Насколько дон Жуан был невоздержан и сластолюбив во всём, что касалось чернооких дев и гордых жён, настолько же он был скромен в отношении вина и пищи. Самые тонкие напитки, самые изысканные яства были доступны ему, недаром он был наследником древнего богатого рода, который служил ещё властителям Кастильи и Арагона и немало сделал для очищения нашего святого королевства от мавританской заразы. Но даже юношей на буйных пирушках сверстников он лишь пригубливал от дружеского кубка, а после пил одну воду, съедал ломоть сыра, столь тонкий, что сквозь него можно было видеть и пламя свечи, и саму свечу, да пару фиг, и оставался сыт.
Злые языки говорили, что тому были две причины: первая, что при столь скудной пище знаменитый повеса был так тонок, что мог просочиться в самую узкую форточку, чтобы соблазнить очередную несчастную; а вторая, что, по той же причине, стал он невероятно гибок, дабы, когда брат, супруг или отец жертвы явится с вызовом на дуэль, невероятными прыжками и пируэтами измотать мстителя и одержать над ним неправую победу.
Дон Жуан, и правда, был тонок и ловок, но, сдаётся мне, злые языки, пытавшиеся его очернить, не преуспели, и был он тем более мил жёнам и девам нашего города, что их законные супруги и женихи были, как правило, краснорожими пузатыми грубиянами.
Впрочем, не о том моя история.
Может, начать сначала? Было будущему великому любовнику тринадцать лет, когда впервые воспылал он страстью к женщине, и тут, как водится, явился ему чёрт и предложил заключить сделку. Всех красавиц мира обещал он дону Жуану и не требовал за то ничего до той поры, пока тень, отбрасываемая юношей, не станет толще тени молодого каштана, росшего в саду его предков, а уж как такое случится, то отошли бы рогатому и тело, и душа дворянина. Юнец был молод и пылок и, естественно, согласился. Вот и не ел с тех пор, да и не пил спиртного, ибо известно, что алкоголь влечёт водянку.
Минуло еще тринадцать лет, и еще семь лет, каштан становился всё толще, и дон Жуан, чья недобрая слава распространилась далеко за пределами Севильи, совсем было уверовал в свою безнаказанность, и даже осмелился бросить вызов каменному изваянию, как всем известно. И, как всем известно, в ту же ночь был низринут во ад.
А на письменном столе его осталось нераспечатанным донесение из родового поместья, в котором, между прочим, верный управляющий сообщал ему, что в ночь всех святых молния ударила в прекрасный каштан, и сгорел он без остатка, не оставив на земле его предков даже малой тени.