Доченька

 
   Вечером, после освежающего, заполошного ливня, вышла на прогулку подышать озоном. Наш восьми квартирный дом у опушки лесопарка и потому воздух здесь особенно хорош!  Присела на лавочку и на мгновение закрыла глаза.  Мой мозг просто «завис» от свежести ароматной листвы. Вокруг никого.  Все жильцы пропадают у экранов телевизоров! Открытие олимпиады.
   И тут замечаю, что на скамейке у соседнего подъезда валялось нечто.  Закинутая назад, коротко стриженая голова повисла у самой земли и, казалось, не подавала признаков жизни. Вокруг никого. Подошла поближе, чтобы рассмотреть пол странно изогнутой, но судя по добротной одежде, далеко не маргинальной личности. Молодая, в дрызг пьяная женщина, в модных, перепачканных грязью джинсах и рубахе в бело-голубую клеточку на выпуск, видимо, силилась подняться, но была отброшена навзничь скрутившим её приступом головокружения. По налившимся кровью бордовым щекам и набрякшим синеватым векам можно было понять, что она ещё была жива, но долго бы в такой позе не протянула. Мимо прошагал мужчина, и я остановила его с просьбой поднять завалившуюся пьяную. Нехотя подошёл. Да, кому такое может понравиться? Но уже через минуту, затаскивая женщину на скамейку, спрашивал с сочувствием: «Не повезло тебе мать с дочкой? Надо же так нажраться!» Рубаха на груди её была расстёгнута почти до пояса. Крупная родинка на шее с правой стороны… На шее болталась серебряная цепочка … Медальон, тот медальон… Не может быть…
 «Домой что ли потащим?»
«Да…»- неожиданно выдавила из себя, - «Пожалуйста, умоляю, помогите!»
     Я постелила ей на ковре, на полу. Разула, сняла мокрую и перепачканную одежду, забросила её в стиральную машинку, включила режим деликатной стирки. Она оставалась в нижнем белье.
    Внимательно разглядывала её, лицо, руки, ноги, родинку на шее. Нижнее бельё не из дешёвых.  Боже мой, при пристальном рассмотрении угадывались родные черты… И медальон… Сомнений нет, это он! Серебряный, с виду скромный, овальной формы. На верхней крышечке изображалось растение - веточка вереска из трёх вертикальных стебельков. Был он с секретиком: открывался нажатием двумя пальцами на две крайние макушечки цветка. Руки мои тряслись. Я нажала и медальончик тот час распахнулся. Внутри, как и много лет тому назад, инициалы дочери, подарок отца, ювелира, ко дню рождения, украшенные крошечными камешками рубина, изумруда и сапфира, Е.Д.К.
    Когда через полчаса собиралась повесить выстиранные вещи в лоджии, видела, как у соседнего подъезда остановилась крутая машина. Из неё вышли двое крепких мужчин прилично одетых, при галстуках и пиджаках. Что-то подсказывало мне, что люди недобрые.
До третьего этажа долетали лишь обрывки фраз: «Бля@ь, её видели здесь… Далеко стерва … не могла уйти, разве что уползти…»
«Он сказал… найти, иначе …», - дальше последовала нецензурная брань.
Тут меня заметили.
«Эй, мать! Ты не видела здесь молодую, скажем, не очень трезвую женщину. Мы приехали за ней, чтобы отвезти домой».
Мокрое бельё так и осталось лежать в тазу.
«Нет, никого не видела», - соврала я.
«Только вышла подышать на балкон».
Один из ищеек предложил: «Может, подъезд не тот или с домом ошибка вышла?»
«Или в лес уползла?» Мужчины уставились в сумерки между деревьями лесопарка.
Быстро темнело, загорелись фонари. Идея искать женщину ночью в мокром парке, видимо, не понравилась. Сели в машину, проехали вдоль дома ещё раз. А я молилась:
«Господи, отведи, не дай, Господи, чтобы отняли у меня, ту, которую я искала столько лет…»