В условиях раскола мира на два враждующих лагеря, наличия у противника оружия, массового уничтожения, резкого усиления фактора внезапности в ракетно-ядерной войне главная задача разведки заключается в выявлении военно-стратегических планов противостоящих СССР государств, своевременном предупреждении правительства о назревающих кризисных ситуациях и предотвращении внезапного нападения на Советский Союз или страны, связанные с СССР союзническими договорами.
Исходя из этой задачи, разведка КГБ направляет свои усилия на решение узловых проблем, потенциально чреватых международными конфликтами и могущих при неблагоприятном развитии событий как в ближайшей, так и в отдаленной перспективе представить непосредственную опасность для Советского государства и социалистического сообщества в целом. В первую очередь она учитывает факторы, от которых зависит нынешнее соотношение сил па мировой арене, а также возможные принципиальные изменения в сложившемся равновесии. К ним, в частности, относятся:
В области специальных операций, используя особо острые средства борьбы:
- осуществление диверсионных акций с целью дезорганизации деятельности спецорганов противника, а также отдельных правительственных, политических, военных объектов в случае наступления особого периода или возникновения кризисной ситуации;
- проведение специальных мероприятий в отношении изменников Родины и операций по пресечению антисоветской деятельности наиболее активных врагов Советского государства;
- осуществление захвата и негласной доставки в СССР лиц, являющихся носителями важных государственных и иных секретов противника, образцов оружия, техники, секретной документации;
- создание предпосылок для использования в интересах СССР отдельных очагов антиимпериалистического движения и партизанской борьбы на территории зарубежных стран;
- обеспечение по специальным заданиям связи и оказание помощи оружием, инструкторскими кадрами и т.п. руководству братских коммунистических партий, прогрессивных групп и организаций, ведущих вооруженную борьбу в условиях изоляции от внешнего мира.
Исходя из возможности возникновения кризисной ситуации и развязывания прогрессивными кругами ракетно-ядерной войны против Советского Союза, внешняя разведка СССР заблаговременно и планомерно обеспечивает живучесть и действенность аппаратов разведки, их размещение в важнейших пунктах и странах, внедрение агентуры в главные объекты, бесперебойность получения информации о противнике. В этих целях она постоянно ведет подготовку агентурной сети и других сил, поддерживает их боеспособность, а также обеспечивает подготовку всего личного состава разведки, и особенно ее нелегального аппарата.
(Из разведывательной доктрины СССР)
- Разрешите? - постучав в дверь, зашел в кабинет с зашторенными окнами Пчелинцев.
Сутки назад его пригласил к себе Лысенко и сообщил, что следует прибыть в Особый отдел сороковой армии.
- Могу узнать по какому вопросу? - спросил, когда тот кивнул на стул за приставным столом.
- Тобой интересуются кадровики, - пыхнул начальник сигаретой. - Больше ничего не знаю. Сейчас выясним насчет оказии, - снял трубку. - Здорово, Виталий Петрович. Лысенко. У тебя завтра на Кабул кто летит? Так, понял. Пусть прихватит моего сотрудника (положил).
- В шесть утра с аэродрома вертолетного полка туда вылетает борт с двумя проверяющими из штаба армии. Командир, капитан Ермолаев.
- Я вас понял, Василий Иванович. Разрешить идти? - встал со стула Пчелинцев.
- Иди. Когда вернешься, доложишь.
Остаток дня Александр мучился догадками, для чего вызывают. По службе все шло нормально, никаких рапортов не подавал, в «кадрах» никого не знал. Вечером до блеска надраил сапоги, подшил свежий подворотничок на куртку, несколько раз выходил покурить на свежий воздух. Соседей по комнате не было - один был на выезде, другой дежурил по отделу.
Ровно в назначенное время винтокрылая машина взлетела с аэродрома.
Проверяющие - авиационные подполковник и майор оказались разговорчивыми и общительными. Познакомились. Когда выяснилось, что лейтенант тоже следует в штаб армии, обещали захватить с собой. Монотонно гудели двигатели, в корме звякал какой-то груз в ящиках, Пчелинцев задремал.
Через час с лишним приземлились в Кабуле, на взлетной полосе ждал УАЗ с водителем. Уселись в кабину, подполковник впереди, вырулили за КПП.
Вскоре, миновав городские кварталы, подъехали к бывшей резиденции Амина на возвышенности. Там, на блок-посту, у них проверили документы, въехали на территорию.
Теперь штаб 40-й армии располагался в самом дворце, который отремонтировали. Выглядел помпезно.
Спустя короткое время лейтенант сидел в кабинете начальника отдела кадров своего ведомства - упитанного полковника в роговых очках. Тот молча листал лежавшее перед ним личное дело, потом закрыл и потянулся к телефону.
- Геннадий Петрович, - сказал в трубку. - Пчелинцев у меня. Понял, хорошо, - опустил на рычаг.
Встав из-за стола, запер дело в сейф, - следуйте за мною лейтенант.
Пройдя высоким коридором с блестящим паркетом, завернули за угол, остановились у одной из дверей. Постучал, вошли внутрь.
- Спасибо, Леонид Иванович, - сказал сидевший за столом просторного кабинета человек, - а вы Пчелинцев проходите, присаживайтесь.
Был он в штатском, на вид лет пятидесяти. Худощавый и с седыми висками.
Кадровик исчез, прикрыв дверь, а Александр сделав несколько шагов вперед, присел на стул за приставной стол.
С минуту человек молчал, внимательно рассматривая лейтенанта, а затем представился, - я помощник начальника ПГУ КГБ СССР полковник Васнецов.
«Ничего себе» промелькнуло в голове. «Для чего это я понадобился разведке?».
Далее были заданы ряд общих вопросов, касающихся здоровья, семейного положения и знания языков. Александр ответил.
- Насколько знаю, это у вас вторая командировка за рубеж?
- Да, товарищ полковник. Первая была на срочной службе в Анголу.
- За что там получили награду?
- Участвовал в специальной операции. Распространяться не могу. Давал подписку.
- И не надо. А как смотрите на то, чтобы перевестись к нам?
- Я же контрразведчик, - вскинул брови Пчелинцев. - А там загранработа.
- Две стороны одной медали, - чуть улыбнулся собеседник. - Ну, так как?
- В чем будет заключаться служба и где? (чуть помолчал Пчелинцев).
- Пока здесь. В Афганистане. Та же агентурно - оперативная деятельность, но с уклоном на проведение специальных операций. Перед этим трехмесячная подготовка в Москве.
«А почему нет?» возникла мысль. «Предложение будь здоров. К тому же увижу Марину».
- Согласен, товарищ полковник - сказал вслух.
- Ну, вот и отлично, - откинулся тот на спинку кресла. - Другого не ожидал. Сегодня же возвращайтесь к себе, я организую приказ, о времени вылета в Москву вам сообщат. Там следует прибыть на объект «Балашиха» к майору Рябинину. Он все объяснит более подробно. Вопросы?
- Не имею, - встал со своего места лейтенант.
- В таком случае не задерживаю, - тоже поднялся Васнецов, пожав на прощание руку.
Этим же днем, ближе к вечеру, аналогичным образом, Пчелинцев вернулся назад.
Новость о его переводе начальник воспринял как должное, сообщив, что ему звонили из кадров, а потом сказал, - твоей службой у меня Александр я доволен, жаль, дальше не судьба. Так что передавай дела Яковлеву.
Когда сообщил об этом капитану, он округлил глаза «почему мне?»
- Указание начальника.
Тот пошел разбираться.
Вернулся красный как рак, пробурчав, - давай приступим.
Спустя еще двое суток в отдел поступила шифрограмма о переводе Пчелинцева к новому месту службы, подписанная одним из заместителей председателей КГБ СССР. Лишних вопросов по этому поводу никто не задавал, в контрразведке было такое правило.
На прощание Александр устроил «отвальную», вечером выпили с коллегами несколько бутылок «Столичной», а начальник вручил сувенир - фирменную зажигалку «Зиппо» с гравировкой «На память о совместной службе».
Далее был перелет военно-транспортным бортом из Кабула в Москву, ровно в полдень самолет приземлился в подмосковном Чкаловске. Сойдя по аппарели на бетон, Александр с удовольствием вздохнул весенний воздух, поправил спортивную сумку на плече и с чемоданом в руке направился к КПП.
Миновав его, вышел на остановку, чуть позже добрался на подошедшем «ЛиАЗе» в город. На конечной остановке вышел, прошел на местный вокзал, взял в кассе билет на электричку до Москвы.
Вскоре с гулом прибыл состав, остановившийся на перроне. С шипением открылись двери, вошел.
Пассажиров было немного, уселся на свободную скамейку, стал смотреть в окно. За ним мелькали в первой зелени леса с рощами, над ними нежарко светило солнце. Наполняя сердце радостью и покоем. Такого не было давно.
На очередной короткой остановке в вагон вошла компания ребят и девушек в ветровках и с рюкзаками, расположилась рядом. Один, бородатый и в очках, стал перебирать струны гитары
Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза...
В флибустьерском дальнем синем, море
Бригантина подымает паруса...
запел хрипловатым голосом. Эту песню Александр слышал впервые, перевел на музыканта глаза.
Капитан, обветренный, как скалы,
Вышел в море, не дождавшись нас...
На прощанье подымай бокалы
Золотого терпкого вина…
продолжил бородач.
Когда отзвучал последний куплет, спросил его через скамейку, - что за песня, парень? Кто написал?
- Поэт Павел Коган, - отложил в сторону гитару. - Еще в тридцатых годах.
- Душевная. Теперь буду знать.
Спустя час электричка прибыла на Ярославский вокзал. Прихватив вещи, Пчелинцев вышел на людную платформу. Оттуда проследовал к стоянке такси на площади и выехал в Балашиху.
У знакомого КПП за зеленым забором расплатился, вошел внутрь. Там предъявил прапорщику охраны документы, тот внимательно прочел. Вышел на территорию.
Как и раньше по виду она была пустынной (стеной высился бор), направился по дорожке, а потом аллее, в сторону административных корпусов.
Поднявшись на ступени главного, открыл стеклянную дверь, представился дежурному офицеру внизу, сообщив, что прибыл к майору Рябинину. Капитан снова проверил документы и вернул.
- Вам этажом выше. Кабинет номер восемнадцать. А вещи можете оставить здесь, - кивнул на гардеробную.
- Спасибо, - отнес туда чемодан с сумкой и поднялся по лестничному пролету наверх.
Рябинин оказался низкорослым крепышом за тридцать, в полевом камуфляже с майорскими погонами и тельняшкой под курткой. Назвался командиром группы спецподразделения «Каскад», где теперь предстояло служить Пчелинцеву.
Затем рассказал, что командует им полковник Савинцев, подразделение находится в Афганистане, а он прибыл в Балашиху для подготовки очередной группы.
- Мы подчиняемся напрямую Москве в лице Первого главного управления КГБ СССР. Основные задачи - помощь афганскому правительству в организации местных органов безопасности, налаживание агентурной сети среди местного населения, планирование и проведение спецопераций против бандформирований моджахедов*. Надеюсь это ясно?
- Ясно, товарищ майор, - кивнул Пчелинцев.
- В таком случае, пока все. Сейчас определим вас на жительство, сегодня можете отдыхать, а завтра приступите к занятиям. Если имеются вопросы, задавайте.
- Вопросов нет, имею просьбу.
- Слушаю.
- У меня в Москве невеста. Разрешите навестить?
- Имеете серьезные намерения? (чуть улыбнулся).
- Так точно.
- Ну что же, не возражаю. Отпускаю до восьми следующего утра. Кстати, по воскресеньям все курсанты могут туда выезжать. Остальное время учеба.
После этого Пчелинцева поставили на довольствие, накормили в столовой и поселили на одной из дач объекта.
В комнате на втором этаже стояли две кровати с тумбочками и платяной шкаф. Здесь же имелся телевизор, а в небольшой кухне, совмещенной с умывальником - холодильник, стол со стульями и газовая плита. Было чисто и уютно.
Определив вещи в шкаф, Александр раздевшись до пояса, умылся, побрился и, плеснув на ладони, протер лицо «Шипром».
Спустя час, время приближалось к вечеру, въезжал на такси в столицу. Расплатившись и выйдя на Фрунзенской набережной, зашел в телефонную будку, набрал номер телефона квартиры Марины.
После четвертого гудка ответил звонкий голос, - алло, я слушаю.
- Здравствуй, Марина, это я.
- Саша?! Ты откуда? - почувствовалась в нем радость.
- Звоню с набережной, рядом с твоим домом.
- Ура! Квартиру помнишь?!
- Да.
- Заходи! Жду.
Повесив трубку на рычаг, вышел из будки и направился к цветочным лоткам. Там купил у продавщицы два десятка алых тюльпанов, попросив завернуть в целлофан. Перешел по «зебре» на другую сторону набережной и направился в гастроном. Оттуда вышел с бумажным пакетом.
Чуть позже поднимался гудящим лифтом высотной «сталинки»*.
На седьмом этаже лифт стал, открыв дверь, шагнул на лестничную площадку и нажал кнопку звонка одной из трех квартир.
«Тру-ля-ля" пропело за ней, щелкнул замок, открылась. На шее, обнимая, повисла Марина.
- Это тебе, - когда вошли, и заперла дверь, вручил девушке букет.
- Красивые, - прижала к груди. - Проходи.
Спустя пару минут оба сидели на кожаном диване в зале, обмениваясь новостями. Александр рассказал, что приехал в столицу по делам, Марина, как идет учеба.
- Ой! Что это я? (внезапно прервалась) ты же, наверное, голодный. Давай покормлю.
- Спасибо, я обедал.
- Давай-давай, - чмокнула в щеку. - Уже вечер.
- Может, подождем родителей? Когда вернутся с работы.
- Они в командировке в Ленинграде. Вернутся через две недели. Так что иди в ванную мой руки, я на кухню.
- Это к столу, - сходив в прихожую, передал девушке пакет. - Коньяк с шампанским и конфеты.
Когда вернулся из ванной, на кухне ждал накрытый стол. По тарелкам был разложен салат оливье, в открытой банке золотились шпроты, рядом тонко нарезанные сыр и московский батон. Здесь же стояли обе бутылки и хрустальные фужеры.
- Ну что, за встречу? - взял в руку шампанское Александр.
- Всенепременно, - тряхнула челкой Марина.
Хлопнула пробка, наполнил шипящим напитком до краев, сдвинули. Выпил до конца, она половину, смешно сморщив носик, - колючее.
Съев салат, повторили, закусив шпротами и сыром. Затем девушка убрала со стола, гость помог вымыть посуду. Захватив шампанское с фужерами и конфеты, перешли в зал. Там все поместили на журнальный столик у дивана, хозяйка включила «Комету».
B;same, b;same mucho
Como si fuera esta noche la ;ltima vez
B;same, b;same mucho
Que tengo miedo a perderte, perderte despu;s
полился из нее голос Андреа Бочелли. Александр протянул Марине руку. Встав, заколыхались в танго, слились в поцелуе.
Всю ночь оба любили друг друга, а на утренней заре он вышел во двор.
Там стояло вызванное такси, поднял вверх голову. Из открытого окна махала рукой Марина. Помахал в ответ, сел в салон, «Волга» выехала из арки.
По еще пустой набережной уступом шли поливальные машины, в струях воды искрилась радуга. На душе впервые за много дней было радостно и спокойно.
Без четверти шесть вошел в свою комнату. Там, сопя, отжимался от пола мускулистый парень его лет.
- Сорок, - сказал на выдохе. Упруго вскочил на ноги. - Никак сосед объявился? Будем знакомы, Иван, - протянул руку.
- Александр, - сделал то же Пчелинцев.
- Вчера приехал?
- Вчера.
- А я днем раньше. Вернулся из спортзала, гляжу, чьи-то вещи. Ладно, щас ополоснусь, а затем пойдем на завтрак.
Пока плескался в умывальнике, Пчелинцев переоделся в камуфляж и зажужжал бритвой. Через пятнадцать минут вышли из комнаты. Из других тоже появлялись парни в полевой форме, весело переговариваясь.
Иван коротко познакомил, оказались одногруппники. Спустились вниз и направились по аллее меж пахнущих скипидаром сосен в сторону столовой. Там уже кормили, уселись за тремя накрытыми столами.
На завтрак была гречневая каша с мясом, оладьи с джемом и какао.
Закончив, отнесли посуду в мойку, выйдя наружу перекурили, а потом направились к административным корпусам.
С этого дня началась интенсивная учеба.
В группе было семнадцать человек, возрастом до тридцати пяти лет, звания от прапорщика до капитана. Часть приехала из Афганистана, некоторые, побывали в Анголе, Ливии и Эфиопии.
Поскольку опыт оперативной работы имелся у всех, акцент делался на особенности вербовки и использования агентуры из мусульман. Изучались формы и методы пакистанской и американской разведок на территории ДРА*, проводились занятия по стрелковой и диверсионной подготовке.
Обучали также использованию новейших средств связи, рукопашному бою, тактике ведения допросов и многому другому. Занятия начинались в восемь утра и заканчивались после ужина. Поначалу уставали, но затем втянулись.
Ближе всех за это время Александр сошелся с соседом по комнате Иваном.
Фамилия его была Яковлев, звание старший лейтенант, родом из Москвы. Закончив пограничное училище служил на Памире, оттуда попал в спецназ.
Подружился и с другими ребятами. После Высшей школы был еще один, капитан Евгений Хорунжий, закончивший ее пятью годами раньше. Остальные прошли высшие курсы КГБ в Ташкенте или КУОСе*.
Уровень подготовки у всех был примерно равный, дополнительную усваивали без проблем. А вот по характеру отличались: белорус, прапорщик Чеслав Карпец был невозмутимым флегматом, дагестанец, лейтенант Казбек Махачев наоборот, имел взрывной темперамент; сибиряк - капитан Семен Дробышев (двухметровый здоровяк) являлся добродушным и покладистым. Остальные тоже были все разными.
Объединяло то, что все побывали в «горячих точках» или на войне, повидали смерть и знали, что такое боевое братство. Способствовал этому и готовивший группу Рябинин.
Как узнали от одного из инструкторов, майор в составе спецподразделения Зенит*, в 1979-м участвовал в штурме дворца Амина, за что имел боевой орден.
В общении был простым, лично проводил ряд занятий, передавая свои знания и опыт.
Обращались в группе друг к другу по имени, к нему - Анатолий Тихонович.
Как-то раз, на коротком отдыхе после отработки, попросили рассказать о той операции.
- Так и быть, - прополоскал рот водой из фляги. - В практике пригодится. Мотайте на ус.
Как все знаете, в вечно неспокойном Афганистане постоянно происходили государственные перевороты.
Свергнувший в 79-м своего предшественника Хафизулла Амин делал вид, что тоже хочет строить социализм и даже для вида окружил себя нашими советниками.
Однако, у партийного руководства СССР были серьезные подозрения в связях Амина с ЦРУ*, поэтому несмотря на поздравление и принятие в Кремле нового руководителя Афганистана, за ним велось оперативное наблюдение.
Такие выводы были не безосновательны - Амин имел западное высшее образование и проявлял националистические задатки. Появился реальный риск, что Афганистан станет враждебным по отношению к СССР, чего категорически нельзя было допустить.
В результате на очередном заседании Политбюро было решено устранить Амина в его дворце Тадж-Бек. Поручили это Комитету государственной безопасности в лице Юрия Владимировича Андропова.
Костяком штурмовой группы стали бойцы «Альфы», где я тогда служил, а также схожего по задачам подразделения «Зенит»*. Помимо этого в операции участвовали Мусульманский батальон ГРУ, а также 9-я рота десантников 345-го отдельного полка ВДВ. У сводного отряда из техники были две зенитные установки «Шилка», шесть БМП и десяток бронетранспортеров.
- Маловато, - сказал Дробышев. На него шикнули «тихо».
- Охраняла дворец, - продолжил Рябинин, - президентская гвардия, часть которой обучалась в Рязанском училище. Вооружение как советское, так и иностранное, современных образцов. Личная охрана Амина состояла из ста пятидесяти бойцов, прошедших специальную подготовку.
С воздуха дворец прикрывала мощнейшая ПВО, поэтому вся операция являлась наземной. Вместе с другими военными формированиями общая численность афганских сил по периметру объекта составляла порядка двух с половиной тысяч.
Кроме того в непосредственной близости от него стояли три пехотных и один танковый батальон, а на территории вкопаны два "Т-54".
Согласно замыслу нашего командования, пока спецподразделения вместе с десантниками будут штурмовать дворец, подразделения ГРУ проведут операцию по отвлечению части сил афганской гвардии на Кабул. Следовало обесточить город, попутно заняв его ключевые административные и военные здания. Главной задачей было перекрытие всех транспортных коммуникаций, основной из которых являлся аэропорт столицы.
Все началось в 19.15 с высадки в нем задействованных в операции сил. Одна группа на технике вошла в город, другая направилась к дворцу. Его здание было построено буквой «П» и охранялось со всех сторон несколькими линиями постов.
Первая состояла из охраны президента, вторая - тяжеловооруженных бойцов с гранатомётами и пулемётами, расположенных на семи постах, вокруг. Третью составляли армейские батальоны, которые удалось умело отвлечь и запутать. Они не участвовали в бою.
Вначале сработали наши снайперы, убравшие часовых на вкопанных танках. Одновременно с ними группа спецназа ГРУ повредила установки ПВО, чтобы в аэропорту смогли безопасно садиться советские самолеты с основными силами. К сожалению, подойти совсем бесшумно не удалось. Один из постов заметил спецназ, взвыла сирена тревоги.
Тут же в бой пошли БМП с десантниками внутри. Пытавшиеся построиться на плацу казармы афганские гвардейцы стали уничтожаться их огнем, к которому подключились «Шилки». Однако это были элитные части афганской армии, и они не побежали, заняв оборону. Подъехавшая бронетехника попала под очень плотный огонь.
Несмотря на это, движение продолжалось, главное было прижаться к зданию.
К слову, сам дворец был построен основательно. Выстрелы из БМП с зенитными установками не могли нанести ему значительного урона, но мешали ведению ответного огня из окон. Вскоре удалось поджечь второй этаж.
Наши бойцы были одеты в афганскую форму без знаков различия. Отличали своих от чужих по белым повязкам на рукавах, а также отклику «Миша-Яша».
Это помогло сбить с толку противника: сам Амин, как потом выяснилось, до конца считал, что его штурмуют повстанцы и хотел запросить помощи у СССР.
Мы врывались внутрь, метали гранаты и простреливали все помещения. Немецкие пистолеты-пулеметы охраны Амина не пробивали наши бронежилеты и уничтожение противника являлось вопросом времени. Примерно через полчаса все основные очаги сопротивления в разных точках дворца подавили, он методично зачищался.
Только в зоне ответственности спецназа КГБ было уничтожено до двухсот солдат противника и захвачены живыми его высшие офицеры. Оставшиеся сдались в плен. Не менее успешно был взят и Кабул, где вообще ничего не успели понять.
К сожалению, не обошлось без потерь - погибли пятеро спецназовцев, девять десантников и семь бойцов мусульманского батальона. Более трехсот человек получили ранения.
Среди погибших был и один из руководителей операции Григорий Иванович Бояринов. Афганские силы потеряли примерно триста убитыми, более тысячи взяли в плен.
Вот такая была операция, парни, - закончил командир свой рассказ.
- А что сталось с Амином? - спросил Дробышев.
- Нашли убитым автоматной очередью. Ну, все (взглянул на наручные часы). Кончай перекур. Занимаемся дальше.
По воскресеньям, переодевшись в «гражданку», курсанты выезжали в столицу, где занимались по предпочтениям. Как выяснилось, у всех они были разными.
Карпец и молчаливый прибалт Озолс, любили ходить в музеи с театрами, Хорунжий с земляком из Киева - Дзюбой предпочитали посидеть в ресторанах, а Махачев с Яковлевым приударить за девушками. Самый молодой в группе - младший лейтенант Бугров, являлся меломаном и посещал всевозможные концерты.
Имелся в группе и оригинал - старший лейтенант Игнатов. Жилистый и мелкий, он превосходил в силе Дробышева. Жал «двойник»* сорок семь раз, швырял гранату на сотню метров и ударом кулака, надвое разбивал шлакоблок. Красотами столицы не интересовался, читая запоем книги (на объекте имелась неплохая библиотека).
Все это время, выходные Александр проводил с Мариной.
Они вместе гуляли по Москве, навестили Третьяковскую галерею, побывали в Большом театре и многих других местах. Чувства углублялись, любовь крепла, решили пожениться.
Когда из командировки вернулись родители Марины, сообщили об этом им.
Те не возражали, свадьбу решили сыграть, как только Александру дадут отпуск, что было не за горами. В июне, приказом Председателя КГБ СССР, ему было присвоено очередное воинское звание «старший лейтенант».
Жизнь радовала...