Согревшись, перестав дрожать, Элли будто рассыпалась, убаюканная неторопливым голосом учёного, удалилась в мир сна, не менее сладкого, чем гипнотические сны, какие навевают читателю древние саги – такие же скучноватые, как и заумнее опусы профессора. Ей снился полуобнаженный, юноша-дикарь, игравший яркими камешками на берегу ручья …
Тем не менее – за эту неблагодарность бывшей круглой отличницы лектор, незадачливый – как, впрочем, все лекторы, сторицей был вознаграждён другими обитателями подвала: возле треснувшего плафона лампочки крутились две моли, пойманные пучком света... На чём держался простенький металлический абажур «люстры», различить было не реально – только там: сбоку – мерцал крошечный аленький огонёк – скорее всего – это чёрный прядильщик – паук, заманивает наивных мотыльков в свою сеть. Её тоже не видно – тем не менее: на невесомых нитях серебрились мелкие капельки. По влажным, заплесневевшим стенным блокам ползали бежевые упитанные слизни и сиреневые с чёрными полосками усатые мокрицы, бегали по своим делам оранжевые пятидесятиножки.