— В сказках обычно принято писать, что багряное солнце медленно погружалось в море, разливаясь по его поверхности лососёво-золотистыми искрами. — Мечтательно сказал кот Баюн, глядя куда-то за горизонт.
— Да! А у нас в тридесятом всё наоборот. У нас солнце над морем встаёт, а закатывается, совсем напротив, где-то за кощеевыми палатами. Я даже думаю... — тут кот запустил лапу в корзинку с пирожками и обиженно мяукнул. Дело в том, что в корзинке всего полчаса назад, когда я пришла навестить лукоморского сказителя, лежало полдюжины пирожков с мясом, полдюжины пирожков с ливером и целая дюжина пирогов с белорыбицей. Сейчас же тара была пуста и только две промасленных салфетки (кремовых, с шоколадным кантиком), смятые, валялись в углу.
Боясь, что Баюн потеряет ход мысли, я напомнила ему последние слова и он, медленно припоминая, продолжил.
— Да. Я даже думаю иногда, уж не Сам ли причастен к сему.
— К заходу солнца?
— К нему самому. Посуди сама, есть в этом тайный смысл.
— Ну, может, весь тайный смысл заключается только в том, что сине море находится к востоку от Лукоморья, и, соответственно, кощеев дворец стоит на западе от границы, в глубине, так сказать.
— А ты думаешь, что тут восток и запад находятся, где хотят?
— Ну, где им положено...
— Кем положено? — вот главный вопрос.
— Ты думаешь, Им?
— Предполагать каждый волен, что пожелает. Но всё-таки у нас, в тридесятом, надёжнее предполагать, что Им.
Тут кот мечтательно прикрыл глаза, принюхался к ароматам, которыми всё ещё дышала опустошённая корзинка, и велел:
— Следующий раз больше неси. А то непорядок!
Шиш ему. У меня бюджет не резиновый, чтобы брать на прокорм ещё это ненасытное чучело.