Двое. Повесть ненавистной любви. VI. Поименник
1.
- Наконец, я тебя нашла! Рома!!
…
Тоня! Файка навела. Дрянь!
…
Движение семейной когорты замедлилось. Вопросительно-любопытные взгляды на девушку, «нашедшую Рому». И какую! В длинном, свободно спадающем светлом платье, увенчанном легким, полупрозрачным кардиганом с накидкой на голове – осанистую, стройную юную красавицу.
Это она – моя Т о н я?
Опять другая, неузнаваемая в новом облачении! Надетом после омовения-купания в водах Стефаниды? Как ей удаются такие метаморфозы? Непостижимо!
...
Общее гадание, откуда прелестница, кто она Роме?
Первым все понял брат. С плеч долой обнимавшую меня руку, легким подталкиванием – к Тоне. Лицо ее – наперекор звонкому явлению и возгласу – в темных пятнах. В глазах – тень.
Несколько шагов навстречу друг другу. Когорта приостановилась.
…
Как р е а г и р о в а т ь?..
Возмутиться?
Обрадоваться?
Изобразить: мы друг другу н и к т о?
У меня все окей?
Молчать?
Осыпать упреками?
Оправдываться?
На душе отвратно. О чем и как словоблудить с живым очарованием, после в с е г о, что было с т о й?..
А не надо было кидать меня. Тогда не случилось бы… н и ч е г о!
Но… бьется сердце! От радости, обиды, боли?
Да, мне сволочно, но...! Но и ей тоже: взгляд мимо, нервная сцепка пальцев рук…
…
- Я думал, ты бросила меня…– полушутя-полусерьезно, ей шепотом.
…
Вздох.
Резко подняла голову.
…
- Я от отца Герасима. Приглашает… на благодарственный молебен святой мученице Стефаниде. Ты хотел знать, про чудеса… Если тебе интересно… еще. Потом трапеза. У тебя нет еды…
- Теперь все есть. Родичи прихватили. – Кивок в сторону когорты. – Отец с мамой. На «Жигуленке». С братом и сестрой.
…
Ее быстрый взгляд на м о и х. Отчужденный, сторонний. И мой на нее… необъяснимо как пронзивший ажурно-сказочное одеяние царицы Крестного хода, обнаживший молодую секси-гёрл в мини, какою она была тогда, у пруда.
И странно. Психоз развеялся. Появилось чувство бесшабашной уверенности. На нем и презентую ее с в о и м. Заряженно, напористо...
Ну!
...
- Познакомишься с м о и м и?
…
Настороженный взгляд, с лучиком просветления на затененном лике под капюшоном. Тут же угасший...
…
- Это нужно?
- Не хочешь? Из-за вериг? Из-за моих шуточек? Или из-за отца Герасима?
…
Вдруг как раз из-за него, а про т о ничего не знает? Может Файка не трепачка?
Опустила голову. И дрожание плеч. И слезы.
Это уж через-чур!
…
- Эй, молодежь! – Голос отца из когорты. – Чего вы там шепчетесь? Айдате сюда.
…
Брат, все понимающий! – уже рядом, решительным объятием за талию увлекает за собой обоих.
Дать ей руку?
Она приняла. Другой вытерла глаза. Двинулись, шутливо понукаемые Валетом.
Представить ее на кураже, отвлечь, переключить настрой.
Ну, ломанем комедь? И – Тоне:
- Петр Николаевич, десантник Афгана, отче; Роднулька – Анна Михайловна, матерь божия; Еладия; строгущая сестрица, училка инвалидов; Валя – супер-инженер-термист, город Первоуральск Российская Федерация.
…
Тонина улыбка, вынужденная, но приветная. А теперь – ее м о и м. И с расшарком:
- Прошу любить, а еще больше жаловать, королеву Крестного хода, кою утром посеял, о коей Стефаниду молил и коя только что нашлась. Сама.
Это – Т о н я!
…
Отец-то! Гусарский шелк каблуками. Поклон. Это с палкой в руке!
- Добро пожаловаць!
…
«Пожаловаць». С «облагороженным» «ць» на конце! Невероятно! Ну, ухажер, ну, кавалер! Какова галантность! Откуда?
А она? Улыбается. Не для вида, искренне.
…
- Не смущай девушку, пап!
- А я вас узнала, – «Роднулька», обрадованно. – Вы сослужите отцу Герасиму.
- Еладия. Еля, Елка. – Книгсен училки, взгляд придирчивый.
- Валентин. Валет. Брат. – И лавина мужланского обаяния.
…
Во, дает, братан!
Благосердые, светлые лица, украдчивый осмотр «принцессы» в неспешном движении когорты вперед.
Вот и – «Жигуль»!
…
- Сто-о-п! – чей-то, клич, внимаю только Тоне. Что она, как?
- Организуйте-ка фуршець, дамы, гостью приглашайте. – Отец, снова ввернув интеллигентное «ць». – Стол в багажнике, соберешь, студент?
- Нет-нет, что вы нет! – Тонин возглас, категорически-торопливый.
…
Общий столбняк.
…
- Я на секунду, за Ромой. Его отец Герасим позвал… На молебен.
…
Вопросительные перегляды. Друг с другом, со мной.
...
- Настоятель храма, вашего. Отпускаете? - я.
- Знаем мы отца Герасима. А вы уже... матушкой при нем? – Мама, бесцеремонно.
…
Мама! Зачем?! – не кричу, вопию взглядом. Не видит…
…
- Аннушка! – отец, строго-укоризненно.
…
Спасибо, бательник! А мама – досужая шептунья! - солью на рану…
…
- Извините. – Роднулька, виновато. – В народе бают.. А, на молебен... Рома, с утра ничего не ел…
…
Вывернулась... Ну хоть так…
…
- После молебна трапеза. Он покушает. Нам надо идти. Батюшка ждет. – Тоня просительно.
…
Отец безмолвен. Не ему решать.
…
- Батюшка призвал… Идите, – мама, неуверенно.
- А я бы подумала. Уходить из семьи красиво? Ром! Когда еще вот так соберемся...
…
Елка, патриотка очага семейного! Не знаешь ты всего. Мне надо туда, надо!
…
- Отпускаем ребят! – Брат, за всех, решительно; и телепатическим посылом: проблемы, Рома? Не робей, смелее. Т в о я девушка тебя поймет, ч у ж а я, – пусть хоть мисс «Россия», – скатертью дорога. Действуй!
...
- Ну, тогда вот, держите-ка. – В руках отца баллон медовухи. – На стол батюшке. Не запрещено. На доброе здоровье!
Айда, Валентин, водой освещаться.
…
- Берем? – Тоне, скрынто-примирительно, принимая пластиковую тару.
Улыбка, кивок головой, поспешное «до свидания». И торопливо, различимыми даже под взбиваемым подолом длинными стройными ножками прочь от когорты.
Неопределенно-вопросительные взгляды н а ш и х вслед.
- Приходите после молебна-то… – голоса м о и х.
…
Тоня не слышит. Или не хочет? Ступает широко, споро, догони-ка...
2.
Больше тянуть нельзя.
…
- Притормози, Тоня.
Резко остановилась.
…
- Ну так, почему ты бросила меня? Одного.
…
И перфоманс оставленного ею на погибель Ромы, желающего знать, п о ч е м у, как она могла?! Постичь немедленно, тотчас же, иначе жить на белом свете нет смысла! Юродством оскорбленно-обиженного отвлечь внимание, увернуться от «следствия по делу», от скользкого разговора о «Колышнице»…
О чем угодно, только не об этом. Т а м не было ничего!
…
- Я не бросила!.. Ты шел… первый раз… святыни… для тебя чудь... невидаль. Потому язвил, куражился… над Крестным ходом… веригами.
Утром… Мы поднялись в пять... на молитву. Ты бы осилил? Лучше, чтобы выспался…
…
Похоже, правда.
Но как сказала! Отводя взгляд, с мертвенным напряжением лица, натужно подбирая слова. И становясь от этого еще более манящей, трепетной.
Она з н а е т все!
Пошла медленнее, явно колеблется. Быстро, неожиданно тихо, с едва уловимой ехидцей, вкрадчивостью:
- А как ты встал? Как прошел через лес? Кто помог? Кто вел? Я Файку встретила. Была с э т и м и на пруду. Помнишь? Не она?
…
Да, з н а е т... Едва сдерживает слезы. В ее прекрасном лице – мука.
Что ответить? Лгать? Сказать правду!?
…
- Да, она.
- И вы вместе шли по лесу?
- Плутали. Нечистый водил. Кругами.
- И… и… целовались?..
- Она так сказала?
- Да. Что… по-настоящему….
- И ты поверила?!
…
Держи, жлобина аховый! Быстренько всплыло твое дерьмецо!.. Вот он, Крестный ход! Вот она, Стефанида!..
Но что значит, «по-настоящему»? В каком смысле? Что т а успела нагрузить? Не может быть, чтобы в с е.
…
- Она на это способна… А ты… тоже? Как тогда… хотел со мной… у пруда?..
- С Файкой? Н и з а ч т о!!!..
…
Как, пафосно вру! Аж, противно.
…
- Что она тебе наговорила? Ты ей веришь? Ты думаешь, я бы мог с э т о й, с э т о й?.. С ней?
…
Потемнела лицом. Губы подрагивают.
…
- Сказала… было все… Что… по серьезному…
…
- А я тоже хочу тебя спросить. Не про Файкины враки, не про «настоящие» поцелуи. Это деза. Ничего не было, забудь. Я про твои метаморфозы.
Какие?
Про эти самые. Какой ты была в маршрутке, у романтического своего дерева, помнишь? Чувишка, сексопилка, хи-ха-шница. В церкви уже совсем другая – вся из себя «святоша». Не от мира сего. Прогуляться по городу со мной тебе в лом. На Крестном ходе и вовсе третья – царевна при царевиче. От «отца» Герасима ни на шаг, будто прилипла в нему...
…
Вот тебе, «Прилипала», кушай! В струю с «Колышницей». Чтобы наотмашь, разящее!
…
- Сейчас снова другая, прям, "мисс Очарование". Наряд офигенный.
Для него? Ты его окучиваешь? Конечно, мужчина клевый, через пять минут священник, почему не стать попадьей? Может, для того и в церковь ходишь? А вечерком ищешь приключений в кустах, на бережку, с хахилем? Как твоя «Колышница»? Вы что, тут все такие, на букву «б»?
…
Жестко, на грани фола.
А по-другому получится свалить с больной головы на здоровую? Обвинить невинного, обелить виноватого?
Атакуй, заставь оправдываться!.. Уводи от главного!
…
- Как тебя понять? Когда ты настоящая – в маршрутке, в церкви, рядом с "отцом"-сослужителем или сейчас?
…
Встала как вкопанная. Смотрит в упор. Лицо залила краска. Глаза – огонь! Что-то хотела ответить. Но… резко развернувшись, зашагала, отводя ветви кустов руками. Остановилась. В пол оборота, через плечо негромко, твердо: «Батюшка в часовне…» и почти бегом прочь.
…
Мне – за ней? Пардон, я не псиный хвост!
Вернуться к с в о и м?
А она – к бородачу? На эмоциях, в отместку мне – стакнется с ним? Нет, этого не будет.
Надо догнать. Идти в паре шагов, чтоб не тащится как на поводке.
Ну, поворот у ворот! Чуть сам себя не наколол…
Хотя, что это я? Случилась катастрофа?
Все качественно. Ситуацию контролирую. Тему замял, «фе!» деве предъявил. Вопрос про бородача поставил. Пусть-ка ответит.
А захочет? Вдруг оскорбилась, решит завязать? Это, если наехал зря, и все не так. Так! Сказал все, как есть. Предъява реальная, палил не мимо. Раз взбрыкнула, попал в десятку. Задел за живое? – будет оправдываться, будет продолжение.
Блин, ну, как нет?
Тогда приплыли!
Не в жилу. Дева классная. Не Файка с ее олухами, гомиками-торчками. Такую – днем с огнем.
Да, характер, да, норов.
Не пережал ли? Сам бы проглотил такой наезд? Она же малявка. Восемнадцать. Какой к ней счет?
Не скажи – сударынька из нынешних, продвинутая. Ищет, приглядывается. Да, шарахается туда-сюда. Почему нет? Под крылом-то «батюшки» хорошо, небось? Под охраной «Секьюрити».
Все правильно. А «хочу на журфак»? Стало быть, не сёрфит в попадьи.
Шанс потягаться с «отцом»-служителем имею. А нужно? Я на нее повелся?
Честно – залип наглухо. Всерьез.
Всерьез? Ух, ты! Да на такую и не запасть!? Бородач Герасим не зря на нее глаз положил. С риском сана лишиться. И этот, Витька-вьюн присох.
Тоня должна быть моей!
Тогда, зачем напортачил с Файкой?
Так вышло. Случайно. По ее блажи. А сам что ли не воспылал?
Но рыпалась она, не я. О н а поимела меня, не я ее. Совратила, как два пальца… об асфальт.
Кто бы устоял!?
Ну, было. Было. Так что – на меня забивать? А если по-христиански – умягчиться, простить? А мне – повиниться?
Молить прощения за прелюбодейство «Святошу»?
А почему нет? Она обязана по православному милосердию. Если покаяться. Христос всех прощал. Даже разбойника, на кресте и то в рай взял.
- Тоня! Тоня!
…
Не реагирует.
- Ты не хочешь меня слушать? Нет? Нет?!! Я спрашиваю серьёзно, в последний раз – н е т?!!
…
Резко обернулась, замерла. Какая изумительная, космос!
- Ну, что тебе еще? Что тебе от меня надо? – плача навзрыд.
- Выходи за меня замуж…
3.
Почерневший, рубленный четырехстенный домик под деревянным крестом на дощатой крыше.
Часовня? Скит?
На подступах, от дальних перелесков и до самого входа – людское море. Перед Тоней расступается – знают «Святошу»? Конечно, сослужит – красиво Роднулька выразилась – «батюшке»...
За ней!
С баллоном медовухи на вытянутых руках – иначе не пробиться!
Перед дверью обернулась. Чуть задержалась, что-то произнесла, подняв и опустив руку. Перекрестила?
…
- Что-о-о? – ей. – Громче!
…
Ответила на его импульсивное, неожиданное для самого себя предложение «руки и сердца»? Сделанного неизвестно, зачем…
И где? В дремучем лесу. Среди болот и подземных монашеских келий. В городе-захолустье, где в школе глотают препараты, ширяются, парни гужуются с одноклассницами и… друг с другом!
Где в фаворе такие, как Файка-«Колышница», а "Святоша" не прочь выкатиться вечерком в мини с пикапером, а после запросто стать Царицей Крестного хода.
Зачем тогда она мне? Чего ради ляпнул «…выходи за меня»? Из опасения потерять? Из чувства вины? Из желания опередить «бородача»?
Кто бы объяснил, чего его так понесло?..
…
- Громче, не слышу! – повторил, как будто она ждала там, за толпившимися паломниками.
…
А ведь ждала! Нашла щель между спинами. И в нее:
…
- И …а-а-а!
- Что? Не понял.
…
И крик, горловой, слышный всем:
…
- Н-и-к-о-д-а!
…
Возглас, умноженный взрывным приступом плача. Удивленно-беспечные взоры на «Царицу Крестного хода» теснящегося возле домика люда.
Вошла внутрь. И мне туда? Зачем?
Ждать. Чего? Публичного разоблачения? Лучше исчезнуть после услышанного. Не только им одним.
Ладно, дождусь соперника в бороде. Вручу отцов презент и – гудбай.
Или уйти?
А вон и «батюшка»! Очень кстати! Вышагнул через высокий порог избенки. Ряса красного отлива. Выразителен, ничего не скажешь. Можно Тоню понять...
…
Так, люди! Мне к самому – к священнику. Дайте пройти, пропустите...
Уф!
- От нашего стола – вашему. Из погребов родителя. Медовушка. Подарок во имя святой Стефаниды, – протягивая бутыль «Отцу» Герасиму,
...
Не отреагировал.
Забыл меня? Напомнить?
... ...
- Вы пригласили… Тоню присылали. На молебен. Это я.
…
Знак «батюшки» кому-то подхватившему баллон. Сам – уже на помосте, уставленном хоругвями, иконами, среди которых увитый цветами и ветвями тот же лик, – понятно, святой мученицы Стефаниды.
Появилась Тоня. Встала возле помоста, в руках кипа листов.
…
«Н-и-к-о-г-д-а»!..
Эх, ты! «Прилипала»!
..,
- Благословен Господь!… – полетело над толпой. – Царю небесный, Утешителю…
…
Снова речения священника мимо ушей, о чем - только гадать.
…
- Киими похвальными гласы величаем тя, пресвятая Стефаниде от юности всею душею Бога возлюбившую, тихостию нрава и смирением украшеннаю, земли уральской и всея России свет несущей, тя бо воистину Христос Бог избра, имеяй велию милость.
...
Хотя, что тут непонятного? Ода святой мученице.
…
-Киими достойными песньми прославим тя, пресвятая Стефаниде, мира тленнаго отрекшаяся, постницы, не токмо телом, но и душею, узким путем заповедей шествовавшую, земли уральской и всея России светильницы, тебе бо воистину Христос Бог благодать дарова…
…
А разборчивее, по-русски - никак? Нельзя?
«Отче наш». Хоровое! Нестройное, перекатывающееся по всему людскому сонмищу.
Пауза.
…
«Н-и-к-о-г-д-а!». Надрывно, криком! Зачем она так? На нерве, срыве?
…
- Вонмем… От Луки святого Евангелие чтение…
…
Сход уронил головы, как по команде. Откуда они в курсе, что-когда делать?..
Негромкое возглашение еще более непереводимых слов в полной тишине. Снова молитвы, благодарственные песнопения. Повторяющиеся снова и еще, и опять. Зачем так продолжительно? Чтобы заворожить?
Шаг священника к Тоне, тут же протянувшей ему бумажную кипу. Проповедь? Она пишет, он оглашает?
Едва ли. Слишком много листков.
Священник расправляет поданные страницы, удерживая их от порывов ветра.
Будет читать? Да. И что? О чудесах Стефаниды?
Снова молитва.
Пошли чьи-то имена. Чьи? Жаждущих выздоровления, отшагавших десятки верст в надежде на исцеление, прощение грехов?
Видимо.
Ну да…
…
- Ильи,
- Максима,
- Фотинии,
- Фотинии,
- Ивана,
- Николая,
- Александра,
- Александра…
…
Фотинии, Александра… Зачем дважды? Разные люди? И что, Стефанида различит, уврачует того и другого? Она – всевидящая?
- Младенца Иеремея,
- Бориса,
- Селивана,
- Артемия,
- Гликерии,
- Болящего Геннадия,
- Софии,
- Ольги…
…
Будет читать всю кипу? До самого утра?
Все внемлют. Каждый ждет, когда назовут его?
А это? Что? Что?
Я не ослышался?
...
- Петра
- Анну
- Еладию,
- Валентина,
- Романа…
…
Это же н а ш и имена - отца, Роднульки, сестры, брата!
И… мое?! Да!
Тонина работа? Где вписала? Когда? Пока была в скиту?
…
А как же «Н-и-к-о-г-д-а!»
Эй, "сослужащая" ответь, одним взглядом!
Обернулась, едва различимая улыбка, скорее, отсвет ее...
Невероятно! Спасибо, принцесса "Хода", - и задранный большой палец встреч ей. Она уже внемлет речениям священника.
Удар благолепной волны, окативший с головы до ног.
Такое у всех поименованных? Только у меня?
Это – Н е ч т о!
И все чувствуют его? Тоня с «батюшкой" тоже?
Только здесь, у Стефаниды? А в церкви?
Нет, судя по людскому скопищу, только здесь. Потому и отмеривают такие километры! Хотят снова пережить это…
Отчего-то у меня – с примесью неясного смущения. От неожиданного возглашения родных имен? Сделанного на публике? Скрытого Тониного "да"?
…
Перечень окончен.
Всеобщее коленопреклонение.
Конец? Молебен свершен?
Вокруг скита кружение людской массы.
А куда мне? Где Тоня, «отец» Герасим?
Служитель вновь на помосте. Уже в белой рясе. Когда переоделся?! Вокруг него толкотня.
Тони нет.
…
- Обратное движение, – священнослужитель зычно, снженным послемолитвенным тоном, – тем же маршрутом. Отправляющиеся автобусом выезжают от ночной стоянки, он ждет вас. Кто на личном транспорте, по своему выбору, произвольно. Прочие – пешим ходом с головной группой. То есть, со мной.
…
И с н е й!, с "Прилипалой".
Ясно…
(Продолжение следует)