Глава 19. Не все идет по плану
Могилин никогда не задумывался над поручениями Владыки, а просто их выполнял. На то он и был адъютантом Его всероссийского Сиятельства. Но сейчас, провожая шамана в столовую ФСО, у капитана таки промелькнула мысль, что решение Скрепника насчет Айбуи было неоправданно жестоким. Впрочем, Могилин тут же вытряхнул из головы ненужные сомнения, подчиняя все мысли и действия исключительно служебному долгу.
Капсула скоростного лифта подняла их из самых глубин алтайского подземелья на пару километров вверх и, замерев на секунду, заскользила по горизонтальной шахте куда-то в сторону, то набирая скорость, то притормаживая перед очередным поворотом. Пунктом назначения оказался небольшой зал с безвкусными красными обоями в золотой горошек , и тяжелыми пурпурными портьерами на одной из стен. Посреди помещения стоял большой прямоугольный стол с расставленными на белоснежной скатерти столовыми приборами.
-Проходи, отец, садись, пообедаем, ты наверное проголодался ? -Могилин дружелюбно подтолкнул шамана вперед.
Поначалу Айбуи сидел тише воды ниже травы, с затравленным видом озираясь по сторонам, но, когда дело дошло до трапезы, малость приободрился. Заказ принимала вежливая дородная тетушка неопределенного возраста, в униформе сотрудницы ФСО и с тщательно убранными под белый платок волосами. Половина лица официантки была скрыта под одноразовой медицинской маской и это означало, что ковидные ограничения здесь, в подземелье, продолжали действовать.
Не особо мудрствуя кулинарно, Могилин взял себе солянку на первое, а на второе выбрал котлету по-киевски со сливочным пюре и овощным салатом. Шаман предпочел шурпу из баранины и бешбармак из дикого оленя. Также на столе появились тарелки с нарезками из конской и кровяной колбас, алтайского сыра, блюдо с селедкой под луком. Почетное место в центре сервировки занял внушительный хрустальный штоф с водкой. Понятное дело, это была знаменитая путинка – прозрачная, как слеза и, судя по запотевшим граням стекла, с нужным градусом холода.
Поначалу обедали молча, потом Могилин потянулся к штофу. За все время капитан позволил себе выпить только сто грамм, после чего подливал лишь сотрапезнику. Благо, шаман, был далеко не трезвенником.
После третьей рюмки у Айбуи зажглись румянцем щеки, в глазах заплясали хмельные огоньки, когда же дело дошло до пятого кряду тоста во здравие Владыки, путинка развязала алтайцу язык.
-Эх, нехорошо, получилось. Совсем нехорошо, - занюхивая водку кружком конской колбасы, покачал головой шаман.
- Что именно, отец? Что нехорошо? – промокнув рот салфеткой спросил Могилин.
По долгу службы он часто бывал в храмах, но о боге и прочих высших силах думал мало. Ему казалось, что от этих мыслей в голове становится мутно, а в носу начинает пахнуть ладаном, чей запах капитан на дух не переносил. К магии шаманов он относился с изрядной долей скепсиса и наверняка считал бы их шарлатанами, если бы не серьезное отношение Владыки Владыча к таким вопросам.
-Кто-то, более могущественный, опрокинул Кер-Тютпу в бездну. Это недобрый знак, очень недобрый. Я не хотел расстраивать Владыку, но ему следует быть осторожным. Очень осторожным, - Айбуи сжевал кусок колбасы, наполнил сам себе рюмку и рывком опрокинул порцию путинки в горло. Глухо крякнул в кулак и поморщился.
- Владыка и так осторожен, отец. Думаю, все будет хорошо,- успокоил Айбуи Могилин.
- Мертвые не обретут покоя, будут бродить по миру неприкаянно, призраками среди живых. Кто соберет их души, кто проведет их в царство мертвых, если Кер-Тютпы не станет? – Айбуи приподнял потяжелевшую от путинки голову и вопросительно воззрился на собеседника, будто ища ответ в льдистом, немигающем взгляде капитана Могилина.
Когда штоф на две трети опустел, возник вопрос финального тоста «на коня», перед которым шаман, чуть пошатываясь, прошел в служебное помещение справить малую нужду. За время его отсутствия Могилин извлек из внутреннего кармана пиджака ампулу, ловко надломил стеклянный кончик и влил содержимое ампулы в поджидавшую Айбуи рюмку.
-За отца народа русского, за здравие Владыки нашего, да иссохнут и обратятся в пепел враги его ! – Шаман проглотил последнюю порцию путинки и уткнул нос в рукав своего потрепанного «маньяка».
Капитан сопроводил Айбуи на поверхность алтайского подворья и вызвал водителя, потом долго смотрел на удаляющийся по извилистой ленте грунтовки черный внедорожник. Могилин знал, что по истечении 72-ух часов Айбуи лично отправится на поиски Кер-Тютпы, в алтайское царство мертвых.
Так и случилось : спустя три дня, к завершению третьей ночи у шамана благополучно остановилось сердце. Смерть милосердно явилась к нему прямо во сне.
...
Секунды три Скрепник смотрел на беспокойство серого телефона, после чего рывком снял и придвинул к уху трубку. Провод натянулся.
-Б****ь, Женя, не перестаю удивляться твоему пронырству. Ты меня из под земли достал, в натуре! ,- с веселым и злым напором проговорил в трубку Скрепник, сделал глубокий вдох и осведомился : по какому вопросу звонишь? Я ,кажется, просил тебя не связываться напрямую. Для этого есть Нарышкин, Трупышев, в конце концов! Ладно,- чуть остыв, произнес Скрепник : что у тебя? Только давай коротко и по делу!
На том конце провода терпеливо ждали, когда Верховный закончит свою гневную тираду.
- Приветствую вас, Командор, слава богу, я вам дозвонился! Постараюсь вкратце, Командор! – раздался в трубке чеканный и громкий голос Повара.
-Вы меня знаете, Командор, в отличие от других лизоблюдов и нахлебников, я всегда говорю вам правду, пусть иногда и неприятную, но правду! – восклицал голос, выдавая эмоциональное возбуждение его обладателя.
-Много слов, Женя, уже много слов!- раздраженно бросил Скрепник.
- Я подозреваю, Оленевод с вами уже поговорил и доложил об успехах операции, верно? – перешел к делу Повар.
Такая прозорливость одновременно раздражала и пугала Скрепника.
-Ну допустим, - с неохотой ответил он, чувствуя, как вспотела сжимавшая трубку ладонь.
- Ну вот, я так и знал! Но я хочу, чтобы и вы знали, Командор…- Повар на пару секунд замолчал, после чего выложил свою правду-матку: Оленевод спи.дел и как всегда сильно приукрасил картину. Боится вас расстроить… ничего, я согласен побыть громоотводом, Командор…
-Ну хорошо – согласился Скрепник , нетерпеливо шевеля губами.
-Итак, коротко и по сути, Командор. Если на юге все худо-бедно неплохо, то на севере хохлы нам вломили конкретной п.зды! Я не шучу, Командор. Я не знаю, наши ехали как на парад, надеялись на караваи вдоль трассы и тут такая залупа! Причем кромешная! Должны были взять Гостомель , чтобы оттуда на Киев сразу. Но в Гостомеле наш десант покрошили в капусту, почти весь. Остатки по лесам разбежались, пытаются отстреливаться. Короче, на киевском направлении пока жопа! Причем полнейшая! - почти выкрикнул в трубку Повар.
-Ты мне это… хуле тут панику наводишь? То, что там будут определенные сложности, я и без тебя знал. Какой план действий, что предлагаешь? -зло проронил Скрепник.
- Влад Владыч, у меня четкое убеждение, что кто-то в ведомстве Оленевода или в другом месте нас сливает, хохлам или пиндосам! Где -то под боком завелся жирный, упитанный крот … Думаете паранойя? Хорошо, а как хохлы заранее узнали про десант в Гостомеле? Они же нам там ловушку устроили. С окружением. Пацаны под реальный .издорез попали! Но х.й с тем Гостомелем, думаю сегодня завтра дожмем его! Тут другое, Командор… у меня ж четыреста человек в самом Киеве, отборные проверенные ребята, настоящие профи, которые готовятся работать по топам. И тут тоже какая-то .банина, понимаете? Часть ДРГ перебита, часть арестована, у других ГУР или СБУ на хвосте…Ввели комендантский час, на улицу не сунешься. Ситуация прямо скажу, х.евенькая, - заключил Повар и замолчал. Вместо слов, в трубке слышалось его шумное, прерывистое дыхание.
- Я понял, ты решил заебать меня своими проблемами,- едва сдерживая холодную ярость, прошипел в ответ Скрепник ,- Что ты от меня хочешь, Повар? Может мне лично высадиться в Гостомеле или гоняться по Киеву за Зеленским? Твоим людям обещаны просто космические бабки, у вас колоссальные ресурсы. Мне, Женя, нужен результат, а не паническая х.йня в трубку, тебе ясно...? – лицо Скрепника покрылось кляксами злого румянца.
- Командор, я как и вы, болею за наше правое дело,- с отчаянной искренностью воскликнул Повар и продолжил: Вы же знаете, я с Оленеводом и его людьми не особо в ладах, и на то есть свои причины…но ради общего дела, я всегда готов поступиться личным. Командор, нам сейчас крайне нужна смута в рядах противника. Изнутри так сказать. А кто может посеять смуту? Вы и ваше мудрое слово, Влад Владыч… - голос Повара стал звучать поспокойней.
-Поясни, - почесал нос Скрепник.
- Надо, чтобы вы обратились к украинским военным, Командор. Так, мол и так , берите власть в свои руки, переходите на нашу сторону! Давайте вместе положим конец бандеровцам и неонацистам! Что-то типа этого… Ну вы знаете, как лучше…А мы постараемся переломить ситуацию.
-Хорошо, я подумаю. У тебя все, Женя? – спросил Скрепник.
-Да, пока все. Я бы не тревожил вас по пустякам,но тут...- оправдывался Повар.
-Ладно. Решай задачу!, - оборвал его Скрепник и швырнул на рычаг трубку. После секундного раздумья он с силой выдернул провод из телефона.
«Нехер мне тут названивать» - в гневе подумал он.
Настроение было подпорчено. Сначала шаманами, теперь вот Поваром. Скрепник вернулся за стол и вызвал по видеосвязи пресс-секретаря. На экране возникло встревоженное лицо с круглыми глазами и блеклыми, рыжеватыми усами под носом.
-Дима, срочно приготовь текст обращения. У тебя ровно час – распорядился Скрепник и коротко пояснил суть дела.
Пока он говорил , пресс-секретарь усердно водил ручкой в блокноте. Как только Влад Владыч отключился, Дмитрий Сергеевич позвал в кабинет трех спичрайтеров. Через пятьдесят минут текст был утвержден, а спустя полтора часа Скрепник уже сидел в виртуальной студии и читал с суфлера:
«Военнослужащие вооруженных сил Украины! Не позволяйте бандеровцам и неонацистам использовать ваших детей, жен и стариков в качестве живого щита. Берите власть в свои руки! Похоже, нам с вами будет легче договориться, чем с этой шайкой наркоманов и неонацистов, которая засела в Киеве и взяла в заложники весь украинский народ.»
Над головой Скрепника продолжали летать видимые только ему мухи и с этим нужно было что-то делать…
Конец первой части.