– На физмате, – многозначительно говорит Федя, – дураков не держали!
Физико-математический факультет он закончил сорок лет назад. Планы были большие. Сразу в «ящик». Не сыграть в ящик, а распределиться на номерной оборонный завод. На нём зарплата повыше, защититься можно по секретной теме, а значит с меньшими трудами. Кандидатская диссертация, докторская. Там и академикам придётся потесниться.
Работал на заводе. Учился в аспирантуре. Было и хобби. Вполне доступное. Покупал открытки, по две-три копейки. Лениниану и города СССР.
– Вклад в будущее, – говорил Федя, поглаживая пухлые альбомы, – лет через сорок станут антиквариатом, будут стоить в сто раз дороже.
Потом все рухнуло. В девяностом перед самой защитой диссертации завод сам «в ящик сыграл». Федя на рынке торговал, челночил. Вспомнил про свой физмат и пошел преподавать. И уже много лет носится по городу с потертым портфелем.
Отчитал в сельскохозяйственном – понёсся в строительный, оттуда в академию менеджмента. Дальше в университете управления ждут.
– Физика – наука наук! – говорит с кафедры. – Выучили физику – в жизни не пропадёте.
Старый костюм. Потёртый портфель. Всклокоченные волосы. В пальцы въелся мел.
Студенты смотрят на его и не верят. Перед экзаменом скидываются и экзамен сдают успешно. А Федя, простите, Федор Степанович, едет домой. Повезло. Место занял. Портфель на коленях. Глаза закрыты, о жизни думает.
Прикидывает, сколько еще лет до пенсии с портфелем мотаться. Когда с научной карьерой не вышло, решил всё в детей вложить. Сын – с семи лет по олимпиадам, отличник, в старших классах вузовские задачи как орехи щелкал. Терпел до восемнадцати лет, потом взбунтовался. Тетрадки и учебники выбросил, занялся коммерцией. Поставил ларек – не пошло, и магазинчик его разорился. Стал площади в торговых центрах в аренду брать и сдавать в субаренду. Вот здесь получилось. Сегодня не арендованные, свои площади под магазины и офисы сдает. Живёт и в ус не дует.
Махнул Федя на сына рукой и решил из дочери вторую Марию Кюри сделать.
Час занимаются, другой. Доча глазами хлопает, потом реветь начинает.
Папа настойчив:
– Газы расширяются, что происходит, когда газы расширяются?
– Шарик надувается и летит! – радостно кричит дочка.
Шариками этими всех достала. Сначала просто играла, потом стала из них фигуры делать. Покупала тонкие и длинные как сосиски, надувала и вертела из них разных Лошариков. Забавлялась, а выросла – зарабатывать стала. На такой-то ерунде. Где детский праздник, день рождения – дочка нарасхват.
Федор Степанович на нее давил, чтобы высшее образование получила. Уже и на гуманитарное был согласен. Но дочь загранпаспорт оформила и укатила в Турцию аниматором. С мая по октябрь. Вернулась загорелая как шоколадка. Заработала больше, чем папа за год на лекциях.
Главное, и дочь, и сын смотрят на него как на мамонта в музее.
Сын в выходной заехал проведать. Телефон из рук не выпускает. Проблема у него. В торговом комплексе стена, где провода проложены, греется.
– Закон Джоуля-Ленца! – отец радостно кричит. – Тепло прямо пропорционально квадрату силы тока, сопротивлению проводника и времени прохождения.
Хватает тетрадь, пишет формулы и чертит графики.
Сын, чешет голову телефоном:
– Ну, батя, загнул! Какой Джоуль? Какой Ленц?! Таджики накосячили при ремонте!
Отодвигает лист с формулами и орет в телефон на прораба.
Зато дочь приезжает всегда веселая. Хохочет, на новый год ее с шариками позвали, заранее их надула, а они на холоде скукожились.
– Закон Гей-Люсака! – торжествует Федор Степанович. – Для данной массы данного газа при постоянном давлении отношение объема к абсолютной температуре есть величина постоянная!
Когда-то дочка от таких криков вздрагивала и ревела, теперь рукой отмахивается:
– Какой еще Гей? Никаких геев, там дети. Пап, нормально всё, из баллона подкачала, никто твоего сволочного Люсака и не заметил.
Надолго не приезжают, у них дела.
Федор Степанович, проводив, долго ходит по квартире, бурчит. Чтобы успокоиться садится за альбом, перебирает поблекшие открытки.
Ленин с прищуром, города уже не СССР. Все сбылось. За сорок лет его открытки подорожали в сто раз. Стоили по две копейки, теперь по два рубля. Вложился, понимаешь, в антиквариат.
Листает альбомы, смотрит на прошедшую жизнь и думает, правильно ли она прошла?
Дети выросли, устроились в жизни, хорошо зарабатывают. И ни в грош ни ставят ни отца, ни его физику. Хотя, причем тут физика?
Андрей Макаров
04.2023