Кто – нибудь, ау, слышал про Швянтойи.
Швянтойи - между 1918 и 1940 годами, это был самый главный литовский порт. На берегу деревня, где они целовались с ужами. (Читай – Эгле – Королева ужей). Ничего кроме судна с пятиметровой осадкой войти в него не могло, да и не заходило. Временные склады, жиденькие деревянные причалы.
Каждый причал рассчитан на определенную нагрузку. Меньше можно, больше нельзя, рухнет. К так называемому порту, даже не было проведено железной дороги. Чем загружать, где складировать, на чем отвозить приплывшее. Причем разгрузка-выгрузка только судовыми стрелами, да грузчиками, портовых кранов естественно не было.
Гужевой транспорт, самый безотказный. Да это все пустяки, есть такое понятие – гидрологический режим. У этого так сказать порта, он не был изучен и был ужасен. Речушка каждый год заносила акваторию, так, что ни о какой морской эксплуатации акватории в ее русле, даже помышлять было преступление против безопасного судоходства.
А, заниматься дноуглублением судового канала каждую навигацию, себе же в минус. Просто в начале 80-х прошлого века, по заказу Правительства Литовской ССР, мы изучали вопрос, строительства яхт клуба, на месте этого так называемого порта Швянтойи. Так даже для яхт, это осадка по килю мала была. По той поре они отказались. И так до сих пор.
Про такой порт, как Клайпедский, в те времена - свободной республики, они и подумать не могли. Тем паче, что был он под французским правлением, после раздербанивания Российской империи. Назывался город Мемелем. С некоторой гордостью показывали дом на рыночной площади с балкона, которого выступал Гитлер. Впервые эти разговоры я услыхал в 1980 году.
Сама Клайпеда ни в каком туристском виде из себя ничего интересного не представляет. Разве, что Морской музей - Океанариум в помещение бывшей оборонительной крепости XIX века Копгалис на Куршской косе, из Клайпеды туда можно добраться на пароме. Да и тот открыт в 1979 году в бытность ЛитССР.
Мне приходилось работать в Клайпеде, в Паланге, в Швентойие ничего не хочу сказать, люди как люди, но все причастные к флоту были либо украинцы, либо русские – выпускники Одесского института инженеров водного транспорта.
Литы в основной массе, от моря держались подальше. Ну, либо в Паланге дышали морским воздухом, при санаториях,раскинувшихся вдоль побережья.
После войны этой «морской» республике мы подарили Клайпедский судоремонтный завод, Клайпедский морской торговый порт, Литовское Морское пароходство – далеко не Европейского уровня, неудобный, там даже дюжины причалов не будет, нефтебазу (именно ей, я и занимался в 1980 году).
До ВОВ у Литвы столица была в Каунасе, после войны, мы им и Вильнюс подарили, там на то время проживало 4 процента! литовцев, остальное пшеки.
А, еще подарили Игналинскую атомную электростанцию действовавшая с 1986 по 2009 год и тоже это была Всесоюзная Комсомольская стройка, кстати, история, как с Эстонией, там в городе спутнике живет в настоящее время более 50% русских.
После вступления в ЕС Литва закрыла оба блока, а предназначалась АЭС для Латвии, Литвы и Белоруссии, ныне станция не действует. Ну, АЭС бог с ней – назло бабушке отморозили уши. Энергию покупают, где-то в Европе.
По работе литовцы мне попадались редко, настоящие литы по хуторам, в глубинке. И вообще известных литовцев по СССР можно было по пальцам пересчитать. Да, и те артисты (Банионис, Орбокайте и т.д.), одинокий поэт Э. Межелайтис
Про Чёрлениса это «приветливый», знаменитый литовский - то ли поэт-художник, то ли композитор. Меня он вообще не впечатлил. Мир творений его фантастичен, краски приглушены, во многих произведениях - лейтмотив – грусть, отрешённость, пипец (простите мой французкий). Я субъективен (палата №6). Рядом с ней он и кончился, простудившись. А теперь полусвятой.
А, нам еще, благодаря «братскому литовскому народу», пришлось в 1996 году срочно заниматься железнодорожной паромной переправой Балтийск – Усть –Луга. Ибо они пригрозили, что по суше они наши танки в Калининградскую область не пропустят из России.
В общей сложности там проработал с1980 г. по 1996г около года. Эпизодами.
Работать с ними было легко, потому как они со всеми предложениями соглашались, и моё отрицательное отношение, даже трудно сказать, на чем обосновалось.
Наверное, нынешними временами.