Я много лет не был дома. В хорошем смысле, не криминальном. Общался с родными, с друзьями по телефону и почте. Засиделся в чужой стране словно Хоттабыч в глинянном сосуде. Долгожданный отпуск. Аэропорт. Десять часов томления в самолете, железнодорожный вокзал и в поезде целых восемь нудных часов.
Вспомнил, как отслужил без отпуска в армии, и как шел с вокзала домой выбрав самый кратчайший путь. Ночь. Зима. Заснеженные улицы. Шел будто во сне ног не чуя, поскользнулся, упал, засмеялся как в детстве играя во дворе с пацанами, с трудом сознавая, что снова вернулась прежняя, долгожданная жизнь...
Что-то похожее ощущалось и в этот раз. Дома произошли перемены; в квартире сделан ремонт, больная, постаревшая мать под опекой сестры... Ёкнуло сердце. Время давным-давно перемололо мою юность в своих безжалостных каменных жерновах, от молодости - ножки да рожки. Не радостно, как прежде выглядел любимый родитель. Друзья и приятели - их великое множество, и в них всё что душа пожелает: искренность и любовь, лицемерие, скрытая и откровенная зависть. Моя грусть об ушедшем растворилась в этом бурлящем потоке. Через несколько дней у матери день рождения. Я не забыл. Отвлекся немного, задурманили голову. Решил подарить ей золотой крестик. Ей, волей судьбы, в трудное послевоенное время, довелось носить не его, а нас четверых - меня и еще трех сестер...
Она умерла неожиданно ночью у меня на руках не дожив до дня своего рождения, и ни я, и ни скорая спасти не смогли. Голова матери бессильно склонилась к моему плечу как увядший полевой цветок-колокольчик разрывая сердце на части от страдания и беспомощности.
На кладбище, прощаясь, я, незаметно для всех, поместил крестик меж холодных пальчиков ее скрещеных на груди рук, крестик, который проклятием тащится следом всю мою жизнь, кресик, который так и не довелось ей увидеть...