Когда то, в конце 70-х, начале 80-х, это слово для меня имело совершенно другой смысл. Не такой ужасный и трагический, как в наше время. Не знаю, может мы просто были моложе и особо не задумывались над происходящим где то далеко от нас.
Именно поэтому я его и беру в кавычки при упоминании о моем товарище и однокашнике по училищу, Диме Карагоз.
С Димой мы учились в параллельных классах средней школы имени Цезаря Львовича Куникова, героя Малой земли. Какие у Димы были отметки по химии, не знаю. На радиотехническом факультете такой дисциплины не было. Химию преподавали на начальных курсах только механикам и судоводителям.
И когда наш командир во время очередного обхода кубриков, обнаружил у него хим.лабораторию и много разных мешков с неизвестными инградиэнтами, как человек военный отреагировал должным образом. Он позвонил Нелле Николаевне, Диминой маме. Разговор был коротким и по армейски лаконичным: "Ваш сын, террорист! Он делает бомбу и хочет взорвать училище!"
Нелля Николаевна, работала в училище и преподавала физику. И как все мамы очень переживала за своё чадо. После продолжительного диалога она убедила командира, что у неё самый добрый и безобидный мальчик на свете, за всю свою жизнь даже мухи не обидевший.
На счёт мух, не знаю, так как при мне всё началось с голубей.
Голуби
С лёгкой подачи Пабло Пикассо, голубь стал символом мира. И не важно, что голубь одна из самых жестоких из семейства пернатых по отношению к своим сородичам.
Когда я первый раз, попав к Диме домой, попытался выйти на балкон, то был крайне удивлён его видом.
Да, вот так и живём! Даже не знаю, что делать! Сколько в доме балконов, а голуби только ко мне гадить прилетают со всей округи, посетовал товарищ.
Прошло некоторое время и Дима, хитро улыбаясь попросил ему помочь.
Помощь заключалась в том, чтобы раз и на всегда отучить птиц мира гадить на его балкон. Не скажу, что я был жестоким и кровожадным, но услышав про бомбу с электрическим запалом сразу согласился. Почему? Да потому, что в каждом мальчишке с пелёнок есть внутри, как минимум тонн десять взрывчатки! Да и у некоторых девчонок тоже. Сестра моя младшая, росла среди пацанов. Вот и бегала по двору, в одной руке пистолет деревянный, в другой сабелька пластмассовая.
Операция была спланирована в рабочее время, когда мамы нет дома. То, что при этом необходимо было прогулять пару лекций по какому то "научному коммунизму" и сбежать из училища в самоволку, скромно промолчу.
Установив ВУ (взрывное устройство) рядом с домом на площадке гаражного кооператива, прикормив огромную стаю голубей и растянув провода от детонатора мы спрятались за бетонный бруствер. Вокруг не было никого, только мы и голуби.
Закон Ома никто не отменял (Сила тока на участке цепи прямо пропорциональна напряжению и обратно пропорциональна сопротивлению), и так как провода были достаточно длинными, взрыв раздался с весьма солидной задержкой.
Когда мы пришли в себя, чёрный гриб вперемешку с перьями уже поднимался выше крыши пятиэтажного дома. На протяжении нескольких десятков метров фасадные стёкла отсутствовали.
Я не стал спрашивать, что Дима положил в эту адскую бомбу, и почему она так рванула. Мне тогда казалось, что он просто хочет их испугать.
Появились первые признаки жизни, которые заключались в том, что кто-то с верхнего этажа громко закричал: "Вон они, держи их!"
Бежим, сказал я дёргая за рукав, ещё не пришедшего в себя товарища. И мы побежали.
Огибая угол дома я обернулся и увидел бегущую за нами толпу, которую возглавлял какой то бегун спортивного вида.
В голове сразу возникла мысль: "Легче обмануть толпу, чем одного человека". Догнав и развернув ничего не понимающего Диму на 180 градусов мы спокойно пошли навстречу появившейся из за угла волне праведного гнева.
Вырвавшийся немного вперёд физкультурник, вежливо поинтересовался у нас за каких то бандитов, мы не сговариваясь показали руками каким курсом надо продолжать движение, и толпа с гиканьем и улюлюканьем побежала дальше.
P.S. Гадить голуби больше не прилетали.
БСДМ
Не волнуйтесь, это всего лишь буй светодымящий морской.
Предназначен для светового и дымового обозначения спасательного круга, сброшенного за борт судна в темное и светлое время суток, в условиях морского климата. Дым оранжевый и оказывающий весьма неприятный эффект на дыхательные органы и слизистую оболочку глаз человека, чем то напоминающий иприт (горчичный газ), но в отличие от оного не приводящий к фатальным последствиям.
Вот таких два, достаточно увесистых буя, списанных с судна и принёс домой мой старший брат, работающий тогда на базе материально технического обслуживания флота. А я в один из дней, возвращаясь из увольнения, переместил эти буи к себе в кубрик и спрятал их, в так называемой курсантами «нычке».
Дима с большим интересом на них поглядывал, и всё время пытался отпилить небольшой кусочек для исследования содержимого.
Я был непреклонен. Пусть лежат, ждут своего часа.
Всем известно, что Новороссийск, город морской. Воды вокруг море!
Только в кранах она бывает не всегда. Сколько раз на моей памяти в город подавали «Большую воду» я уж и со счёта сбился. Губернаторы, трубы, оркестры, играющие туш, перерезание ленточек и т.д. А воз и по сей день там.
Да, кстати, не пытайтесь найти эту аббревиатуру (БСДМ) в поисковике, только насмотритесь всяких гадостей.
В общем, предлагаю выделить всех сотрудников Новороссийского водоканала в отдельную гендерную группу с причислением их к особо опасной категории сексуальных меньшинств и двигаться дальше.
С водой в нашем училище было от слова плохо совсем.
В лучшем случае подавали её два раза в сутки. По два часа утром и вечером, и поэтому в гальюнах на каждом этаже стояли бочки с надписью: «Вода для слива унитазов».
Опять вспомнил знакомого капитана дальнего плавания с достаточно редкой фамилией Слинчак! Учился он в 1-й роте, что этажом ниже и звали его все просто Слива.
И только в их роте надписи на бочках немного отличались от оригинала: «Вода для Сливы и унитазов».
Рядом с экипажами располагалась водокачка с вечным дедом, сторожем и сантехником в одном лице.
А когда по каким либо причинам воду не подавали совсем, как по мановению волшебной палочки, на лоджии четырёх экипажей высыпался весь личный курсантский состав, и дружно принимался орать: «Дед, воду давай!».
Действо могло продолжаться около часа, и немного уже охрипший полуторатысячный мужской хор начинал импровизировать: «Д е е е е е д… В о о о о ду… Давай! Давай! Давай!».
Все три факультета, как правило, жили дружно. Были эксцессы, не без этого, но крайне редко. В снежки поиграть рота на роту, так, что потом весь снег от крови красный. Обзывались, экипаж на экипаж. Судоводы – рогатые, механики – маслопупы, радисты – дятлы!
Вот и в этот раз, одна из рот судоводителей со второго экипажа, почему то переключила своё внимание от насущной проблемы отсутствия воды, на наши скромные персоны, мирно стоящие на лоджии четвёртого этажа 4-го экипажа.
13-я рота – дятлы, дружно скандировала массовка с экипажа напротив.
Дима посмотрел на меня и спросил: «Час настал? Пора поджигать?»
Тёплый вечер, ночной бриз (ветер со стороны моря), у нас его называют «южак». Как раз то, что надо!
Заняли правильную дислокацию, чтобы дым шёл в сторону второго экипажа, провели корректировку по направлению ветра, дёрнули чеку.
Старый буй, издав какой-то невнятный звук, похожий на вздох, сразу замолчал.
У Димы тут же в карманах робы обнаружилось несколько коробков со спичками, и вскоре буй был реанимирован.
Среднее время генерации дыма около 15 минут, но этого оказалось достаточно, чтобы в клубах ядовитого дыма скрылся не только второй и первый экипажи, но и значительная часть 3-го жилого микрорайона.
Сквозь оранжевый дым ещё долго доносились проклятия. Слёзы лились ручьями.
Воду в тот вечер так и не дали.
Хотел было в заключительной части написать про Царь-бомбу и другие пиротехнические экзерcиcы, а по факту получилось какое-то совсем неприличное количество букв.
Человеческая память похожа на бабушкин клубок шерстяных ниток из детства. Только потяни за кончик...
Ну бомба, как бомба. Ну была она сброшена на плац с 4-го этажа. Пострадавших нет. За исключением старшины роты Игоря Петрова, который стоя на балконе, от неожиданности проглотил бычок Беломора, и был ещё Юра Куник, крутивший с торца экипажа на турнике "солнышко" и благополучно с него свалившийся во время взрыва.
И был ещё миномёт, оружейного концерна Карагоз & Co, которому посчастливилось произвести только один выстрел в сторону Пионерской рощи. И наш командир, грустно волочащий данный дивайс по коридору к себе в кабинет вперемешку с полусотней самодельных кипятильников, собранных из бритвенных лезвий. В общем, ничего особенного. Обычные курсантские будни.
После очередной сессии кубрики 13-й роты быстро опустели и курсанты уже 5-го курса радиотехнического факультета разъехались по просторам нашей необъятной Родины в заслуженный отпуск.
Да, совсем упустил из виду драгоценный мешок из кубрика нашего «химика», который был передан на ответственное хранение Степану. Но о нём немного позже.
В роте остались только те, кто не сдал экзамен по ВМП (военно-морской подготовке): Аврамец И., Канкава В., Степанов И., Федоренко Г., Симон Б. и по неизвестной мне причине Юра Пудиков, проживающий в крайнем кубрике.
Какое интересное сочетание! Забегая немного вперёд, на последнем построении, прощаясь со своим выпуском, наш командир произнёс довольно-таки пространную речь перед строем:«Товарищи курсанты! Вот Вы Аврамец, умный! Вы даже латынь знаете в совершенстве! А курсант Степанов вообще – гений, перед ним профессора как дети! Федоренко, Вы очень хороший человек! Симон, прекрасный фотограф! У меня сын растёт, и я хотел, что бы он был похож на курсанта Канкава! Все, вы просто замечательные ребята.
Но когда вы собираетесь вместе… вы такие редкостные МУДАКИ!!!
Вот представьте себе, выхожу я на построение перед первокурсниками новой 13-й роты, иду вдоль строя, а там в первой шеренге курсанты: Аврамец, Степанов, Канкава, Федоренко и Симон!
И какая вы думаете будет у меня на это реакция? А я не раздумывая, сниму так медленно со своей головы фуражку, отброшу её в сторону… и разбежавшись с четвёртого этажа головой о плац!!!»
Не будем отвлекаться.
Нам предстояла пересдача. К экзаменам по ВМП курсанты, как правило, готовились очень серьёзно, и то, что произошло, не на шутку нас озадачило.
На старших курсах, экзамены по ВМП, принимала Московская комиссия, состоящая из 3-4 офицеров ВМФ СССР, как правило, капитанов 1-го и 2-го рангов.
И по сложившейся традиции старшины собирали деньги с курсантов, а ротный командир накрывал стол столичным экзаменаторам. Но в этот раз, что-то пошло не по плану. По списку наша пятёрка должна была заходить последней, но в кабинет нас не пустили. Из дверей аудитории вышел кап раз и объявил, что всем оставшимся в коридоре неуд!
Причины столь неадекватного поведения комиссии мы узнали немного позже. К столу было приготовлено несколько бутылок коньяку, сыры, колбасы, маринованные овощи, сало, пепси-кола Новороссийского пивзавода и т.д. Всё это, естественно, было отдано на ответственное хранение командиру и находилось в роте. Что произошло в его комнате отдыха, пока рота сдавала экзамен, остаётся только догадываться, т.к. найден он был на пороге в абсолютно невменяемом и мумиеобразном состоянии. На рабочем столе и палубе валялись пустые бутылки и остатки закуски.
Надо отдать должное нашему командиру. Он не уснул на диване! Он мужественно пытался ползти на выход в тщетной попытке помочь своим подопечным успешно сдать экзамен.
Естественно, поняв, что банкета не будет, комиссия очень расстроилась и решила прервать экзаменационный процесс.
Гена, Борис и я ночевали в городе. А Игорь Степанов с Игорем Аврамцом, и Юрой Пудиковым - в роте.
Каждое утро по телефону командир докладывал начальнику ОРСО Б.Н. Сверкунову: «Личный состав 13-й роты из пяти человек, чисто выбритые, наглаженные убыли на занятия, бла, бла, бла и т.д.»
Когда через три недели нашей усиленной подготовки по пересдаче экзамена я увидел Степана и Абрама, они были больше похожи на бомжей, нежели на чисто выбритых и наглаженных курсантов.
Делать было особо нечего, и свой досуг товарищи проводили своеобразно. Расстелив в холле огромный рулон бумаги, они рисовали, поочерёдно обводя контуры друг друга малярной кистью. Через некоторое время ротное помещение было похоже на картинную галерею, плотно увешанную полотнами «сеятелей» (Ильф и Петров).
Воды в экипаже, как всегда, не было и на следующее утро, следуя в городскую баню, выходя из экипажа, наши герои встретились с Чернышёвым Валентином Фёдоровичем (Шкаф). Будучи заместителем начальника ОРСО и капитаном 2-го ранга, Валентин Фёдорович был и остаётся одной из главных легенд НВИМУ на все времена. Мало того, что Шкаф знал всех курсантов в лицо, он помнил ещё их имена и фамилии. А это без малого полторы тысячи человек. Тремя пальцами ломал костяшку домино и одной рукой закручивал бляху в трубочку.
Больше всего Валентина Фёдоровича удивили значки на фланках задержанных, в том числе и с его изображением.
Степан тиснул фотографии Шкафа из тумбочки его кабинета, когда ремонтировал бобинный магнитофон. Аккуратно вырезал и вставил вместо Чебурашки и крокодила Гены. Были тогда такие круглые прозрачные значки довольно-таки внушительных размеров.
Не менее эффектно на фланках смотрелись и октябрятские значки. Их было не просто много, а очень много. Степан стал обладателем несметного количества этих значков после субботника в детском садике. Что там делал мешок с октябрятскими значками, я не знаю. Но под впечатлением от парадного мундира Леонида Ильича Брежнева, Игорь торжественно вручал их каждому входящему в его кубрик на протяжении нескольких месяцев, естественно при этом каждый раз награждая самого себя.
Отконвоировав любителей фалеристики и общественной бани к кабинету начальника ОРСО, Валентин Фёдорович, любезно открыв дверь и пропустив их вперёд, не менее любезно её за ними прикрыл, но при этом сам входить к начальнику не стал.
Что из себя представлял капитан 1-го ранга, начальник ОРСО НВИМУ Борис Николаевич Сверкунов, даже пытаться описывать не буду. Не благодарное это дело. Огромная карта мира, кожаное кресло и где-то на фоне всего этого величия, маленький, но до безумия злобный самодур!
Что из себя представляли на тот момент курсанты 5-го курса РТФ НВИМУ, Аврамец и Степанов?
Трёхнедельная нестриженность, она же небритость, плавно переходящая в пышные бороды и усы, где-то такая же немытость и полное отсутствие наутюженности. Да какая тут наутюженность могла быть? Перед описываемыми событиями они попали под ливень и где-то умудрились по уши испачкаться в белой извести.
У одного в руках рыбацкая авоська с банными принадлежностями. У другого, так называемая нами между собой, «чмо-торба» - пошитая моей бабушкой на спецзаказ сумка из лоскутов.
Особо хотел бы обратить внимание на ботинки Степана. Выпросил он их в кабинете по охране труда. На вид обычные, но на противовибрационной подошве сантиметров десяти толщиной. А вместо шнурков алюминиевый сетевой провод в белой хлорвиниловой изоляции с изящно торчащими в разные стороны бантами.
Там же сгинула и моя мица, пошитая на заказ в славном городе Одесса, которую можно было легко спрятать в кулаке и находящаяся на момент описываемых событий на голове Игоря Аврамца. Начальник ОРСО её даже примерил перед утилизацией.
Когда Борис Николаевич пришёл в себя от неожиданности, он набрал по внутреннему телефону номер командира 13-й роты, и произнёс: «Иванов, сколько тебе необходимо секунд, чтобы добежать до моего кабинета?»
По прибытию в кабинет начальника, командир сначала пытался отобрать у подопечных сумку с авоськой, потом, зачем-то, достав из кармана расчёску, предпринял неуклюжую попытку причесать Степана. Но после строгого окрика со стороны Сверкунова: "Не порть антураж!", смирился со своей участью.
- Иванов, следуй за мной!
На главном плацу училища в это время проходил подъём государственного флага и развод на занятия. После гимна СССР, исполненного сборным училищным оркестром, и формальностей, связанных с подъёмом флага, на плац вышел начальник ОРСО, Сверкунов Б.Н. с матюгальником в руках и произнёс: "Перед вами капитан 3-го ранга Иванов И.П., редкостной души долбоящер, а за ним курсанты 13-й роты 5-го курса, которых сегодня он собственноручно побреет, острижёт и сводит в баню!. А теперь вдоль строя училища шаааагом марш!".
Оркестр заиграл "Прощание Славянки"! Реакция личного состава ждать себя не заставила. Кто-то улыбался как майская цветочка*, кто то показывал большой палец. Кто то, не сдерживая эмоций прокричал: "Мужчины!!!".
На следующий день выбритые, вымытые и постриженные Абрам со Степаном в позе лотоса сидели на паркете в центре кубрика. Мешок с химикатами, весом около десяти килограммов, изъятый у Димы Карагоз и сданный Степану на ответственное хранение, не давал покоя.
Мятущиеся души экспериментаторов рвались к его содержимому. Что было внутри? Не скажу. Большинство сами догадаются, что там могло быть, а подрастающему поколению интернет в помощь. Ответственное хранение выглядело так.
Между ними металлический противень. У Степана в руке столовая ложка, при помощи которой он периодически подсыпает из расходного пакета адскую смесь в тлеющий на металлическом листе огонёк. Очередная вспышка! Дым тяжёлый, белый, через несколько секунд видно только две довольные физиономии и кисти рук с поднятыми гранёными стаканами чая. Дым медленно опускается к палубе. Процедура повторяется. Сноп искр, вспышка, дым, две головы, похожие на Чеширских котов. Стратегический запас в основном мешке, за спиной Степана.
А в это время, Юра Пудиков, досматривал по-детски ностальгический сон.
Снился Юре его родной город Баку. Двор, самодельные ворота. Юра получает мяч и сильным ударом отправляет его в девятку! Но вместо волшебного слова «Гоооол!!!» сквозь сон в голове навязчиво слышится слово «Поожааар!!!»
Просыпаться не хочется. Ну, пожар, и что? Крик повторяется: «Пожар! 4-й экипаж горит!»
Юра продолжает бороться с негой. 4-й экипаж большой, кубрик крайний, да и до 4-го этажа высоко.
Пожар! 4-й экипаж горит! Пожар на 4-м этаже! 13-я рота горит!!!
Юра, окончательно проснувшись, выглядывает в коридор. На площадку холла в это время вбегает пожарная команда курсантов со 2-го экипажа с огнетушителями наперевес. Из-за начинающего оседать дыма, в глубине коридора, как привидения появляются наши герои. В руках обоих стаканы с недопитым чаем и сигареты во рту.
Ой, не просто так Александр Одоевский когда-то написал: «Из искры возгорится пламя».
Жахнуло тогда знатно. Как они из кубрика успели выбежать, одному Зевсу известно. Кубрик за несколько дней восстановили, стены и двери покрасили, паркет оциклевали. Стёкла, как ни странно, остались целыми. Видимо потому, что были открыты.
Экзамен, естественно, все пересдали на «отлично». Правда, за то, что «повторно», балл был снижен, и в зачётках у всех появилась отметка «хор».
Капитан 1-го ранга, начальник ВМК Слепцов Г. А. остался доволен. Подойдя к нашему командиру, и по-дружески похлопав его по плечу, спросил: «А ну расскажи мне Игорь Петрович, почему такие орлы с первого раза экзамен сдать не смогли?».
*Выражение нашего командира: "Вы чего, товарищ курсант лыбитесь в строю словно майская цветочка!"