Сказка
– Здесь торшеру самое место! И бра будто всегда тут висело!
И Бра влюбилась в Торшера, почти сразу.
Она жила на стене, совсем рядом с ним. Он же уверенно стоял у кресла.
Она мягким лучиком дотрагивалась до него. А он освещал большой круг – целый мир, ему было не до Бра.
Но их свет сплетался и становился единым. В их свете кресло казалось удивительным.
В кресле любила работать старушка. Она удобно устраивалась в нём, укутывалась в пуховый платок, брала со столика Торшера очередную рукопись и красный фломастер и начинала читать.
– Безггамотные бездаги! – с улыбкой картавила она, прочитав. Она листала рукопись обратно, что-то находила, черкала, писала на полях. Потом старушка спокойно взвешивала в руке рукопись и водружала её обратно на полочку Торшера. А потом с интересом брала следующую рукопись. Бра считала, что она и Торшер помогают старушке делать великое дело исправления чужих ошибок.
Это было важно в жизни Бра, но смыслом жизни была любовь.
Бра любила самостоятельность Торшера. Он был мобилен, мог перемещаться по комнате и даже исчезать из неё. Тогда Бра грустила. И радовалась, когда он возвращаться.
А ещё Бра любила, что Торшер крепко стоял на полу – у него было массивное круглое основание.
А ещё Бра любила его полированный столик, надёжно прикреплённый к любимой тонкой талии Торшера. На столике часто лежали рукописи, поэтому Торшер начитан и умён, как и подобает любимому.
Но самое главное было не в этом. И Бра, и Торшер загорались по мановению щелчка плетёных шнурков с жёлтыми шариками на конце. Бра знала точно, что это родство шнурков не случайность, а закономерность любви.
– Щёлк, щёлк, – и вот они вместе излучают такой важный людям свет.
Но к несчастью, Торшер к Бра не горел чувствами. Он ни единым лучиком не касался Бра. Но она смирилась с этим: зато он рядом.
Он был очень блестящ, любимый Торшер. А она не отличалась яркостью.
У него был удивительный абажур. А у неё был несуразный вытянутый плафон.
Ах, как он прекрасен! А она блекла и скромна.
Но свою любовь Бра оставляла при себе, боясь нарушить какую-никакую интимность между ними. И Торшеру было вместе с Бра хорошо. Хорошо, что он к ней привык.
– Поздравляем!
По праздникам внезапно загорался ослепительный свет. Это включалась в недосягаемой высоте прекрасная разлучница Люстра – с позолотой, хрустальными подвесками и множеством ламп. Торшер Люстру боготворил и даже иногда перегорал от страсти. А Бра в её свете становилась прозрачной тенью. Люстра – недостижимая мечта для Торшера, и только это успокаивало Бра.
Однажды старушка пропала.
– Все там будем.
Люстру завесили тканью, мебель одели в чехлы. Комната запылилась. Пауки обжили комнату паутиной. Торшер и Бра больше не загорались. Но ведь любовь осталась!
– Предлагаю новую концепцию!
Неважно, какие слова прозвучали. Важно, что последует за ними.
Вещи переживают людей: Люстру продали за огромные деньги профессору, любителю люстр.
Вещи переживают людей. Это так, но Торшера и Бра отнесли на улицу и бросили возле мусорного контейнера.
Оказалось, что теперь Торшер стал ценен не функциями, не красотой, а металлом. У него открутили тяжёлую станину, оторвали ножку и даже стальной каркас абажура.
– С паршивой овцы хоть шерсти клок.
На стекло Бра кто-то наступил, и плафон рассыпался на множество осколков.
Да это было больно, но Бра больше переживала не из-за этих перемен, а за Торшера. Он, искалеченный, сломленный судьбой, бредил незабвенной Люстрой.
– Что это там так красиво блестит?
И только тогда Бра осознала, что они днём ярко блестели на солнце, а ночью – под фонарём. И хотя в новой жизни сверкало только стекло Бра, она считала, что судьба оказалась к ним благосклонной: они остались вместе. Осталось только вытащить Торшера из ямы безнадёжности. И тогда они опять будут совершенной гармоничной парой.
Она была уверена в этом, потому что шнурки с пластмассовыми шариками на концах не перепутались, как это могло показаться, а сплелись. И Бра этому знаку свыше радовалась.
Май 2023