Дневник. 28 августа 2018 года. Встречи в лесу
Собралась в лес. Утро ясное, тёплое. Автобус до деревни Игумново изменил расписание. Прождала на остановке около получаса. Решила, что он уже уехал. Пошла по Проспекту Ленина в сторону улицы Социалистической, чтобы уехать до посёлка Чкалово, а оттуда до Игумнова – пешком. Пройдя минут 5, обернулась и увидела проехавший мимо Игумновский автобус. Какая досада! Через полчаса я была бы в лесу.
Чкаловская маршрутка появилась скоро.
Двигаясь пешком по асфальтовой дороге от Чкалова в сторону Игумнова, ощутила, что солнце греет слишком щедро. Быстро утомилась и замедлила шаг. На развилке дорог Плосково –Игумново услышала позади мужской голос: - «Садитесь, подвезём»! Обернувшись, увидела развёрнутую в сторону Плоскова большую новую иномарку, из которой выглядывали две мужские физиономии в чёрных очках, одна страшнее другой.
- Спасибо! Но мне – в другую сторону, – сказала я и под палящим солнцем пошла дальше. «Может быть и люди, и намерения добрые, но вид отпугивает. Хорошо, что предложение последовало на развилке, причина моего отказа выглядела правдиво», – думала я, привыкшая заботиться о том, чтобы никого не обидеть.
А вот и лес! Но как здесь сухо и пусто. Нет никакого намёка на грибы. Незаметно залезла в буреломные дебри. Устала, выбираясь из них. Но вот, наконец, преодолела последнюю преграду! Милый лес, чтобы утешить и ободрить, выставил передо мной крупный, яркий, оранжевый, как солнце, крепкий, как орешек, подосиновик. Долго, обходя кругами место находки, я искала его собратьев. Но тщетно.
С единственным грибом в корзине шла по любимым лесным местам, скользя ищущим взглядом по земле, в надежде найти грибы. И, вдруг, подняв глаза, увидела прямо перед собой молодого мужчину в оранжевой безрукавной майке с длинным ножом в руках. Ни корзины, ни сумки. Одежда, в которой не ходят в лес. Большой нож! Я не успела испугаться, но мозг анализировал увиденное с опасной трактовкой.
- Что-то вы пустой идёте? – сказала я, пытаясь скрыть замешательство.
- Грибов нет. Вот вся добыча.
Я увидела в его руках, кроме ножа, большой, яркий, оранжевый подосиновик. Ну, точно, близнец моего гриба! Не заметила его сразу потому, что он растворился на фоне оранжевой майки.
- А где вы ходили?
- Обошёл лес вокруг Игумновского поля. Грибов нет.
- А я иду от Чкалова, но нашла только один подосиновик, такой же, как у вас.
- Возьмите и мой. Мне один ни к чему, - застенчиво улыбнувшись, он протянул мне свой трофей.
Теперь в моей корзине два гриба. Значит, найду ещё.
Чуть подальше от места встречи, на зелёных мхах, меня ждали крепкие челыши, штук семь; три молодых белых и семейство рыжих лисичек. Я несу это в корзине и радуюсь, что мне не тяжело, как бывает при большом сборе. Иду налегке, смотрю уже не под ноги, а по сторонам, глубоко дышу, любуюсь лесом.
В кустах заметила малую птаху, меньше воробья. Птичка кругленькая, глазастенькая, серенькая, с оранжевой грудкой. А вот ещё одна, такая же, но грудка серая, чуть светлее остального оперения. Наверное, яркая - это самец, а серенькая – самочка. Жалко, что не знаю, как зовут птичек!
«Ой»! – воскликнула я, заметив, что чёрный сучок шевельнулся под ногами. Отпрянув, увидела, что «сучок», подняв голову, превратился в грациозного молодого ужа с чёткой золотой короной на голове. Тело его образовало несколько колец, приподнятых в воздухе, хвост распластался по земле, прямая шея возвышает гордую голову в короне. Он застыл в царственной позе, и некоторое время мы смотрим друг на друга. Не знаю, что чувствует и думает он. Я же откровенно любуюсь этим живым и совершенным изваянием. Потом он изменил позу, слился с землёй и исчез, как невидимка.
Я заметила, что стою на лесной опушке. Возвышаясь над зелёной травой на тонких высоких стеблях, в воздухе парят синими, голубыми, дымчатыми шариками соцветия сивца, создавая лёгкий голубой туман. Это последние цветы лета. Над ними роятся бабочки с ярким алым орнаментом и белыми крапинками на крыльях. Таких большинство, но есть и коричневые, жёлтые, зелёные, голубые. Всё это, и цветы и бабочки, - воздушное, летящее, парящее. Краски их богатой гаммой живут и переливаются под солнцем.
Я собрала букет сивца. Сначала на него села только одна, самая храбрая, бабочка. Потом потянулись и другие. Над голубым букетом – разноцветные бабочки! Я шла и любовалась этим живым калейдоскопом.
Вечером пришла соседка Татьяна. Похвалила мои грибы, умилилась букетом.
- Сивец-цвет, - сказала она, - от колдовства и от змей, - там, где он растёт, змеи не водятся.
- Как же, не водятся, в его зарослях я встретила ужа. Или уж не змея?
- Наверно, нет. Уж – это уж.
- А как ты? Была ли в эти дни в лесу?
-Про меня можно сказать: «сумасшедшая», - засмеявшись, заявила она, - сегодня в пятом часу утра поехала в лес с племянником, целью которого была рыбалка. В 5 часов он высадил меня у леса, а сам устремился к реке. Я прошу: «Побудь со мной здесь, на опушке, когда в лесу станет светло, а то - темень, страшно войти, ни зги не видно». А он говорит: «Ну, тебя! Сейчас самый клёв начнётся, а я буду здесь, с тобой, прохлаждаться, всю рыбу прозеваю, жди сама». Он уехал.
Я хожу по опушке леса, у дороги. Мимо проезжают машины. Водители на меня смотрят. Одна машина остановилась. Парень спрашивает: «Вы, что, заблудились, не знаете, куда идти? Садитесь, подвезу до Любца». Отвечаю: «Нет, я не заблудилась. Места здесь знаю. Приехала за грибами, а в лесу ещё темно. Жду, когда рассветает».
Набрала я немного челышей, молодых, крепеньких, да черники маленькое ведёрко.
Она продолжала:
- Недавно я была в деревне Ченцы, у брата Виктора, в его дачном доме. Деревня эта когда-то большая, потом сгорела, и сейчас там осталось всего три дома. Место тихое, почти заповедное. Рядом с Витиным домом – пруд. Завёлся бобёр, в воде хатку построил, осиновые деревья валит, запруды делает, работает вовсю.
На воде пара уток плавает. Селезень-красавец переливается на солнце голубыми, синими, зелёными красками, крупный, гордый, степенный. А уточка маленькая, скромненькая.
В апреле этого года, когда брат с женой приехали на дачу, они обнаружили, что под потолком открытого крыльца их дома, на полке, какая-то крупная лесная птица свила гнездо, большое, как корзина, а летом вывела в нём птенцов.
Всё лето Витя и его жена ходили мимо гнезда с птенцами очень тихо, осторожно. Но всё равно птица-мать, притаившись где-то на дереве, тревожно кричала, когда кто-то проходил мимо гнезда, приближаясь к птенцам. К концу лета они выросли, превратившись в крупных птиц с коричневым оперением. Что это за птицы, Витя не знает. Осенью они улетели. Гнездо опустело. Хозяева дома его не разоряют, ждут, что будущей весной птицы прилетят снова.
Ну, я заговорилась, а время позднее, - спохватилась Татьяна и ушла.
После её ухода я написала стихотворение «Прозрачный август».