Я иду с работы выжатый, как тряпка. Мои светлые волосы давно не стрижены, стали длинные и после мыла делятся на неровные пряди, болтающиеся за спиной, как макаронины. Тёмно-зелёная рубашка в клетку расстёгнута, рукава засучены по локоть и на коже видно старые затвердевшие шрамы, полосами выступающие между тонких волосков, будто горные хребты среди леса. На чёрной футболке надпись «ДУ ЭПИК ЩИТ», в одном кеде между пальцами гуляет камень. Я не могу поверить, что это ВСЁ. Я мантулил весь день и ничего не сделал в итоге. Ничего не добился. Не добьюсь и завтра. Как же я зол. Такая история никуда не годится. Пора её менять. Пора переписывать. Я хочу денег, много денег, и чтоб хватало на много женщин. Хочу зарабатывать их легко и не отрывая задницы от дивана. Пришло время валить из этой помойки. Я собираюсь включить вычислительную машинку, открыть рабочую программку и начать по-настоящему вламывать над давно заявленными проектами до самой глубокой ночи. Прямо сегодня. Уже сейчас.
И вот я снова сижу на полу, спиной к кровати. Держу пустую банку, нервно комкаю и швыряю в угол. Ползу на матрас, заваливаюсь со стоном, как потерпевший, и выдыхаю:
— Б-ть….
Ещё ночь. Коридоры чёрные, стены молчат. Пол под ногами идущего заливает холодным гибким неоном. Дисплеи потухли, горит лишь небесный купол миллиардами далёких индикаторов. Умбра стоит у входа и, внимательно прислушавшись, шагает в пространство лаборатории. Он осторожно приближается к самому тёмному углу, где тьма сгустилась и царапает пол. Лампа с приборной панели излучает слабый свет. В мягкой части ультрафиолетового диапазона тянутся руки в сияющих густых пятнах.
— Амба, — говорит Умбра и включает дисплеи прикосновением.
Падает холодный свет. Я весь в крови сижу на полу, держу маленькое существо, переломленное пополам, и выворачиваю его наизнанку, но останавливаюсь, когда понимаю, что оно перестало быть живым.
— Что ты делаешь? — сердито спрашивает брат.
Я развожу руки в стороны, и тонкая ткань, соединявшая две половинки существа, лопается у него на глазах.
— Я хотел узнать, как оно устроено…. — неловко оправдываюсь, после чего мне на колени звонко шлёпается чистая органика.
Умбра вырывает из моих рук оставшиеся фрагменты существа, и небрежно толкает меня в спину, приказывая встать. Я подчиняюсь и следую за ним. Он кладёт отнятую вещь в клетку и задумчиво рассматривает некоторое время. Только сейчас я осознаю, что маленькое существо было таким же белым, как брат, и хихикаю. Умбра протыкает меня острым взглядом, отчего моя весёлость сразу пропадает. Он хватает меня за шею и выталкивает из лаборатории. Пинками доводит до отсека с бассейнами, и я чуть не падаю под его грубыми толчками. Здесь он велит раздеться, но я не слушаюсь. Он настойчиво повторяет, а я смотрю на него из-под насупленных бровей и говорю:
— Меня ты тоже будешь душить?
С озадаченным видом он спрашивает, что я несу. А я объясняю, что всё видел. Видел, как он душил Еву в тихой комнате. Как хотел её РАЗДАВИТЬ. И что это точно не понравится Доктору Рю. Умбра растеряно молчит, а я скидываю забрызганную одежду на влажный пол и прыгаю в бассейн. Жду на дне, когда он уйдёт, и только потом всплываю. Переодеваюсь в чистое и иду в отсек для сна, потому что ещё ночь. Умбра уже там, сидит сверху на разбитой капсуле, подобрав длинные ноги. Я спокойно захожу и даже не смотрю в его сторону, но замечаю, что на полу нет осколков.
— Амба, — он зовёт, но я не иду. — Что случилось? — в тоне его голоса можно нащупать искреннее беспокойство.
Он встаёт мне на встречу, но я отговариваюсь, что хочу спать, и, избегая его, забираюсь в дырявую капсулу, где лежу какое-то время в позе эмбриона, ощущая непривычную прохладу. Вскоре ко мне опускается Умбра, ложится за спиной и сверху накрывает рукой. Мне больше некуда деваться. Я жмусь к его плечам, чтоб уместиться в объятиях, и твержу, что всё в порядке.
Я боюсь уснуть, но всё-таки сдаюсь. И просыпаюсь уже днём, один в капсуле, от того, что звезда нагрела стену. Я прихожу в лабораторию позже, чем обычно, и немного волнуюсь. Доктор Рю и Умбра встречают меня взглядом, каким смотрят на незнакомца, и мне становится не по себе. Доктор Рю произносит максимально дружелюбно:
¬— Хорошо, что ты пришёл, — говорит она, но я ей не верю. Сажусь на своё место, а Доктор Рю сгибает прочный, но гибкий хребет надо мной и сообщает: — Я могу найти тебе применение, — говорит она, и я сразу думаю про Сеть, но она качает головой. — Нет, — она выпрямляет спину и идёт на свою позицию, продолжая: ¬— Мне нужно, чтобы ты спустился в туннели….
Ремонтные туннели находятся в основании башни и обеспечивают техническое обслуживание. По мере спуска у коридоров растёт количество углов. Все стены толстые и не сквозят. По полу тянется светодиодная полоса, отмеряющая длину проходов. Тишину нарушает непрерывный цикл сэмплированных глубоких звуков, заставляющих коридоры дрожать.
Я выхожу к широкому залу с веерным сводом и каменными арками на потолке. На стенах выступают рёбра каркаса и рушатся оконные проёмы, за которыми лежат развалины. Пространство невероятных масштабов загромождено ящиками, железом, узлами кабелей и экзотическими реликвиями. Всё вокруг пульсирует от тяжёлого низкого эха, пронизывающего воздух. Что-то падает между заполненных стеллажей, стоящих кое-как, и, стряхивая пыль, проносится маленький робот на колёсах. Я слышу глухой гудок, и следом опускается тяжёлая плита, также заваленная неподвижными предметами, среди которых замерла одна живая фигура. Плита касается пола, и неизвестный гибрид смотрит на меня крестами вместо глаз, которые блестят, как кварцевое стекло. Под носом у него висит кольцо, а кожа чистая и гладкая, как под слоем лака. Волосы, словно пучки скрученных проводов, обрамляют узкое лицо с высокими скулами и концами теряются в чёрном костюме, гибком и скользком, точно магнитная лента. Прокладывая себе путь через хлам на полу, маленький робот мчится к плите и с излишней готовностью принимается её разгружать.
— Это Козмо, — улыбается гибрид, глядя на робота. — Он умеет быть милым, — смеётся.
Я молчу.
— Кто ты? — спрашивает гибрид.
— Амба. А ты?
— Кама, — представляется он. — Что ты делаешь в библиотеке?
— В библиотеке? — я повторяю вопросительно.
— Это библиотека.
— Я шёл по ремонтным туннелям.
— Всё правильно.
— Я шёл из лаборатории.
— Ага, — он кивает. — Нуклео.
Я киваю в ответ.
— Меня отправила Доктор Рю.
— Понимаю.
— Ты похож на нас, — замечаю я. — Тебя тоже собрала Доктор Рю?
— Нет. Я был намного раньше, — он внимательно меня рассматривает сверху вниз, потому что гораздо выше, — и знаю больше, чем вы.
— Что ты знаешь?
— Что создатель оставил нас.
Это и я знаю, но молчу.
Что-то крепко стукает снаружи, и пол под ногами вздрагивает. Меня качает, а с высокого ненадёжного потолка сыпется песок.
— Что это? — пугаюсь я.
— Город, — спокойно отвечает Кама. — Он постоянно строится.
Кама поднимает тяжёлый ящик с плиты и вставляет его в один из многочисленных разъёмов в стене. После короткого щелчка начинает гудеть и вибрировать система охлаждения.
— Необходимо заменить адаптер, — замечает Кама и выключает непонятную машину.
— Этим ты занимаешься?
— И не только, — он вынимает ящик из стены.
— Так что ты знаешь? — я возвращаюсь к разговору.
— Я знаю ВСЁ, — Кама рассматривает ящик.
— Ты знаешь про деревья и бассейны из камней с чистой прозрачной водой? — интересуюсь я.
— Знаю, — он срывает решётку с ящика и пихает внутрь руку.
— И про священные руины из песка в пустыне? — я медленно приближаюсь к нему. — Про плывущую лодку в тумане на реке?
— Знаю-знаю, — он кивает, пока шарит внутри.
— А про невероятных чудовищ: слонов, китов и динозавров? — я стою и смотрю, как Кама достаёт из ящика пучок разнообразных проводов, круглых и плоских.
— Тоже, — уверяет он и, резко вырвав эти провода, швыряет их под ноги.
— Ты действительно знаешь всё, — соглашаюсь я. — А ты был в городе?
Кама заглядывает в опустевший ящик.
— Давно, — говорит после паузы. — Сейчас там всё изменилось.
— Откуда ты знаешь?
— Город постоянно меняется, — Кама задумчиво смотрит в сторону. — Раньше у нас были карты. Были парящие над городом. Последний не вернулся. Потом карты доставали из Сети, но они были неточные. Мы всё равно не успевали за городом. В конце концов, проще было отгородиться от вечного хаоса.
Он проходит, достаёт чемодан с инструментами, выкладывает на стол детали, и начинает их монтаж.
— Парящие над городом? — я уточняю и иду за ним.
— Корабли, похожие на этот фрагмент, — Кама вытягивает руку, зажав между пальцами крошечный чёрный конденсатор, и всматривается в него. — Все разбились, но один затерялся. — он кладёт конденсатор на стол. — С тех пор мы не лезем в город. И он уже не помнит о нас.
— Я был на корабле в космосе. Я видел мир с точки зрения звёзд. Он выглядел невыносимо одиноким.
Кама кидает на меня короткий взгляд.
— А здесь что делаешь? — он спрашивает.
— Здесь мой дом. Я помогаю Доктору Рю в лаборатории, — тут же говорю: — У меня был запуск в Сеть, но… — и резко замолкаю.
Кама смотрит на меня так, будто принимает какое-то серьёзное решение.
— В последнее время всё ломается, — говорит он. — Из-за проблем с Администратором.
— Да, — я подтверждаю. — Ева больна и некому её заменить, — немного подумав, я спрашиваю: — Насколько всё плохо?
Кама откладывает инструменты и сидит, уставившись перед собой.
— Такое уже происходило, — вспоминает он. — Однажды башня почти развалилась. Доктору Рю следует поторопиться, — он переводит взгляд на меня. — Машины получают странный сигнал, из-за которого сходят с ума, — он склоняет ко мне голову. — Этот сигнал становится сильнее. Сначала он устранил Администратора. Теперь он повсюду.
Кама встаёт, несёт собранную деталь к выпотрошенному ящику, закидывает её внутрь и снова запускает машину. Я молча наблюдаю, не понимая ничего из того, что он делает, и в мыслях занят совсем другим.
— Сигнал, — произношу вдумчиво.
Кама достаёт деталь и кладёт на стол передо мной.
— Для Доктора Рю, — он показывает на деталь с красивой геометрией.
— Зачем она нужна? — мне любопытно.
— Она нужна для эмулятора, который собирает Доктор Рю, — он уточняет: — Эмулятор Сети.
— Значит с этой деталью можно создать среду, имитирующую Сеть?
— Да, но она будет ненастоящей.
— Лабиринт, — понимаю я и беру деталь.
— Можешь приходить, если будут вопросы, — говорит Кама.
— Могу?
— Это всё-таки библиотека, — улыбается он. — Здесь есть всё, что уже произошло.
Немного подумав, я спрашиваю:
— Здесь есть книги?
Кама смеётся:
— Конечно.
Я иду обратно в коридоры. По чёрным тоннелям выбираюсь в верхние пласты башни. Стены постепенно утончаются и пропускают свет. На самой верхушке я попадаю в лабораторию, размещенную внутри прозрачного кристалла. Звезда почти закатилась за горизонт, и остался только Умбра. Я кладу деталь перед ним на стол, и он берёт её в руки.
— Ты был в ремонтных тоннелях? — спрашиваю у него.
— Нет, — он отворачивается и несёт деталь.
— Значит ты не знаешь, кто такой Кама?
— Нет.
— А что такое книги?
— Нет, ¬¬¬¬— бездумно повторяет он.
Умбра стоит в стороне, вертит деталь в руке и увлечённо рассматривает каждую из двенадцати граней с пятиугольниками, плоскость которых поделена на фигуры. Я подхожу к Умбре с вопросом:
— Теперь я научусь выходить в Сеть?
Он переворачивает деталь и тянет за грани, которые, вращаясь вдоль внутренней оси, меняются местами.
— Вполне вероятно, — сосредоточено бормочет брат и вращает деталь. Я обращаю внимание на то, что он делает.
— Это тест? — спрашиваю его.
— Я бы мог разгадать… — он медленно произносит и переупорядочивает части пятиугольников таким образом, что внутри клацает, и деталь раскрывается, как коробка. Умбра опускает ладони перед собой, чтобы мы оба могли рассмотреть внутренность. Я достаю оттуда маленькую пластину с микросхемой, зажатую между пальцами.
— Это… — я колеблюсь.
— …Запоминающее устройство, — уверенно заканчивает Умбра.
— Для чего?
— Для хранения информации, — Умбра забирает устройство. — На нём записана программа виртуальной реальности, — он возвращает пластину обратно в коробку, которая закрывается, вернувшись к своей первоначальной форме. Затем он кладёт деталь на стол между нами. Мы стоим, не отрывая от неё взгляда.
— Умбра, — обращаюсь я.
— М, — он держит локти на груди, одной рукой касается губ и продолжает вдумчиво смотреть на деталь.
— Я обязан научиться, — пока говорю, мой голос вибрирует. — Я должен, понимаешь? — я держусь за руки, выворачиваю себе пальцы. — Ты же поможешь?
Подняв на меня взгляд, он отводит пальцы от лица, опускает руки и говорит:
— Не волнуйся, это не твоя забота, — он уходит, но я иду за ним и продолжаю:
— Кама сказал, что нужно торопиться.
Когда Умбра останавливается, я останавливаюсь вместе с ним. Он стоит, показывая, что внимательно меня слушает.
— Кама сказал, что машины ломаются, башня сыпется, и нам угрожает опасность.
— Я знаю, — говорит брат. — Это происходит постоянно.
— Если у меня не получится? — не унимаюсь я.
Умбра молчит.
— Как ты считаешь? — настаиваю.
Брат вздыхает, потом отвечает:
— Оставь это мне, — он спокоен. — Отправляйся отдыхать.
Я ухожу, повесив голову. Возвращаюсь в отсек для сна, залезаю в разбитую капсулу и быстро засыпаю, потому что очень устал.