3.
Шли годы, перемежаемые ее острыми психозами. И, наконец, наступил момент невозврата, когда сумасшествие начало перемалывать ее. Психозы следовали один за другим. Агрессия, ненависть ко мне и матери, и особенно ко мне. Наступил дефект личности.
Я спасала ее, клала в больницу. Меня каждый раз благодарила мать. А она все сильнее ненавидела меня. Хотя я тоже больна. Тоже шизофренией, и регулярно лежу в психиатрии. Она стала пить много пить алкоголя.И практически не пила таблетки.
Ее мысли поражали меня бездной боли и черноты.
«Моя душа во мраке. И я в этом мраке отдыхаю.»
«Я рассматриваю все, как аренду. Тело - в аренду, любовь - в аренду.»
«Как бы я хотела, чтобы пламя поглотило все психиатрические карты, все истории болезни!»
«Я - юродивая. Я - мученица. И я иду на сожжение.»
«Я никого не люблю, ни родственников, ни подруг, ни даже Флая. Огонь, горевший в моей душе, погас.»
«Я бы уничтожила всю армию и оружие. Человеческая жизнь, что может быть важнее?»
Каждый раз ее клали в больницу принудительно, таща животом по лестнице, сдирая в кровь грудь и кожу. Каждый раз я писала заявление на имя главного врача ПНД: «Прошу положить мою сестру в психиатрическое отделение, в связи с тем, что она бредит, находится в состоянии измененного сознания, и не контролирует себя, а потому может нанести себе непоправимый вред».
Но ее полное отторжение от меня стало для меня непосильным испытанием.
49