Каждая мысль зарождается под впечатлением чувств, затем обретает в разуме облик и для кого то становится целью. Мое уродство отталкивало людей, но в детстве я не придавал этому большое значение. Был случай, когда ребята со двора начали избегать меня, обзывая горбуном или троллем, хотя до этого мы все весело проводили время в играх. В тот момент я не понимал столь резко изменившее их отношение ко мне, хотя наверное я и сейчас не особо могу понять этого. Ребята начали меня задирать, особенно перед девочками. К сожалению я родился таким уродом, и я не жалел себя, и не принимал жалость от других, но порой мне хотелось, чтобы я и вовсе не появлялся на свет. И такие мысли появлялись каждый раз, когда я сталкивался с такой жестокостью. Неужели так сложно не замечать моей уродливой внешности? Неужели чтобы самоутвердиться и стать частью цивилизационного общества, каждый должен пройти обряд «унижения Джека»? Зачем эта вселенная приняла такого как я? Почему она не отвергла его в самом зародыше? Может моя миссия в том, чтобы люди могли видеть себя счастливыми на фоне меня? Мой сосед большой Дин – так его звали ребята на районе, сказал; на твоём фоне и обезьяна будет выглядеть почеловечнее. Тогда все засмеялись, но даже мне казались его слова не лишённые правды, в самом его ужасном высказывании.
Стоит признать, что не все относились ко мне с отвращением или ненавистью. Моли, девочка что жила в доме напротив нас, никогда не оскорбляла меня, и даже не улыбалась когда кто то смеялся над очередными шутками Большого Дина. Но меня это ее чрезмерная вежливость отталкивала, в глазах ее виднелась жалость и отвращение соединённое в одно целое. Так ее воспитали, что некрасиво тыкать пальцем в человека который хуже тебя, и она следует наставлению и воспитанию старших, но будь я проклят если это ни есть ничто иное как лицемерие. Дай волю своей тьме, своей плохой стороне, и Моли превзошла бы Дина, я даже перед сном представлял какие гадости она могла бы мне наговорить глядя на мое уродливое лицо и как бы я принимал ее слова, принимал ее настоящую, той кто она есть на самом деле, а не той кем ей приходится становиться. Я бы принимал и ее лицо, ее светлое, прекрасное личико, которое даже представлять для меня грех, для меня, человека похожего на животное, как смею я обижаться на ее отвращение ко мне, когда я сам себе омерзителен.
И вот говоря о цели, чувства что заграждают мысль. Мне больше не хотелось умирать. Мне захотелось измениться ради других, ради тети которая меня воспитала и принимала таким. И с недавних пор я познакомился с удивительными людьми, которые были непохожи на здешних, словно они спустились из самых чистых мест, откуда то с неба, это были брат с сестрой, прекрасные создания. Ребята приехали на летние каникулы к своему дяде, который был женат на Минди, у них был сын Чак, мальчик который избегал всех кругом, все считали его замкнутым, он даже в школе сторонился всех. Я лично никак не мог понять Чака, ведь все негативное внимание в школе доставалось мне, он бы мог спокойно влиться в коллектив, нужно только как остальные издеваться надо мной и ты сразу станешь своим. Но Чаку всего этого было не нужно, все чего хотел худощавый, длинноволосый мальчик это оставаться один в своём мире, и пусть он будет странным или замкнутым, но как интроверт будет стараться избегать всех людей как мизантроп или человек очень стеснительный и смущенный. На первый взгляд может показаться, что у нас с Чаком было что то общее, но это не так, Чак сам выбрал такой образ жизни, он сам отдалялся от людей, тогда как я наоборот тянулся к ним. У меня не было выбора с самого рождения, а у Чака он был. Тетя Роза всегда говорила мне, что Бог любит меня больше остальных, и потому подвергает меня таким испытаниям. Тетя Роза всегда молилась за меня в церкве, но для меня это ничего не значило, ибо я не верил в Бога. Мне не хотелось ранить чувства тети, и я благодарил ее за ту любовь и веру которую она дарит мне. Но не вера помогла мне не наложить на себя руки, не вера в Бога позволяет мне все ещё верить в добро. Я конечно не исключал того факта, что Бог может существовать, но я не верил в определенную религию, для меня религия это механизм для управление людьми, рычаг для властей. И к тому же я не доверял людям и времени, которые могли менять писание в угоду себе.
Лето было в самом разгаре, и выдалось оно на редкость очень жарким, поэтому все ребята плескались днём в реке а вечером гоняли мяч в поле. Говоря все, я не беру в расчёт Чака, хотя его кузены о которых я уже вскользь упоминал, плескались тут часто, хоть и немного отрешенно от остальных. Я боялся с ними заговорить, и даже попадаться им на глаза, как они примут меня? Как все остальные с призрением или жалостью? Мне не хотелось разочаровываться в них, ведь я уже создал картинку где они лучше всех остальных. Первое знакомство произошло неожиданно для меня. После смерти мужа моей тети наш дом стал на глазах стареть, то бытовая техника ломалась, то мебель, и мне пришлось учиться все это ремонтировать, и это с легкостью давалось, а ещё я обладал необычайной физической силой для своих лет, и применял ее в нашем огороде, я мог вскопать его один за сутки, об этом знали все на деревне. И вот как то нашим соседям где гостили эти ребята понадобилась моя помощь, нужно было освободить комнату для гостей, а Том, хозяин дома и дядя этих незнакомцев поломал ногу, на что моя любезная тетя предложила соседям мою помощь, наверное тете хотелось показать всем, что я не бесполезный человек, что я не обуза а помощник, ей казалось что люди как она гордятся мной, видя как я помогаю другим. Но мне виделось только как кто то над такими действиями смеётся а кто то ужасается. Со страхом которым я боролся мне пришлось пойти в этот дом и помочь им, страх перед первым знакомством, я ведь помнил все первые эмоции людей со встречей со мной. Вдруг они внутри такие же уродливые как я снаружи, мне хотелось произвести хорошее впечатление, показать какой я сильный и что кроме уродливой внешности ничем не отличаюсь от остальных. Дома наши стояли рядом, вообще в деревне все было очень близко, а множество больших и зелёных деревьев предавали ещё большую сплоченность всех домиков. Благодаря деревьям тень была почти везде, но от этого не становилось прохладнее, перетаскивая мебель я весь вспотел уже через пять минут, ребята смотрели на меня молча, по их лица невозможно было определить какие эмоции они испытывают, и после завершения всего, мальчишка вдруг заговорил обращаясь ко мне. – Я Крис, Крис Коул, а это моя младшая сестра Лизи – не вынимая своих рук и карманов широких клетчатых брюк сказал Крис переводя мое внимание своим взглядом на Лизи, которая улыбаясь смотрела на меня, но это совсем не знакомая мне улыбка, в ней было столько чистоты и тепла, сколько я не получал с самого рождения, ее улыбка была для меня жарче июльского солнца, которое пытается пробиться сквозь укрывающие, густые ветви деревьев росшие во дворе этого дома..
Секунду спустя я представился тоже, но уже боясь поднять своего взгляда с полу – Я Джек. Мне было очень неловко, капли пота падали на деревянный пол, и мне казалось что эти звуки слышит вся деревушка, я начал об этом думать, видимо это ввело меня в краски, но ребята приняли это не за смущение, а за жару и предложили мне холодного лимонада. В комнате кружилась пыль, проникающие лучи солнца показывали танец того, что лежало тут в полном умиротворении, в тишине и спокойствие, и как все изменилось в один момент. Теперь Чак напоминал мне пыль, он бы точно хотел ею быть. Лежать неподвижно много лет на книгах, стать с ними одним целым. Как мне хотелось навсегда остаться тут с ними, неужели мы подружимся? Неужели у меня появятся первые настоящие друзья? Которые не будут меня обзывать и обманывать. Я не хотел допускать в этом прекрасном месте плохих мыслей, но одна мне явилась как незваный гость, я всегда пытался забывать издевательство людей, но некоторые меня сильно ранили, и эти шрамы не заживут никогда. Помню была зима, во дворе был огромный каток, дети катались там, а у меня не было зимней обуви, я наблюдал как ребята катаются, и мне так хотелось окунуться с ними в это безумие, мне так хотелось погрузиться в это головокружительное веселье. И в один день Роза купила мне со своей получки зимние сапоги, помню как я был счастлив и выбежал на улицу. У катка стояло несколько мальчишек, они были старше меня. Каток стал очень скользким, поэтому теперь мало кто отваживался там прокатиться без саней. Но мальчишки подозвали меня и пообещали мне игрушки, честно я уже не помню какие именно, а взамен я должен был прокатиться. Я конечно пытался, но каждый раз встречался с твёрдой и холодной поверхностью земли, а ребята хохотали прижимая животы глядя как я горбатый мальчишка неуклюже падаю и разбивая свои колени и разрезаю пальцы рук. Прибежали и другие ребята и так же начали смеяться, а мне казалось что нам весело, что всем нравится как я катаюсь. Кто то даже кричал «продолжай, у тебя получится». Я старался из за всех сил, но снова и снова падал то на спину, то лицом вниз, однако продолжал вставать. Я начал взрослеть но ничего не менялось, я все так же падаю, но поднимаюсь. Поэтому я перестал верить в Бога, разве он создал бы такого как я? Я был омерзителен как людям так и богу, если он есть, я генетическая ошибка, я ошибка природы. Но тут эти воспоминания не делали мне больно, тут я ощущал себя комфортно и безопасно, ведь эти стены не дадут меня в обиду, а эти люди не обманут меня.
- Мы слышали о тебе, Чак рассказывал. – снова заговорил Крис.
- Да, меня все знают. Как видите, мне есть чем выделяться. « я конечно же имел в виду свою внешность и горб, но продолжение Лизи меня удивило» - Ты и правда очень сильный!
Тогда все засмеялись, даже я, только одна Лизи смотрела на нас с удивлением, явно не понимая с чем связан наш смех, она как будто не видела моего уродства, как будто это что то обыденное, что может существовать в обычном мире незамеченным, не выделяясь, а так же быть частью его.
В отличает от Моли, чьи попытки не замечать всего этого вызывали ничто иное как лицемерие, то в Лизи видно было, что она не играет роль, девочка и правда принимала мое уродство чем то нормальным. Я влюбился в ее честность, в ее простоту, к тому как она смотрела на меня. Я все ждал, что она резко засмеётся и скажет, что я урод, потому что я не мог поверить, что это происходит со мной, с человеком на которого без изменений в выражении лица не посмотришь, я замечал даже маленькое подергивание ресниц, что то да выдавало человека, но только не Лизи. Теперь кроме моей тети Розы на меня спокойно может смотреть и этот ангел.
- Давайте сходим на речку? – предложила Лизи. Смотря на меня и Криса вопросительно
- Я с радостью, правда я не плаваю там, но посидеть у берега могу, понаблюдаю за вами. – Мой ответ явно понравился сестре Криса, а сам он задумался… - Ну давайте, Чака звать бесполезно я думаю, тогда можно выходить.
Мы все собрались и пошли извилистой, протоптанной тропинкой к реке. Слышно было как кричат цикады, они заглушали всех птиц в этих лесах. До реки было не далеко, я всегда хотел научиться плавать, но стеснялся раздеться перед другими, я и в одежде стеснялся, мой горб смотрелся бы как плавник акулы, уверен это было бы новым поводом для смешных историй про горбатого Джека.
Мы почти были на месте, как позади увидали три фигуры которые быстро приближались, мы же шли медленно, вдыхая свежий воздух, который становился прохладнее с приближением вечера, я же шёл босым, и чувствовал высохшую траву и землю. Мне нравилось ощущать горячую, летнюю почву под ногами, особенно когда я работал в саду.
Наконец загадочные фигуры нас достигли, это был большой Дин со своими дружками. Его огромная голова и толстое туловище закрывало весь обзор, там где могли протиснуться двое, с трудом пролазил Дин.
- Новенькие подружились с местным уродцем? - Дин произнёс это с насмешкой глядя на меня, я же опустил взгляд вниз.
- Видимо ещё не успел, я Крис! – воскликнул брат Лизи и протянул руку Дину. Хоть Дин и не отличался особым интеллектом, но этот дерзкий поступок он оценил с полна и потому плюнул Крису прямо в ладонь. Двое ребят что стояли позади Дина захохотали придерживая одной рукой живот, а второй рот, видимо боясь что то туда что то вылетит. В этот момент миниатюрная, светловолосая девочка, с синими как небо глазами влезла между двумя большими ребятами, один который и вовсе был как если ее умножить на пять человек.
- Перестаньте! Я все расскажу дяде!- и в этот момент прибежал запыхавшийся Чак.
- Скорее Джек, твою тетю увезли в больницу! – Дрожь прошлась от головы до самых пят. Мне казалось что ноги сами меня несут, я больше не чувствовал ничего под ногами, единственный родной мне человек внезапно попал в больницу, что же произошло с Розой. Каждый цветок рано или поздно умирает, но мне не хотелось даже допускать такой мысли. В больнице в приемной я сидел молча и представлял цветы, как их любила моя тетя, как она ухаживала за ними в саду. И если вдруг ее не станет, я никогда не смогу смотреть на цветы, я не смогу вдыхать их аромат, я ассоциировал Розу с цветами, и уже мог представить какую боль они смогут мне причинять. Я часто срывал бутоны роз в саду, на что тетя говорила мне: «Вдыхая аромат сорванного цветка, мы забираем его душу себе» . И я думал, что если аромат цветка это его душа, то цветы единственное творение на земле, которое прекрасно как снаружи, так и внутри. Мне меньше всего хотелось быть хозяином чьих то душ, пусть даже это будут растения, ведь тогда я буду в ответе за них. Как смею я прикасаться к прекрасному? Как смею я вдыхать душу прекрасного? Если Бог есть, то он не хотел бы чтобы я прикасался к возвышенному, иначе он не сотворил бы меня таким. Мне наверное позволено вдыхать сырую землю, которая примет меня когда я умру. Она единственная заключит меня в свои объятия, она станет мои пристанищем до последняя дня существовании этой планеты.
Тетя пришла в сознание, доктор сказал у неё было переутомление, они проведут дополнительные анализы и если ничего серьёзного не обнаружится, уже завтра ее выпишут, а сегодня мне придётся переночевать у Криса и Лизи. Признаться честно, к такому принуждению я был рад. Меня не покидали мысли о тете, но при Лизи я пытался показать всем видом, что совсем не переживаю, и умею держать себя в руках. Мы сидели на крыльце, у входа в дом. Лизи рассказывала про свою семью, про то кем хочет стать, рассуждали о будущем и ещё о многом другом. Но при всем этом, меня не покидало чувство пустоты, Лизи возможно мыслит иначе чем остальные, или пока не способно мыслить более обширно, но мне она открылась с другой стороны, я видел в ней человека живущего за пиленой своего созданного мира, в тех традициях и порядках в которых ее воспитали, и она не желает или не способна принимать что то загадочное, то что не поддаётся объяснению. Ее мир не принимает того, что может изменить все изнутри, все устои и порядки, все то что ей вдалбливали с самого рождения. Страх ее ограниченного мира не позволяет ей познать истину бытия, открыть свои двери для вселенной, пусть лучше ты потеряешься в безграничном пространстве, чем будешь жить в созданном иллюзорном домике, где все существуют за счёт ложных убеждений. Априори такие люди не могут стать великими, но большая вероятность того, что именно такие люди становятся успешными. Такие люди не способны отдавать, не способны принимать и учиться без поставленных правил, они во всем ищут смысл и цель. Такие люди сталкиваясь с противоречиями в своих убеждениях, гонят такие мысли прочь, считая за грех обсуждать то, что не подвластно разуму человека. Верующие люди не принимают противоречий в религии, все то что может ввести в сомнения о существовании Бога, идёт от лукавого. Но разве не для того дан нам разум, чтобы мы могли анализировать, читать, учиться, изучать, и приходить к истине не только слепой верой, но и разумными умозаключениями? Человек необразованный, боящийся быть обманутым и ведомым другими людьми, должен верить сердцем. Лизи была очень милой девочкой, и теперь я не боялся задерживать на ней свой взгляд, я мог даже уловить блеск ее глаз, они были похожи на звездное небо над нашими головами, вот только небо в ее глазах имеет границы, пусть оно и красивое, пусть оно и уютное, чистое и непорочное, но ограниченное.
Мои чувства к тебе,
Волнами бьются об ребро.
У меня чувств - океан,
У тебя - ведро.
Время было уже позднее, Крис и Чак давно пошли спать, и им обоим пришлось делить со мной комнату, а Чаку и вовсе спал на полу, подложив под себя кучу одеял. С ним бы я с радостью поменялся местами, ибо в комнате было невыносимо душно. Оказалось что Чак не спит, зато Крис спал как убитый. Боясь потревожить их, я переворачивался очень тихо, но вдруг Чак заговорил со мной.
- Знаешь почему я изгой в обществе? Ты наверное подумаешь, что я странный и необщительный, но это не совсем так. Общество которое окружает меня, это имбецилы. Это стадо ведомое правилами, маленькие группы разных субкультур, которые пытаются выделится, которым важны понты, и которые следуют как безмозглое стада стандартам моды. Эти люди пусты, и мне не о чем с ними говорить. Мне приходится избегать контактов с ними, потому что я боюсь заразиться их болезнью. Ты наверное слышал как меня оскорбляли и обвиняли гомосексуализме? Это было ещё в прошлом году, в восьмом классе. – Честно я не припоминал такого, у нас любили вешать ярлыки или просто издеваться, уж кому как ни мне об этом знать. – и Чак продолжал – Я подружился с мальчиком не из нашей школы, мы вместе играли, проводили большее количество времени. Знаешь, я любил его, не как брата, но и не так, чтобы говорить о гомосексуализме. Девочки не понимали меня, да и мальчики кого я знал были слишком ограничены в интересах. Они как роботы запрограммированные на несколько тем для общения. Это были чувства родства и близости, никакого животного влечения, чувства лишённые грязи. Это как отношение мужа с женой, но без интима. Если мы уберём физический контакт, то какие чувства остаются между мужчиной и женщиной? Душа Алана понимала мою, и наше слияние душ возносила нас над всеми пороками.. Но общество не могло этого принять, и ребята с его школы начали его травить, мы часто дрались с ними, и много получали. Каждый день было как испытание, но наша связь была настолько сильной, что мы были готовы сражаться против всего мира. Но в один день Алан больше не вышел сражаться с людьми, которые не принимали нас, которые своей ненавистью готовы были растерзать нас как свора голодных гиен. Суицид Алана убил мои чувства к нему и к жизни. Как мог он оставить меня одного против всего этого? Как посмел он предать меня? Понимаешь Джек, я просто хочу чтобы ты знал, как бы тебя не травили, не сдавайся. Если ты лишишь себя жизни, значит ты сдался. Не допускай даже подобных мыслей, ибо мысль любит материализоваться. – Я был приятно удивлён, никогда бы не ожидал такой открытости от человека, который к тому же так хорошо умел описать чувства которые молча живут в тебе причиняя боль. Чак словно проник в самую глубь моего сердца, он смог спокойно открыть мои чертоги разума, и озвучить все то, чего не мог я передать словами. Хоть случаи наши и отличались, но они имели одинаковую боль. Мне всегда казалось, что я одинок в этом, и что дело во мне, ведь не могли все кругом быть странными, значит странность заключалась во мне. Это я ненормальный, а не они. Но после слов Чака, я понял что я мог ошибаться. Количество не соответствует качеству, большенство всегда находится в заблуждении в отличии от тех, кто несёт свой крест в одиночку. Не дожидаясь какого либо ответа на свой рассказ и совет, Чак сразу же повернулся ко мне спиной и натянул на себя легкое одеяло.Рассказ Чака меня поразил на столько, что я ещё пару часов лежал глядя на потолок и анализировал его слова и свою жизнь. Значит что большенство может ошибаться.
Утром мы уже с Розой пили чай дома, ее выписали. Не дожидаясь нас в больнице, она приехала домой, первым делом забрала меня, осмотрела свой сад и вот мы уже на кухне. Наш дом словно снова ожил. Как один человек может изменить все кругом? В кухне где мы сидели ожила посуда, задышала печь. Прохладный утренний ветер залетавший в открытое окно ласкал старые стены этого дома. Все чего касается рука человека, который любит работу, чистоту и порядок, обретаем немыслимое великолепие. Как евреи блуждавшие в пустыне, искавшие себе землю, смогли выстроить город после стольких скитаний. Роза была как пчелка, которая трудиться целыми днями то на работе, то дома. Тетя была консервативной женщиной, но при этом она никогда не навязывала мне своего мнения. Розе нравилась такая жизнь, она слилась с этой вселенной, она стала маленькой песчинкой этого огромного мира. Она часть этого механизма под названием – жизнь.. Ей не приходилось спрашивать разрешения стать частью этого мира, она просто вошла в открытую дверь, где общество ее понимало и принимало. Моя же дверь в отличии от Розы была заперта снаружи, и я каждый раз пробую ее сломать, но пока что это все безутешно. А вот дверь Чака была открыта, но он запер ее изнутри и проглотил ключ. Он все ещё сможет стать частью этого мира, но для этого ему нужно получить свой ключ обратно, а для того, чтобы получить его обратно, ему придётся пройти через кал.
Солнце освещало кухню, сад пахнул розами, дом просыпался, а я понимал что самое ужасное не то что я горбатый урод, в то что никто не сможет полюбить меня. Ведь даже если кому нибудь будет близок мой внутренний мир, то ему сперва придётся познакомиться с моей внешностью. Мысли были ужасными, но я так часто думал о таком, что это перестало причинять мне столько боли. И глядя в окно, как солнце переливается на листьях деревьев, словно тысячи светлячков кружатся в медленном танце.. Цикад почти стало не слышно, по крайней мере я отчётливо слышал птиц, словно они где то на рынке спорят с продавцом. Мою душу начало наполнять прекрасное, этот момент такой свежий и летний, такой тёплый и одновременно прохладный, я бы хотел чтобы этот миг тянулся вечно. Мне представилось в моем воображении, как эта картинка замирает цейтнотом. Вот бы оказаться картиной нарисованной великим художником, а может я и живу сейчас на холсте какого нибудь мастера? Может я существую этим утром на чьем то произведении? Сзади нашего дома в футах восемьсот начиналась лесная роща. Днём меня влекло в это таинственное и девственное место. Но по ночам это место мне мерещилось ужасным пристанищем для всех демонов. Что только не могло придти в голову, но из чащи не выходили даже дикие звери, я лично не встречал. Страх перед неизвестностью не останавливал меня, я просто боялся попасть в неприятности, которые в итоге скажутся на Здоровье Розе. Понимая это при всем желании познать неизвестное, я останавливал себя, так как в этом не было необходимости, стоит ли создавать проблемы на ровном месте? Конечно не стоит, но каждый раз когда я устремлял свой взор в эту зелёную бездну, меня влекло всеми частями тела, казалось что даже ветер подталкивает меня ступить внутрь и увидеть какие секреты таит в себе это место. Необузданное чувство переключений влекло меня, но ясность ума и реальность в которой мы живем, меня останавливала. Мысль о том что я могу там обнаружить для себя, разрасталась во мне как опухоль, она становилась безграничной и необъятной. Возможно я встречу там что то такое, что заставить меня почувствовать вкус жизни, увидеть ее под другим углом. Все остальное становилось эфемерным по отношению к лесной рощи. Мог ли я найти там прекрасное, соприкоснуться с ним, или слиться с ним воедино? Я осознавал, что это невозможно, это как две параллельные прямые, которые никогда не пересекаются, но в космосе ведь, пересекаются даже они. Мне иногда доводилось представлять себя с Моли или Лизи, как бы могло все быть не будь я уродом. Однако я горбатый Джек, который был рождён без право выбора, не одна женщина меня не полюбит, я навсегда останусь одиноким. Где же она справедливость? Почему меня лишили выбора ещё в утробе матери? Это как лишать людей революции, этого даже не с кем оспорить. Чем я так не понравился Богу, не успев ещё родиться. Глядя на манящую меня рощ, которую омывал июльский ветер, я задумался над словами ученного атеиста. Он сказал: «если Бог есть, почему бы ему не показать о своём существовании хоть раз, и тогда бы мы все атеисты поверили в него». Логически это правильно заданный вопрос, и потому я часто сомневался в том, а существует ли он. Но задумываясь над этим вопросом, ответы все же приходили в голову. Ведь если бы бог показал себя, то этот атеист не верил бы в Бога, он просто бы знал, что он есть. И все бы знали, что он есть. А разве не в этом испытание? Разве не в этом заключается вера? К тому же, большенство учтённых – высокомерные и гордые личности, которые нашли бы и в этом проявлении Божественного отсутсвие Бога. Разве Бог не показывает нам каждый день о своём существовании? Я с каждым днём все сильнее верю в его существование, и все что вокруг нас, горы, флора и фауна, разве это не рук господа? Разве само по себе, что либо может появиться? Но подобные знамения, которые окружают каждого из нас каждый день, для таких людей не являются аксиомой доказывающей что это дело рук господа. Далеки наши знания от познания подобных вещей, даже самые светлые умы не в силах доказать его существование или отсутствие, значит остаётся лишь вера. И как люди верят в него, или верят в его отсутствие, так и я верил или питал себя надеждой, что однажды девушка которая понравится мне, сможет полюбить меня.
Вечером по деревне прошлась ужасная новость, пропал большой Дин. Юноша не ночевал дома, и до сих пор никаких вестей все государственные служащие, а так же жители деревни прочёсывали все места в деревне, затем перешли к полям и ближайшим чашам и лесам. Конечно я, Крис и Чак вызвались на помощь, у меня к тому же появился шанс изведать неизвестное – рощу. В отличии от всех кто разыскивал Дина, я искал совсем другое, что то волшебное, необычное, меня это сильно затягивало, а присутствие Криса и Чака придавало храбрости идти глубже и глубже. Начало темнеть, хотя тут внутри леса и так было достаточно темно даже днём. Но солнце уже уходило за горизонт, и мы все включили фонари и кричали словно вялая группа поддержки «Дин, Дин!». Меня вдохновила это событие, и не потому что мне не нравился Дин, и я желал ему зла, но и сказать что я расстроился тоже не мог. Он вечно надо мной издевался, унижал, и потому я искал вовсе не его. Крис и я выкрикивали имя Дина, а Чак молча шёл разрезая темноту своим фонарем, никто бы не осудил а то и даже не вспомнил о нем, если бы он решил остаться дома. Как минимум я был не один из этой троицы кому было наплевать на судьбу большого Дина. Но вдруг Крис с возмущением и бессилием рухнул на землю, сел растянув ноги словно смерившись с безысходностью данного поиска.
- Этот урод мне плюнул на руку, мне не будет жаль этого ублюдка, даже если его загрызли волки. – данное признание произвело бы как минимум удивление у человека, но для меня и как я понимал для Чака, это то чего мы сказать вслух просто побоялись. Или боялись признаться самим себе, так как такое откровение как минимум делало нас не очень хорошими людьми, хотя за Чака я точно сказать не могу, он иногда мне казался таинственнее чем эта чаща.. Такое признание вызвало у меня уважение к Крису. Ему явно было все равно, что подумает горбатый Джек и его замкнутый кузен. Мне стало смешно от того в какой компании он оказался. Не подоплёку от нас шли и взрослые люди, дабы список пропавших не увеличился, ведь молодежь сама могла и заблудиться. Поиски не увенчались успехом, и мы вскоре вернулись домой, мы с Чаком остались у нас на крыльце, а Крис вымотанный непривычным занятием да ещё в такое время, пошёл спать. Мы сидели под фонарем который облепила мошкара, на улице не было не души, только лай соседней собаки доносился до нас.
- Знаешь Джек, я вижу этот мир иначе. Ты тоже должен принять в себе и темную сторону. Я видел по твоим глазам, что тебе как и Крису плевать на Дина, но ты отвергаешь свою темноту. Тебе не нужно становиться частью ее, ты лишь должен принять ее, познакомиться с ней, и постараться подружиться. Мы с тобой отличаемся от остальных. Глядя в окно, эти люди видят окружающий мир, а когда мы смотрим в окно, нам кажется, что мир смотрит на нас. – Мне казалось, что Чак заглянул в самые тайные уголки моей души. Как будто когда я размышлял о лесной чащей, он находился рядом и читал мои мысли. – Все что нужно этим людям это мир, даже если стоит закрыть глаза, они закроют лишь бы в их мире был порядок. Не правосудие, а порядок за ширмой лицемерия. Но настоящая душа которую мы лепим словно из глины, создаётся в страданиях и мучениях. Ценной непостижимой боли создаются великие произведения искусства, и тогда Бог забирает себе лучшее. – Я улыбнулся, потому что понимал к чему ведёт Чак, точнее его размышления придавали мне какую то надежду и заполняли пространство внутри меня. – Почему ты улыбаешься? – Без нотки упрёка поинтересовался с улыбкой Чак.
- Я думаю печальная душа прекрасна. – Ты начинаешь меня правильно понимать Джек, добавил он. – Не позволяй чтобы люди стали твоими художниками, на холсте которых будет твоё сердце, а на кистях чёрная краска. – И он словно снова прочитал мои мысли, ведь только сегодня я хотел быть написан художником на прекрасной картине. Может мы не такие уж и разные? – Так вот Джек, бывает такая боль которую обычными словами не выразить, она кричит внутри и рвётся наружу, и ты сдерживаешь ее, потому что никто кроме тебя ее не поймёт. И потому познай сей великолепие, и у тебя будет ключ от вселенной.
- В боли ты видишь великолепие?
- А как же?! Именно эта боль делает тебя особенным, она делает тебя живым и настоящим, она расширяет твою душу. Без этой боли, ты будешь подобен бесчувственному и приземлённому стаду, наподобие Дина, у которого никаких мышлений, интересов и собственно рассуждений, кроме как «кому бы завтра навалять». – И мы оба рассмеялись, но я чувствовал веки наполняются свинцом, мы с Чаком зевали то и дело, и решили оставить дальнейшие рассуждения на следующий раз. Попрощавшись я поделал ему спокойной ночи, а он мне в ответ. – Начни завтрашнее утро без людей, и ты увидишь насколько оно прекрасно!. Уходя говорил он мне не оборачиваясь. – Я мог понять что он улыбается, даже не глядя на него.
Хоть я и устал, уснул я не сразу. Думал о произошедшем сегодня, о том что мог бы сказать но не сказал, всегда раздражало это во мне, ведь в той или иной ситуации я мог бы высказать мудрую мысль которая пришла ко мне сейчас, но почему она не пришла тогда? Многое что говорил Чак, казалось мне, что он говорит самому себе. Словно он говорит не со мной вовсе, а сам с собой, и лишь иногда отвлекается на меня. Наверное я хороший слушатель. Я думал о Моли и Лизи, почему я не смог полюбить их? Мне казалось что я люблю ту, которую так и не встретил. Возможно ли любить человека, которого ещё не повстречал? Я дружил и с Моли и с Лизи, хоть и считал их пустыми. Лучше уж дружить с пустым человеком, чем с человеком набитым калом. Перед снов я всегда мог себя подбодрить мыслями о том, что не может не радовать в этой жизни, это то, что у неё есть – конец. Возможно мое сегодняшнее молчание на многие рассуждения Чака портили беседу, но мне не хотелось тонуть под волной его чувств, хоть и многое высказанное им только наполняло меня. Вскоре мысли стали путаться, мне стало тяжело рассуждать и я отдался мягкой подушке и прохладному одеялу.
Разбудил меня стук по стеклу. Протерев кульками оба глаза ещё прищуриваясь от света в окне я разглядел там человеческий силуэт, затем и второй. В нашем саду возле роз стуча мне в окошко стояли Чак и Крис. Наконец одевшись я высунулся в окно.
- Ну с добрым утром, извини что разбудили и за то что утро ты начинаешь с людьми, а значит прекрасным оно вряд ли станет. И Чак улыбнулся, как обычно это делает. В его улыбки было что спокойное и уверенное, то что передавалось человеку которому он ее посвятил. Его худое лицо подчеркивало его острые скулы, большой нос и большие глаза, которых как и ушей почти не было видно из за длинных, чёрных волос. Крис же, был повыше и поплотнее, волосы под лучами солнца казались рыжими, он зачесывал их на бок, казалось словно корова лизнула его языком. У обоих за спиной был рюкзак. Ребята собирались на поиски вместе с остальными, и я начал собираться разговаривала с ребятами через окно, которые обсуждали сад и Дина. – Найти бы его скорее где нибудь отдыхающим в лесу, чтобы ему досталось от всех нас. – заговорил Крис рассматривая как пчела садится на цветок.
- Такие как Дин могли бы пропадать каждый день, я был бы только за. – Поддержал его Чак.
- Лиза мне вчера весь мозг вынесла с этим тупорылым кабаном. Тебе кстати Чак, вообще кто либо нравится? Не беря в расчёт Дина. По-моему единственный человек который тебя устраивает, это человек с биркой на большом пальце.
- Ты слишком строг ко мне.. – Заметил Чак, не глядя на кузена. – Худшее творение Бога это – человек.
- Худшее творение Бога, это такие как Дин, и ему подобные, поправил его Крис. И вообще, люди сами становятся теми кто они есть, ведь все рождаются непорочными.
- Возможно, но не все рождаются в благополучных семьях. Никто не выбирает себе семью, континент и время. Родись малыш в благополучной семье, судьба его ляжет иначе.
- Но и в благополучных рождаются маньяки.
- Ну значит не такие они и благополучные какими себя выставляют. На человека влияют внешним факторы, воспитание, личный пример и тд. Честно говоря, чем больше я понимаю этот мир, тем меньше мне хочется разуметь.
- Ты себе льстишь братик, ни черта ты не понимаешь в жизни. О жизни нужно не рассуждать, а жить ею. Вот и все.
- Тогда заткни свою пасть! – сжав зубы произнёс Чак, явно раздражённый Крисом. Я лично впервые видел его в таком состоянии, в таком резкой, эмоциональной трансформации. Но улыбка Криса на лицо говорила о том, что он ни капли не обиделся, а наоборот был доволен тем, что смог вывести кузена из себя. Его явно раздражал надменный тон Чака, и вид будто он может философствовать на любые темы. Словно он один познавший эту вселенную, как мудрец на самом пике горы, смотрящий в бесконечность. Крис считал Чака напыщенным индюком. Самолюбивым и высокомерным, каким на мой взгляд Чак вовсе не являлся. Такие каким себе представлял Крис, Чака, обычно тянутся в общество, а не наоборот.
- По-моему, встрял я в разговор, Крис считает тебя самолюбивым всезнайкой. – И Крис одобрительно посмотрел на меня, довольный тем, что я выбрал его сторону, но на самом деле я лишь хотел услышать очередное умозаключение Чака.
- Я стремился к знаниям, к книгам, чтобы производить впечатление на окружающее общество. Но впитав в себя определенное количество, я к своему огорчению осознал, что эти глупцы не достойный ни единой высказанной мною мысли. – И тут Крис залился смехом. – Чего ты там читал? Ты в школе то еле, еле справляешься.
- Школа не делает человека умным, скорее даже ограничивает логических рассуждениях и глубокомыслиях.
- Школа вообще отстой – Отрезал Крис, который решил больше не продолжать эту тему. Теребя лямки рюкзака он смотрел в чащу леса. Наконец собравшись я вышел к ребятам Поиски затянулись почти до вечера, но у нас была провизия в рюкзаках, мы то и дело останавливались поесть, свежей воздух пробуждал в нас зверский аппетит. Крис участвовал в поисках лишь из за того, чтобы произвести хорошее впечатление на Тома и Минди, у которых они гостят. Чак же вообще не понятно зачем тут, возможно чтобы развеется. Я тут, чтобы найти то, сам не зная чего. Для меня это было как приключение. Мне ранее не доводилось вот так вот без оскорблений, с людьми которые к тебе относятся как к равному гулять и общаться. Счастье переполняло меня, но я боялся его показать.
- Ты постоянно корчишь из себя умника, - спустя такое время заговорил Крис, чувствуя некое напряжение возникшее в саду. Видимо он решил все расставить на места.
- Если ты считаешь кого то умнее себя, то это не означает что он умён, скорее ты глупее. Не существует умных людей, существуют глупее.
- Ты его слышал Джек?! С изумленной улыбкой удивленно обратился ко мне Крис. – Большей глупости я не слыхал. Существуют умные люди, так же как и глупые.
- Нет такого человека который все знает, ум человека как бесконечность. Ты можешь узнавать больше. И будь мы бессмертны, мы бы учились без конца. Не существует границы, значит умного человека нет.
- Глупость в таком случае тоже бесконечна. – Надув щеки хмуро поспорил Крис.
- В твоём случае видимо да. Но это не делает мое высказывание неверным.
Мы сели возле дерева, достали фрукты и печенье.
- А правда что родители Дина послушники в церкви? Или были ими, но они как то связаны с церковью. Разве может у таких людей быть такой сын?
- Да брось, заговорил Чак. – Больше лицемеров чем служителей церкви я не встречал. Это лукавство под внешней оболочкой в виде ряс, эти люди хуже тех кто святотатствует. Было бы куда лучше, если бы эти служащие в церквях кормили людей хлебом а не верой. Верой сыт не будешь.
- Тут братик, я с тобой согласен. Мне никогда не внушали доверия все эти монахи, служители. Они вечно кричат что Бог един, а затем говорят об отце, сыне и святом духе. По мне так единый не может быть в трёх образах.
- Потому я и не хожу в церковь, а вот Джек так почти каждые выходные. – Заулыбался Чак глядя на меня
- Мы бываем там вместе с тетей, мне это безразлично, а для тети много значит. В любом случае грехом это назвать нельзя, ни в религиозном смысле, ни в человеческом.
- А разве эти два понятия должны как то расходиться? – Спросил Крис, для него это явно был риторический вопрос. Но я лишь пожал плечами. Мне сложно было вступать в дискуссии и споров с такими мыслителями. Как правильно заметил Чак-, «не существует умных людей, есть только глупее». И мне не хотелось показаться глупым в этом обществе, в единственном обществе, где меня принимали.
- Ну все, с меня хватит! Я иду домой – и Крис направился в сторону деревни. – у нас уже и запасы еды закончились. Может он вообще в каком нибудь сарае себе сидит. – И тут я заметил некий неуловимый жест головы и взгляда Чака, который лишь на миг мог показаться странным и подозрительным. Почему эти слова так резко изменили его выражение? Заметив что я придал этому значение, он быстро поднялся и сказал. – Думаю нам действительно пора, да и погода начала быстро меняться. И мы все пошли домой. Но что мог означать этот взгляд? Испуг разоблачения? Чак знал что то и скрывал? Может именно поэтому он вызвался на поиски Дина, дабы не наводить подозрений? Но что он мог знать или сделать? Какое отношение Чак мог иметь к исчезновению большого Дина? Я поймал этот взгляд, и вроде я знал что он означает, но сам себе не мог объяснить этого. Раз он не поделился со мной своей тайной, значит мне не стоит наводить подозрений на него своим поведением или допросами. Все изменилось после слов про сарай, а у Чака он был. Иногда я видел как там возится Том, до того как поломал ногу, перебирал там разный хлам. Этот сарай был огромный, раньше там держали лошадей, было место даже на чердаке. А что если там что то произошло? А вдруг там Дин? Но тут я вылез из своих дум и понял насколько они глупы. Однако именно глупости часто встречаются на жизненном пути.
Мы все трое шли молча, неподалеку нас шли ещё четверо мужчин, только они шли в глубь чащи, а мы домой. На небе начали собираться темные тучи, а ветер стал наклонять верхушки деревьев. Погода менялась на глазах, редкие капли дождя начали касаться листьев деревьев, они были барьером между нами и тучами. На земле появлялось все больше темных пятнышек от капель, и земля их жадно поглощала. Невероятный шум стоял внутри чащи, его можно было бы описать с роем пчёл жужжащим возле своего улья. Дождь нарастал свою мощь, словно пытался пробить блокаду из листьев, чтобы омыть каждый миллиметр земли. Мы ускорили темп, и практически бежали. Крис бежал впереди нас. Он словно задыхался в этом месте, его рюкзак вилял из стороны в сторону, и теперь у меня и Чака были такие же зализанные волосы как у Криса. Голова полностью промокла.. Чаща гнала нас из своих глубин. Мы были тут нежеланными гостями, на сегодня уж точно.
Ночью как обычно я размышлял над всем что произошло за день. Я сидел в зале возле камина, грелся и сушился после ливня. На кресле поджав под себя ноги, читая книгу сидела Роза. Очки опущенные до переносицы придавали ей вид какого то профессора, или философа. Видно было как затянул ее роман, она жила судьбами главных героев, она вовсе не тут, она где то там, в мире который нам дарят книги. Свет от светильника падал на переплеты страниц, он освещал ей каждое слово, каждую букву которую раскрыв свою душу принимала Роза. Свет от люстры был потушен, только ее светильник и свет от огня в камине освещал наш старый зал. Мне было немного жаль Розу, эта женщина отдавала себя работе, заботе обо мне, но сама не имела того, о чем мечтают и живут все те, кто привязан к мирской жизни – у неё не было своих детей, не было брата или сестры, родители давно умерли. Кто будет рядом с ней на старости лет? Меня скорее всего не будет рядом, была вероятность, что из за своей болезни я не доживу до старости. Но это меня только радовало, так как я меньше всего на свете хотел оказаться беспомощным стариком, за которым нужен уход. А если посмотреть на меня, то такого как я точно бы отдали в дом престарелых, где я каждый день мечтал бы о смерти. Люди привязанные к мирскому очень суетливы, они всю жизнь отдают за статус в обществе, за личный счёт в банке, а в конце жизни все равно не становятся счастливы, даже если цель их достигнута. Что смогу я забрать с собой в землю? Да и что мне нужно будет там? И тут я представил себя со стороны, как мое уродливое тело подгружают в яму, в мой новый дом, где больше меня не касается ничего из этого мира, ни катастрофы, ни голод, ни болезни, ни воины, ни смерти, ни боли, ни любвь, ничего. Меня охватил ужас, он шёл откуда то из живота сдавливая мне грудь и замораживала горло. Ведь это произойдёт рано или поздно. Я смотрел на себя, как меня поедают черви, я стал едой, удобрением, моя оболочка после смерти ещё стала кому то нужна, я принёс пользу флоре и фауне раздав всего себя на молекулы этому миру, он забрал все. Пришёл я в этот мир нагим, нагим и уйду. Так что же дальше? Увижу я свет, Бога или уйду в темноту и в безмятежный покой? В любом из этим двух исходов есть великолепие, ведь если что то тебя касается, то это означает, что ты жив. Пусть то будет тьма, пусть то будет свет, при таких раскладах не может существовать» ничего». Да и само «ничего» это уже что то.
На днях я встретил Моли, когда шёл на почту, чтобы забрать бандероль миссис Морган, пожилая женщина которая живет через улицу от нас. Когда то, не так давно, Роза работала у неё кухаркой, а то и уборщицей. Морган и ее муж Альберт занимались торговлей, это приносило им хорошие деньги, не то чтобы они шиковали, но были одними из самых богатых на деревне. Но как часто бывает, не все длится вечно. Их бизнес разорился, остались долги, и вот на старости лет они остались практически ни с чем. Удивительно в этом было то, как отреагировали на их кризис соседи и все те кто приходил к ним за помощью в финансах, кто каждый день лицемерно улыбался им и пресмыкался, даже не имея что то от этих людей, они подлизывались из-за их статуса. Есть два типа подлиз, те кто делает это получая выгоду, и те кто не получая ничего взамен. Тяжело сказать какой из этих типов лицемеров худший. Первый тип определенно хитрый, а второй глупый. У многих людей врожденно, на генетическом уровне существует чувства рабства. Испокон веков человек пытался выбраться из этого положения, а эти люди добровольно становятся рабами. Сколько народу находилось в этом положении под гнетом тиранов, достаточно вспомнить народ израилев во времена Фараона. Какой правитель бы отказался от таких поддонных? Был такой человек – Авраам Линкольн, великий человек, великой страны, а великой ее делали люди, люди которые со всех уголков света тянулись туда, и это самые выдающиеся люди во всех отраслях, сферах, направлениях. Это великие умы в своей стезе, а стремятся они в эту страну, потому что таким странным, необычных и умным людям помогают развиваться и раскрывать свой талант в нормальных условиях. А что говорить об этих жалких и завистливых людишках? Пусть я уродлив, пусть я буду беден в отличии от того положения в котором до кризиса была Морган и Альберт, но я остаюсь быть человек, и не меняю своё отношения и мнения к человеку из-за его финансового статуса. В ином же случае, грош мне цена. Я никогда не завидовал славе и богатству соседа, если меня и огорчало что то, то это не от того что у этого человека что то есть, меня огорчало что у меня нет того же. Это было что то о чем я мог мечтать в детстве. Теперь мне кажется низок тот человек, у которого в мечтах какие то вещи. Хоть и не имею я право судить их, но мне было жаль таких людей. Мечтать нужно о великом, а не о материальном.
Моли мне показалась грустной и подавленной, она не улыбалась как раньше, у неё явно не было желания со мной говорить, но из вежливости и своего отношения ко мне она словно собрав через силу все остатки радости и позитива натянула улыбку увидев меня, и поинтересовалась как мои дела, и куда я держу путь. В глазах ее я видел что то очень печальное, даже ужасное, этого было невозможно не заметить. Глаза выдают истинное состояние души, это ее отражение. Я тоже поинтересовался все ли у неё хорошо, ведь от чего то она грустит. Но Моли просто ответила – что все нормально, и она направляется домой. Ей явно не хотелось делиться своими заботами и проблемами, и это понятно, мы лишь соседи, и хоть у нас и хорошие отношения, и выросли мы вместе, но друзьями мы так и не стали друг другу. Как я уже говорил, меня отталкивало ее хорошее отношение ко мне только из за ее воспитания. Мне всегда казалось, что ей настоящей Моли я омерзителен как и большинству другим. Обменявшись несколькими фразами я продолжил путь на почту, вернувшись просидел целый день дома. Новостей о Дине не было, Крис и Чак видимо с остальными пошли на очередные поиски, а мне пришла странная и нехорошая идея – проверить сарай мистера и миссис Маклиш – родителей Чака.
Мне нужен был план если меня застукают, чтобы я мог оправдаться. Я решил рядом с оградой что стоит между нашими домами чеканить мяч, и пульнуть его в сторону сарая. Затем перелезть и с поводом ищу мяч, осмотреть их сарай. После я понял, что могу и не попасть туда ударом ногой, он может полететь криво. Ещё подумав я решил просто кинуть его руками. В итоге я пришёл к мысли, а зачем вообще его кидать туда? Запрячу мяч у себя, а потом скажу что так и не нашёл его. Как все таки люди умеют усложнять все, понял я это на своём примере. Не знаю от чего, но меня всего трясло, это не было волнением, это скорее был страх обнаружить там что то ужасное, или страх что застанут меня, хоть я и нашёл оправдание на такой случай.
Перебравшись через ограждения и тихо прислоняясь к стене дома прошёл прямиком к сараю, не оглядываясь по сторонам. Мне бы такое приключение с Чаком и Крисом показалось бы очень интересным и забавным, но когда ты один участвуешь в подобных делах, все кругом мерещиться и кажется опасным. Пройдя сквозь развешенное белье хозяйки дома, я наконец очутился у дверей сарая, которые были заперты на замок. Как я мог упустить такой момент?! Идиот!!!
Обойдя сарай я не нашёл ни единой возможности проникнуть внутрь, единственно было открыто окно на верхней части. Конечно можно было бы попробовать залезть наверх и так проникнуть внутрь, но если вдруг меня заметят, моя история про мяч будет выглядеть подозрительно. Внутри я чувствовал словно то что я ищу там, что вся разгадка и секреты прямо за этими деревянными воротами. Что мне делать? Может развернуться и уйти, бросить все, или все таки подняться наверх? И я решил вернуться. Но это не было поражением, у меня созрел другой план, проследить ночью за сараем, если там что то и есть, то Чак обязательно появится.
Ровно в полночь я начал вести наблюдение, ночь была прохладной, на небе светили звёзды показывая каждую ночь насколько мы ничтожны, человечеству и через сотни лет не долететь до них, никогда не шагнёт туда нога человека как однажды Армстронг сделал свой на Луне. А какой шаг сделаю я? Какой след оставлю я? Что останется после? На земле возле забора я наблюдал за сараем и размышлял о существовании других жизней на в галактике. Даже если они есть, есть другие цивилизации, то мы не пересечемся с ними. К тому возможному моменту развития человека, чтобы передвигаться со скоростью света не доживет и планета, да и возможно ли это? А если мы одни во вселенной? Если так, то для чего существуют другие галактики в которых мы не окажемся? Для чего есть то, о чем мы знаем но никогда не коснёмся этого, никогда не познаём этого? Если есть Бог, стал бы он создавать галактики больше нашей в которых мы никогда не окажемся лишь для того, чтобы мы знали как ничтожны и малы перед ним? Что значит горбатый Джек для всей этой вселенной? Ровным счетом ничего, но он так же существует как и она. Я часть этой вселенной, которая может обойтись без меня, а я без неё?..
Я океан, а ты – киты.
Я не умру без тебя, а ты?
И мне вспомнились такие строки, люди вечно задаются вопросом, пытаясь понять смысл, и в итоге так и не познав истины покидают это место. Некоторыми мыслями я боялся делиться даже с Чаком. Мысль вытащенная из головы, может представлять опасность. Разумеется если эта мысль противоречит правилам общества, их кодексу, вере, обычаем, устоям и всему тому, что для них есть истина. Ночь тянулась, окутав каждый уголок своей завесой, слышно было как копошатся жуки, к лицу прилипала мошкара. Ночью жила, этого нельзя было увидеть, но можно было осязать. Время шло, я терпеливо ждал и дождался. Где то в третьем часу ночи к сараю приближался слабый свет от фонаря. Мне увиделось две фигуры, подождав пока они зайдут внутрь я направился следом, но почти дойдя до ворот я заметил как со стороны дома кто то крадётся так же как и я. Прижавшись снаружи стены возле ворот я смог узнать человека который зашёл следом за двумя неизвестными, это был Крис. И тут я услышал голос Чака.
- Что ты забыл тут?! Шпионишь за мной? – За тем раздался голос Криса.
- Ты чего Моли привёл в сарай, совсем с дуба рухнул?!
- Какое твоё дело? Мы сами разберёмся, тебя забыли спросить.
- Это конечно ваше дело, вот только мне кажется вы тут вовсе не из за амурных игр, что скрываете, господа?! – На земле стояла керосиновая лампа, она освещала всех внутри, Крис улыбался запрыгнув на стог сена, свесив ноги. И вдруг его что то отвлекло и он потянулся за ящики, Чак в этот момент бросился к нему.
- Какого тут происходит?! Дин?! Вы чего его держите связанным? – после этих слов ноги меня сами завели в внутрь.
- Не развязывай его, дай все объясню – Чак произнёс так, словно боялся что их кто ещё услышит.
- Да уж потрудись все объяснить, братишка. – и тут он заметил как я подхожу к ним. – О, а вот и ещё один соучастник преступления!
- Я тут как и ты Крис, случайно, увидел свет и голоса, но что тут происходит?
- А раз так, сейчас мы с тобой Джек выслушаем нашего умника. Интересно ещё узнать каким боком тут Моли.
- Пожалуйста, говорите тише, вы идиоты! Этот засранец, он.. – И тут Чак остановился глядя на Моли, а та опустив взгляд вниз стояла вся красная сгорая от стыда. – Он прикасался к Моли без ее воли, вот. Я не хотел его похищать, но так случилось что у нас завязалась потасовка и я стукнул его камнем по голове, этот кабан рухнул без сознания, и тогда я приволок его сюда, связал и оставил тут, пока не одумается. Да, я знаю что вы думаете, но я был в панике, я подумал что убил его случайно, испугавшись приволок эту тушу сюда, а если отпущу, мне и Моли конец, хотя преступник тут только один.
- И на что ты рассчитываешься теперь? – Поинтересовался Крис уже спрыгнул со стога.
- Единственно что заставит его молчать, это компромат который может испортить его репутацию, и я думал сделать непристойные фотки с его участием, и оставить их себе как гарантию того, что он не побежит в Скотленд – Ярд. Ясность ума и твердость духа не позволили мне просто отпустить его безнаказанным.
- Ясность ума?! Ты просто идиот! – С этими словами Крис отправился к выходу проговаривая скорее себе чем нам, что все расскажет Тому, отцу Чака. Но Чак нагнал его и они вцепились, они обрушили всю злость и ненависть друг к другу которая копилась ещё с моего сада, я пытался их разнять, но они снова входили в клинч. Мы не заметили в этой потасовке как разбили керосиновую лампу, и мгновенно все начало разгораться, Моли выбежала и подняла тревогу, не знаю сколько времени я их разнимал, но пламя было уже даже наверху, путь к выходу был ещё свободен, однако языки пламени уже подбираюсь и туда. Узрев весь ужас, который творился кругом, мы трое выбежали выкашливая дым из легких. Из далека доносились голоса людей которые сюда спешили, время словно на миг остановилось, Чак глянул на меня, и в его взгляде я прочёл « большой Дин». Пламя было везде, слышен был хруст, полыхала крыша. Все неслись с вёдрами, вся семья Маклиш, Крис и Лизи. Тут была Моли и ее родители, тут была даже Роза, которая ещё не заметила меня. Был даже Альберт, муж Морган. Пожарных еще не было слышно, поэтому все хватались за ведра и бежали к колодцу или крану. Понимая что медлить нельзя я нырнул в языки пламени за Дином. Позади раздались голоса – Нееет! Нет, Джек! Кричали все, но никто не пошёл за мной. Укрываясь воротником футболки я дошёл до места где лежал Дин, жар был невыносимым, казалось что потеют зрачки глаз, я чувствовал запах своих сожженых волос. Дин лежал под балкой, он как то высвободился из верёвок, но не мог встать, его сильно придавило. Огонь был везде, не слышно было ничего из - за хруста сарая, который казалось что вот - вот рухнет. Я обхватил балку что есть сил, а сил у меня было достаточно, я смог немного приподнять бревно которое горело, и сожгло мне руки до мяса, я как индейка в духовке на день благодарения. Боль была по всему телу, я не мог вздохнуть, ощущения словно вдыхаешь только огонь, и он наполняет легкие. В момент когда я смог приподнять и подпереть огромный горящий кусок дерева на свой горб, Дин выскользнул, в его глазах был страх и ужас, он глянул на меня, оттолкнул со своего пути и бросился к выходу. Дым, огонь, запах собственной плоти, боль, все это меня остановило, все это овладело мной, я рухнул поражённый в этой смертельной битве, я не мог почувствовать последнего глотка воздуха, я терял сознание, разум помутней. Неужели это конец? Я не хотел умирать, но это был лучший момент для этого. Что я увижу? Я уже вижу ад, я в нем, но огонь больше не причинял мне боли, я засыпал, это последний сон, вечный сон. Встречу ли я Бога или просто уйду на покой в иной Млечный Путь?.. Мое уродливое тело пыталось до последнего остаться в живых, а что то прекрасное и светлое внутри меня не боролось вовсе, оно смерилось, оно хотело покинуть это место.. Последний звук рухнувшего сарая как симфония Чайковского, или мелодии всех великих музыкантов сыгравших одновременно, это и Моцарт, и Бах, и пение всех птиц на земле, словно их последний крик, последний для меня, для горбатого Джека.