Едва просушив волосы и тело после душа, Анна Лебен подошла к гардеробной. Итак, наш выбор на сегодняшний вечер? Пожалуй, фиолетовая пара от «Aubade» только без пояса и подвязок. В сексуальности тоже важна мера. Телесного цвета чулки на кружевной резинке. Что там зеркало глаголет, всю правду рассказывает? Вполне, вполне... Бог наградил Анну стройной фигурой и красивыми ногами, вполне компенсирующими несколько простой тип лица. Зато всякий макияж ложится, как пастель Дега на бумагу, любой образ воплотит.
Однако, продолжим. Короткое платье-комбинация из дорогого бутика: чёрный жатый шёлк, открытые плечи и грудь. Достаточно откровенное, но без эпатажа. Ожерелье — мелкий жемчуг. Золотая брошка в виде сердца с каплей рубиновой крови. Серёжки-сердечки, та же тема. Чёрные туфли на среднем каблуке, с золотыми пряжечками. И песчано-коричневый жакет из грубой шерсти.
Теперь можно на выход. В руках её крафтовый пакет с литровой бутылью домашнего сидра. Разумеется, не собственного изготовления, поставляет проверенное лицо, фермер из Липецка. Сама Анна не пьёт ничего спиртного, но в качестве угощения.
Почти стемнело. Стоит поспешить. Дорога недолгая, три квартала, но лучше быть вовремя. «Renault Duster», серебристый как ртуть, застыл в готовности. Не Бог весть что, но частному детективу фанфары ни к чему. К тому же дополнительная опция: репутация чисто дамского авто. Улыбнуло, когда один клиент полушутя воскликнул, мол, с такой эмблемой ни один уважающий себя мужик за баранку не сядет! В самом деле, прикольный символ, хотя обратит внимание только разборчивый взгляд.
На месте Анна оказалась через пять минут, парковка ещё достаточно свободна. Можно пристроиться в самом укромном углу. Полгода назад она впервые увидела здесь этих двоих, высокого мужчину средних лет и юную девушку, как выяснилось позднее, отца и дочь. Селиверст Севастьянович (уму непостижимое сочетание!) Полднев и Лера. То есть Валерия, если точно. Во внешнем облике Леры имелось мало отцовского, отчего верилось, что виновницей сей красоты была именно мать. Возможно, поэтому данный персонаж семьи Полдневых покинула сцену лет десять назад, спутавшись с неким деятелем искусств, то ли режиссёром, то ли продюсером. С тех пор её имя никогда не упоминается, словно предано забвению.
Об этих пикантных подробностях Анна ничего не знала, когда однажды, заехав по ошибке в чужой двор, внезапно встретилась взглядом с чудеснешим созданием, когда-либо ступавшем по земле (если не считать Елену Прекрасную, жившую давно, и поэтому авторитет спорный). Сердце директора сыскного агентства «Лебен и партнёры» оказалось пронзённым нешуточной стрелой Амура, со всеми вытекающими последствиями, а именно: романтическим настроением, скачущим между звёздами и преисподней, повышенной глупостью и отрицательной работоспособностью. Почти месяц она, вместо того, чтобы заниматься рутинным, но доходным бизнесом, дежурила в автомобиле возле заветного дома и с жадностью ловила каждое мимолётное явление милой пассии. Пока наконец, вспомнив профессиональные навыки, не устроила засаду. Подстерегла, когда отец с дочерью соберутся куда-то ехать на своём чёрном весьма представительном «BMW X5M», тут же рванула наперерез, и вдруг резко остановилась, заблокировав движение. Разыграла целое представление, якобы полная некомпетентность и наивность, плюс незаметные женские уловки, в результате на следующий же день она ужинала в квартире Полдневых на правах эксклюзивной гостьи. После чего подобные мероприятния стали происходить всё чаще, естественным образом перейдя в романтические отношения.
Выглядело это каждый раз примерно одинаково. Анна приезжала вечером к определённому часу, когда Селиверст (грр!) Севастьянович забирал дочь с занятий бальными танцами. Они встречались на парковке и поднимались в квартиру. Вместе долго и непринуждённо ужинали, затем Лера целовала отца, дружески жала руку Анны и отправлялась почивать в свою комнату. На этом увлекательная часть программы для бедной влюблённой заканчивалась, однако приходилось в полной мере отрабатывать свою роль пылкой любовницы для папаши. Справедливости ради скажем, что как мужчина тот показал себя вполне сносно, в меру лет и сил стараясь на ложе страсти. Но не этого жаждали душа и тело Анны!
Посему коварный, далёкий от норм этики план постепенно созрел в её голове. К слову, однажды она принесла с собой и угостила отца и дочь превосходным сидром, который покупала непосредственно у производителя. Напиток пришёлся обоим по вкусу, и с того времени стал ежедневным атрибутом вечерних посиделок. Так вот, ничтоже сумняшеся, Анна придумала подмешивать в сидр эффективное, но безопасное снотворное. В результате оба Полдневы засыпали блаженно, накрепко, в зависимости от количества выпитого и физических кондиций. Лере хватало стаканчика, чтобы быстро отключиться в кроватке, а Селиверст Севастьянович ещё мужественно стремился исполнить долг страсти, иногда даже успешно. Когда визави засыпали, Анна покидала взрослое ложе и перемещалась в девичью спальню. Первоначально она ограничивалась легкими объятиями, касанием едва-едва, робкими поцелуями, замирая от мысли, что спящая может проснуться. Но со временем аппетит и смелость преступницы возрастали. Её руки и губы стали проникать всё глубже, всё безрассуднее. В какой-то момент она обнаружила, что тело девушки даже во сне способно реагировать на воздействие, причём самым благоприятным образом, вплоть до выделения обильной влаги и конвульсий оргазма. Это настолько вдохновило тайную любовницу, что она решилась на дальнейшее развитие авантюры. Оно было, в сущности, элементарным. Просто женить на себе папу Селиверста (для чего забеременеть от него), а потом как-нибудь поладить с дочкой уже явным образом. Любой скажет, что план так себе, зияющий техническими и логическими прорехами. В частности, секс с Полдневным всегда оказывался безопасным, словно по инструкции, с неукоснительным использованием презервативов. Но, как уже было сказано, влюблённый мозг Анны не слишком хорошо справлялся с интеллектуальными функциями.
Зато к делу приступил со всем рвением! Теперь каждую ночь, когда Анна оставалась у Полдневых, после ритуальной возни с отцом и нежной близостью с дочерью, она возвращалась к спящему мужчине, с помощью рук и рта добивалась устойчивой эрекции, чтобы затем оседлать воспрянувшего жеребца и произвести его эякуляцию непосредственно куда нужно. Приходилось надеяться, что количество и качество вторичного эякулята будут достаточными для зачатия младенца. И ещё, с некоторых пор, дважды в неделю, Анна стала использовать тест на беременность, чтобы вовремя получить в руки железный аргумент.
И в этот раз всё шло по накатанной колее. Остановился мрачно-чёрный «BMW», откуда ласточкой выпорхнула Лера, тут же следом Селиверст Севастьянович, покивали Анне: привет! Руки заняты пакетами из «Глобуса», то да сё на ужин. Пока поднимались в лифте, шутили-смеялись почти по-семейному. Обычная вечерняя суета, громкая музыка из Лериной комнаты (сколько раз тебе говорить, сделай потише, не дочь, а головная боль!), девочка насмешливо показывает язык, нестерпимо милая в короткой белой футболке с Беллой Свон. Стол: фрукты, салаты, сыры, морская жуть. На почётном месте бутыль сидра. Главная забота Анны, чтобы яблочный нектар Морфея достался жаждущим в нужном объёме. Ничего ведь ужасного в том нет, если поспят поглубже, полезно для здоровья. Анна ведь не воровка, не убийца, плохого не сделает. Немного нежности, сладкой клубники со сливками...
Однако не всё шло гладко. У Леры после танцев остались какие-то психи, она периодически дерзила отцу, Анну игнорировала, вертелась за трапезой. Ушла внезапно, ни спасибо ни до свидания! Анна и не заметила, что дежурная чарочка сидра осталась нетронутой.
Зато глава семейства с удовольствием опорожнил бутыль, и "шлифанул" ещё парой рюмок «Remy Martin». Отчего захрапел, едва коснувшись головой подушки. Теперь до утра не проснётся, хоть из пушки пали. Анна направилась в душ, долго и с наслаждением мылась, предаваясь грёзам предвкушения. Чуть просохнув, накинула банный халат, двинулась знакомым путём. В дверях девичьей спальни остановилась, ощущая гулкие удары пульса в висках, волнуясь, как в первый раз. На всякий случай тихонько окликнула: "Лера!" Тишина, ни шороха. Осмелев, женщина подошла вплотную к постели. Сегодня новое бельё, крупный принт каких-то цветов, в сумерках загадочных. Анна сбрасывает халат и гладким змеем проскальзывает в глубину простыней. Лера, как обычно, лежит на боку, чуть поджав колени, обе ладони сложив под щёку. Длинные шелковистые волосы разметались по всей подушке. Тонкая футболочка, она же ночная сорочка, сбилась уже достаточно высоко, открыв простенькие белые трусики. Анна с замиранием сердца трогает девочку за плечо. Нет, никакой реакции. Женщина почти со стоном прижимается сзади к девичьему телу, осторожно подтягивая её футболку как можно выше. Вот уже обнажилась спина с нежной кожей и бугорками позвоночника, хрупкими лопатками. Анна тянет руку через впадинки рёбер туда, где мягкая округлось живота и райские яблоки грудок. Ах, как сладко! Анна целует молочно-белые плечи, отнюдь не рыхлые, а упругие, спортивные. Затем одна её рука проходит под шеей, чтобы взять грудь, а другая по животу спускается всё ниже и ниже, туда, где вьётся лёгкая, не ведавшая ещё бритвы или воска поросль. Холмик пружинит под пальцами, но им нужно дальше... Анна чуть не плачет от блаженства, когда чувствует под рукой словно лепестки розы, готовые распуститься, волшебнейшую в мире тонкость. Укромная горошина клитора открывается прикосновению. Это миг, ради которого можно вытерпеть любое наказание, хоть смерть! Женщина почти улетает в эйфории, прижалась своим нежным местом к бедру девушки, сладко трётся, привычно трепеща в ожидании вспышки-ливня... И вдруг её пронзает неожиданное! Лера шевелится, явно не во сне, и кладёт свою руку поверх руки Анны, совершающей безумное действо. Женщина замирает, ощущая в буквальном смысле, как шевелятся от ужаса волосы у неё на голове. Что сейчас будет? Крик, слёзы, гнев?
Но девочка так же тиха, словно ничего не произошло, а дальше... дальше Анна с изумлением-восторгом чувствует, что Лерина ладонь не только не отстраняет казалось бы чуждую ей руку, а наоборот, давит сверху, приглашая, нет, приказывая продолжать и ещё активнее! Женщина обнимает желанную возлюбленную жарче, крепче, и даёт полную волю действующей руке. Лера отзывается на страсть невольным содроганием, хватается, как утопающий за соломинку, за всё подряд: простыни, Анну, воздух... Она дышит всё чаще и громче, стонет, мычит, не стесняясь, и Анна, увлечённая таким выходом чувств, сама теряет остатки разума и кричит что-то, и кусает свои губы...
Оргазм смыл их, как цунами рыбацкую деревушку. Анна не могла поверить, но приходилось признать, что сбылось невозможное... Лера ответила ей, несмотря ни на какие препоны логики и природы. Нереально, но случилось... Прошло несколько минут, и девушка повернулась к ней лицом. Спасительные сумерки скрывали её лицо, но глаза сияли, словно освещённые изнутри прожекторами. Анна искала слова, чтобы что-то выразить, но их не потребовалось. губы сомкнулись с губами, следом соединились тела, и всё повторилось, только медленнее и слаще.
Уже под утро, совсем без сил, женщина вспомнила, что должна вернуться к Селиверсту. Но это оказалось невыполнимой миссией. Через секунду она уснула.
Снилась ей всякая весёлая чепуха, светлый день, берег моря с соснами и пляжем — когда внезапное грубое прикосновение потянуло её на поверхность. Она сразу вспомнила, что находится в постели несовершеннолетней девушки, в чужой квартире, голая, и приготовилась хлебнуть лиха полной мерой. Было отчего. Её крепко держала за предплечье мужская рука и тащила прочь из сонного рая. Анна повернула голову, страшась того, что увидит, но безразличная к любому исходу. Призошедшее ночью резко изменило всё. Прежние козыри биты, карты прочь со стола!
Селиверст Севастьянович, с изрядно помятым лицом и пылающим взглядом, навис над преступным ложем, как символ неизбежного возмездия. Анна даже подумала, отчаянно усмехнувшись про себя, даст ли он волю рукам, или ограничится бранью? Вдруг у него посерьёзнее найдутся аргументы, вроде кинжала, а то и пистолета?
Мужчина произнёс еле слышно, очевидно, не желая будить спящую дочь, побелевшими губами: "Пошла нах... сука, тварь, пока не придушил! Как ты могла так?"
Отвечать тут было нечего, да и ни к чему. Прежний план рухнул, к счастью или нет, а будущее туманно... Главное, чтобы без уголовщины. Уж это Анне, когда-то выпускнице юридического факультета МГУ, вдолбили насмерть!
Она секунду замешкалась, всё же голая под простынёй, потом чертыхнулась, какая тут стеснительность? Они трахались благополучно несколько месяцев без церемоний. Резко вскочила, схватила халатик и вышмыгнула из детской. Селиверст Севастьянович статуей командора следовал по пятам. Молчал, но сопел так выразительно, что впору было коленкам задрожать. Вот уж нет! Анна сознавала только одно — она счастлива, и это счастье никому не отнять! Бейте, пытайте — по фигу!
Кое-как обрядившись, она двинулась на выход, при этом незаметно сунула визитную карточку под Лерин телефон в прихожей. Бывший любовник преградил ей путь, бросил в лицо: "Я понял, ты всё подстроила, за моей спиной охмурила эту дурочку, а она точно, как её мать, ноги раскинула перед первым встречным... В смысле встречной... Все вы бл...!"
Анна с силой оттолкнула его, в дверях обернулась, так же тихо выговорила: “Ты дурак, а дочь у тебя чудо!” — и прыгая через две ступеньки скатилась по лестнице вниз, не дожидаясь лифта.
В этот день, как и во многие предыдущие, она в офисе «Лебен и партнёры» не появилась. По телефону дала инструкции секретарше, выдала по первое число "партнёрам". Зато дома нашла выход кипящей буре внутри себя. Затеяла генеральную уборку, стирку, готовку — лишь бы не сидеть на месте. И попутно ломала голову в поисках приемлемого варианта. Проблема в том, что не вполне ясна позиция главного субъекта, и объекта данной ситуации, Валерии. Действительно, ночью она ответила положительно на недвусмысленное, скажем так, предложение. А вдруг это минутная прихоть, и днём они вместе с родимым отцом напишут заявление в прокуратуру? Так и так, насилие, соблазнение, обман... Что же, исключать ничего нельзя, надо быть готовой. Хотя не верится, что Лера способна на подобное, вот нисколько!
Заодно, хотя лучше было бы утром, но как пришлось, Анна проверила тест. И глазам не поверила — вторая полоска, честь честью! Раза три провела тест снова. Тот же результат. Вот правду говорят, зачастую желаемое приходит не тогда, когда его ждёшь. И что теперь прикажете делать, люди добрые? Вернуться, покаяться к Полдневу, прими мать с твоим дитятей! Нет, невозможно, поезд ушёл, рельсы остыли. Пока что отложим проблему в дальний ящик, потом решим...
Уже вечером, около семи, зазвонил телефон, незнакомый номер. Почему-то Анна сразу поняла, что это не реклама, не банковские услуги, а нечто важное, возможно, поворот в жизни. Выдержала паузу, сосчитав до пяти, потом нажала приём. Голос в трубке она узнала сразу, хотя сбивчивый и торопливый: "Аня, Аня, это Лера, срочно приезжай! С папой несчастье!" Анна ощутила, что пол уходит из-под ног. "Как, что случилось? Какое несчастье? Ты сама цела, в порядке?" — "Я-то нормально, можно сказать... А вот папа... Он, он застрелился в гараже, днём! Тут полиция, выясняют... Я только-только нашла твою визитку... Аня, пожалуйста, приезжай!" — "Лера, милая, скоро буду! Держись, хорошо?"
Мозг Анны вдруг прекратил всякую рефлексию и заработал предельно чётко. Конечно, надо ехать. Какие там обстоятельства, что оставил после себя Полднев, неизвестно. На всякий случай она позвонила знакомому адвокату, быстро описала ситуацию, попросила быть наготове. Затем облачилась в свой максимально "деловой" костюм, в котором посещала всякие судебные мероприятия: тёмно-серый пиджак с юбкой, белая блузка в мелкий синий горошек и бордовый галстук. Туфли "медсестры", тупоносые, на низком каблуке, не споткнёшься!
Только на лестничной площадке, перед входной дверью в квартиру, её остановил постовой сержант. Придирчиво изучил паспорт, затем крикнул куда-то вглубь: "Эй, товарищ капитан, тут мачеха явилась!" Анна едва сдержалась, чтобы не нагрубить полицейскому. Какая она мачеха, с какой стати вдруг? Она вошла в прихожку и тут действительно остолбенела. Ещё бы! Навстречу ей вынеслась долговязая особа в свободном чёрном костюме, с выбившейся из-за пояса брюк кремовой рубашкой и торчащей кобурой, с разворошенным гнездом чёрных, уже слегка тронутых сединой волос. Глаза, пристальные, профессионально пытливые, на секунду тоже расширились изумлённо. Впрочем, и в себя Маргарита (Марго) Петунина пришла почти сразу, насмешливо протянула: "Скаааажите пожааалуйста, Анна Лебен собственно персоной, отличница и сердцеедка всего факультета! Привет! Так это ты, получается, мачеха Валерии Полдневой?" — "Здравствуй, Марго...Ээ... Маргарита, отчества, извини, не помню... Что вы заладили про мачеху, с какой радости?" — "А с такой, моя дорогая, тоже отчество забыла и не знала, что дочь потерпевшего, вернее, жертвы, так тебя и описала: любовница, почти гражданская жена, практически мачеха... Что скажешь?"
Анна только захлопала глазами, не зная, как реагировать на подобные выражения Леры. "Ну, с любовницей спорить не буду, тут ясно, всё остальное относительно..." Марго хмыкнула неопределённо, мол, завели игру в Эйнштейна, потом вооружилась блокнотом с ручкой, включила диктофон, и потребовала от Анны описать всю историю подробно. Разумеется, та изложила все подробности, кроме снотворного и посещений девичьей спальни. "Так, так... — капитан Петунина покачала растрёпанной головой и погрызла ручку. — Лебен, как-то гладко всё выходит, а? Такой прямо мыльный роман, аж слезу радости вышибает, и вдруг, бац — главный герой разносит себе голову! Не похоже на реальную историю, хоть тресни!" Анна пожала плечами: "Но другой у меня нет. Вы девочку расспросили?" — "А как же, у тебя забыли проконсультироваться! Ты, кстати, вроде частную лавочку открыла, Пинкертон и Ко? Решила у нас, трудяг невидимого фронта, хлебушек поотнимать?" — "Скажешь тоже, этого хлеба на армию Шерлок Холмсов хватит, и ещё останется! Под ногами лежит, никто не хочет нагибаться". — "А в Твери чего не осталась? Уже начальником отдела была... Всё при тебе: способности, энергия... красота..." — что-то мелькнуло в глазах Марго, далёкое от службы, давнее, затаённое... Она поглядела в сторону, всё ещё покусывая пластиковый корпус ручки. Её пальцы, длинные, музыкальные, хотя изрядно огрубевшие, заканчивались коротко остриженными ногтями. А ведь когда-то это были холёные в лучших салонах когти. Марго усмехнулась, заметив взгляд: "Даа, коготки пришлось убрать, вот какая история..." Они обе знали и помнили всю "подноготную" их разговора. В давние-давние времена, почти уже легендарные, учились они в Универе, в одной группе. И были у них интересные отношения, может быть даже любовь. Но закончилась до смешного просто. Острейший маникюр Марго при всякой близости настолько ранил Анну, особенно спину и плечи, что вопрос был поставлен ребром: или когти, или она... И весьма неожиданно вопрос решился не в её пользу...
"Мало ли, способности, тем более, красота... Зачастую, это скорее мешает... Тут либо ты всем даёшь, и превращаешься в бл... Или кому-то, тогда недовольные обливают тебя дерьмом... А если вообще никому, ты для всех пария... Я не смогла стать шестерёнкой в машине..." — "А сейчас ты не шестерёнка? Просто очень маленькая, в никому не нужной игрушке... А ведь ты крутой спец, умница! Тебе в генералах ходить!" Анна засмеялась: "Оставила тебе дорожку, а то обижалась бы, мол, перешла!.." Марго досадливо махнула рукой, потом пристально посмотрела на старую подругу: "И всё же интуиция мне подсказывает, не всё тут чисто! Ваше счастье, что самоубился Полднев в гараже, среди бела дня, практически на глазах десятка людей. Ещё и крикнул всем, заходя, мол, встретимся на том свете, потом выстрел, все сбежались, а он лежит... Так что под вас с Валерией не подкопаешься. А ведь мотив железный: роскошная квартира, и не одна, ещё пара в Хамовниках, дача, автомобиль, опять же не один, и счёта приличные в банках. Покойный неплохо зарабатывал, однако, и почти не тратил... Наследство-то, вкусное очень, а?" — "Знаешь что, пошла ты к чёрту! Я вообще с боку припёка, никакая не жена и не сожительница, у меня точно никакого интереса... А Лера, она же почти ребёнок, не видишь, что ли?"
Марго вдруг резко наклонилась и придвинула лицо почти вплотную к Анне: "Знаешь, что я вижу? Этот, как ты говоришь, ребёнок влюблена в тебя по уши! Только и слышу, Аня то, Аня это... С какой стати ей так отзываться о, прости, какой-то подстилке своего отца? Сто пудов у вас тут шуры-муры были! И, знаешь, вот как я секу историю..." — капитан отодвинулась подальше, разглядывая Анну как-то по-новому, словно разглядела в ней свежую, недостающую улику. — На самом деле ты втюрилась не в отца, а в дочь, верно же? Крутила с ним роман, для видимости, даже спала, что такого? Чем не пожертвуешь ради любви! А сама потихоньку обхаживала девочку, и оп-ля-ля, полный успех! Опять же, ничего удивительного, от нашей красотки-детектива любой на спину упадёт! Но однажды тайное становится явным, папочка узнаёт о двойной измене, его любовница и дочь, простите тавтологию, любовницы! И вот его ум заходит за разум, да так, что мозгов не собрать... Верно же, а?"
Анна почувствовала, что возмущение и страх от прозорливости бывшей пассии жгут пожаром лицо. Она вскочила, едва не уронив стул, на котором сидела: "Товарищ капитан, попрошу вас воздержаться от подобных инсинуаций, особенно в отношении несовершеннолетней девочки, и так шокированной произошедшим! Вы строите ничем не подтверждённые версии, обвиняя нас непонятно в чём. Либо прекратите, либо мне придётся вызвать своего адвоката!"
От подобной тирады Марго как-то потускнела, пригорюнилась: "Да ладно, Ань, прости... Я погорячилась. В любом случае, что бы ни было между вами, это дело личное, одному Богу ведомое. К самоубийству Полднева отношения не имеющее..." Она потянулась в карман, достала пачку сигарет «Winston», собралась было закурить, но взглянув на реакцию Анны, передумала: "Похоже, у вас тут никто не курит, все здоровье берегут. А я вот не могу бросить, раз двадцать уже пыталась! Только дам зарок, как что-нибудь такое хрясь, и все благие помыслы насмарку... Ты-то, кажется, никогда и не начинала, верно, а?"
Анна покачала головой, ощущая тупую боль в душе. Конечно, её вины формально нет, и никто не сможет ни в чём обвинить. Однако, однако... Она ещё не виделась с Лерой, что та скажет?
Марго тем временем мрачнела всё больше, словно уходила мыслями в далёкое далёко, и вдруг произнесла вполголоса, очевидно, чтобы никто посторонний не услышал: "А ведь я скучаю до сих пор, Анна... И тысячу раз казнила себя за ту глупость, с ногтями... Видишь, стригу их теперь почти до мяса... Знаешь что, может быть, вдруг такое чудо возможно... и у нас получится... хотя бы попробовать снова, а?" — такая надежда прозвучала в словах Марго, что Анна растерялась до бледности, едва не падая в обморок. Что же это за день, всё сразу! Хоть самой стреляйся! Она промолчала, опустив голову, словно виноватый преступник в суде, ожидающий приговора. Через несколько томительных минут Марго шумно встала, картинно потянулась, заодно выбросив смятую пачку сигарет в ведро.
"Ладно, девочки, на этом процедуру предварительного дознания окончим. И нам пора, да и вам... большого личного счастья! Оно конечно, кто спорит, юная Лолитка поинтереснее старой грубой следачки... Адью! Только никуда из города не уезжайте, во всяком случае, без моего ведома..." — она созвала своих подручных, и повернулась уходить. Тут Анна вспомнила один нюанс, который неизбежно всплывёт в ходе расследования, и которому необходимо дать ясное толкование. Снотворное в крови Полднева!
Анна окликнула Марго: "Постой, есть ещё момент, которого не коснулись в допро...разговоре... В последнее время Селиверст был чем-то эмоционально подавлен, нервничал, плохо спал. Принимал снотворное, чтобы уснуть... Возможно, перегорел на работе, что и привело.."
"Старая следачка" долго и внимательно смотрела на подругу, потом усмехнулась, отвела взгляд: "Ладно, разберёмся.... Может, и выгорел... Бывает..."
Когда квартира очистилась от посторонних, долгожданная тишина едва не испугала Анну. Где же Лера? Она пошла по комнатам, и только в дальней лоджии обнаружила девочку. Та сидела на диванчике, собравшись в комок, пряча лицо в коленях. Анна устремилась к ней, чтобы утешить. Дотронулась до плеча. Лера подняла к ней строгий сухой взгляд: "Аня, ты можешь мне честно сказать, ты любила моего папу?" — женщина охнула внутри себя, зароптав, снова бескомпромиссное дознание! —"Скажу, как ты просишь: нет! Я его не любила, хотя относилась хорошо..." — "Значит, всё то, что здесь происходило... —девочка повела головой вокруг, видимо, обозначая многое в пространстве и времени, — это только для того, чтобы забраться ко мне в постель?"
От такого заключения Анну словно обдало холодом. Да, это проклятая жестокая правда, если выставить за скобки любовь, от которой теряешь голову вместе с волей. Она снова помолчала, как в эпизоде с Марго, и вдруг сама не зная почему, выпалила признание: "У меня будет ребёнок от твоего отца!"
Лера отпрянула, словно от удара, изумлённая, испуганная: "У тебя? Будет? Ребёнок? От папы?" — и вдруг бросилась в угол лоджии, замотавшись в шторы, прижавшись к стеклу.
Анна поняла, что сказала и сделала уже всё, что только могла сегодня. Теперь пусть ангелы, или другие кто, кому надо, решают их судьбу. С Лерой... или по отдельности.
Она прошла в прихожую, ещё полную чужих казённых запахов, а так же неуловимого аромата смерти. Хорошо, что Полднев бабахнул в себя не здесь, а в гараже. Каково было бы жить в квартире самоубийцы? И как же в ней останется одна одинёшенька Лера?
Анна уселась на низкий пуфик, глядя на собственное отражение в большом зеркале, поражаясь нелепой деловитости костюма. Ты выглядишь, как пародия на деловую женщину, что за дурацкий галстук! Или ханжеской длины юбка! Тебе идёт короткое, так носи! Она потянула юбку вверх, почти оголив бёдра по самый край чулок. Представляю, если в таком виде явиться в суд! Анна так увлеклась самокопанием, что не заметила выглянувшую из комнаты голову. Только короткий смешок заставил её вздрогнуть и обернуться. Лера смотрела на неё прямо, уже не столь грозно. Возможно, даже улыбаясь про себя. И тут она скользнула вперёд и оказалась у ног Анны, обхватила их, прижалась щекой.
"Знаешь, о чём я всегда мечтала, когда была маленькой, при маме, или потом даже? Нет? Я мечтала о братике или сестричке, хотя понимала, что это вряд ли возможно... Но оказалось, ух ты! — мечты сбываются! Ты ведь не шутишь, у тебя правда будет ребёнок?
Анна улыбнулась, вздохнув, целуя девочку в макушку. Какие тут шутки? У нас точно будет ребёнок! И знаешь, как переводится с немецкого лебен? Это значит жизнь. Будем жить!