"Святая Троица" Рублёва и архитектор Барановский
Когда-то давно, в Москве, я ехал на троллейбусе и там мы разговорились с одной пожилой дамой, в чьём облике ясно просматривался фантезийный артистический налёт.
(Разговор был примечательным, может быть, когда-нибудь ещё расскажу. Дама оказалась литературоведом).
Когда мы проезжали мимо Красной площади, я кивнул в сторону храма Василия Блаженного:
- А ведь его в 30ых годах собирались снести. Но главный архитектор Москвы пригрозил, что покончит с собой, если это произойдёт.
- Барановский! – немедленно уточнила дама. – И его сразу посадили!
И добавила:
- А когда его жена приходила к нему в тюрьму, он первым делом спрашивал, цел ли храм.
Я намеренно рассказал эту историю именно так, максимально кратко, так как все прочие подробности здесь излишни. Пожалуй, это главное, что надо знать нам и последующим поколениям о том, почему это русское Чудо до сих пор стоит на своём месте на главной площади столицы.
Став одним из главных символов России.
И вот теперь – Троица Андрея Рублёва.
Её тоже хотят уничтожить. Искусствоведы едины в своём мнении, что вне стен Третьяковки этому символу русского искусства не выжить.
Вот что пишет, например, канал "Шакко: об искусстве":
"Икона "Троица" Андрея Рублева - это не только уникальное сокровище изобразительного искусства нашей страны. Также это деревянная доска с краской на ней возрастом примерно 596-612 лет.
Доска возрастом шестьсот лет.
У нас в России мало зданий можно найти настолько старых.
Эта доска и краска на ней в очень плохом состоянии. Там огромное количество дырок, трещин. Сцепление красочного слоя с деревом -- плохое. Темпера отшелушивается. В Третьяковке "Троица" постоянно находится на контроле (как больной в палате, обвешанный датчиками), в специальной витрине ("кислородной палатке").
Если такой древний предмет переместить из климата, в котором он привык находиться, в любой другой, тем более не в музейный, где много открытого огня (свечи) и людей, которые потеют и дышат, то предмет начнет чувствовать себя очень плохо. Коробиться, осыпаться"
Пропускаю здесь часть описания всех ужасов.
Цитирую только итог:
После того, как "Троица" перестанет жить в музее и поддерживаться силами музейных специалистов, она умрет в физическом смысле этого слова. Краска отвалится; деревянный щит, сбитый из нескольких дощечек, пойдет ходуном.
Произойдет это в течение года, или даже нескольких месяцев".
Чего ж вам более о вершине русского искусства, о которой мы все, как минимум, знаем со школы?
Однако оказывается, что атмосфера времён посягательств на Покровский собор теперь, издалека. видится нам сильно упрощённой и одномерной.
Это я понял, когда прочитал другие мнения о передаче Святой Троицы в собственность РПЦ.
Так, например, на канале "История государства российского" в статье под зл овещим названием "Чиновники открыто саботируют решения Путина. Конфликт в Москве обостряется" легко и непринуждённо переводят вопрос о передаче шедевра Андрея Рублёва в политическую плоскость (оговорившись: "Не буду рассуждать о целесообразности такого решения. Оставим дискуссию экспертам" – т.е. заведомо отринув все КУЛЬТУРНЫЕ и ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ аспекты проблемы в сторону, попросту перечеркнув их).
Автор вещает:
"Однако решение принято на самом верху Владимиром Владимировичем и обсуждению не подлежит. Между тем московские чиновники в лице руководства Третьяковской галереи и людей, за ним стоящих (думаю, подобные выпады музея без санкций влиятельных интерессантов не делаются), открыто саботируют решение Верховного и под различными предлогами (состояние иконы неудовлетворительно, РПЦ не в состоянии обеспечить ее сохранить) отказываются передавать объект культурного наследия церкви", -
а далее ещё более радикальные выводы о происках наших вра гов и их попытках подорвать наше государство.
Ничего не напоминает?
Плевать на культуру, главное – политическая сторона вопроса. Непослушание Верховному! – разве это не криминал?
Вот в таком же контексте, я думаю, происходила когда-то и борьба за Василия Блаженного. Громких голосов: "Долой его!" было намного больше, чем одиноких голосов в защиту.
"Но Барановский – мировая величина, - помнится, объясняла мне дама-собеседница. – Скандал от его демарша был бы на весь свет!"
А что же сегодня?
Почему о "Святой Троице" молчат наши "мировые величины"?
Или у нас их уже просто нет?