлика поёжилась.
- Куда мы направляемся? – Спросила она.
- В то место, откуда идёт отдалённый магический импульс. Тс-с, кажется мы уже близко.
Действительно, в отдалении магиня приметила что-то вроде чуть различимого мигающего света и, скорее почувствовала, лёгкое движение.
Не успели они сделать и пары шагов, как вдалеке что-то хрустнуло, потом словно кто-то всхлипнул, полыхнуло светом и, наконец, всё затихло и погрузилось в полный мрак.
Архимаги немного постояли, привыкая к полной темноте – зажигать фонарик Чармантия супруги предусмотрительно не стали. Когда их бутоно-видные глаза попривыкли к темноте – Дейлика различила в некотором отдалении поблескивающий предмет неясных очертаний. Взяв мужа за лозу и указывая лёгким движением самой тонкой веточки в направлении предмета, как можно бесшумнее она пошелестела на блеск.
* * *
Настроив ментальную связь со Скромысом, Чармантий старался ни в коем случае не терять её. Мысленно он сопровождал каждый шаг прибывших из Круга Света и пытался понять, что ещё можно сделать для… пользы предприятия. Он старался пройти виртуальным сканированием по прилежащим постройкам вокруг того места, где скользили впотьмах маги. Вдруг какой-то резкий стук привлёк внимание шамана: звук камня, ударившегося в окно… Но как? Откуда? Так высоко ещё никто из мятежников не добирался. Чармантий отвлёкся от своего ментального сканирования и обратил усики к высокому панорамному окну, темным пятном ночной Оранжеи бликующим за его спиной и краем немного подсевшего за последнее тревог и волнений время зрения уловил тень, на долю секунды загородившую вид на звёздное небо. Шаман вздрогнул, но ничего предпринять не успел – в то же мгновение тень бесшумно скользнула через окно внутрь помещения и накрыла ошалелого от испуга наместника спасительным небытием.
- 3 -
Тем временем скользя как можно тише к испускающему свет предмету, архимаги, уверенные в том, что шаман в полной безопасности, и связь с ним уже тоже никуда не денется – не учли коварства и растущего мастерства мятежников. Не успели они приблизиться на достаточное расстояние, чтобы изучить природу свечения, как на них словно ниоткуда упала сеть, спеленав в единое целое, сковав не только движение прутиков и листьев – полностью обездвижив магов. Даже возможности ментального обмена друг с другом Дейлика с мужем оказались лишены. И только круговое вращение бутончиков на концах ветвей, заменяющих в этом некогда парниковом мире зрение, давало посланцам Круга Света какой-никакой обзор.
Довольно быстро взяв себя в руки, Дейлика наскоро осмотрелась. Сеть, в которую они со Скромысом так неосмотрительно угодили казалась сотканной из какого-то прочного материала, напоминающего пеньку или другой подобный растительного – а собственно, какого же ещё – происхождения. Подвешена ловушка была на длинном не то шесте, не то крюке – имеющийся обзор не позволял магине рассмотреть точнее. У них с супругом не было никаких шансов, как поняла молодая женщина, миновать эту западню, настолько грамотно она было расставлена.
- Тэк-с, тэ-э-эк-с, - внезапно послышалось сзади, и Дейлика принялась усиленно вращать бутончиками, пытаясь взять в фокус говорившую.
- Ну-те-с, тут-те-с, - продолжал мелодичный женский голос с поразительно знакомыми интонациями, - кто у нас попался в сеть? Я иду искать-смотреть…
«Боже, что это!?» - в уме магини вспыхивали яркие картинки чего-то или кого-то знакомого до рези в глазах, до острой боли в груди… родного: «Как такое может быть? Я ведь всё начисто забыла, покидая тот мир… Всех оставила в прошлом и забыла всё и навсегда».
- Не б-беспокойтесь, госпожа, - лебезил второй голос неопределимой, по крайней мере сразу на слух, принадлежности полу, - не ст-тоит беспокоиться: всё-все… в общем, под полным контролем Вашего ст-ва. Всё в полном ажуре.
- Брысь, - презрительно промолвил первый женский, - поди прочь Ситтатор… Надоел.
Послышался мелкий топот лапок, напоминающий мышиный. Затем всё ненадолго стихло и… тут под воздействием то ли лёгкого ветерка, то ли по чьему-то велению сеть-ловушка медленно повернулась… И магине наконец удалось поймать в фокус говорившую. Волосы – точнее листья зашевелились у неё на голове и встали шипами, когда она рассмотрела стоявшую перед их импровизированным «гамаком» главную мятежницу. То, что это именно Мелиорат, женщине подсказало не просто чутьё – интуиция плюс анализ предшествующих событий с сопоставлением фактов… Перед и так уже потерявшей дар речи – в прямом и фигуральном смысле – стояло неописуемой красоты создание (сказать просто «растение» не поворачивался даже виртуальный онемевший язык Дейлики). Настолько хороша была плетистая роза, настолько чарующее, обволакивающее сознание и завораживающее обоняние и разум благоухание исходило от этой жительницы Оранжеи. Она была не просто движущимся кустом, пусть и особенным видом розы – она была воистину самой Прелестью и Обаянием, воплощением Женственности и Тайны… даже и в нынешнем образе растения.
Увидев её Дейлика мгновенно каким-то сверх-знанием с запоздалым чувством мучительного раскаяния обнаружила: Мелиорат – очень сильный маг и… её дочь.
- 4 -
Стела. Дейлика. Стел… Дейл. Бред, бред какой-то. Мысли путались и постоянно норовили соскользнуть, перепрыгивая с пятого на сто двадцать пятое. Где же она? Хотя… пожалуй, это сейчас не самый животрепещущий вопрос. К-т-о? Как там говорилось в старой побасенке её позабытого, давно покинутого мира: «К чёрту подробности! Кто мы?». В подсознании такие же нечёткие как мысли, перемежаясь, постоянно стремясь скатиться в чудовищно яркий калейдоскоп, крутились картинки из прошлого… далёкого прошлого.
Девушка открыла глаза и резко села на кровати. Белые, похожие на больничные стены, раскрытое окно наружу, у окна непримечательный квадратный стол. С кровати, на которой она сидела в окно было видно только ясное голубое небо. Она помотала головой, сбрасывая остаток сна и спустила одну ногу с кровати на тапочек. Стоп! Какой тапочек? Откуда? Где Круг Света? Её обожаемая Маргорния? Или… Где тогда Оранжея? Дикорастущая, мутирующая сельва? Чармантий и Скромыс… Да, где же Скромыс?
Одев-таки после некоторых раздумий тапочки, девушка попыталась встать, как…
- Господи, да что же это такое?! - вслух промолвила она, обнаружив выпирающий живот, не позволявший свободно двигаться.
В ответ на это высказывание из дальнего угла послышался неясный шум. Дейлика обернулась. На кровати напротив под легким пёстрым одеялом лежала женщина с животом, просто огромных размеров. Шум похоже донёсся именно оттуда.
- Что такое, дочка? – тяжело дыша и пытаясь приподняться на локтях, спросила грузная женщина. – Тебе помочь?
«Скорее уж помощь нужна тебе» - подумала Дейлика в своей привычной манере при нарушении привычных причинно-следственных связей, за неимением иного, подбадривать сама себя и подошла к дальней кровати и лежащей на ней.
- П-простите, - с трудом отведя глаза от торчащего кверху пуза, смущаясь начала она, - что-то у меня сегодня голова какая-то туманная… Не подскажете, давно я здесь?
- Конечно-конечно, - мелко закивала та, всё ещё безуспешно пытаясь принять хотя бы полу-вертикальное положение, - в нашем положении такое случается. Не огорчайся, Стелла.
Дейлика быстро обернулась – окрест кроме них двоих никого не было. Уяснив, наконец, что обращаются именно к ней, магиня подошла вплотную к кровати собеседницы и помогла ей устроиться сидя, обложив вокруг подушками.
- Итак… - девушка наморщила лоб, делая вид, что вспоминает имя женщины. Та тут же пришла на помощь «забывахе»:
- Ирина, я Ирина. Да, так вот. Тебя вчера привезли утром. Ты сообщила, что ушла от мужа и назвалась Стеллой.
- И? – Дейлика подбадривающе-выжидательно смотрела на говорившую.
- И… всё. Больше ты ничего не рассказала. – Ирина беспомощно развела руками. – Может…
- Что? – уцепилась за эфемерную «ниточку» надежды Дейл. – Что может?
- Да ничего особенного, - пожала плечами соседка по палате. – С нами ещё одна лежала, - она кивнула на пустую заправленную кровать ближе к окну. – Дарья. Может ты ей что и говорила. Я вчера почти весь день спала. И сквозь сон вроде слышала какие-то голоса… Но точно не знаю, может быть это с улицы или во сне.
- А где? Где сейчас Дарья?
- Известно где, - благодушно улыбнулась во весь рот Ирина, - все скоро там будем. В предродовой.
От этих слов Дейлика поёжилась и инстинктивно взглянула на свой живот. Внутри кто-то шевельнулся. Молодую женщину замутило, она встала и пошла по направлению своей койки. Проходя мимо окна, невольно взглянула в него. «Этаж где-то четвёртый-пятый» - как бы сама собой отметила. Из открытой фрамуги до слуха Дейлики донеслись обрывки песни. «Ты – моя мелодия, я твой преданный…» - пел знакомый приятный бархатный мужской голос, и женщина попыталась вспомнить, кому он принадлежит. Тут голова у неё закружилась, и едва дойдя до своей кровати, Дейл как подкошенная рухнула на неё.
- 5 -
Находящийся в таком же, как и магиня пойманно-спелёнутом виде, пребывающий буквально меж землёй и небесами, Скромыс не подавал никаких признаков жизни. Между тем, опешившей от неожиданности и нахлынувших воспоминаний Дейлике, удалось наконец кое-как усмирить свой обезумевший разум. Всё ещё немного растерянная, с полностью выбитой из-род ног почвой (не только из-за своего положения застрявшей в паутине мухи) она попыталась что-то произнести, но сумела только чуть шевельнуть побегом, отвечающим в этом мире за речь.
Неожиданно путы словно сами собой ослабились, и архимаги, как охапка хвороста рухнули вниз. Сравнение с охапкой сухих веток пришло на ум Дейл не случайно: даже лёжа на полу импровизированной пещерки, в которой они оказались, попав в расставленную ловушку, невзирая на отсутствие пут двигаться почему-то не получалось. И кучка, в которую они невольно сгрудились, действительно напоминала охапку дров, сложенных для растопки очага. Скромыс так и не подавал признаков жизни, что впрочем, могло и ничего не означать – скованный, как и магиня, неизвестного рода заклятием – он мог просто оказаться не в силах дать жене знать, что с ним боле-менее всё путём.
Из тёмного дальнего угла послышался шум неопределённого свойства, и Дейлике удалось-таки повернуть на звук самый маленький зрительный бутончик. К ним двигалось нечто, напоминающее Чармантия… правда, ещё более скованного и несчастного, чем до этого. Причём, скованного – как вскоре догадалась Дейл – в буквальном смысле слова. На тоненькой, однако похоже очень крепкой верёвочке, как на привязи двигалась фигура несчастного шамана, а за ним, словно держа на коротком поводке собачку, шёл внушительных размеров лохматый шипастый куст, отдалённо напоминающий шиповник.
В проёме незаметным для обычного глаза движением проявилась и переместилась ближе к лежащим всё ещё без движения архимагам тень. Уплотнившись, тень приобрела очертания мелиорозы. Ведомый на поводке Чармантий подкондыбал следом и, явно понукаемый приказом своего «погонщика» опустился возле Скромыса и Дейлики.
- Ну, вы пока пообщайтесь, - с непередаваемой интонационной смесью насмешки и задора проговорила-пропела хозяйка разворачивающихся перед её очами действий, - а я послушаю и решу, что делать с вами дальше… со всеми вами.
И с самым очаровательным сочетанием высокомерия и милости лёгким движением одного усика Мелиорат отпустила надсмотрщика, приведшего недавнего пленника. Дейлика насколько сумела скосила стебельки, переведя взор на бывшего наместника. Всем своим жалким видом тот выражал вселенскую скорбь… В потухшем взгляде, в понуро опущенных ветвях-плечах его облика сквозила полная и безоговорочная капитуляция и смирение с поражением. Но магиня не собиралась так просто сдаваться. Дейл, ветви которой, понукаемые мощным зарядом магического намерения, уже начинали понемногу шевелиться, легонько тронула мужа за нижний побег. Ответное ветве-пожатие сказало ей больше, чем даже в подобной ситуации слова. Он в сознании. Всё слышит и тоже накапливает магическую силу для оказания сопротивления, поджидая самого удобного случая для неожиданного броска на противника. И, предоставляя Скромысу необходимую ему отсрочку, уверившись в скорой его поддержке, посланница Круга Света заговорила, но не с Чармантием, как ожидала главная заговорщица, а с ней самой:
- Мелиорат… - по ходу разговора, голос Дейлики крепнул, плечи расправлялись, и скованные уже не путами, а заговором ранее непреодолимой силы, члены тела наполнялись жизненными соками и энергией. - Ну, здравствуй… дочь. – Внимание магини старалось считывать каждой движение своей визави, любой малейший жест, даже лёгкий намёк на него, чтобы понять в каком направлении продолжать диалог. Однако, самообладание плетистой розы было поистине грандиозным: ни единый лист не дрогнул на её величественной фигуре, ни единый вегетативный усик не шелохнулся. И только голос стал немного глуше, когда после секундной задержки, она ответила:
- Ты мне не родственница. Таких мате… гх… такую родню надо в детстве топить в проруби.
Дейлика выдохнула и расслабилась. Где-то глубоко внутри неё поднялся и словно начал тихо и уютно распускаться бутон лотоса. Так вот что она оказывается носила внутри себя столько лет. Предательство, пусть и невольное. И жажда, неистовая жажда прощения. А то, что она сейчас услышала от дочери – её тщательно, но тщетно скрываемое волнение при обращении к ней матери; то, как она сглотнула комок в горле, когда магиня назвала её дочерью – всё это дало Дейл, пусть крохотную, но надежду на подобный исход… И тут магиня внезапно провалилась в глубокий обморок.
- 6 -
Скромыс. Теперь ей снился Скромыс, но… не совсем таким, как обычно. Его облик был настолько непривычен, будто хорошо тебе знакомого дорогого человека вынули из привычной вам обоим обстановки и впихнули в совершенно иную, даже не то что сферу – эпоху другую. Скромыс в её сне, тем не менее чувствовал себя как будто вполне в своей тарелке. И называл её отчего-то Стелой.
Дейлика открыла глаза. В глаза бил солнечный свет, а в некотором отдалении слышалось утреннее детское агукание.
- Мелоди, - проговорила магиня, потягиваясь и лениво вставая, - я тебя не затем так назвала, чтобы ты меня по утрам…
Дейл замерла в недоумении. Что это она сейчас сказала? Кому?
Вновь сон и бред, и снова мираж, переходящий в стойкое видЕние: она и Скромыс, и… ребёнок. Мелодия – дочка. Отчим бережно держит на руках её дитя, а она, Дейлика затравленно озирается.
И снова смена картинки в калейдоскопе: чуть подросшая дочь и она – совсем молодая мать. Скромыса рядом нет, но… он словно подразумевается по умолчанию… не с ней. С Мелоди – её дочерью. А она… она, Стелла–Дейл уходит… покидает самых любимых в мире людей – мужа и дочь. Скромыса и Мелоди-Мелиорат. У х о д и т насовсем.
* * *
Дейлика помотала головой, сбрасывая морок. На неё жёстко, в упор смотрела Мелиорат, словно стремясь испепелить кукушку-мать. Магиня невольно сморгнула и хотела было протянуть к дочери ещё плохо слушающиеся, но уже боле-менее подвижные тоненькие веточки. Но та резким негодующим движением всей своей неиствующей дикорастущности остановила запоздалый материнский порыв:
- Прекрати… актрис-са, - шипя выплёвывала она слова, - тебе нельзя верить… Нет! Тебе никогда не ст0ило верить! И она ещё смеет ко мне обращаться, как… как… - мелиороза замолчала, едва переводя дыхание. Ей не хватало слов, чтобы выразить всё, что она хотела бросить в лицо этой… своей… такой ненавистной и вместе с тем… бесконечно любимой матери:
- Ехидна! Да ты… ТЫ… знаешь… через что мне пришлось пройти?! Что я испытала, когда… когда… ты… ТЫ, - она снова задохнулась, - бросила меня… нас. Я… я сколько всего… преодолела… через какие унижения…
Не в силах совладать с нахлынувшим шквалом, долго сдерживаемых эмоций, плетистая роза бросилась вон, закрываясь ветвями и неистово всхлипывая.
Архимаги остались одни, если не считать полу-живой фигуры шамана, сидящей в углу и чуть не пускающей слюну… именно только фигуры. Всё что осталось от недавнего наместника в недавнем такого славного парникового мира. «Эх, приятель» - невзначай подумалось магине «А не я ли невольная причина твоих…» - додумать она не успела.
Движение ветвей, обнявшего её и прижавшего к себе мужа, немного утихомирило чувства Дейлики, сердце которой казалось готово было выскочить из… ветвей.. ствола… «Чёрт, да какая разница где в данной ипостаси у меня сердце!» - чертыхнулась магиня мысленно и всем телом-стволом прильнула к любимому.
Чармантий в углу начал издавать звуки, напоминающие сигналы… точного времени… Каким бы нелепым и неуместным это ни казалось в подобных обстоятельствах – посмотрев друг на друга, Скромыс с Дейликой тут неожиданно для самих немного нервно, но от души рассмеялись.
- Ну, и что будем делать? – отсмеявшись, и смахивая веточкой выступившую от смеха росу, наконец привычно спросила магиня.
- Будем посмотреть, - улыбаясь и покачивая в ветвях всё ещё немного дрожащую от недавнего приступа необузданного хохота дражайшую половинку, в тон ей ответил маг.
Прижавшись к мужу, уютно как в гнёздышке устроившись в его ветвях, Дейл почувствовала, что от всех недавних событий и треволнений ужасно устала. И сама не заметила, как уснула. Крепко и на сей раз спокойно.
- 7 -
Она глубоко вздохнула и снова открыла глаза. Снова в некотором испуге. На этот раз испуг оказался напрасным: она всё ещё покоилась в нежных объятиях ветвей, баюкающего её как маленькую, Скромыса.
Переведя облегчённо дух, Дейлика вдруг припомнила некоторые перипетии сна… нескольких снов.
- Почему ты мне не сказал?- тут же накинулась на архимага.
- Что именно? – муж грустно глядел на магиню.
- Всё! – она возмущённо начала вырываться из любящих объятий. – Про нас. Про дочь. Оказывается, мы уже были вместе.
- И что именно я должен был тебе рассказать? – Скромыс печально улыбнулся – веточки на его «лице» опустились вниз. – Что ты от меня уже уходила?
- Но почему?
- Что почему?
- Что случилось в тот раз… в том нашем… мире? Почему я тогда ушла?
- Хорошо. Слушай.
И Скромыс стал рассказывать жене то, что она уже и так начала припоминать. С каждой его фразой, сказанной вкрадчивым сочувственным тоном, словно маленькой или… не совсем адекватной – в уме Дейлики вспыхивали и разворачивались картинки прошлой жизни. Той жизни, которую когда-то она так истово старалась позабыть.
Вот она – в прошлом Стелла – уходит от мужа-уголовника, понимая, что в положении. Отчетливо осознаёт, что останься она здесь ни ей, ни ребёнку никогда не найти управы на распоясывавшегося, считающего, что весь мир – плацдарм для его сражений и побед – мужа. Им будет не на что надеяться и не на кого рассчитывать. А так у неё есть шанс. Главное, чтобы бандит ни в коем случае не узнал, что у неё под сердцем дитя… его дитя.
Вот Стелла уже в родильной палате – инкогнито, ну, или почти… держит на руках пищащий свёрток, толком не осознавая, что она мать – юная мама шевелящегося, причмокивающего губами, ищущими материнскую грудь малыша. Малютки – дочери. Мелодия – так она назовёт её позднее, когда материнский инстинкт с каким-то звериным остервенением ворвётся в её затравленную душу, ранее не знавшую никаких чувств, кроме страха… Боязни чем-то не угодить сначала тирану-отцу, а затем мужу – главарю шайки головорезов, к которому она так глупо и неосмотрительно сбежала от прежней тирании. Как говорится – из огня да в полымя.
Затем скитания по съёмным квартирам, неофициальная подработка где-ни-попадя и за что попало-перепало. Бессонные ночи, когда у её малютки режутся зубки и поднимается температура. И снова страх осознания невозможности вызвать детского врача… Она всё это вынесла на своих хрупких плечах, всё преодолела. И вот, наконец, как награда за долгие годы испытаний и скитаний – встреча с самым лучшим на свете человеком. Скромыс – в том далёком мире – Стас. Её Стас. Любовь к нему не сразу вспыхнула в её, как она считала, навсегда закрытом к подобным проявлениям сердце.
Коллега по очередной временной работе вдруг начал оказывать ей внимание, проявляя заботу о её самочувствии, выказывая ненавязчивую галантность и являя чудеса выдержки. Не специально, но Стелла порой срывалась на сослуживцев-мужчин, считая всех их агрессивными похотливыми самцами и никем более, основываясь в суждениях на собственном негативном опыте, инстинктивно защищая своё пространство от возможных вторжений. И внутренне обвиняя в своих бедах весь род мужской. На Стаса её агрессия не действовала. Он оставался так же тактичен, выдержан и доброжелателен как, впрочем, и со всеми другими. Но её, Стеллу нет-нет, да бывало угостит пирожком или пироженным. Неожиданно вдруг предложит давно искомую книгу, а то даже и отведёт пообедать, а потом наотрез откажется брать денег, всегда находя уважительную для самоуважения девушки причину. То премию обмыть (а то будто не с кем), то неожиданный выигрыш в Спортлото (чтобы и дальше везло). Ничто не трогало стойкую, как скала Стеллу – недаром говорится, как корабль назовёшь…
Первый проблеск симпатии к мужчине она обнаружила, когда…
- 8 -
Нашёл. Он-таки её отыскал… Даже сейчас Дейлика чувствовала панику и острое возмущение несправедливостью жизни, так круто с ней обходившейся. И что теперь делать? Она – будучи снова Стеллой – чётко осознавала, что бывший супруг всё равно когда-то найдёт её. Хорошо ещё ему ничего неизвестно о дочери. А что будет, если узнает… Даже представить жутко! Однозначно отнимет, но это ещё не самое страшное… Не хочется и думать, какая жизнь ожидает её малютку, если она попадёт в руки папани. Секс, наркотики, рок-н-рол – это ещё не самое ужасное. Ужасно, что под опекой главаря местной «мафии» Мелодия не будет знать ни в чём отказа. Как там говорится? «Золотая молодёжь». Вот-вот. Можно только догадываться, кто – скорее ч т о – из неё может вырасти. Значит… значит надо уходить… одной. Оставив самую родную душу единственному, кому она может её доверить. А ведь как могло всё славно сложиться… уже, уже начало складываться. Молодая женщина представила счастливое лицо Стаса, глядящего на делающую первые шажочки девочку – в тот самый момент её, казалось навсегда закрытое для подобных чувств, ожесточённое сердце впервые смягчилось. Когда она, неукротимая волевая Стелла, вдруг украдкой смахнула слезу, чего с ней никогда не бывало: ни смущения от проявлений чувств, ни самих чувств… по крайней мере нежных. Девушка и сама не ожидала, что однажды ненависть ко всему роду – не, не к человечьему – к мужскому так неожиданно преобразуется в истовую и пылкую страсть, самую настоящую женскую страсть, исходно вырастившую всего-то из благодарности… и в ответ на чувства мужчины к ней? Кто бы мог подумать!
И теперь она должна уйти и оставить всё это? Бросить их одних. Какое ужасное слово… её сердце сжалось от острой жалости к ним и к себе… Невероятным усилием воли молодая мать подавила и жалость, и обе любови – неистовую материнскую и зарождающуюся женскую…
* * *
- Как давно ты сам вспомнил? – Дейлика повернула к любимому ветви, сплошь залитые капельками… росы.
- Разве это важно? – он нежно утирал влагу с её веточек.
- Не знаю… наверное, нет. Уже неважно. – магиня судорожно вздохнула. – Знаешь, как мне было непросто тогда?
- Конечно. Ещё как. Ты ведь уже тогда…
- Что?
- Успела… привязаться ко мне…
- Привязаться? Так ты это называешь?! Да я уже без тебя… вас двоих жизни не мыслила!
- Успокойся, родная, - Скромыс снова притянул к себе брыкающуюся жену, - я просто не хотел волновать тебя прошлым… теми воспоминаниями… у нас ведь теперь и новых немало.
Нежность ли, идущая от архимага, его ли прикосновения или ласковый успокаивающий тон, котором он уговаривал её не психовать подействовали, но Дейлика наконец успокоилась и смогла начать думать и рассуждать здраво.
- Хорошо. Но вообще, Скромыс... Тебе давно надо было рассказать мне всё. – усилием воли магиня подавила вновь подступающие рыдания.
- Я хотел… Порывался несколько раз. Но не смог. Боялся сделать хуже.
- Куда уж хуже? – она невесело усмехнулась и заглянула мужу в глаза.
Архимаг отвел взгляд.
- Что?! – вскинулась Дейл. – Было? Уже было хуже?
- Бывало. – кивком подтвердил супруг.
- А они? – продолжала допытывалась Дейл. - Они всё знали?
- Круг Света?
- Да!
- Ты правда не помнишь? – внимательный взгляд Скромыса сказал ей, что и он не в курсе всего.
- Погоди… ты хочешь сказать, что это были мы? Те, кого они в первый раз не приняли… Мне Клайд ещё об этом рассказывал с этакой… усмешечкой. Так это были МЫ?!
И снова яркое озарение: она и Скромыс в ипостасях архимагов – влюблённых – покидающих Магорнию – снова и ещё раз… Да сколько же раз было такое?!
Кажется, она это выразила вслух…
Скромыс ничего не ответил.
- Ох, бедный мой… мой единственный, милый… Сколько же тебе пришлось претерпеть! А я… прости, прости меня, родной!
- Ну, что ты, девочка моя, - Скромыс всё ещё баюкал её в своих объятиях, - тебе не за что извиняться. Каждый раз ты выбирала правильный путь. Даже если он и вёл не туда…
- Но почему… почему я ничего не помнила? И… почему вспомнила теперь…
- А это, думаю нам сейчас и предстоит с тобой узнать. – Архимаг бережно опустил свою драгоценную ношу и выпрямился во весь свой немалый для этих мест рост.
В оплетенную колючим кустарником нишу входила само очарование – Мелиорат.
- 9 -
Стоя напротив, мать и дочь пристально изучающе смотрели друг на друга, не отводя глаз. Это продолжалось довольно долго. Наконец главная мятежница не выдержала:
- Ну? – спросила, как отрезала. – Тебе вообще нечего мне сказать?!
- Что я могу сказать, - Дейлика так и не отвела взгляд от своей обвинительницы, - разве ты станешь слушать? И потом… разве мой рассказ что-то уже сможет изменить?
- А ты всё же попробуй! – с вызовом и хрипотцой в голосе выкрикнула Мелиорат.
- Ну что ж…
На протяжении всего повествования, дочь не отрывала взгляда от говорившей. Ни один лепесток не дрогнул на вытянутой, как по стойке «смирно» её стройно-плетистой фигурке. Ни единый черешок не шевельнулся… Как путник, долго блуждающий по пустыне и, наконец вышедший к оазису жадно глотает воду из прохладного источника и никак не может утолить жажду – так и Мелиорат буквально на лету ловила каждое слово матери. Верила ли она в то, что слышала? Кто знает… Прерывать рассказ, однако не дерзнула ни разу.
А магиня рассказывала и рассказывала, и поток её красноречия не прерывался ни на минуту. Рассказывала в каких условиях росла, каким тираном был отец, почему она сбежала из отчего дома и в какую передрягу угодила. Почему ушла от мужа-бандита и как скиталась по чужим углам и съёмным комнатам в коммуналках с малюткой-дочерью. Как буквально перед её рождением услышала по радио песню в исполнении Муслима Магомаева, так запавшую ей в душу. Она не вспоминала, как упахивалась на подработках, опускала эпизоды о том, как сама не досыпала и не доедала, пытаясь дать как можно больше дочери – ей, Мелоди… Дейлика говорила и говорила, как встретила Стаса, как долго не могла поверить в то, что есть в их мире ещё такие мужчины, долго присматривалась, не доверяя собственному пробуждающемуся чувству. Умолчав о том, как мучилась страхом, просыпаясь порой во сне от малейшего шороха и собственного беззвучного крика, что настоящий отец найдёт их и захочет вернуть… зато, рассказывала, как отправилась бродяжничать, оставив дочь на попечение отчима, доверяя тому даже больше, чем самой себе. Пропускала в рассказе свои терзания и размышления что лучше, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО правильней для дочери и любимого, о том, как она намеренно пустила бандитских «ищеек» по ложному следу, отправившись скитаться, отрубив все концы с прошлом, стерев начисто факты прежней биографии. Дейл не пускалась в долгие рассуждения и объяснения, пытаясь как-то оправдать или хотя бы приукрасить свои прежние действия, показать себя с более выгодной стороны, нет. Факты – она перечисляла исключительно факты, не ища себе оправданий, будто нарочно даже где-то сама себя обвиняя. Расковыривая в собственной душе старые, но как оказалось – такие же кровоточащие, как и тогда сердечные раны. Презумпция невиновности? Нет, это не по ней. Срок давности – не в её случае.
Трудно сказать, что в большей степени повлияло на Мелиорат – основную слушательницу повествования. Сам рассказ, или перипетии его, самообличительный ли тон, когда Дейлика словно бы расписывалась в своей беспомощности и несостоятельности как матери, а может быть то, что она никак не «приукрашивала» свои злоключения, не пыталась сгустить краски, или наоборот обелить, выгородить себя лично. Возможно всё это в комплексе повлияло на мелиорозу, но к концу повествования было видно, что её враждебность дала трещину. Не проявляя каких-то особенных симпатий в отношении всех троих пленников, всё ещё находящихся полностью в её власти, она тем не менее бросила через плечо перед тем как покинуть помещение:
- Эй, как там тебя? Ситтатор… накорми… этих.
В проёме тут же возникла лохматая верхушка верного помощника мятежницы и – как видно было по его раболепному поведению и поклонению госпоже – по совместительству прислуги. Он только что с ног не сбил, уже принявшую вертикальное положение Дейлику – так резво кинулся выполнять хозяйский указ.
- И это… - услышала магиня приказ удаляющейся уже по коридору дочери, - ослабьте… и шаману…
Остальное разобрать ей не удалось. И только нечаянная лёгкость, вдруг окутавшая Дейлику, подсказала ей, что произошло. Она повернула голову по направлению пускавшего пузыри Чармантия. Тот на глазах становился похож на челове… – простите, на куст – на нормальный, декоративный подстриженный куст чертополоха, а не на какой-то скошенный и брошенный в компостную кучу ком веток.
Поймав её взгляд, Скромыс улыбнулся жене. Было видно, что и он приободрился.
- 10 -
Дейлика была довольна. Не сказать торжествовала – это было бы неправильно: она не желала восторжествовать над собственной дочерью. Ей нужно было только… нет, даже не прощение Мелиорат. Магиня хотела, всем сердцем желала, чтобы Мелоди обрела в душе покой. Пусть перестанет её дитя мучить разрушительное чувство ненависти и презрения к матери – не ради неё, Дейлики – ради её самой. И ещё… должны же они со Скромысом наконец урегулировать ситуацию на Оранжее. Спасти мир? Как обычно и… заодно себя самих.
Подкрепившись принесёнными Ситтатором яствами, причём надо отдать должное повару мятежников – весьма разнообразными и питательными, супруги, поддерживая ещё немного спотыкающегося и шатающегося Чармантия уселись втроём в дальнем углу импровизированной темницы и стали держать совет.
- Друзья… гх-е… Скромыс и наместник, - начала самобичующим тоном магиня. – Я, я одна повинна во всех бедах этого, ничем не заслужившего подобного, до недавнего времени мирного, мира… Постой, - она сделала предупреждающий жест рукой мужу, попытавшемуся что-то возразить, - не надо, милый. Я знаю, что ты хочешь сказать. И то, что могу на тебя положиться в любой ситуации – ясно без слов. Думаю, не только мне.
После доброй пинты бузинного сока быстро приходящий в норму, Чармантий одобрительно кивнул.
- Ит-так, - голос Дейлики снова дрогнул, но она быстро взяла себя в руки, - считаю, пришла пора придумать новый план действия, раз мы… раз теперь мы в курсе побудительных причин переворота на Оранжее. Что скажете?
Не издавший до этого ни единого звука, кроме нечленораздельных, шаман наконец-таки разомкнул уста и вполне внятно произнёс:
- Я согласен с магиней: она, точнее… её ветвь повинна во всех недавних событиях на планете, находящейся под моей юрисдикцией. В этой связи я снимаю с себя полномочия демиурга, а также любую ответственность за происходящее в парниковом мире. Вместе с тем прошу предоставить мне дипломатическую неприкосновенность с последующей отправкой в Маргорнию прямиком к Старейшинам Круга Света. С сопроводительным письмом о моей полной невиновности во всех предыдущих и дальнейших действиях мятежников Оранжеи для последующего принятия под свою опеку другого народа.
И окончив этой пафосной фразой свою пламенную речь, Чармантий с довольным видом сложил на «пузике» свои черенки, напоминая при этом удобренный и вполне довольный собой… куст борщевика. Подойти близко к которому, однако никто в здравом уме не рискнёт. В глубине души понимая, что шаман в чём-то прав, Дейлика тем не менее была нимало удивлена этакой метаморфозой до этого, казалось, порядочного и достойного наместника. С другой стороны – подумалось – не даром говорится, что каждый народ достоин своего правителя… видимо, эта поговорка верна и в обратном утверждении. Магиня невольно усмехнулась своим мыслям и обернулась к супругу, собираясь предложить ему поиронизировать вместе с ней над такой быстрой «сменой декораций» шамана… Но узрев облик, в котором Скромыс предстал в эту минуту, так и замерла на полуслове.
Архимаг вид являл устрашающий, если бы Дейл не знала так хорошо своего мужа, она наверное сама струхнула, лицезря перед собой: огромный, выпрямившийся во весь рост и ощерившейся кустарник, что представлял из себя сейчас её спутник по жизни и мирам.
- Ч т о?! – грозно произнёс шипящий куст-Скромыс. – Да как ты смеешь?! Кто ты ВООБЩЕ такой! Шаманиш-ко… - сказал словно выплюнул. - Да ты сам повинен во всём происшедшем на этом… свете. Думаешь, почему Мелиорат выбрала именно твой мир?
Часть третья.
- 1 -
Пригревало весеннее солнышко, и черепичные крыши ветхих зданий старого города в его полуденных лучах смотрелись новей и богаче, чем на самом деле. По брусчатой мостовой шла совсем юная тоненькая девушка. И на первый взгляд под апрельским солнышком казалась довольной жизнью – тоже не совсем так, как было на деле. Резво перепрыгивая стройными длинными ножками ручейки и лужи, девчушка щурилась от бликов солнца на стёклах окон, смешно морща милый, чуть вздёрнутый носик. Её волнистыми густыми каштановыми волосами играл лёгкий бродяга-ветерок нежно и трепетно, будто в некотором смущении от собственной смелости.
Чуть ли не каждый из прохожих, мимо которых она проходила, улыбался и невольно оглядывались вослед её легкой и изящной фигурке, изумительно грациозной походкой словно двигающейся над суетой этого похожего весеннего дня. И казалось девчушка не просто идёт – танцует в солнечных лучах. Такое очарование распространяла вокруг себя она уже тогда.
- Мелли, - внезапно окликнули её, - ты куда? У нас же экскурсия сейчас! Ты что, забыла?
Девчушка словно споткнулась на полушаге, остановилась и медленно повернулась к говорившей:
- Слушай, оставь меня в покое. – зашипела она на опешившую одноклассницу. – Оставьте ВСЕ в покое меня!
И больше не слушая уговоров и увещеваний приятельницы, резко отвернулась от той и быстро зашагала прочь. А одноклассница стояла и ещё долго с каким-то слепым молчаливым обожанием и тоской смотрела вслед удаляющейся фигуре.
Мелодия – а это была она – прибежала домой запыхавшаяся и сердитая. На расспросы отчима буркнула что-то неопределённое, шмыгнула в свою комнату и заперлась изнутри. Так она поступала всегда, если возвращалась чем-то недовольная. Уже тогда Мел страшно не любила, когда хоть что-то было не по её. Стас пожал плечами, хмыкнул и снова углубился в разложенные на кухонном столе вместо ужина – чертежи.
Издавна, уже очень и очень давно юная Мелоди ощущала в душе только одну сосущую мрачную пустоту… «Чапаев и пустота» - порой иронизировала над собой, поскольку была девушкой, начитанной с критическим, даже въедливым складом ума – вся в мать…
Мать. Если она вспоминала о ней, бросившей её с отчимом, когда она, Мелли ещё и говорить толком не умела – в сердце Мелодии подымалась злость, переходящая в яростный протест против… Она и сама не умела осмыслить против кого: матери ли, судьбы, или самой себя. И ещё вопрос. Не «почему» – «за что». За что мать с ней так поступила? Разве она – Мелоди плоха? Да она идеальная дочь! Спросите хоть Стаса. Девушке просто в голову не приходило, что причиной ухода матери из семьи могла быть вовсе не она. Ну, или скажем, Стелла НЕ бросила дочь, а, напротив постаралась защитить её, как сама это понимала.
Скажете – эгоизм? Может быть в некотором роде, но… разве не простительно неокрепшей юной душе винить в своих горестях мир вокруг. Разве с вами такого никогда не случалось? Признайтесь хотя бы самим себе. Вот и Мелоди. «За что ей это» - единственная, проходящая через весь этап взросления девушки, мысль бередила её ум и сердце. И она читала всё подряд, буквально вгрызаясь в очередной фундаментальный философский трактат о смысле жизни, не по возрасту и, если честно, не вполне «по зубам».
Она запретила себе думать о ней – той самой пресловутой «ехидне» из известного старого фильма. Любое воспоминание – даже только малейший намёк на это существо женского рода Мелодия выжигала из своей памяти «калёным железом».
Но всё же… всё же лет до двенадцати чуть ни каждую ночь засыпая, шептала в подушку:
- Мама, где ты? Когда же ты… вернёшься…
- 2 -
- Стас, завтрак готов!
- Сколько раз просил не называть меня так. – молодой подтянутый мужчина с утренней газетой в руках подошёл к кухонному окну. – Перед людьми неловко.
- Хоть бы поблагодарил. – Мелоди обиженно поджала губы.
- Спасибо, дочка. – Станислав Валерьевич взял кружку с дымящимся кофе и чмокнул в макушку девушку.
И чуть позже, буквально заглатывая горячий крепкий напиток:
- Всё я побежал!
- Поел бы хоть! Я ж готовила… специально пораньше встала… - последние слова обращены были уже захлопывающейся двери.
Так ничего и не отыскав в тех самых пресловутых философских изысканиях, Мелодия каким-то невероятным образом вдруг пересмотрела своё «за что», трансформировав в … «для чего», задавая таким образом новое направление своим исканиям. «Для чего мне довелось испытать это предательство» – твердила она теперь круглосуточно, терзая себя этим ещё более. Словно стремясь отыскать там, где этого нет то, чего и не было… и снова и снова заглатывая подряд все книги, где по слухам или собственным ощущениям могла найти хотя бы искорку понимания.
Потому-то к своим 14-ти Мелоди стала удивительно начитанной и образованной. С трезвым и ясным умом. И замкнутым и нелюдимым подростком. В отличие от сверстников хорошо знающей, чего хочет. И ещё удивительно жёсткой для девушки – даже жестокой. Она ожесточилась не только изнутри: даже снаружи стал виден её несгибаемый характер. Гордая посадка головы, уверенный разворот плеч, вздёрнутый подбородок с намеренно выдвинутой вперед для более волевого вида нижней челюстью, сжатые губы и кулаки – всё в ней выдавало натуру решительную и целеустремлённую. Она остригла свои прелестные каштановые кудри. Стала носить худи, безразмерные шаровары и ботинки на толстой подошве. Из её ушей этакими берушами практически всегда теперь вызывающе торчали наушники. Сократила своё необычное и мелодичное, данное матерью имя до лаконичного и жёсткого «Мел». И велела всем вокруг звать себя только так. И все постепенно подчинились – на другие производные от своего имени она попросту перестала отзываться. И смотрела Мел теперь словно сквозь тебя, если пока не с открытым высокомерием – с некоторой долей надменности. Словно мысленно говоря: «Да что ты… что вообще вы все знаете о страдании».
Но вместе с тем – то очарование юности, что ранее так привлекало всех вокруг – не было ею в полной мере утрачено. Какая-то невероятная, невыразимая словами харизма не то отчаяния, не то надрыва – также надрывно и отчаянно манила и притягивала к ней людей.
Она не верила в переселение душ, кармические долги и прочие буддийские «бредни». Начитавшись помимо восточных философов ещё кое-чего иного склада или, скажем, уровня сознания – понимала: есть что-то другое… не то, о чём так много говорят и пишут. Нечто совсем-совсем отличное… И она решительно намеревалась докопаться до этого "отличного", разобравшись во всём сама.
С отчимом у неё сохранились довольно тёплые дружеские отношения, но прежней открытости и доверчивости подросшая, окрысившаяся на всех Мел больше ему не выказывала. Но однажды пропала и последняя зацепочка, ещё удерживающая Мелоди на балансе того мира.
- 3 -
На этом месте мелиороза внезапно оборвала свой рассказ и спешно покинула своих пленников.
- Что случилось? – обратила затуманенное росой «лицо» к мужу Дейлика. – Что она имела ввиду? Ты не знаешь?
Магиня была абсолютно счастлива, когда в очередное посещение их «камеры» на какой-то совсем невинный вопрос матери, дочь внезапно разоткровенничалась. Сначала по обыкновению Мелиорат бросила в ответ что-то резкое, но потом вдруг не пойми-с-чего изменила подход… подошла в упор и, пристально глядя в глаза Дейлики, начала сперва сумбурный, почти бессвязный рассказ о самом наболевшем, рассказ постепенно переходящий в более связное и размеренное повествование. И тут вдруг неожиданно прервала сама себя на полуфразе и спешно удалилась без объяснений.
Их скорбный товарищ – шаман на протяжении всех выстраданных откровений давней Мел, опершись тыльной стороной «тела» о дальнюю стену демонстрировал свою полную незаинтересованность. И оставалось загадкой, спит ли наместник, или внимательно слушает рассказ мятежницы, стараясь не упустить ни слова из её рассказа.
Дейл уже не знала радоваться ей или плакать: вроде дочь пошла на некоторое сближение, сама сделав первый шаг, и так неожиданно… на взгляд магини ни с того ни с сего стремительно скрылась. Что последнее она сказала? Ах, да – Стас. Дочь говорила, что однажды бесследно исчез отчим. Вот оно что! Видимо это и стало последней каплей, переполнившей «терпимость» девушки к событиям собственной жизни и предательству близких – катализатором, запустившим процесс поиска своего места в мире и… других мирах. Не тогда ли юная Мел решила во чтобы то не стало стать не просто лучшей – исключительной, той, которую больше никто и никогда не предаст? И в первую очередь безусловно – отомстить им, покинувшим, предавшим её.
Поскольку Скромыс не издавал ни звука, являя собой вариант соляного… куста, посланница Круга Света тронула его за ближнюю ветку:
- Что ты молчишь? Ты ещё что-то скрываешь от меня.
И тогда с виноватым видом, взяв супругу за тоненькую веточку-руку, архимаг поведал ей и собственную нелицеприятную историю.
* * *
В тот день отложившийся в памяти падчерицы, как день ещё одного предательства, Стас, как обычно ехал после работы домой. Спокойно и уверенно вел авто по загруженной в конце рабочего дня дороге, размышляя обо всём и ни о чём. И конечно лейтмотивом ко всем размышлениям мужчины вплеталась мысль о пропавшей уже больше десяти лет назад Стелле. Не то что он её тогда не искал – по исчезновению жены Станислав поднял всех знакомых, близких и дальних родственников и даже знакомых знакомых и друзей всей родни. Никаких следов беглянки обнаружить не удалось. И только не то письмо, не то просто короткая записка: «Не ищи. Свидимся». Вот так просто: был человек – и как ни бывало… Не то что мужчина перестал каждый день надеяться, как она пообещала, свидеться – он просыпался и засыпал с этой мыслью и надеждой на встречу.
Стас понял, скорее поймал на каком-то сверх-интуитивном что ли уровне – так было надо. По крайне мере по представлениям супруги. И раз Стелла посчитала нужным поступить тогда именно так – кто он, чтобы вмешиваться в запущенный процесс стирания ею собственной истории. В своё время они много говорили на подобные темы, смеялись. Бегать, опрашивать всех подряд в поисках, а найдя… Да, что он будет делать, если вдруг сумеет её отыскать? Просить вернуться? Но она решила уйти не просто так… Выяснять причины ухода? Но она ведь сообщила ему в записке всё, что посчитала нужным. Последняя фраза неоднозначно давала понять, что надо ему делать. Ждать. А значит, он и не станет ничего предпринимать, чтобы найти любимую. Придёт время – они встретятся. За недолгое время их совместной жизни Стас очень хорошо узнал (как он её звал) свою половинку. И то что ей можно не просто верить – безоглядно доверять ощутил практически сразу. Мужчина знал, что его чувства такого, тонкого, порядка – он это называл ещё чутьё, древнее чутьё – никогда не подводят. И он доверился: её обещанию и своему внутреннему знанию.
Но разве думать о ней можно запретить? Да и нужно ли? Вот и сегодня за рулём, ведя машину чуть ли не на автопилоте, Стас пустил своё мышление на самотёк, как вдруг… он едва успел вырулить и буквально на миллиметр не зацепил высокого благообразного старичка с длинной седой бородой и чудного вида не то с тростью, не то с посохом, который не понятно как оказался перед передним бампером машины.
Так Скромыс впервые встретил Клайда. Старичок, внезапно словно из-под колёс выросший, был именно он. Посланник Круга Света и… самой Дейлики.
- 4 -
До самой поздней ночи архимаг, держа любимую в объятиях, рассказывал о своих давних приключениях. Затаив дыхание, магиня слушала откровения супруга, время от времени вставляя собственные комментарии:
- Ах, как я могла забыть.
Или:
- Я этого не знала.
И ещё:
- Почему ты раньше мне этого не говорил?
А он, задумчиво и нежно перебирая своими веточками веточки Дейлики, продолжал свой неспешный рассказ, то воскрешая в памяти жены какие-то события, то открывая ей что-то новое.
Когда посланник Круга Света и самой Дейлики нашёл его, Стасу ничего не оставалось, как последовать за старцем, куда бы тот его не повёл. Он и отправился за ним, не раздумывая: будущий архимаг так давно не видел любимую, что одна только мысль о возможности воссоединения с ней была способна отправить мужчину в странствие хоть за окоём Вселенной – не то, что всего-навсего в какое-то междумирье… И да, повинился Скромыс, о падчерице он тогда особо не думал. Даже, сказать по правде, мало беспокоился, полагая что она девочка взрослая какое-то время сумеет о себе позаботиться сама – благо его банковская зарплатная карта как у ведущей хозяйство в полном её распоряжении, а он скоро вернётся, а если ещё и с её матерью – счастью девочки не будет предела. Стас видел, как тоскует и, ожесточаясь, начинает замыкаться в себе Мелоди без материнской ласки. Ещё и этот – будь он неладен – подростковый переходный возраст. Конечно, мужчина, как мог старался и подбодрить, и поддержать дочь... да и она старалась как-то наладить их совместный в отсутствии Стеллы быт, однако как он сам себе не мог с грустью не признаться, что девочка всё более и более отдаляется. Но что он мог поделать? Не к психологу же вести быстро повзрослевшую девочку, в самом деле.
И он ушёл. Как оказалось, навсегда. Скромыс до сих пор не мог себе простить этого. Потому долго и не рассказывал жене всего. Она ведь всё начисто забыла. А он - нет. Жил с непомерным грузом столько. Столько просто не живут - попробовал под конец пошутить, чтобы немного подбодрить Дейлику. Убрать с её лица-зарослей это странное, новое и немного беспокоящее его выражение задумчиво-звериной решимости. Что-то сейчас будет? Лишь бы глупостей не натворила.
И он продолжал рассказывать, удерживая её за ветвь словно в каком-то трансе. Потом были миры и миры, встречи и расставания, и новые встречи с магиней в никогда не заканчивавшемся танце жизни. Их магической жизни.
Дейл также будто в какой-то лёгкой прострации слушала и то ли слышала, то ли просто воспринимала, разворачивающийся в её сознании доселе заархивированный файл. Она прекрасно понимала любимого и ни в коем случае не осуждала. Куда там! Всё так закрутилось – совсем неудивительно, что в этом круговороте Безвременья он и не вспоминал об оставленном им в том, позабытом мире ребёнке – её ребёнке.
Но она? Как мать могла не просто забыть – позволить начисто исчезнуть из памяти даже малейшему проблеску воспоминания о собственном дите? Ладно, вся эта бесконечная круговерть их со Скромысом собственных входов-выходов в КС – магиня допускала, что при каждом новом входе память не то чтобы стирается – словно покрывается некой патиной, которая до срока надёжно скрывает некоторые воспоминания. Некоторые! И потом… они, как сейчас в разговоре с мужем, пусть понемногу, урывками с пробуксовками, но потихоньку возвращаются. Да и катились бы все эти миры вместе с их содержимом вкупе со всем высоким собранием Круга Света в тартарары.
Но о дочери, плоть от плоти… пока она не увидела вживую Мелиорат – ни сном, ни духом же о ней не ведала. Ни единого, самого малюсенького намёка на воспоминание, что где-то, пусть и далеко-далеко в давно оставленном мире есть крохотное существо, за которое она, Дейлика, будет всегда в ответе не было. Даже каких-то смутных отголосков, какие бывают, когда вдруг забудешь что-то безмерно важное и силишься, но не можешь никак вспомнить. И мучаешься оттого. Или хотя бы во сне – беспокойные сны начали её мучить совсем недавно, а раньше… спала, как безмятежный младенец. Поделом же ей! Как, почему она так легко смогла позволить себе забыть дочь? Этого магиня никак не могла взять в толк.
Ну, хорошо – пыталась сопоставить она невозможное – ушла забыла: такая уж я мать, с этим определено. Но зачем, точнее сказать «для чего» в самом деле ей, её дочери – этот опыт.
* * *
В просторной резиденции заговорщиков, как тигр по клетке металась, не находя себе места Мелиорат. В этот вечер, как ни странно она размышляла не о Дейлике – противоположные и взаимоисключающие чувства к которой настолько быстро сменяли в душе мелиорозы друг друга, что просто дух захватывало. Сейчас она думала о Скромысе, и эти мысли также не сулили покоя.
Стас, он ведь поступил как мать. Тоже бросил её. Будучи ещё Мелоди, девушка на отчима обиды не держала – всё же он не родной ей отец. И даже уже будучи Мел. Но теперь, теперь. Сейчас Мелиорат отчётливо понимала, что тогда, именно тогда, когда отчим пропал, от бессилия и отчаяния она и решила начать разыскивать кровного отца. Кабы в то время знать, чем эти поиски для неё завершатся…
- 5 -
Наконец, почти сходя с ума от раздирающих её противоречивых мыслей, мятежница с размаху плюхнулась в сделанное в виде открытого бутона кресло и кликнула своего верного подручного:
- Э-э… Ситтатор! Приведи сюда арестантку.
- Кого из троих, Ваша милость? - Согнулся в поклоне её прихвостень.
«Т-жь, бестолочь» - ругнулась про себя Мелиорат, а вслух произнесла:
- Того, которая виноград.
Сидя в ожидании очной ставки с горячо, просто неистово ею любимой… мегерой, мелиороза, барабанила тонкими веточками по массивному круглому дубовому столу, заменяющему заговорщице-трудоголичке и едальню, а порой и спальню. Словно заново переживая те времена, когда юная и на проверку совершенно не подготовленная к реалиям жизни, она прибилась, как ей чудилось к надёжному, постоянному порту приписки – логову родного папаши.
Мел. Бедняжка Мелли. Так её называли тогда подручные отца. Его верные дружки, собутыльники и «братья по оружию». Когда девушка – ещё совсем девчушка – заявилась на хату папани, он сперва будто даже обрадовался. Обнимал дочку, заливаясь слезами, каялся, говорил, что сам искал их с матерью, вот только мать – подколодная гадина, по его выражению, словно «исчезла со всех радаров».
Как впоследствии оказалось – это тоже было фальшью: и крокодильи слёзы родича, и его заверения в отцовской любви и клятвенные обещания, что теперь всё будет иначе. Сейчас, вот-вот прямо завтра они начнут с Мелли новую жизнь без разбоев и пьянок, гулянок и перестрелок… Она каждый раз верила, обнимала раскаявшегося и порой так и засыпала, в его пьяных объятиях. Наступало утро, и… всё оставалось по-прежнему, да и могло ли быть иначе? Если начиналось с того, что Громила (так называли её родителя кореши) чуть не продал собственную дочь в бордель одному своему партнёру «по бизнесу». Тому так приглянулась юная «новенькая» со взглядом волчицы, что он не пожалел предложить за неё двадцать кусков! Правда в тот раз отец вовремя опомнился, опохмелившись и слегка протрезвев. Но кто знает, что могло произойти дальше?
Никто кроме Мелоди давно не обольщался и всерьёз не вёлся на посулы и обещания главаря. А Мел всё терпела, прощала и ждала, сама не зная чего…
«Бедняжка Мелли» - называли её за глаза даже самые отъявленные негодяи из папиной шайки.
Боже мой, сколько же ей пришлось вытерпеть. Взять хотя бы случай, когда на что-то разозлившись, а может быть просто бравируя перед братвой, Громила вытолкал дочь из мчащегося неизвестно куда на очередную кутьбу "броневика" – бронированного и тонированного минивена. И ей, одетой не по погоде, пришлось одной полночи выбираться из неизвестного загородного места до блат.хаты папаши. Помнится, тогда ещё и дождь пошёл, и бедняжка Мелли настолько продрогла в своём пригламуренном латексном прикиде - в ожидании попутки, что у неё зуб на зуб не попадал. Хорошо ещё проезжий водитель оказался человеком приличным: молчал всю дорогу, даже взглядом вскользь стараясь не смутить бедняжку. То ли почувствовал, что она не из этих... то ли ещё что. А ещё ведь от папаши тогда прилетело девушке и не слабо. Где, мол шаталась всю ночь в таком виде. Господи, ну, почему она тогда сразу не покинула берлогу этих бандерлогов...
Мелиорат вздрогнула и открыла глаза. Перед столом напротив неё возвышалась мать – гордая и несломленная (не то что она, бедняжка Мелли). Чуть поодаль в подобострастном полупоклоне замерла фигура услужливого дурачка Ситтатора.
Мелиороза вздохнула и царственно взмахнув рукой-ветвью, отпустила слугу. До слуха мятежницы донёсся полу-подавленный тяжкий вздох Дейлики. Мелиорат повернулась и в упор уставилась на мать, будто стараясь изничтожить ту взглядом. Магиня смотрела в лицо дочери открыто и спокойно. Наконец заговорщица смешалась и отвела глаза.
«Как ей удаётся всегда так гордо и уверенно держаться» - думала Мелли. «И такой честный взгляд, словно за собой ни грамма вины не чует… вот нисколечко! А что, если…»
Не впервые ли тут Мелиорат задумалась, а так ли уж мать перед ней виновата…
Магиня тем временем гадала, глядя на дочь: «Бедняжечка, девочка моя! Что же ей пришлось пережить. Смогу ли я ей помочь? Ах, как мне хочется стиснуть колючку, в которую в прямом и переносном смыслах превратилась моя дочь в неистовых объятиях, чтобы растопить этот лёд, сковавшее её бедное несчастное сердечко? Смогу ли я когда-нибудь заслужить её прощение? Ради этого я готова…готова… да на всё на свете!»
Перестав-таки играть в «гляделки» мать и дочь одновременно будто сдулись, как два воздушных шарика, из которых неожиданно выпустили весь воздух. Мелли опустила свои колючие плетистые тонкие плечи и первой начала разговор:
- М...мам. – Она впервые так обратилась к бросившей её родительнице. Если лёд непонимания между ними ещё не был окончательно сломан – первый шажочек по хрупкому ледку восстановления доверия к матери был сделан. И сделан именно ей – мелиорозой.
Боясь спугнуть это шаткое равновесие так неожиданно для неё проявившееся, магиня только и сделала, что приоткрыла объятия дочери и замерла в ожидании. Она и сама не могла бы, наверное, объяснить, какого следующего шага ждала от Мелоди и действительно ждала ли…
Сделав сначала маленький шажок, потом ещё один чуть больше, словно осторожно пробуя ногой надёжность дощечки, перекинутой через бурлящий горный поток – Мелиорат медленно двинулась по этому тоненькому мостику между ней и матерью. Разрыв между такими разными и в то же время такими родными людьми (пускай сейчас и в образе кустарников) микроскопически медленно, но неуклонно сокращался.
- 6 -
Не дойдя буквально микрон до раскрывшей объятия, мятежница вновь застыла в напряжённой, явно неудобной позе и, сверля магиню снова ставшим колючим взглядом, скрестила на груди свои шипастые плети-руки.
Дейлика поняла, что «наводить мосты» дальше придётся ей и неожиданно для себя задала, уже почти оттаявшей и вдруг опять занявшей позицию оскорблённой, ощерившейся дщери, провокационный вопрос:
- Мам, значит? С чего бы? Мы же тут всеми фибрами демонстрируем враждебность. К чему бы вдруг такая перемена? Новые сети расставляете, м…мисс? – и в свою очередь она вперила враждебный взгляд в Мелиорат.
Недаром говорится, что лучшая защита – нападение: было заметно, что главная заговорщица готова поддаться на провокацию матери. Её макушка и кончики ветвей стали мелко подрагивать, чувствовалось, что мелиороза уже готова кинуться в родные и такие желанные ей объятия… однако, она бы не была той, кем стала – стальной волевой предводительницей мятежников – если бы так просто «сдалась в плен», пусть даже и горячо желаемый. Выпрямившись и будто став на несколько сантиметров выше, Мелиорат, крепко сжав «кулачки» выпалила:
- Да! Я такая! Извините, уж какая есть! Точнее: стала. Такой. По воле обстоятельств и особенно… особенно… той, которая должна была бы заботиться о собственной… соб…
Было видно, что она готова разрыдаться, но новым, неизвестно откуда берущимся мощным волевым усилием, мелиороза подавила подступивший к горлу комок и продолжила:
- Мать… Знала бы ты как я искала тебя… А потом, пройдя все мыслимые и немыслимые круги земного ада и так и не найдя ни тебя ни отчима… знаешь ли… ведомо ли тебе, куда я тогда попала…
- Так расскажи, - всё ещё внешне вызывающе, но со жгучей болью внутри, медленно произнесла «обвиняемая» - облегчи своё сердце.
И тут плотину внутреннего сопротивления заговорщицы словно прорвало и, время от времени судорожно вздрагивая всем телом и беззвучно всхлипывая, она заговорила, всё же не делая новых попыток подойти к матери:
- Когда я сумела вырваться из лап жестокого безумца-родного папаши, куда – надо признаться – я угодила по собственной глупости и прежней наивной доверчивости к… к близким, - быстрый взгляд в сторону магини, отреагирует ли, - мне пришло в голову использовать свои гипнотические навыки. Ах, да… Ты ведь и этого не знаешь. Сколько всего я прочла и освоила на практике, будучи полностью предоставленной самой себе.
Дейл изо всех сил старалась ничем не выдать своей сильнейшей заинтересованности и всё возраставшей эмпатии к бедняжке Мелли. Ни единый листик не шевельнулся на казавшейся с виду безмолвной статуей фигуре Дейлики. Магине казалось сейчас самым правильным не смутить начавшей открываться перед ней дочери. Не спугнуть её откровенности, пусть пока ещё и обвиняющей всех и вся…
Чуть помолчав, украдкой наблюдая за матерью, и так и не уловив никакой реакции той на свои последние колкие слова, Мелиорат продолжила:
- И тогда… тогда я подалась к сатанистам. Вступила в секту. Да! – вызывающе и снова взгляд мельком на родительницу. - А что ты думаешь? Не всем везёт выйти сразу на Круг Света. Видимо некоторые рылом не вышли, чтобы попасть прямиком к… а неважно.
Мелли вновь ненадолго замолкла, словно раздумывая, стоит ли продолжать, достойна ли эта… с позволения сказать, слушательница полной её откровенности. И видно, решившись или напротив, будто уже и не надеясь на принятие – хотя бы просто элементарное понимание – бросаясь в омут с головой, спеша высказать всё накопившееся, продолжила скороговоркой:
- Через какое-то довольно недолгое время они были у меня, - мятежница потрясла сжатым «кулачком», - вот уже где. Подумаешь сатанисты? Кучка жалких напуганных… самих себя запугавших «до чёртиков» неудачников. Но даже и с их помощью мне удалось пройти дальше… много дальше. У них я научилась, вернее поняла, как управлять сознанием масс. Особенно… таких, как эти оранжеевцы. Хотя… - Мелиорат покрутила веточкой, подбирая нужное определение или сама пытаясь что-то переосмыслить. – Не всё ли равно и… не все ли одинаковы. Наверное, тогда я впервые почувствовала свои возможности. Свою бес-ко-неч-ную вла-а-сть, - протянула нараспев мятежница, как бы с удовольствием вновь и вновь смакуя ощущение своего превосходства. - Над сердцами и умами… подопечных – подопытных… Оставалась самая малость. Один последний шажочек к… бездне. Ведь недаром говорится, если долго туда вглядываться. И когда я его сделала, меня уже ничто не могло остановить. Миры? Да я играла ими, как жонглёр шарами. Время? Я поняла его законы, и оно стало надо мной не властно… Так я оказалась за гранью всех крайностей… Если ты ещё не поняла: я – гипнократор. Главный гипнотизёр этой реальности. Это я закольцевала миры Содружества на себя. Никому: ни Стасу, ни тебе ни теперь уже даже мне не удастся вырваться из порочного круга.
- 7 -
Дейлика слушала откровения дочери, не перебивая. Впервые она чувствовала столь глубокую – пронзительную связь с ней. Магиня словно самолично проживала с рассказчицей все перипетии её удивительного повествования и волей-неволей проводила параллели с собственными исканиями. Ведь она… разве она сама когда-то не так же, как и дочь бродила по тропинкам междумирья, однако… почему-то её путь привёл прямиком в Маргорнию. Что, точнее – где – бедняжка Мелли оступилась, что пути-дорожки девочки привели ту совсем в другие области… области зла и тьмы? Дейлике казалось самым важным понять именно это. И тогда… тогда вдвоём со Скромысом они сумеют распутать этот странный, запутанный в пространстве и времени клубок жизни – и Мелоди, и их самих. А заодно спасти от трансфигурации, а то и чего похуже, бедолагу Чармантия, и тепличный мирок Оранжеи.
- Итак, - продолжала вещать в каком-то сомнамбулическом упоении Мелиорат, - я смогла проторить дорожку в скрытые для всех призрачной завесой теневые миры. Я… я прошла сквозь иллюзорную занавесь и перепрошила наново прошивку яви – и вот: апокалипсис* аллилуйя! Вот она – я, новая богиня всех Идей! Да, я сделала последний шажок. Тот самый, который до меня не могли либо страшились сделать так называемые «великие умы»! Ой, да какие это… - она неопределённо взмахнула ветвью-рукой.
Казалось все ответвления мелиорозы подсвечиваются каким-то странным… тёмно-фиолетовым флуоресцентным светом. Светом отсутствия освещения – антисветом – мерцанием тьмы. Магиня во все глаза «впитывала» этот затемнённый, словно потусторонний свет. Казалось, с рассказом Мелиорат ей открывается что-то абсолютно новое, неведомое ранее и всё же… всё же настолько родное и знакомое. Дейл заново переживала свою жизнь – с самого рождения и до нынешнего момента. Причём не только собственную: и дочери, и Стаса, и бывшего мужа. Она была одномоментно каждым, с кем когда-либо сталкивалась в жизни… и вместе с тем – всеми ими сразу. Дейлика была даже той роженицей в палате – Ириной, которую и видела-то всего ничего, но сейчас уже знала всё и о ней. Вся жизнь Ирины открылась магине, как в покадровом воспроизведении киноленты за единое мгновение…. И да – время – оно теперь ничего не значило. Дейл не могла поверить своим глазам: разве такое возможно? Оказалось – не только возможно – но и единственно. Единственно верно и естественно: как антисвет в отсутствии света – ни есть тьма, а темнота – это лишь ненахождение правильного ракурса в настройке восприятия. А сейчас Дейлика была не просто в ракурсе – все её ощущения оказались настолько в фокусе… Будто она сама, как и её дочь могла управлять и повелевать не только сознаниями масс – мирами и целыми Вселенными!
Восхитившись и одновременно ужаснувшись великому могуществу, которым обладала Мелиорат, магиня вздрогнула и невольно отшатнулась – и тут же всё вернулось на круги своя: созвездия встали на свои орбиты, время… дёрнулось и вновь «пошло» в нужном направлении… для неё. Дейл чётко осознала, что для Мелли всё иначе – так, как только что ненадолго приоткрылось самой магине. И что ей со всем этим новым пониманием теперь делать?
Мелиороза тем временем продолжала приоткрывать матери завесу тайны своей жизни. И Дейлике ничего не оставалось, как внимать повествованию, всеми мыслимыми и немыслимыми усилиями пытаясь понять, как… КАК всё исправить?!
- Сделав этот окончательный шаг к собственному владычеству над всем зримым живущем проявленным – я буквально «пошла по головам» в своих дальнейших завоеваниях. О! Подумать только: с «на чём свет стоит» времён не видывали подобного! Миры и шаманы, галактики и маги - все склонялись перед своей новой владычицей! Даже сам Лидо…
«Лидо… неужели даже он… Стоп!» - вдруг мысленно хлопнула себя по лбу магиня: «Вот оно! Та нить, что я пыталась нащупать, а она всё ускользала от меня: Лидо и Совет Старейшин – ну, конечно…» И Дейлика сделала наконец шаг навстречу дочери, заключая её в любящие все- и взаимно- прощающие объятия. И поток яркого света тут «прошил» воссоединившихся сквозь время мать и дочь.
- 8 -
Когда наутро Дейлика открыла глаза, она не сразу сумела понять, где оказалась. Этот их со Скромысом «заброс» в Оранжею был долгим как никогда прежде… таким долгим, как полярная ночь, и уже казалось, что не будет ей окончания – коварной тёмной холодной ночи. И вот, когда магиня уже совсем было отчаялась вернуть дочь и вернуться всем вместе обратно, произошло неожиданное.
; - Но как ты догадалась об участии во всём этом Совета Старейшин? – крепко держа любимую за руку – ставшей уже рукой настоящей женщины, а не веткой-лозой – спрашивал архимаг, направляясь с женой на их заветную полянку.
Нежно взглянув на мужа и светло ему улыбнувшись, Дейлика, чуть помедлив, ответила:
- Когда наша дочь – эта загадочная, жестокая и якобы коварная мегерка – так называемая богиня всего сущего мельком обмолвилась о том, что Круг Света и сам Лидо склоняются перед её величеством… я начала догадываться, что не всё так плохо в нашем «датском королевстве», - магиня озорно подмигнула.
- И ты поняла, что Совет Старейшин намеренно поддержал и даже культивировал тягу Мелоди к владычеству во имя мести… будто бы предавшей её в далёком прошлом матери…
- Да. И ведь ты посмотри, какую протяжённость имела эта борьба с… самой собой и со своим прошлым нашей девочки. Сколько раз нам с тобой пришлось находить и вновь терять друг друга. Все эти входы-выходы из Круга Света. Мои временные провалы памяти… И чего ради?
- Действительно.
- Неужели всё лишь для того, чтобы вывести на чистую воду Чармантия…
- Не думаю, что только это. Насчёт шамана – согласен: он оказался коварен и хитёр, раз сумел провести не только нас. Первый заброс КС на Оранжею в составе Певетра и Даристы, Совет Старейшин, даже сам Лидо не сразу смогли его раскусить: так ловко он имитировал потерпевшего.
- А мы…
- Нет, Дейл. Ты, именно ты, сумев наконец-то наладить отношения с дочерью, вынудила злодея начать игру в открытую.
- К сожалению, о том, что именно шаман виновник всего случившегося и не только на Оранжее, я догадалась далеко не сразу.
- Не только ты, дорогая. Ему долго удавалось водить за нос всех нас. Когда ты вернулась в нашу камеру в обнимку с расцветшей и похорошевшей (даже и в облике колючего куста роз) Мелиорат… я случайно кинул взгляд в сторону пускавшего до этого нюни Чармантия.
- Как ты успел это заметить? Молниеносную перемену, произошедшую с этим невероятным лицедеем.
- К счастью, я быстро сообразил, что к чему.
- Я была в полном восхищении от твой реакции, милый, - магиня нежно взглянула на супруга, - когда шаман неожиданно напал на нас – ты уже был наготове и сумел нейтрализовать его. Где-то он сейчас…
- Понятно где, - в несвойственной ему резкой манере ответил Скромыс, - витает за пределами КС в развоплощённом виде, разбросанный триллиардами мельчайших частиц по всем уголкам Вселенной.
Супруги немного помолчали, думая каждый о своём.
- 9 -
- А знаешь, - продолжила после недолгого раздумья Дейл, - мне сейчас вспоминаются все «непопадания в ноты» игры Чармантия. Провал первой миссии от Круга Света. Помнишь, он ведь так нам и не объяснил до конца? Всё время уходил от темы…
- Да, и ловушка, в которую мы с тобой попали – никто кроме шамана не знал ведь о том, куда мы с тобой направлялись из его «тайного» убежища. – подхватил мысль жены архимаг.
- И он… он сам, - продолжала развивать тему Дейлика, - ах, как ловко он разыграл свой собственный неожиданный «попандос» к заговорщикам.
- И не говори, милая! Жил-не-тужил, прятался, ускользал как уж из расставленных силков, а тут бац… и попался в прямо-таки специально для него приготовленную западню.
- Да, уж, - хохотнула магиня, - просто неуловимый Джо из анекдота. Знаешь?
- Нет, улыбнулся Скромыс, - расскажи.
- Ну… сидят ковбои в баре, попивают пивко. Тут входит ещё один, присаживается за свободный столик и заказывает себе выпивку. Первый ковбой спрашивает приятеля: «Случай, не знаешь кто это за соседним столиком?». Второй неспешно оглядывается и отвечает: «А, да это неуловимый Джо». «Почему неуловимый?» - удивлённо интересуется приятель. «Да, кому он на хрен нужен…»
Маг со смехом притянул к себе жену и чмокнул в озорную, нежно пахнущую свежескошенной травой – самым чудесным во всех мирах ароматом – макушку:
- Моя ведьмочка! Ну и язычок у тебя. Не будь шаман распылён на миллиард микроскопических «шаманчиков» – ; его обида на тебя за такое сравнение была бы бесконечна, как безгранична была его непомерная амбициозность и гордыня, когда он был воплоти.
Дейлика поднялась на цыпочки и серьёзно взглянула глаза-в-глаза супругу:
- Я – фея. Добрая и справедливая. Но… никому не советую проверять на прочность мою выдержку.
Было непонятно, шутит она, или правда немного обиделась. И Скромыс решил не заострять на этом внимания, тем более, что навстречу им из-за живой изгороди выплывала величественная фигура Лидо. Под руку его держала молоденькая тоненькая девушка – почти девочка. Эта милая пара являла собой контраст молодости и степенности, составляя вместе с тем изумительную гармонию мудрости в юности и живости в зрелости.
Дейлика с интересом и материнской нежностью во все глаза смотрела на дочь. Человеческий облик очень шёл ей. Поймав взгляд жены, направленный на Мелоди, Скромыс тоже перевёл взор на падчерицу. Подросшая и похорошевшая, некогда оставленная им в отрочестве девушка, действительно выглядела очень грациозно. Было видно, что все обиды и испытания, через которые ей довелось пройти, не смогли сломать её сильный гордый нрав, а напротив только укрепили стойкость и даровали мужество и отвагу. Примирение же с близкими – внесло штрихи нежности и некоторой мягкости в облик юной красавицы, удивительно похожей на мать. Движения девушки были плавны и изящны. Архимаг почувствовал прилив нежности и гордости за дочь.
Поравнявшись с магами, Главный Старейшина похлопал своего любимого ученика по плечу и заключил в объятия Дейлику. Улучив момент, магиня в свою очередь поймала руку дочери. Мелли ответила матери сердечным рукопожатием.
- Ну, что, дети мои? – в своей излюбленной иронично-покровительственной манере начал Сверхмаг. – Уже успели привыкнуть к своим естественным обличиям?
Вся троица обменялась довольными улыбками и радостно закивала.
- Тогда отдыхайте. Возможно скоро снова может понадобится призвать вас на Совет Старейшин. Всю вашу троицу. – и Лидо улыбнулся, как только он умел – помесью улыбки Чеширского кота и Сфинкса.
- 10 -
Когда величественная и вместе с тем по-юношески лёгкая фигура старца растворилась в зелёном царстве окружающего многоцветья, провожаемая заинтересованными взглядами оставшихся на тропинке, Мелоди повернулась к родным и доверительно приклонила голову к материнскому плечу.
- Ма-ам, - было видно, что девушка с удовольствием произносит почти забытое слово и готова повторять его снова и снова, - а спой колыбельную, которую ты напевала мне маленькой. Помнишь, ту самую…
Мягко отпустив руку жены, Скромыс незаметно покинул своих женщин. Воссоединившиеся после стольких лет мать и дочь похоже даже не заметили ухода мужчины.
- Ты моя Мелодия, - тихо проникновенно запела Делика, обнимая дочь, - где бы ни были когда – нас с тобою, доченька, не разлучат никогда.
Тая слёзы, родные души украдкой смахивали влагу со своих ресниц. Но это уже были слёзы радости от обретения друг друга.
- Мы с тобою, милая, мы с тобою навсегда. Нам теперь всем вместе жить ещё долгие года, - на ходу дополняла песню магиня, крепче и крепче прижимая к себе малютку Мелли, думая между тем: «Больше никто и никогда не назовёт её «бедняжкой Мелли». Ни я, ни Скромыс этого не допустим!»
* * *
После торжественного чествования Кругом Света триумвираторов, на которое таким замысловатым способом как оказалось намекал Лидо, архимаги проводили дочь до её жилища. Стоя на пороге уютного шалашика Мелли, все трое медлили, не желая расстаться даже ненадолго, как вдруг негромкий шорох привлёк внимание Скромыса.
Метнувшись словно рысь на шум, мужчина схватил за мантию прятавшегося за шалашом и вывел из укрытия. Это оказался юноша, повелевающий ветрами. Поветр засмущался, покраснел и начал лепетать что-то несуразное в оправдание, робко поглядывая на Мелодию. Понимая, что в Маргорнии невозможны – просто нереальны – никакие неприятности или конфликты в принципе, Скромыс всё же насупился и уже собирался отчитать провинившегося юнца, вздумавшего следить за их дочерью. Но тут негромко рассмеявшись, Дейлика потянула нахмуренного супруга за рукав, одними глазами указывая в сторону девушки. На щеках Мелодии так же, как и на лице юноши ярким жаром разгорался румянец. Скромыс замер на полуслове, непонимающе оглянувшись на жену. Тогда, сильнее потянув за рукав недогадливого мужа, магиня увела его от смущённых молодого человека и их дочери.
ЭПИЛОГ.
Итак, из закольцованности, что вольно ли невольно устроила Мелиорат, мнившая себя Главным гипнократом, когда на деле им оказался Чармантий, как выяснилось мечтавший о полном господстве над всеми мирами Содружества – после уничтожения злодея удалось плавно выйти. Без последствий для всего сущего. На Оранжею был отправлен новый наместник, которого уставшие от потрясений жители тепличного мира приняли с радостью и начали превозносить и почитать почти так же дружно, как до этого всеобщую любимицу-мелиорозу. В Круге Света наметилась новая пара, чему были все рады… сказать по правде, кроме не высказывающего вслух неудовольствия, однако хмурящегося при каждом появлении потенциального зятя, Скромыса. Всё вернулось на круги своя, и жизнь потекла неспешно и размеренно, как испокон веков и должно в Маргорнии.
Однажды сидя на своей заветной полянке и неспешно перебирая пальцами золотые кудри любимого, Дейлика спросила его:
- Я всё-таки не до конца поняла, почему, мы с тобой расставаясь и периодически забывая друг друга, меняя миры и ипостаси, всегда снова встречались? И Мелодия… Как так получилось, что мы сумели её отыскать и узнать в облике плетистой розы?
- Помнишь, я рассказывал тебе о… Коромысле Помыслов? – в лёгкой задумчивости начал Скромыс.
-Конечно. Но я всё ещё не понимаю…
- Я говорил тогда, что построил его, но не сказал, когда именно…
Судорожно вздохнув и затаив дыхание, Дейлика кивнула:
- Когда же?
- Когда первый раз тебя потерял… Знаешь, как это произошло?
- Н…нет.
- Когда ты прислала за мной Клайда… до этого было просто невыносимо знать, что любим, любим взаимно и не иметь возможности прижать самое дорогое существо к сердцу. И даже не понимать, увижу ли тебя когда… И вот, когда мы впервые встретились в Круге Света я решил, если снова придётся расстаться – сделать всё возможное, чтобы наша новая встреча обязательно произошла!
- И тогда ты построил Млечный Мост? Путь Близнецовых Душ… Коромысло помыслов – Дорогу к Мечте.
- Как я ещё мог вызволить своих самых родных из колеса Сансары…
Держась за руки, супруги немного помолчали, ощущая глубокое родство своих древних душ и струящийся между ними и сквозь всё бытие, словно наэлектризованный, буквально напичканный неведомыми посланиями эфир.
- Да, - внезапно вскинула взгляд на любимого Дейлика, - помнишь, ты говорил про уходящих в мир иной магов? Так куда они попадают…
-----------------------------
Апокалипсис* - (пер. с др.греческого откровение/открытие) здесь: открытие завесы Тайны.
КОНЕЦ