Мы старательно делали вид, что нам все страшно интересно и подумывали, как хорошо было бы прихватить это богатство с собой, как это проделали однажды иудеи, покидая Египет, — эпизод в мировой истории, известный как Исход, — взяв с собой в дорогу серебро, золото, всяческие украшения в качестве дани за беспробудное рабское и нищенское существование в фараоновом плену.
Помимо занятий по теории организаторы запланировали для нас также и лабораторные работы, в ходе которых нам представилась возможность продемонстрировать свои навыки по материализации живых организмов из неодушевленных предметов: превращение серого уличного булыжника в белую морскую свинку, а зеленой ветки жимолости в крохотного, пышущего огнем разноцветного дракончика. Господи, кого этим нынче удивишь? Занятия больше походили на представления бродячего ярмарочного цирка, но без клоунов, билетов и зрителей. На мой взгляд, они были скучны, поскольку ни на йоту не приближали к цели. Нас терзали сомнения, что мистер Хиггинс хотел подсунуть нам не настоящую Матильду, а ее эрзац.
— Шимми, скажи свое слово. Ты улыбаешься, будто только что поймал и слопал воробья.
— Мне она показалась, как минимум, странной и взбалмошной. Ведьмы так себя не ведут. Жаль, что у нас нет особых примет Матильды вроде татуировки на шее и на руках. Может, позвонишь Алексе?
— Ты что, зачем…
— Виноват, не подумал, они же ни разу не виделись.
— Мы удрали с тобой из Петербурга в самоволку, а ты предлагаешь выдать Боссу наше местонахождение на блюдечке с голубой каемочкой.
— А если покопаться в библиотеке?
— Знаешь, это идея. Никто не заподозрит, может и найдем адресную книгу с телефонами ведьм. А нет — возвращаемся в Питер, пока нас там не хватились. К Хиггинсу какие претензии? — заказали Матильду, он нам ее представил. Мало ли в Англии матильд… Кто мы для него, чтобы он разбивался в лепешку?
— Что, верно, то верно. К русским у них отношение, как к дикому племени, которые и ложку с вилкой в руках никогда не держали.
— Ну, в этом они, позволю себе заметить, изрядно обманываются. По части дикости, к примеру, есть по утрам овсяную кашу с селедкой, они могут дать нам сто очков вперед.
— Что с них взять, Алекс. Каша с селедкой — это кулинарный образ загнивающего Запада. Будущее за Россией. Великий русский художник Николай Рерих говорил, что она призвана самим провидением стать светочем человечества.
— Однако мы с тобой, Шимми, пока что в настоящем времени застряли, и успехами похвастать не можем.
— Временно. Уверяю тебя, временно. Ведьму в Лондоне найти — это вам не мешок фасоли перебрать. Наверстаем упущенное и со скорою победой возвратимся мы домой.
(фрагмент романа "Наглая морда")