– Ирма, доченька, ты дома?
Во дворе раздался взволнованный голос Сандры. Скрип калитки, легкие для пожилой женщины шаги по песчаной дорожке, шуршание коврика у двери, и вот уже перед Ирмой появилась раскрасневшаяся от быстрой ходьбы мама. На самом деле Сандра не приходилась родной матерью Ирмы. Она всего лишь была второй женой её отца, скончавшегося более десяти лет назад. Но кто помнит о настоящих и не настоящих родственных связях, если в этой семье Сандра была самой настоящей мамой?
– Что случилось? Сядь, отдышись, а после расскажешь. Вот, водички попей. Ну нельзя же так бегать с твоей одышкой и аритмией! – Ирма для проформы побурчала, а сама залюбовалась статной фигурой и светлым миловидным лицом Сандры. Вот ведь, семьдесят стукнуло, а назвать старухой язык ни у кого не повернётся. Что же её так взволновало?
От размышлений Ирму оторвал возглас Сандры:
– Вот! Добавь звука телевизору, там сейчас очень интересную информацию передают. Как раз обо мне.
Пульт заставил миловидную дикторшу говорить громче:
–... не перестаёт думать об улучшении и облегчении жизни старшего поколения. Люди, которые долго и тяжело работали, которые построили наше настоящее, достойны провести остаток лет и десятилетий в самых лучших условиях. Пожилым дамам и господам комфортнее жить среди сверстников, сохраняя присущий пожилым ритм, а не пытаться угнаться за молодыми. Наше государство приобрело остров среди тёплого моря и построило там санаторный комплекс с лучшими бытовыми условиями и медицинским оборудованием. Там нет зимы, а потому не существует заботы об отоплении, тёплой одежде. Климат совершенно удивительный, что способствует значительному продлению жизни тем, кто там живёт. Посмотрите наш сюжет из этого райского местечка, – вместо диктора на экране возникла картинка берега моря с белым песком, по которому прогуливались с десяток человек преклонного возраста. Вдали виднелись всевозможные современные строения, лавочки, раскидистые пальмы и даже несколько бассейнов.
Место картинки быстро заняла дикторша и продолжила вещать:
– Министерством здравоохранения совместно с Пенсионным Фондом разработана долгосрочная программа по направлению на санаторно-курортное проживание тех, кто достиг пенсионного возраста, то есть, семидесяти лет. Нужно сразу сказать, что приглашение в сказочную жизнь получат не все, а только самые достойные. Как известно, Пенсионный Фонд больше не имеет возможности выплачивать пенсии. Остаток средств Фонда был потрачен на покупку острова Парадиз и обустройство на нём пансионата. Первые жильцы из других городов страны уже живут там и нисколько не жалеют, что уехали подальше от цивилизации. Тем, кому посчастливится получить приглашение обосноваться на острове Парадиз, поступают на полное государственное обеспечение.
Пошла реклама, а две женщины сидели перед телевизором и старались осмыслить услышанное.
– Я уже давно читала об этом острове, но не верила, мало ли о чём понапишут, – задумчиво произнесла Ирма.
– Нет, дорогая! Это правда. Я тебе не хотела заранее ничего говорить, но сегодня меня пригласили на собрание пенсионеров в поликлинику. Полный зал был. Там как раз и говорили об этом пансионате. Всё так подробно объяснили, ответили на вопросы. А потом тридцать человек получили путёвки на райский остров. Среди них – и я.
– Мама, нет! Зачем тебе куда-то уезжать от нас? Тебе с нами плохо?
– Дело не в том, что плохо, Ирма. Конечно, я люблю и тебя, и твоего мужа Валдиса и своего внучка Эдвина. Но я не хочу быть вам обузой, когда стану старше. К тому же, пенсию мне здесь никто платить не будет. Вы и так не слишком роскошествуете. Валдис, вон, на двух работах корячится, никогда его дома нет. Эдвин уже большой. Ему на учёбу нужно будет. Кроме того, я хочу хоть перед смертью ни о чём не думать, кроме отдыха. Море, пальмы, крики чаек и никаких проблем – это моя мечта. Думаю, что и твоя, и многих других. Мне подарили шанс, от которого не отказываются.
– Мама, а как же мы?
– Вот это как раз самое трудное и есть. Мы должны уехать на остров без всего, оборвав все родственные и дружеские связи. Расстаться с прежней жизнью навсегда. Даже с собой ничего нельзя брать, кроме любимой ювелирки и пары фотографий. Там обещают обеспечить всем необходимым. А много ли нам надо? Прости, дорогая! Это и есть плата за возможность достойно встретить старость.
Кухню наполнила тяжёлая, вязкая тишина. За окном заметно потемнело. Вдалеке сверкнула молния.
– Раз, два, три, – по детской привычке начала считать Ирма, – двенадцать, тринадцать…
Раздался громовой раскат. Хлынул ливень.
– Молнии бьют в тринадцати километрах… Боже мой! О чём я думаю?! Какие молнии? Мама, ты же не можешь бросить нас, – Ирма беззащитно, как в детстве, смотрела на маму и впервые в жизни не могла найти выход из сложившейся ситуации. Она и сама сейчас казалась Сандре испуганной девочкой, именно такой, какой её впервые увидела. Больно сжалось сердце. Только не поддаваться минутной слабости!
– Ирма, доченька, я всё решила. Через три дня я уезжаю. Никаких доводов не принимаю. Мы будем помнить друг о друге.
Сандра тяжело поднялась и направилась в свою комнату. Потом она резко обернулась и сверкнула такими любимыми искорками в карих глазах:
– И потом, разве мы не найдём способ передать друг другу весточку? Это в наш-то век огромных технологических возможностей? Это в середине-то двадцать первого столетия?
Сандра развернулась на одних каблучках и упорхнула к себе.
х х х
– Три дня на сборы – это же так мало! – Ирма не знала, за что хвататься.
Конечно, она взяла на работе отпуск за свой счёт, чтобы подольше побыть с Сандрой. Она старалась приготовить в эти дни самые любимые мамины блюда. Всей семьёй они съездили на Криевукалнс, где на вершине горы много лет назад папа сделал Сандре предложение. Валдис много фотографировал, даже снял видик на память. Где-то в глубине души Ирма надеялась, что мама передумает уезжать в этот рай для пенсионеров, но настаивать на своём Ирма не имела права. Что ж, каждый решает за себя сам.
Настал понедельник, чёрный понедельник, как окрестила ни в чём не повинный день календаря Ирма. В пять часов пополудни отъезжающие вместе с провожающими собрались в местном аэропорту. Администрация притащила оркестр, который умело заглушал то здесь, то там вспыхивающие рыдания. Волнительно было всем. Тревожную нотку в церемонию прощания внёс одинокий пикетчик с самодельным плакатом, на котором неразборчиво было написано: “Не верьте власть имущим! Они не думают о благе народа. Их действия ведут к гибели!”
Среди отъезжающих появился улыбчивый, но какой-то уж слишком вертлявый журналист. Он быстро совал микрофон к лицу пожилым людям и задавал всего один вопрос: “Что вы можете сказать оппоненту?” При этом корреспондент жестом показывал на пикетчика. Когда микрофон оказался в распоряжении переполненной эмоциями Сандры, она громко произнесла:
– Знаете, если бы на острове пенсионерам было плохо, они бы вернулись домой. Но ведь никто до сих пор не возвратился. Думаю, что наши власти решили честно позаботиться о нас. Мы ведь так много сделали для государства.
Объявили посадку. Тридцать пенсионеров-счастливчиков исчезли внутри небольшого частного самолёта. Провожающие покинули аэропорт, а Ирма ещё долго вглядывалась в небо, стараясь разглядеть точку, навсегда уносящую в себе её близкого человека.
х х х
– Вот ваше место, присаживайтесь поудобнее, ноги поставьте внутрь нашего спального мешка, – медсестра в белом халатике усаживала высокого дедулю, который никак не мог попасть сорок пятым размером обуви в стандартный низ чехла с молнией.
Странно, подумала Сандра, раньше в самолётах никаких чехлов-мешков с застежкой-молнией не было. Наверно, так удобнее убирать кресло, просто сменив одноразовый чехол. Вскоре был получен устроивший всех ответ молоденькой медички по поводу этих мешков:
– Не все любят летать на самолётах. Некоторые даже боятся высоты. Кроме того, полёт займёт несколько часов. Вам всем пришлось поволноваться перед дорогой. Необходимо успокоиться, выспаться. Сейчас я каждому из вас сделаю успокоительный укольчик. Вы укутаетесь в наши спальные мешки, которые одновременно и согревают, и не пропускают сквозняков. Проснётесь уже на острове “Парадиз”.
Утробно гудел мотор самолёта. Медсестра быстро ставила пенсионерам уколы. Женщина постарше, в форме стюардессы, аккуратно застегивала молнии на чехлах стариков. Сандра в последнее мгновение перед погружением в искусственный сон, бережно прикрыла серебряное кольцо ручной работы с янтариком, единственную память о муже. Она носила его долгие годы, не снимая, на месте обручального. Со временем, перстень уже настолько сжился с ней, что снять его было просто невозможно.
х х х
– Ну что, закончили? Долго мне ещё нарезать круги по небу? – лётчик нервно поглядывал на стюардессу.
– Через десять минут пойду проверю, – бесцветным голосом произнесла женщина, – А ты чего такой злой сегодня? Жена не дала? – усмехнулась собственной грубой шутке стюардесса.
– Я не женат, – на автопилоте ответил ей лётчик. – Не люблю я эти рейсы.
– А что тут любить или не любить? Главное, что оплачиваются они солидно.
Стюардесса посмотрела на часы, резко встала и вышла в салон самолёта. Вместе с медсестрой они быстро проверили спящих пенсионеров, умело нащупывая необходимую точку на шее. Вскоре все мешки были застёгнуты наглухо.
– Вызывай санитаров, – стюардесса смахнула капельку пота и опустилась в кресло второго пилота.
– База, я Харон, ответьте. Прошу посадку.
– Харон, я База. Посадку разрешаю.
– Необходима бригада ликвидаторов.
– Принято.
Самолёт легко соединился с посадочной полосой строго засекреченного объекта на окраине лесного массива. К нему сразу же направился крытый грузовичок. Из темноты выросли четыре фигуры в одинаковых комбинезонах. Без лишних разговоров они принялись выносить из самолёта тяжелые мешки на молниях и складывать их в машину.
– Слушай, Мэт, помоги мне снять перстенёк с этого пальца, – стюардесса кокетливо улыбнулась ликвидатору, остановившемуся возле очередного кресла в салоне самолёта, – у меня сегодня что-то не получается.
Раздался неприятный хруст костей, и серебряное кольцо ручной работы с янтариком легло в руку стюардессы.