Горячие струи воды смывали с Карлсона дорожную пыль и следы усталости. Они барабанили по плечам, затылку, по шапочке для душа, натянутой на пропеллер за его спиной, резво отскакивали и тоненькими ручейками стекали по стеклянной дверце душевой. От этого бесконечного движения казалось, что золотистый початок кукурузы, нанесенный на душевую кабину по всей видимости нетвердой рукой начинающего художника-абстракциониста, шевелится и зловеще подмигивает тысячей пустых желтых глаз.
Блаженное уединение Карлсона в царстве санфаянса длилось недолго. В дверь номера постучала чья-то настойчивая рука. «Нет никого», - пробурчал Карлсон, внутренне проклиная непрошенного посетителя, и не двигаясь с места. На секунду гость затих, вероятно прислушиваясь, а затем из-за двери послышался голос Татьяны Дормидонтовны.
- Господин Михельсон, вы тут? Я принесла вам обед, Жорж!
Карлсон молчал. Стуки и вопли прекратились. Карлсон еще с минуту постоял под душем, затем выключил воду и решительно отодвинул дверцу душевой. Перед ним в клубах пара предстала администраторша.
- Татьяна Дормидонтовна, - завопил ошарашенный Карлсон, нечеловеческим усилием воли проглотив нецензурное выражение, вертящееся у него на языке, и неловко прикрывая руками причинные места как Венера, сошедшая с полотна великого Боттичелли - какого черта?
- Я…я обед вам принесла, - как зачарованная прошептала Татьяна Дормидонтовна, не отводя глаз от обнаженного супергероя и протягивая ему пушистое полотенце, - а вы не открывали. Вот я своим ключом... Остынет же. Жаркое. И рассольник.
-Рассольник, - пробурчал Карлсон, принимая из рук непрошенной гостьи полотенце и повязывая его вокруг могучей талии, - ну только если рассольник.
- Да-да, я уж и стол накрыла, проходите, - засуетилась Татьяна Дормидонтовна, стыдливо отводя взгляд от вожделенного торса.
Карлсон переоделся и вышел в гостиную в лучшем своем виде: благодушен, учтив и надушен.
Татьяна Дормидонтовна, как радушная хозяйка, подкладывала гостю лучшие кусочки, то и дело предлагая домашней сметанки или ароматного сала. От вкусной горячей пищи и душевной женской компании Карлсон осоловел и блаженно растекся по дивану.
- Не против, если я тут надымлю? – Поинтересовался Карлсон, элегантно закуривая.
- Что вы, что вы, курите! У нас хоть и стоит пожарная сигнализация, но ее так и не подключили.
- Какой занятный дизайн отеля, откуда такая страсть к царице полей?
- А так это ж мэр наш подсуетился, Феропонт Ануфриевич. Грант мы что ли выиграли по сельхоз направлению. Год кукурузы теперь отмечаем. Гостиницу отгрохали по этому случаю, современную, все по последнему слову техники: и лифты грузовые, и картофелечистки на кухне. Красота! Теперь вот кукурузой все засеяно у нас кругом, урожай ждем. А под это дело и фабрику возвели. Перегной производить. Очень он требуется для кукурузных полей.
- Перегной, говорите? – Карлсон навострил уши, как не в меру упитанная фараонова собака, учуявшая добычу, - фабрика…
- Да, фабрика. У нас отродясь не было никаких фабрик, и тут такие новшества. Народ туда понабрали. Молодежь специально обучили.
- Так вроде ж дело не хитрое.
- То-то и оно, однако ж специфика в каждом ремесле своя. Там и сушилки, и веялки, и обогатители какие-то современные имеются. Импортные!
-Я смотрю, милейшая Татьяна Дормидонтовна, вы прямо-таки небывалое сочувствие выказываете этому вашему стратапу, - с напускным безразличием проговорил Карлсон.
- А? Так как же тут не сочувствовать, если сестрица моя родная каждый день одно да потому талдычет: сегодня произвели перегной такой, перегной сякой. Чуть ли не яблочный и вишневый у них есть. Вот пироги б она с ним пекла, была б ее воля, тьфу. Зомбируют их там что ли? Песни по утрам поют, гимны какие-то. И все-то у них по инструкции. Каждый шаг записан да запротоколирован. А тут намедни ЧП у них вышло: кто-то украл этот самый перегной. Шуму было! Следствие идет.
-Вот оно что, - пробормотал Карлсон, - сестра у вас там работает? И кем изволит служить?
- Завхоз. Должность невысокая, но очень важная. Ее послушать, так важнее директора.
- Ну хороший завхоз на вес золота. А если ваша сестра хоть чуточку на вас похожа, - Карлсон лучезарно улыбнулся, глядя на колышущиеся от волнения груди Татьяны Дормидонтовны, - так она и впрямь незаменима.
Завороженная словами Карлсона, администраторша внезапно как-то невольно подалась вперед, прикрыла глаза и протянула к Карлсону сложенные трубочкой морковного цвета губы. Момент был крайне неловкий. Карлсон в панике оглядел комнату, лихорадочно перебирая в уме набор приемлемых для такого деликатного случая вежливых отказов, как вдруг раздался оглушительный писк. Карлсон подпрыгнул от неожиданности. Татьяна Дормидонтовна открыла глаза и отодвинулась. Наручный компьютер надрывался, издавая протяжные трели, требуя предоставить фотоотчет о съеденном обеде.
- Простите, милая Татьяна Дормидонтовна, меня вызывают с работы. Дело неотлагательное, я должен откланяться. Все было очень вкусно.
- Конечно-конечно, - женщина проворно собрала тарелки и вышла за дверь, - видишь какой важный человек. И вызывают его не просто так, а по наручным часам, - удовлетворенно пробормотала она.