Нянька
Марина рассматривала фотографии, но что- то ей не давало покоя. Она перебирала и перебирала фото. Ей хотелось найти самое первое, то что может послужить началом...
- Почему началом? А может быть, началом конца? Может. Все мы когда - то рождаемся, растем, живем, старимся и уходим. Зачем? Почему? Отчего? А еще как? Как нужно жить, чтобы стать счастливой, любимой, желанной и как суметь научить этому своих детей? Не знаю, но хочу знать - рассуждала Марина, выбирая самую старую и самую первую фотографию.
Наконец, она ее нашла. Это была старая фотография 1915 года. На фото были изображены казачья семья. Глава семьи подъесаул с нагайкой в руке, его жена, трое девочек разного возраста, а рядом коляска с младенцем и молоденькая нянька горбунья. Марина рассматривала это фото. На фото были изображены очень колоритные личности. Чувствуется, что не бедные, себя уважающие, а рядом, с ними, вернее с коляской и их малышом, убогая, девчонка лет 14-15, в темном платье с белым передником и красной косынке, завязанной концами назад. По фото было видно, что она горбатенькая, одно плечо намного ниже другого, а голова была немного склонена набок. Она крепко держалась за коляску, и как бы из- под лобья, недобро, смотрела в объектив фотоаппарата. Взгляд был колючим, недоброжелательным, похоже ей не хотелось фотографироваться.
Марина перевернула это фото, чтобы посмотреть есть ли надпись. На тыльной стороне было написано бабушкиным корявым подчерком - "Семья казаков Ступиных, нянька - я( Анна Михаловна Гринько, мне здесь 14 лет. Армавир, 1915 год).
- Ой, да это моя бабушка, она была нянькой отца. Так вот с чего все началось. Все верно - проговорила МАрина и стала еще искать фото связанные с нянькой.
Она перебирала старые фото. Читала странные и старинные надписи на обороте и старалась вспомнить то, что, когда - то им рассказывали бабушка, так все называли Анну Михаловну, ее даже соседи звали ее, просто - Михаловна.
Марина сидела и в уме перебирала все то, о чем и как рассказывала ей бабушка.
Родилась Михаловна, в 1901 году в Армавире, в семье бедного сапожника. Мать уставшая от частых родов и бедности, работала прачкой по найму на поденке, а Анна, она в детстве свалилась с печки и сломала позвоночник, тем самым нажила себе горб, сидела дома и нянчила многочисленных братьев и сестер, которых с частотой раз в год или два рожала мать. Они периодически умирали, но все равно Анне работы и заботы хватало. Она с утра до ночи, хлопотала по дому, старалась успокоить вечно орущих и голодных братьев и сестер. Денег все равно не хватало, и тогда было решено отдать Анну в няньки, в богатую семью. Тогда было принято, у козаков брать в свою семью девчонку из бедной семьи, так сказать в помощь хозяйке, для пригляда за детьми, т.е. нянькой. За это платили денежки и доплачивали продуктами. Договаривались об этом отец девчонки и хозяин, который и платил отцу за девчонку. Девчонку брали на полный пансион, хотя часто и недокармливали. Но, что делать, это все равно было лучше, прислуживать чужим, нежели голодать и батрачить на своих.
Учиться Анне не давали. Считали, что горбунье и не за чем вся эта грамота. Прожила в няньках Анна до 1930 года. Скопила немного денежек, научилась читать и писать, и решила что пора ей жить самостоятельно. В то время мужики ехали в Сталинград( ныне Волгоград) на стройку судоверфи и канала, вот с ними и попросилась Анна.
Завод, Судоверфь, был основан на берегу Сарептовского затона 1 октября 1931 года как Красноармейская судостроительная верфь (назван по городу Красноармейск, вошедшим в черту Сталинграда в 1931 году). В задачи новой верфи входило решение стратегической задачи обеспечения реки Волги транспортными судами «река—море» для бесперевалочной перевозки грузов из промышленных объектов, расположенных на Волге, в порты Чёрного, Каспийского, Балтийского и Средиземного морей. Обеспечение каспийского судоходства морскими судами также вошло в задачи завода, а также были построен небольшой судоремонтный завод, для ремонта имеющихся судов. Вот туда и пришла Анна, где устроилась учеником токаря. Позже, когда ей, как батрачке со стажем, присвоили разряд токаря, стала там работать и жить в общежитии.
В то время Анне было уже почти 30 лет. Семьи не было, Она считала, что ее, горбунью, никто замуж не возьмет. Она мечтала, просто либо взять и усыновить ребенка или родить, хотя последнее ей не было дано, в связи с ее детские травмами. Так и жила она одна. Работала, занималась общественной деятельностью. Помогала детным работницам завода, сидела с детьми, когда те болели и не могли посещать детские ясли и сады. В ясли в то время брали месячных деток, но они часто болели, а больничный лист, как в настоящее время, тогда не давали и тем более не оплачивали. Анна оставалась с детьми, ей за это приплачивали, а она наслаждалась общением с малышами, компенсируя тем самым потребность в материнстве.
Время шло. В 1931 году основали Судоверфь и в Красноармейск стали приезжать строители со всей страны, так на судоремонтном заводе появился молодой красавец, и звали его Федор Тимофеевич. Прибыл он не один, а с молодою женой, лет 16, не то черкешенкой, не то адыгейкой. Она красавицей была, но уже на сносях. Сняли они квартиру недалеко от общежития, где жила Анна. По вечерам они часто
прогуливались вдоль протоки и вдоль затона. Федора Тимофеевича, назначили начальником цеха, где работала Анна. Он был в казачьей сотне комиссаром. Все его уважали. Он был молод, порывист, но справедлив. А в августе у него должен был родиться ребенок, но так случилось, что ребенок то родился, родился - сын, а его красавица жена, на следующий день после родов скончалась. Федор Тимофеевич ее похоронил, а ребеночка нужно забирать. Забрал его, а что делать с ним не знает. Кормить ребенка, это не просто, это не шашкой махать. Хозяйка его с ребенком попросила съехать. И вот ребенок плачет, кричит, а тот за голову схватился, а помочь ему не кому. Пришел на завод и рассказал обо всем в завкоме. А ему она женщина и посоветовала:
- А иди ты Федор Тимофеевич к Анне Гринько, она токарем у тебя в цехе работает. Она в няньках жила 15 лет почти. Ей наши своих деток доверяют, правда приплачивают, но жалоб нет. Дело хорошо знает. Дай ей отпуск и заплати за наем, пусть подростит, а там и в ясли отдашь. А сам работать будешь. Она горбатая, не пьет и не баловная, поднимет. А детей ей Бог не дал, зато досматривает, как своих.
И Федор Тимофеевич пошел к Анне. Все рассказал о своей беде, обещал платить столько, сколько по нарядам она получает на рабочем месте. Анна согласилась. Очень уж ей хотелось понянчить младенчика и напитаться материнским счастьем.
Продолжение следует...