Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
570. Бункеровка БПК «Свирепый» и СМТ «Лена». 12 октября 1973 года.
Сводка погоды: Пятница 12 октября 1973 года. Граница проливов Каттегат и Скагеррак. Метеостанция Скаген (Дания). Географические координаты: 57.733, 10.633. Первое наблюдение: 01.01.1973. Последнее наблюдение: 31.12.2022. Максимальная температура воздуха +9.0°C, минимальная -2.0°C, средняя температура воздуха +4.4°C. Скорость слабого ветра 5 м/с (12-19 км/ч) или всего 3 балла по шкале Бофорта. Волны короткие, хорошо выраженные и покрыты полосами стекловидной пены (остатки былых штормов). Высота волн не выше 0,6-0,9 м. Эффективная температура воздуха ощущается как холодная +0.2°C, но на ярком и жгучем солнце становится теплее, хотя холодный воздух пронзает не только матросскую робу, но и бушлаты.
Бункеровка БПК «Свирепый» и СМТ «Лена» происходила на ходу на бакштове, то есть на буксирном тросе в кильватерном строю нашего корабля за бункеровщиком, строго по правилам, инструкциям и руководствам. Только в отличие от регламентированного процесса выпуска за борт бункеровщиком буксировочного троса (бакштова) и гофрированных шлангов на дублирующих леерах с длинными проводниками на буйках, мы просто почти вплотную подошли носом БПК «Свирепый» к корме среднего морского танкера СМТ «Лена» и приняли к себе на бак проводники бакштова и водяных шлангов танкера. Таким образом, мы их не намочили в морской воде и приняли их сухими и готовыми к использованию по предназначению.
Наши боцмана, бросили бросательный конец с грузиком на ют СМТ «Лена». Там его подхватили матросы танкера СМТ «Лена» и соединили его с проводником бакштова. Наша команда боцманов вытянула их проводник, за которым последовал конец бакштова - толстого буксирного манильского троса с огоном. Пропустив бакштов через носовой буксирный клюз, наши боцмана под командованием командира отделения («матросского боцмана-годка» призыва 15.05.1971 г.) молдаванина Фёдора Афанасьевича Мырак, заложили огон бакштова за тумбы центрального буксировочного битенга. При этом нос корабля волной сместился в левую сторону от СМТ «Лена» и Фёдор Мырак опасно высунулся и наклонился за флагштоком корабля, поправляя положение киповой планки, чтобы бакштов не выскользнул из буксирного клюза. За всем этим наблюдали наш старший боцман мичман Кучерявый Савва Павлович (период службы на БПК «Свирепый» с февраля 1972 по март 1977) и старпом капитан-лейтенант Николай Валерианович Протопопов (период службы на БПК «Свирепый» с 20 июля 1973 по июль 1974). (Этот момент показан на фотоиллюстрации к новелле – автор).
Когда БПК «Свирепый» под действием волны отклонился в левую сторону и бакштов (буксирный трос) сильно натянулся, грозя вырваться из-под киповой планки носового буксирного клюза, на баке одновременно возникла абсолютная затаившаяся тишина и взрыв такого ора, рёва и мата, которых я ещё не слышал. Орали и матерились все, кроме командира отделения, «матросского боцмана-годка», молдаванина Фёдора Афанасьевича Мырак. Он молча молниеносно наклонился над оконечностью форштевня нашего корабля и каким-то образом сумел захлопнуть киповую планку, прежде чем толстый мохнатый трос бакштова выскользнул из полукольца носового буксирного клюза и не пошёл рвать и метать всё, что было справа от Фёдора. При этом серьга и огон бакштова, заложенные на тумбы центрального буксировочного битенга, так сильно натянулись, заскрипели и басовито «запели», что все, кто был на баке, невольно отпрянули назад, к барабанам брашпилей.
Если бы очередная волна снова ударила и отклонила бы корабль ещё больше в левую сторону, то бакштов либо натянулся бы как струна, либо вырвал центральный битенг из корпуса бака корабля, либо порвался бы… (так нам тогда казалось…).
Отступившие назад старпом Протопопов и старший боцман Кучерявый наткнулись на меня, увидели, что я снимаю всё происходящее, выматерили меня с головы до ног, прогнали меня с бака и приказали «скрыться с глаз долой». Я немедленно выполнил этот грозный приказ, отданный под горячую руку», и спрятался в носовом тамбуре. «Гневить старпома – это значит гневить дьявола»…
Не знаю, были ли эти операции бункеровки и заведения бакштова на наш корабль разрешенными, допустимыми по правилам бункеровки, но то, что это происходило гораздо быстрее и проще, чем выпуск бакштова, снабжённого проводником с буйками, с танкера в воду, а затем вылавливание его из воды, раскладка по баку, заведение за битенг или за барабан брашпиля, а затем, таким же образом, вылавливание из воды проводника и буйков шлангов, и опять их укладка по палубе и крепление возле приёмных клапанов танка, это, несомненно. Мы справились с постановкой на бункеровку на бакштове примерно за один час.
Конечно же я никуда из носового тамбура не ушёл, а украдкой высовывался из дверей то левой, то правой стороны и наблюдал за действиями боцманов, швартовной команды, за процессом бункеровки. Мне было интересно всё: как укладываются ровными прядями проводники; как дублируется крепление бакштова за битенги; как маневрируют и регулируют скорость хода наш бункеруемый корабль и танкер бункеровщик; как они синхронно меняют курс, подстраиваясь под направление ветра и ветрового волнения; как рулевой или вахтенный офицер выбирают режим хода корабля, чтобы он не сильно «клевал» носом и не бился в «грудь» (гребень) очередной высокой волны; как ведёт себя и как скрипит-поёт толстый мохнатый (потрёпанный от частого использования) бакштов (буксирный трос).
Когда все эти операции были выполнены, я опять вылез на палубу бака, встал возле левой двери носового тамбура и опять стал «участником» дальнейших событий. В это время, не обращая внимания на меня и на погоду, старпом и старший боцман громко, перекрикивая ветер, обсуждали как и каким образом принимать водяные шланги на наш корабль.
Старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов настаивал на стандартном правильном варианте, то есть на выпуске с танкера дублирующего проводника с буйками и шлангов в воду, подхода к ходовому концу дублирующего проводника под левую скулу носа нашего корабля и кошкой (абордажный крюк из четырёх загнутых к основанию заострённых коротких гарпунов) с бака или далее с полубака подхватить дублирующий проводник между буйками и поднять его на борт вместе с буйками и шлангом.
- При этом, - горячо говорил старпом, - концевые буйки и ходовые концы проводников шлангового леера мы перенесём через фальшборт и уложим на палубу около борта с таким расчётом, чтобы они не мешали дальнейшим работам и в то же время лежали так, чтобы их было легко отдать за борт.
- Если дублирующий проводник и шланги будут слишком тяжёлыми, - продолжал громко вещать старпом, - то мы, маневрируя кораблём, заложим бакштов на правый брашпиль, подберём брашпилем проводник буксирного троса и, одновременно, подбирая через фальшборт проводник дублирующего леера шлангов, примем на борт огон ходового конца дублирующего леера и закрепим его за кнехты поближе к приёмному штуцерам водяных танков (цистерн).
Наш старший боцман мичман Кучерявый согласно кивал головой на слова старпома Протопопова, а сам зорко поглядывал в сторону танкера СМТ «Лена», на море и волны, слушал натужные скрипы бакштова и о чём-то «кумекал» в своей боцманской голове.
Как всегда жизнь по своему распорядилась и определила порядок операций бункеровки на бакштове БПК «Свирепый» и танкера СМТ «Лена». Погода начала портиться и мешкать было нельзя, поэтому с танкера опять бросили бросательный линь, к которому был привязан концевой огон длинного проводника дублирующего леера водяных шлангов. Бросательный конец поймали матросы швартовной команды, передали его боцманам, а те, осторожно, но решительно, под руководством уже самого старшего боцмана мичмана Кучерявого Саввы Павловича, без участия старшего помощника командира корабля капитана-лейтенанта Н.В. Протопопова, приняли проводник, затем дублирующий леер без буйков и шланги, и начали их прокладку, крепление и укладку на палубе бака и полубака БПК «Свирепый». При этом работа боцманами велась быстро, яро, свирепо, но очень дружно, слаженно и аккуратно.
Фотоиллюстрация: 12 октября 1973 года. Пролив Скагеррак. Бункеровка на бакштове БПК «Свирепый» и танкера СМТ «Лена». Приём, закладка и крепление буксировочного троса (бакштова). Момент, когда шальная волна ударила в скулу корабля и отвела его влево от танкера. Бакштов сильно напрягся и грозил вырваться не только из рук боцманов, но и из полукольца носового буксирного клюза. Командир отделения боцманов молдаванин Фёдор Мырак опасно наклонился за флагшток и успел закрыть киповую планку клюза на замок. В следующий миг напряжение ослабло и вся группа боцманов и швартовной команды протянули за проводник бакштов, заложили ходовой конец и огон (кольцо) мохнатого толстого буксирного троса на две центральные тумбы буксирного битенга. Слева за происходящим наблюдают старший боцман мичман Кучерявый Савва Павлович (в спасательном жилете) и старший помощник командира корабля капитан-лейтенант Николай Валерианович Протопопов (смотрит на спину Фёдора Мырак). На переднем плане барабан, выбранная до упора левого якоря в якорном клюзе якорная цепь и механизмы левого брашпиля. Разнонаправленный наклон палубы нашего корабля и трубы и мачты танкера СМТ «Лена» показывает, что на море небольшая качка, вызванная ветровыми волнами. Чёрные бушлаты и береты матросов свидетельствуют, что эффективная (то есть ощущаемая человеком) температура воздуха в этот день была холодная – всего +0.2°C. Порывы холодного воздуха пронзали не только матросские робы, но и бушлаты.