ГЛАВА 7. ЗА БОРТ.
Удивление обитателей бревенчатой хижины у реки было внезапным и полным, когда в поздний час дом окружила пестрая группа во главе с человеком, который, несмотря на свою раскраску и перья, не мог спрятаться от столь остроумный разведчик, как Сэмюэл Уэскотт, что он был замаскированным белым человеком. Натиск был настолько внезапным, что они были сбиты с ног прежде, чем успели достать свое оружие, и пленных сразу же посадили на лошадей, и банда быстро помчалась вверх по течению. Мистер Уэскотт был ранен, но, несмотря на это, свирепый белый вождь подгонял его, угрожая острием ножа, если он запнется или отвернется. Они подошли к реке, когда, ко всеобщему удивлению, от западного берега выскочила плоскодонка и направилась к восточному берегу. Мужчины, которые держали шесты, были либо белыми, либо демонстрировали удивительные способности к плаванию на плоской лодке, что редко можно ожидать от индейца, не любящего ручной труд. Носовая часть равнины заскрежетала о низкий берег, когда группа поднялась на борт, лошади и все такое, и они столкнулись с потоком.
— Эта лодка принадлежала отцу капитана Хьюза, — прошептала Сэди. «Возможно ли, что эти негодяи убили его и его команду?»
-- Он должен был приехать несколько дней назад, -- сказал мистер Уэскотт беспокойным тоном. — Боюсь, что старый добрый человек действительно пал. Будьте осторожны, что вы говорите, потому что эти негодяи понимают каждое ваше слово».
В этот момент вождь подошел и схватил мистера Уэскотта за раненую руку, заставив его издать тихий крик боли, а кровь хлынула из-под его руки.
— Не шептаться, — прошипел он, сразу отбросив свои предполагаемые индейские привычки. «Я не ребенок, Сэм Вескотт, а лесная птица, ревущий из Миссисипи, и я могу лизать вселенскую землю в полете».
«Дик Гаррет!» воскликнул Вескотт, тоном удивления. "Я так и думал."
— Ты знаешь меня, да? сказал Дик, с видом бравады. — Ладно, сквер, для тебя это все пустяки, потому что Дик Гаррет не оставит в живых ни одного человека, который знает, что носит одежду инджинов. Поднимите веревки и подергайте этого парня пару раз, ребята.
— Что ты собираешься делать? воскликнул Вескотт, борясь. «Руки прочь, негодяи!»
«Свяжите его крепче, мальчики», — ответил Дик Гаррет с дьявольским ликованием. — Я научу этого ругательства быть таким резким, прежде чем покончу с ним. Итак, Сэм Уэскотт, если у вас есть о чем помолиться, молитесь побыстрее, а то вы попадете за борт, когда мы доберемся до той коряги в реке.
«Вы не можете это иметь в виду, — сказал Уэскотт. — Такое хладнокровное и ничем не спровоцированное убийство…
— О, дайте нам отдохнуть, или я заткну вам рот, — ответил Дик Гаррет. «Дело человека более или менее в мире не собирается потрясти его до конца, вы держите пари, и когда я говорю, что вы должны пойти ко дну, тогда вы идете».
-- Так будь по-твоему, кровожадный негодяй, -- воскликнул храбрец, гордо выпрямляясь. «Я не буду умолять о своей жизни у таких, как ты, и готов умереть, если мое время пришло, так же храбро, как и другой. Делай все возможное».
К этому времени Сэди начала понимать опасность, в которой находился ее отец, и хотела бы прийти к нему, но ее заставил отступить один из грубых мужчин, одетых в индейскую одежду, но не умевших скрывать некую развязность плоской лодочки. который предал его.
— Он громко кукарекает, мальчики, не так ли? сказал Гаррет; «Очень громко для птицы своего полета, которой осталось жить всего три миннита. Держите девушку подальше; у нее еще нет права умирать.
«Отпусти меня к моему отцу», — умоляла Сэди. — О, сэр, вы не убьете его за одно опрометчивое слово?
— Думаю, что да, — ответил Гаррет так же спокойно и спокойно, как если бы речь шла о каком-то обычном событии. «Человек должен уйти. Я не афиширую себя святым, и когда человек бежит против меня и называет меня убийцей, я думаю, ему пора сдавать свои фишки. Я миролюбивый человек, мне либо мир, либо драка». -Этот странный человек был ужасно серьезен. Человеческая жизнь была для него бесценной вещью — мы можем потерять ее сегодня или завтра, а могли бы прожить сто лет — мелочью, которую нельзя считать. У него не было возражений против убийства человека, и если он каким-либо образом встал у него на пути, его обязанностью было отстранить его.
Они приближались к коряге, и отчаянный хотел было приказать бросить пленника в воду, как вдруг лодочников отшвырнуло в сторону, и Миннеоба, держа в руке лук, метнулась вперед и нацелила стрелу ему в грудь.
«Послушай, белый человек, — воскликнула она, — Миннеоба — дочь Черного Ястреба, и она не может лгать; если ты причинишь вред доброму белому человеку, я пошлю стрелу тебе в сердце».
— Почему ты, кошка! — прошипел Дик Гаррет, повернувшись к ней с дьявольским взглядом. «Уйди с дороги».
Но Миннеоба не слушалась его. Это был второй раз, когда она обнаружила, что ее стрела эффективна, и это оказало некоторое влияние на человека, который «желал мира или битвы». Хотя он был полон безумной ненависти, он знал, что она может хорошо метнуть стрелу, потому что видел, как ее мастерство проверялось в индийских городах.
«Что, черт возьми, заставило меня взять эту кошку на борт?» — произнес он. «Лучше оставить ее далеко, чтобы найти дорогу в деревню как можно лучше. Слушай, Миннеоба, — добавил он вслух. — Ты знаешь, что я не хотел бы причинить тебе зла, но ты должен уйти с дороги.
— Нет, — ответила Миннеоба, топнув ногой. «Миннеоба не сдвинется с места, и если Гаррет причинит зло доброму белому человеку, он умрёт».
«Теперь, моя девочка, будьте осторожны, пожалуйста; Мне придется принять меры, которые вам не понравятся, если вы не уйдете с дороги.
— Миннеоба будет стрелять, — ответила девушка, сверкая глазами, все еще направляя стрелу ему в грудь. Гаррет кивнул одному из своих людей, и пока лидер увещевал ее, он подкрался сзади и внезапно схватил ее за руку в крепком сжатии. С криком гнева девушка поймала стрелу высвобожденной рукой и вонзила ее в руку своего похитителя, который отпустил ее с клятвой, но прежде чем она успела нанести новый удар, Гаррет уже держал ее в своих руках.
— Итак, ребята! воскликнул он. «Я крепко удержу эту красавицу, и если она будет сопротивляться, я возьму дань с ее губ».
«Перестань сопротивляться, Миннеоба, — сказал мистер Уэскотт. — Ты только подвергаешь себя новому унижению, не имея возможности помочь мне. Я готов встретить свою судьбу, хотя она и тяжела, но мне больно думать, что я погибну от рук белых людей. Сэди, прощай, прощай, мое дорогое дитя. Все, что у меня есть, принадлежит тебе и твоей дорогой маме. Слава богу, что она хотя бы отсутствовала, когда пришелся этот удар».
«Я не могу видеть, как ты умираешь», — рыдала она. «О, Ричард Гаррет, ничто не побудит вас поступать правильно?»
— Это зависит от того, что ты называешь правильным. Теперь вы не считаете правильным обыграть человека в картине или бильярде, или обшарить его карман, или взломать банк. Теперь да, так что мы, кажется, не договоримся, как бы вы это не исправили, так что я думаю, мы можем закончить это прямо сейчас. Бросьте его, мальчики.
— Это кажется неправильным, — сказал грубый молодой человек, помогавший вернуться Сэди. «Почему бы не спрятаться от него, а потом выпустить, босс?»
— Потому что он знает, что я ношу инджинскую маскировку. Тебе хорошо, что он не знает, но я не так уж легко подхожу. Бросай его, говорю я, и не произношу ни слова. Они подняли связанного человека и бросили его через перила, а Сэди с диким воплем упала без чувств в объятия человека, который её держал. Он осторожно опустил ее и прыгнул на гаке, и его тело ударилось о воду почти сразу же, как и тело мистера Уэскотта, который не мог удержаться.
«Вернись сюда, прирожденный дурак, — кричал Дик Гаррет. — Как ты думаешь, что скажет Кэп, когда услышит, как ты ведешь себя?
- Отправляйтесь в... - сказал грубый, но добродушный малый, назвав местность, вообще не пользующуюся спросом у человечества. «Я собираюсь спасти этого человека». - Тогда, - прошипел Дик Гаррет, - оставайтесь с ним; вставьте в свои полюса, мальчики. Том не хочет подниматься на борт».
К этому времени человек схватил беспомощное тело Уэскотта и своим складным ножом сумел разрезать путы на его руках и ногах, и Уэскотт сразу же начал плыть, но сначала слабо, и дьявольский приказ отчаянного у лидера звенело в ушах, и они увидели, как лодка медленно удаляется, оставляя их одних на широкой реке. — Мы закончили, незнакомец, — сказал человек по имени Том. — Я сделал все, что мог, но он убежал от нас.
— Вы можете доплыть до берега, — сказал мистер Уэскотт, заметив, с какой легкостью этот человек держится. "Я считаю."
— Тогда сделай это и предоставь меня моей судьбе, — ответил Уэскотт. — Ты и так слишком сильно рисковал ради меня.
— Когда я таким образом бросаю человека, я думаю, тебе лучше объехать с веревкой и повесить меня. Это меня устроит в первую очередь. Пусть течение возьмет квадрат; я думаю, мы где-нибудь найдем, и когда мы это сделаем, и я не выйду на след этого Дика Гаррета, разве я не заставлю его выть!
Пока он говорил, двое мужчин двигались по диагонали с течением, причем более сильный оказывал всю возможную поддержку своему раненому товарищу. Но берег казался далеким, и Уэскотт чувствовал, что не может идти дальше.
— Спасайся, — выдохнул он. «Моя рана снова открылась, и я теряю силы».
— Я не буду этого делать, — ответил Том сквозь стиснутые зубы. «Подожди немного; Я тебя еще спасу.
«Надежды нет, — ответил Уэскотт. «Отомсти за меня, если сможешь, и спаси мою дочь от этого злодея. Так вы окажете мне большую услугу, чем если останетесь со мной сейчас.
В этот момент волна сильно обрушилась и похоронила динамик под водой. Том греб взад и вперед, тщетно разыскивая его, потому что вода забрала свою добычу, и, набравшись сил, молодой человек решительно поплыл к берегу, которого достиг почти в изнеможении. Затем он побежал вдоль берега в поисках каких-нибудь следов Уэскотта, но тщетно. Поверхность реки была чистой.
ГЛАВА 8.
РАЗВЕДЧИК МЕЛТОНА — ДРАКА БУШЕЙ.
Том Бэнтри был лодочником с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы держать шест, и теперь впервые задумался, как далеко он зашел по пути греха. Он сознавал, что уже совершил множество злодеяний, но на его душе не было пятна крови, и, хотя он был предан своему подлому товарищу, он не мог безропотно стоять в стороне и наблюдать за убийством такого хорошего человека, как Сэмюэл Вескотт. Но его добрые намерения сошли на нет, и храбрец был мертв.
Лодочник поднялся и огляделся, зловещий свет осветил его темное лицо. -- Они научили меня злу, эти проклятые, -- пробормотал он. «Я хотел сделать из себя человека, но они испортили меня, и теперь они убили самого хорошего человека, который когда-либо ходил по земле. Я запомню это против тебя, старик Гаррет.
Он буквально вымотался, упал на траву и проспал до утра. Наконец он проснулся и пошел освеженный, только чтобы обнаружить, что группа белых людей была на противоположном берегу, и с его краской на нем, Том знал, что будет далеко небезопасно встретить их, и он крался прочь, держась под прикрываясь кустами, а затем обогнули кусты, намереваясь пересечь им дорогу и выяснить, кто они такие. Когда он полз вперед с этим намерением, он услышал легкий шорох в кустах впереди, и длинная змеевидная голова Напопа показалась над кустами, сигнализируя ему отступить. Он так и сделал, невольно опустив руку на свой нож, который не потерял во время прошлой ночной борьбы в ручье, когда вспомнил, что Напоп считал всю свою компанию друзьями и что он все еще носил одежду индейца. Он отступил, и в следующий момент к нему присоединился Напоп.
«Белые псы приходят, — сказал он свирепым тоном, — и сердце вождя велико в груди его. Они умрут без знания».
"Кто они?" — спросил Том.
«Они белые, и они не друзья Джеквуда, сына Красной Птицы. Где твой пистолет, брат мой?
— Я потерял его прошлой ночью, — ответил Том, немного смущенный. «Позвольте мне выглянуть и посмотреть, какие белые люди приходят».
Он подошел к опушке леса, выглянул наружу и увидел группу белых, торопливо двигавшуюся по равнине. Первым среди них был человек, которого он хорошо знал несколько лет назад, Куни Джо, а за ним шел капитан Мелтон и его доблестные люди, и в голове Тома Бэнтри мелькнуло, что они преследуют Дика Гаррета. Сердце его остановилось, потому что, оглядываясь назад, он увидел пятьдесят крепких саков, вооруженных до зубов, лежащих под кустами в ожидании прихода ненавистных белых людей. Двадцать четыре часа назад Том Бэнтри был бы в восторге от этого, но теперь он изменился и ломал голову над способами и средствами, чтобы ознакомить их с засадой перед ними, не причиняя вреда себе.
Напоп махнул рукой, и, как по волшебству, все воины исчезли, и на сцену воцарилась тишина, подобная смерти. Белые быстро приближались, не подозревая об опасности, и прошли через первые кусты, когда с удивлением услышали внезапный треск и крик удивления и гнева. Грохот исходил от Тома Бэнтри, которому удалось с громким шумом упасть, в то же время издав крик, который напугал белых рейнджеров.
«Дерево, мальчики!» — завопил Куни Джо. «Дерево и бой. Инджинс тар, большой роговой ложкой.
Люди, следовавшие за Куни Джо, были первоклассными индейскими бойцами, и едва отдали приказ, как каждый человек укрылся за деревом и приготовил винтовку к бою. Это было сделано не сразу, потому что перья дикарей начали показываться над кустами, и было произведено несколько выстрелов, пока воинам не приказали вести огонь.
56
«Что ищут белые люди?» — воскликнул Напоп. «Они были избиты один раз; мы должны победить их снова?
— Это Напоп, — воскликнул Куни Джо. «Я знаю старого мерзавца, и он может драться, если он инджин; но мы слизнем его с мокасин. Скажи, Инджин, тебе лучше расчистить дорогу; теперь вам не с кем драться.
«Напоп не ищет скальпы белых людей», — воскликнул индеец. «Если ему принесут скальпы, он возьмет их, но он не жаждет крови. Пусть капитан Мелтон повернет назад и переправится через реку.
«Путь должен быть свободен, чтобы я мог пройти», — ответил Мелтон. «Топор был выкопан, и его острие было обращено против женщин и детей, а хорошего белого человека Уэскотта с дочерью унесли, и мы думаем, что саки знают, где они».
-- Саки не знают, -- с гордостью ответил Напоп. — Белый человек принимает нас за меномони или за чиппева? Саки — люди, а не собаки; они не воюют против женщин и детей».
«Напоп — храбрый человек, и он не станет лгать, чтобы спасти свою жизнь», — сказал Мелтон. «Давайте пройдем безопасно, и тогда не прольется кровь, потому что мы ищем только тех, кто похитил храбреца Уэскотта и его ребенка».
— Мой брат должен вернуться, — ответил вождь. «Для белых солдат нет пути через индейскую страну, пока не будет заключен мир; но если добрый белый человек и его ребенок находятся здесь, их примут, и им не причинят никакого вреда, если Напоп сможет оказать им помощь. Но Мелтон должен взять своих воинов и вернуться к своему народу.
— Мы не повернем назад, — сердито ответил Мелтон, — если не возьмем с собой друзей, которых ищем. Пусть Напоп расчистит путь, или мы попробуем продолжить без его разрешения.
— Белые люди найдут на пути ножи и топоры, — мрачно ответил вождь. «Вернись, как пришел, и все будет хорошо; откажитесь, и вы обнаружите, что мои молодые люди вооружены ружьями».
— Мне это не нравится, — прошептал Куни Джо на ухо Мелтону. — У них в два раза больше воинов, чем у нас, и шансы на бой хорошие. Я никогда не люблю отступать, но я не знаю, но это самый безопасный план.
57
«Это не годится, — сказал Мелтон. «Эти негодяи станут слишком наглыми, если им будут позволять слишком много по-своему. Должна быть драка, и сразу, и мальчики должны сделать все возможное. Я слишком хорошо их знаю, чтобы думать, что они отступят за удвоенное количество саков.
— Что говорит мой брат? — воскликнул Напоп.
"Драться." — ответил Мелтон. «Мы продолжим». Напоп немедленно скрылся, и едва он успел это сделать, как пуля просвистела над ухом молодого разведчика, когда он поспешно взобрался на дерево. Теперь битва началась в истинно индейском стиле, саки заставляли драться и бегать от дерева к дереву, чтобы приблизиться к своим врагам. Но они нашли отряд, отличный от того, с которым сражались на Сикамор-Крик. У каждой пули была своя заготовка. Показывал ли индеец руку или ногу из-за своего убежища, это сразу же служило признаком меткого удара. Люди, следовавшие за Мелтоном, жили винтовкой и вряд ли могли легко промахнуться, в то время как индейцы были заведомо плохими стрелками, не имевшими терпения, чтобы совершенствоваться в обращении с винтовкой.
Кроме того, оружие, которое они несли, было не самого лучшего качества, поскольку оно было доставлено торговцами вопреки закону, а их порох был «контрактным», и ему разрешалось гореть только на медленном огне. Но их количество сделало положение небольшого отряда Мелтона явно небезопасным, и они начали приближаться со всех сторон, и Мелтон каждую минуту ожидал атаки с топором и ножом, самым страшным оружием в руках индейцев. Но непоколебимая доблесть разведчиков внушала дикарям уважение к ним, и они сражались осторожно, время от времени теряя человека и нанося мало урона противнику.
— Они скоро атакуют, мальчики, — прошептал Куни Джо. «Передайте по линии, чтобы заряд был готов к атаке. Не упускай шанс».
Винтовки были готовы, когда Напоп отдал приказ, и по его сигналу они выскочили, как тигры, размахивая в воздухе своим ярким оружием.
Это был момент для пограничных стрелков, и каждый выбрал своего человека и выстрелил, и каждая пуля нашла цель. Предполагая, что винтовки пусты, саки ринулись дальше, но ошиблись, ибо поднялись еще десять стрелков, и головы нападавших, казалось, растаяли под их огнем. Это было больше, чем выносливость индейцев, и они снова зарылись в кусты, несмотря на яростные приказы Напопа, который, хотя и был тяжело ранен в плечо, подгонял людей.
Его умело поддержала На-ше-ещук, которая также была легко ранена.
— Молодцы, ребята, — воскликнул Меллон. «Молодцы, стрелки; Во всяком случае, на этот раз у них нет Сикамор-Крик, чем они могли бы похвастаться.
Напоп собрал своих людей под прикрытием кустов, но его сердце было полно гнева против доблестной группы разведчиков, которых он ожидал смести с пути в этой стремительной атаке. Помимо этого, более трети его людей были выведены из строя, а еще несколько частично выведены из строя. Разбуженные бранью двух вождей, они снова начали продвигаться вперед, но уже более осторожно, скользя от дерева к дереву с большой осторожностью и стараясь при этом как можно меньше подвергаться опасности. Но стрелки успели нанести им новый урон, прежде чем они подошли на приличную дистанцию атаки. Напоп разделил свои силы на три части, отправив по небольшому отряду на каждый фланг белых войск, и Мельтон был вынужден выделить восемь человек, по четыре на каждом фланге, чтобы отбиваться от этих докучливых фланговых отрядов. Таким образом, в его основных силах осталось всего двенадцать человек, противостоящих более чем тридцати решительным воинам, жаждущим крови тех, кто убил так много их друзей.
-- Мы попали в передрягу, Кэп, -- сказал Куни Джо, стоя спиной к дереву и глядя на заправку ружья. — Но это только один способ — пробиться наружу. Мы слизываем их, если больше не приходит; вот чего я боюсь».
В этот момент начался рывок, и, как и раньше, белые разделили огонь, чтобы дать индейцам два залпа, прежде чем они достигнут деревьев, а затем с криками, которые соперничали с криками индейцев, выстроились в линию среди индейцев. деревья и отбивали дикарей ножом, топором и дубинкой. Это было отчаянное дело, пока оно продолжалось, и дикая доблесть разведывательного отряда преобладала, и они шаг за шагом отбрасывали индейцев, когда подбежал один из людей, посланных на правый фланг.
— Группа инджинов идет по равнине, бегом, Кэп, — сообщил он. — Я думаю, нам лучше уйти.
— Легче сказать, чем сделать, — сказал капитан, отражая удар своим тяжелым ножом. — Стреляй в этого парня, Эд.
Пограничник поднес винтовку к плечу, и дикарь упал, простреленный сердцем.
— Индейцы с флангов отступили, Эд? — спросил Мелтон, выстрелив из пистолета в дикаря, который замахивался топором для броска, и дикарь упал.
— Нет, еще не все ушли, — ответил мужчина, хладнокровно перезаряжая разряженную винтовку. «Думаю, нам лучше позвать людей и прорваться сквозь этих красных дьяволов, пока другие не подошли».
Сигнальный свисток, хорошо известный «веселым людям» Мелтона, собрал всех с фланга, и с победными криками все бросились на сломленное и деморализованное тело Сакса. Они храбро сражались, но их мужество не устояло перед нападением, и они сломались и бежали во всех направлениях через лес, преследуемые победившими белыми, которые хотели только углубиться в лес, чтобы избежать приближающихся сил. их тыл. Они бы не сделали этого, если бы знали, что Дик Гарретт и его группа привели в плен Сэди Уэскотт, которую Миннеоба не оставит.
Разведчики из партии Напопа, обнаружив приход переодетых белых и известив вождя, поспешил им навстречу и вздрогнул, увидев, кого они держат в плену.
«Ха!» воскликнул он. — Значит, это мой брат ударил по вигваму Уэскотта и взял его в плен?
— Да, — сказал Гаррет. «Видите ли, наш босс, Уилл Джеквуд, хотел эту девушку и послал меня за ней».
— Где сейчас Уэскотт? — спросил Напоп.
— Ну, — сказал Гаррет, колеблясь, — он ушел ко дну; вот что с ним».
-- Пусть мой брат говорит яснее, -- сказал вождь. «Что стало с Уэскоттом, добрым белым человеком?»
-- Его убили, -- быстро ответила Сэди, шагнув вперед. — Вождь, вы знаете, кем он был, и что он никогда добровольно не причинял вреда индейцам. Ты также знаешь, что, когда толпа в деревне напала на Черного Ястреба и на тебя, он пришел тебе на помощь и помог сбежать. Он был зверски убит этим подлым негодяем Гарретом.
— Думаю, девушка лжет, — угрюмо сказал Гаррет. «Смотрите сюда, вождь; в вашем племени считается, что женщинам лучше, если у них слишком много языка?
— Мой брат должен дать слово Дикой Розе, — ответил Напоп. «Когда саки приходят голодные и томимые жаждой в жилище ее отца, она всегда готова накормить их и напоить; когда они устали, а ночной воздух холоден, всегда есть теплое место у костра, чтобы расстелить одеяло. Дитя Уэскотта должно быть разрешено говорить.
— А теперь послушайте, шеф, — сказал Гаррет все тем же свирепым тоном. «Вряд ли я спущусь к вам или любому другому человеку на земле. Если Уэскотта убили, он был моим пленником, и я имел право делать с ним все, что захочу. У вас есть что возразить против этого?
Напоп медленно склонил голову, как бы признавая справедливость замечания. Индейцы так же мало ценили жизнь этого человека, как и Гаррет, и Напопу скорее нравился его наглый тон.
«Напоп, — воскликнула Сэди, — я хочу, чтобы ты меня выслушал. Этот злодей сбросил моего отца в воду с плоскодонки, и с тех пор его никто не видел. Неужели ты увидишь, как убивают хорошего человека, и откажешься отомстить за него?»
Напоп, очевидно, был встревожен, так как именно сейчас ему нужна была помощь Гаррета и его людей, и он не хотел его рассердить.
— Мы поговорим об этом в другой раз, Дикая Роза. А пока отдохните спокойно с Миннеобой, дочерью Черного Ястреба, пока мы делаем работу людей. Гаррет, ты знаешь, что Громкая Буря здесь, и он побил людей Напопа и многих убил?
«Громкая буря; Вы имеете в виду капитана Мелтона?
"Да; он здесь, с белым охотником Джо и множеством воинов. Напоп не успокоится, пока мы не получим его скальп».
«Куни Джо! Да ведь я вчера вечером лизнул его, и любой порядочный человек должен был бы навсегда успокоиться.
— Он жив и сражается, как сак, — ответил Напоп. — Они в лесу, и мы должны проследить за ними и снять с них скальпы.
— Готов поспорить, что он меня изнасиловал, — пробормотал Гаррет. — Он не должен мне доброй воли за работу, которую я проделала, и я поклялась, что буду носить его волосы. Это моя рука, Напоп, и я никогда не брошу тебя, пока он или я не разоримся.
Сейди вздрогнула от имени Мелтона и ощутила чувство радости, что он достаточно подумал о ее безопасности, чтобы последовать за ней в индейскую страну, но, окинув взглядом свирепые лица, ей стало жаль, что он подвергся этой опасности. Но она последовала за отрядом, пока они не достигли поля битвы и не нашли его усеянным телами павших саков, каждое из которых было пронзено смертельной пулей.
— Мы следим не за младенцами, — сказал Гаррет. — Они дерутся, разведчики Мелтона, и, если мы их одолеем, мы одолеем хорошую толпу. Сколько у него с собой?
Напоп дважды вытянул пальцы на обеих руках.
"Двадцать? Тогда нам пора работать, потому что с двадцатью конными винтовками Мелтона, с добычей и Куни Джо во главе, трудно справиться, ставлю на кон свою жизнь. — В этом бою с нами был один из ваших людей, — сказал Напоуп, осматриваясь в поисках Тома Бэнтри. — Но я его сейчас не вижу.
"Кто был он?" — спросил Гаррет, поспешно оглядывая вечеринку. — Это был тот, кого мы зовем Томом?
Напоп кивнул, и Гаррет произнес клятву, и его поиски начались. Его не было среди убитых или раненых, и независимо от того, погиб он или нет, Бэнтри так и не нашли.