Золотой слиток Горького

               
— Маааам, а у нас есть роман Горького «Мать»? — поинтересовался сын, заглядывая в комнату.

Библиотека дома была приличная. Друзья шутили, что если топнуть ногой в нашей квартире, — на голову обязательно упадет какая-нибудь книга. И картотека даже была. Но в ней копаться сыну было, конечно, лень.

— Нет, дорогой, «Матери» нет, отвечаю я, оторвавшись от квартального отчета, а про себя думаю, мать, перемать, в самый ответственный момент отвлекает!

— А почему? — вкрадчиво спросил сын, надеясь спровоцировать меня на литературную беседу.

Читать роман Мише, не хотелось, и он решил выведать у меня основную идею, приукрашенную лирическими отступлениями, а затем, творчески развить тему.  Назревало сочинение по литературе.

Компьютера дома у нас еще не было, и я, в каком-то смысле, выступала доступным  источником разнообразных знаний.

— А потому, — пыталась отмахнуться  я, снова зарывшись в бумаги, — что есть рукописи, которые не горят, а есть те, которые не тонут.

— Мам? — потрясенно воскликнул сын, немного подумав, — ты, что хочешь сказать, что роман Горького «Мать»…?

— Да, именно это я и хочу сказать, вяло пыталась я отвертеться от литературного диспута, но вовремя спохватилась.

— Миша, это просто шутка… Я хотела сказать, что роман «Мать»  — не то произведение, которое мне бы пришло в голову  хранить в домашней библиотеке.

— Это почему же?

— А потому,  что это политизированный роман, настоящая агитационная поэма, не имеющая литературных достоинств. Заметь, что это исключительно мое восприятие, а ты должен сам прочитать  роман, чтобы сформировать собственное мнение. И, вообще,  ты меня отвлекаешь!

« Сдался ему наш пролетарский классик», — рассеяно подумала я, у меня не сходился баланс.

— Ну, мам, — Миша методично добивался своего, — ну почему ты так думаешь?

— Потому что роман писался для рабочих и крестьян, людей малограмотных. Текст  очень простой, местами даже небрежный, и язык тоже очень простой, никаких стилистических изысков, роман не закончен. И, вообще, Горький сам считал его наименее удачным из всех своих произведений. Что тут еще добавить? Но прочитать стоит.

— Почему?

— Потому что это трагический рассказ о трагических временах… У Горького самого была тяжелая жизнь, он рано остался без родителей, и никто заботливыми мозолистыми руками не убирал с его дороги живописно разбросанные там грабли, как это делаю  для тебя я!

Мои руки мелькнули  перед  Мишиным носом.

— Вот именно этими самыми руками!

На указательном и среднем пальцах действительно были мозоли от ручки! А как же, бухгалтер — человек умственного труда!

Миша уселся рядом, и я поняла, что поработать уже не удастся.

— Ты знаешь, Миша, писатель, он как старатель. Немыслимое количество жизненной породы приходится ему перелопатить, чтобы «намыть» свой золотой слиток. У каждого писателя есть такой, у кого побольше размером, у кого поменьше.

— А какой золотой слиток у Горького?

— Вот он-то как раз и есть у нас в библиотеке.

— Сказки?

— Сказки — само собой, ты их с детства знаешь.  А еще рассказы: «Старуха Изергиль», «Городок Окуров», «Жизнь ненужного человека». Пойдем, я достану тебе сборник рассказов.

Мы поговорили еще об эстетике прозы Горького, о его стихах и пьесах.

Прошла примерно неделя, и вот, меня вызывает в школу учительница по литературе Алевтина. Прихожу. Она показывает мне Мишино сочинение на тему: роман Горького «Мать».

— Вот, пожалуйста, полюбуйтесь!

Открываю тетрадь. Эпиграф: «Есть рукописи, которые не горят, а есть те, которые не тонут» и подпись: мать. Читаю дальше: «Роман Горького «Мать»… и далее по тексту художественное изложение нашей беседы! О самом романе ничего по существу (так и не прочитал), но довольно  подробно расписано впечатление от цикла «Старуха Изергиль». Видно, что разговор даром не прошел…

Я чувствую, что нам обоим конец (Алевтина была теткой идейной), но выбираю единственно верную и, как оказалось, спасительную тактику поведения.

— Да как он посмел, негодяй, ведь речь идет о самом Горьком, нашем великом пролетарском писателе, отце соцреализма!!! Да я его, да я ему, да за такое убить мало! Ох, доберусь до дома — выдеру, как Сидорову козу и муж придет с работы  — добавит!

Вид у меня был такой злобно-решительный, что учительница по литературе, кажется, испугалась.

— Да Вы не нервничайте так сильно , думаю что бить ребенка совсем  не обязательно… В сущности он имеет право на свое мнение…

— Да какое мнение может быть у этого мерзавца, опозорил нас…, ну и получит по заслугам, напирала я, пытаясь разорвать тетрадку! До утра будет у меня новое сочинение писать и ужин не получит!!!

Я весьма натурально изображала бешенство. Алевтина попятилась.

—Да Вы успокойтесь, пожалуйста! В сущности, идея золотого слитка даже по-своему оригинальна…

— Уж я разберусь дома с этим горе-писакой! А Вы звоните мне в любое время дня и ночи. Бедная Алевтина развела руками, я выскочила из класса.

Оказавшись на улице, и едва переводя дух, я подумала:

— Кажется,  пронесло на этот раз!  А Мишу дома мы еще «проясним»!
 
Как говорил Станислав Ежи Лец:  «В определенный момент надо прекратить писать. Даже не начав».