К сожалению, новые материалы размещаю без фотографий, не могу пока читать тексты и отвечать на ваши отзывы и давать свои.
Раздел 7. Олимп и Парнас — под землей?
Подземный мир — это загадочный источник творческого вдохновения поэтов, писателей, художников, композиторов? Или же он — всего лишь порождение человеческой фантазии и непокорного духа?
100 Пещеры плоти и духа
Реальный подземный мир интересует не только археологов, геологов, спелеологов, историков, уфологов, представителей других «узких» профессий и всеядных туристов. Волнует он и философов, поэтов и композиторов — правда, большей частью, умозрительно. Самое удивительное при этом, что философия, поэзия и музыка на примере абстрактной пещеры могут исчерпывающе поведать человеку о мире, в котором тот живет, и о самом человеке.
В своем диалоге «Государство» (360 г. до н.э.) древнегреческий философ Платон одну из 10 книг отвел аллегории «Пещера». Это самая известная из всех подземных полостей в мире, природных и рукотворных, реальных и невещественных. Вот загадка — почему именно пещеру выбрал философ для своей книги о государстве? Может, потому что человек вышел из земли? Но войдем в единственный вход и спустимся к костру, разложенному на дне камеры. Солнце высоко в небе и не заглядывает вовнутрь.
Посреди пещеры перегородка, за которой сидят узники в оковах, не имеющие возможности глянуть, что позади них. Перед ними стена, по которой скользят тени от статуй, проносимых за их спинами людьми, говорящими о чем-то друг с другом — но те голоса арестанты приписывают теням. Колодникам ничего неизвестно ни об этих людях, ни о предметах, которые те переносят, ни об источнике света. Для них, пожизненно обреченных тупо созерцать стену и слушать эхо голосов, тени являются истиной в последней инстанции. Узники общаются друг с другом и, хотя подобно богам дают теням имена, они не ведают, что ничего не знают о них, также как и о себе…
Грустная картина. Ведь это мы сидим в пещере, привычно созерцаем то, что нам показывают, толком ничего не объясняя, и что мы по своей ограниченности считаем истиной. Иллюзию мы принимаем за реальность, а реальность за иллюзию.
Одному из этих несчастных философ предлагает выйти из пещеры, взглянуть на солнце и реальные предметы, постичь истину и узреть высшую реальность — Благо. Если это пробудит в узнике философа, рассуждает Платон, он обязательно вернется в пещеру и выведет своих собратьев на Божий свет. Правда, Платон задается вопросом, а поверят ли ему его собратья или сочтут за сумасшедшего. Философ не дает ответа, но скорее всего, толпа примет этого человека за безумца. Кончится всё тем, что, вернувшись в заключение, человек забудет свой пережитый опыт, как сон, и вновь окунется в мир теней. Либо закончится всё еще трагичнее, и его убьют, как разрушителя их привычного мирка — тут Платон намекает на судьбу своего учителя Сократа, которого осудили и казнили в Афинах. Нет пророка в своей пещере!
Но не только это хочет донести нам древний грек. Платон трактует чувственный мир как тюрьму души, из которой можно вырваться, лишь воспарив к миру вечных идей, а это может сделать только философ. При этом Платон четко разделяет стремление к высшей идее философа и общества: философ стремится к ней ввысь, а общество не может оторваться от земли. Посему государством должны управлять философы, заключает великий идеалист.
Образ Платоновой пещеры развил в трактате «Новый Органон» (1620 г.) английский философ Фрэнсис Бэкон. Среди заблуждений и препятствий-призраков («идолов»), которые мешают мыслить и познавать мир, которые являют иллюзию, а не действительность, Бэкон важное место отвел «идолам пещеры». «У каждого помимо ошибок, свойственных роду человеческому, есть своя особая пещера, которая ослабляет и искажает свет природы, — пишет философ. — Происходит это или от особых прирожденных свойств каждого, или от воспитания и бесед с другими, или от чтения книг и от авторитетов, перед какими кто преклоняется, или вследствие разницы во впечатлениях».
После Ф. Бэкона и другие мудрецы углублялись в эту тему, как в бездонную пещеру, Для постижения их идей надо не только погрузиться в глубины, но и воспарить к небесам. Возможно ли такое раздвоение? Признаться, досадно: выходит — как были, так и остались мы пещерными людьми? Или всё же воспарим?
Поместив человека в пещеру, Платон задает вопрос: «Что вы знаете, сидя в пещере, о мире и о самих себе?» А вот норвежский драматург Генрик Ибсен в пьесе «Пер Гюнт» (1867 г.) вопрошает более определенно: «А не тролли вы в ваших пещерах и вдали от них, если всю жизнь живете как тролли?» Главный герой пьесы Пер Гюнт всю свою жизнь провел в странствиях, увиливая от трудностей, в поисках личного счастья и того душевного состояния, когда можно всегда «быть самим собой довольным».
Одна из ключевых сцен драмы происходит в горах Норвегии, в гигантской пещере Горного короля. Молодой повеса оказывается в Рондских палатах, запрятанных в Рондском провале, в царстве троллей, человеконенавистников и каннибалов. Выгнанный из своей деревни за то, что соблазнил чужую невесту и бросил ее, Пер повстречал Женщину в зеленом плаще — дочь короля троллей и прочей нечисти. Прельщенный возможностью стать принцем троллей, он последовал за принцессой в Тронный зал ее отца — Доврского деда. Во дворце царили шум и суматоха. Множество придворных троллей, кобольдов, леших окружали короля, восседавшего на троне в венце и со скипетром.
Перу Гюнту всё равно, где жить. С троллями, так с троллями, тем паче, что в перспективе он станет их королем. Юношу не смущает, что он попал в извращенный мир, где ему прицепили хвост, где вместо света тьма, а вместо мёда вкушают помёт. «Ты, главное, умей казаться троллем, — поучает женишка король, — усвой повадки наши и манеры, а там, в душе, во что угодно веруй». Но когда Перу для более верного взгляда на искаженные вещи собираются перекосить левый глаз и вырезать правый, ему с трудом удается бежать из царства троллей. Благо, в это время донесся из долины колокольный звон, разрушивший чары и стену пещеры.
В конце пьесы постаревший Пер Гюнт встретился с Доврским дедом и тот раскрыл ему глаза на то, что хоть Пер и не остался в царстве троллей, но всю свою жизнь прожил как самодовольный тролль...
Готовя свою пьесу к постановке в театре, Ибсен попросил своего соотечественника композитора Эдварда Грига написать к ней музыку. В 1875 г. Григ создал свой музыкальный шедевр, который живет ныне самостоятельной жизнью. (В 1888—1891 гг. композитор переработал его).
Композиция состоит из двух сюит, каждая из четырех музыкальных пьес. Картина «В пещере горного короля» замыкает Первую сюиту и является самым известным и узнаваемым произведением Грига. одной из самых популярных классических мелодий. Многократный причудливый повтор одной и той же дьявольской мелодии, усиливающейся от вкрадчивого нестройного шествия троллей к разгульной пляске ввергает слушателей в экстаз. Эту пьесу иногда исполняют в пещерах, обладающих превосходной акустикой. По отзывам некоторых людей, они под мистической лавиной звуков 2,5 минуты испытывали счастье, т.к. … «ощущали себя троллями». (No comment).
А вот самому композитору, по его собственному признанию, было «тошно слушать» эту музыку. Почему? Да потому что «так проникнута она коровьими блинами, «сверхнорвежеством» и «будь-самим-собой-довольством»!» Потому что Эдварду Григу претила всякая чертовщина, потому что в этой пещере проявилось всё самое нечистое, что может только быть в человеке, теряющем человеческий облик. Но почему же именно эта сцена стала самой притягательной для слушателей? Она дает им возможность погрузиться в шабаш? Впрочем, это дело каждого — погружаться или нет. Каждый ставит себя на место Пера Гюнта. Каждый решает, нужен ему хвост или что-то другое.
Сам Григ дает однозначный ответ. Свою «буйно фантастическую пьесу», в которой музыкальный герой испытывает наваждение и проходит нешуточное испытание, композитор обрамляет в светлые небесные тона: Начинает с картины «Утро» и заканчивает «Песней Сольвейг».
Сюиту к драме Ибсена Григ писал в Бергене, на своей духовной родине, в уединенном горном местечке «Тролльхауген» («холм троллей»). Иногда кажется, что композитор сам побывал в пещере Доврского деда и услышал марш троллей, который вот уже полтора столетия ассоциируется с подземным миром, таинственным и загадочным, и с темными глубинами земли и человека.
Но всё же не этим утверждением хочется закончить книгу.
Русский писатель К.Г. Паустовский в «Корзине с еловыми шишками» рассказал о том, как Григ на прогулке встретил в лесу под Бергеном маленькую девочку Дагни Педерсен — дочь лесника, собиравшую еловые шишки, и помог ей поднести корзину. Девчушка оставила глубокий след в душе композитора, и он посвятил ей свое «Утро», которым открывается 1-я сюита «Пера Гюнта». Когда девушке исполнилось 18 лет, она приехала в гости к своим родственникам в Христианию, и однажды на симфоническом концерте «услышала, как человек во фраке сказал», что «сейчас будет исполнена знаменитая музыкальная пьеса Эдварда Грига, посвященная дочери лесника Хагерупа Педерсена Дагни Педерсен по случаю того, что ей исполнилось восемнадцать лет». Потрясенная этим чудом, Дагни после концерта со слезами на глазах вспоминала седовласого человека, который не забыл ее и открыл перед ней «то прекрасное, чем должен жить человек». А еще она призналась самой себе: «Слушай, жизнь, я люблю тебя»…
ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ОЧЕРК КНИГИ