1.
Это случилось в пятницу в июне 2013 года. Число не помню, с цифрами у меня всегда напряжёнка, такая специфика памяти.
Утром я ехал на своём тупоносом внедорожнике «Nissan» на работу.
Напротив гостиницы «Первомайская» увидел стоящий у обочины громадный туристический автобус «Mercedes Benz». Из него не торопясь выходили девушки, молодые мужчины и сонно оглядывались по сторонам.
Интересно, кто они? Спортивная команда? Какой-то народный хор?
Гадать дальше не стал, так как пришлось резко затормозить.
Одна из девушек с чемодан на колёсиках, вышла из-за автобуса на дорогу. Причём вышла СПИНОЙ КО МНЕ, что-то высматривая впереди. Затем громко крикнула:
- Машин нет. Все переходим по зебре. И быстрее, ребятки, сейчас зелёный свет погаснет.
Потом также неожиданно для меня обернулась и удивлённо уставилась на капот моей машины, который был в метре от неё. Подняла глаза, увидела меня за стеклом. Я, разумеется, покрутил пальце у виска и сказал в открытое окно:
- Девушка, у вас с головой всё в порядке?
До неё, видимо, только сейчас дошло, где левая сторона дороги и где правая. Закричала:
- Эй, стойте!.. Хотя нет, идите, идите, но только смотреть теперь надо направо. Машины остановились, переходите быстрее дорогу. Они нас пропускают.
Снова повернулась ко мне. Изобразила гримасу типа «Ну виноватая я. Простите, пожалуйста!» Затем развела руками подол юбки, отставила одну ногу назад, и я увидел классически исполненный реверанс с поклоном, приседанием и наклоном головы.
Выпрямившись, быстро проговорила:
- Простите нас. Мы только из Англии. Десять дней нам постоянно долбили, как переходить у них дорогу. Потом ночной перелёт, автобус. Практически никто не спал и плохо ещё соображаем. Спасибо, что не задавили меня и приходите на наш концерт!
Девушка подхватила свой чемодан и побежала догонять полусонную группу своих коллег, которые благополучно пересекли дорогу, сгрудились на тротуаре и поджидали её.
Я продолжил свою поездку, но в голове вертелись три образа: её лицо, её фигурка и её реверанс в мою сторону.
В Издательстве отсидел минут двадцать. На текст рукописи, которую должен был прочитать, смотрел как баран на новые ворота. Потом не выдержал, сказал секретарше директора:
- Людмила, мне надо отъехать на полчаса. Максимум - час.
Поехал к гостинице «Первомайская», соображая: эта танцевальная команда сразу завалится спать или, учитывая, что они ночь и всё утро были в дороге, всё-таки сначала как следует позавтракают. Тем более там были и парни. Уж они голодными спать вряд ли лягут.
Зашёл внутрь, подошёл к входу в ресторанный зал и остановился. Мимо меня стали выходить, по всей вероятности, те же самые девушки. Но мне нужна была только одна из них.
Вдруг услышал её голос:
- Всем под душ и сразу как следует выспаться, поняли! И никуда не выходите. В шесть лёгкий ужин, а в семь уже выезжаем на репетицию. Все слышали?
Она вышла из распахнутых дверей, которые вели в ресторан. И направилась мимо меня к лестнице.
Я, сбросив очарование, обратился к ней:
- Теперь вы меня простите. Можно задержать вас на минуту?
Она остановилась и удивлённо уставилась на меня.
- Не вспомнили? – спросил я.
- Нет!.. А! Это вы чуть не задавили меня?
- Он самый. Поражён прекрасно исполненным реверансом. Такие видел только в кино.
- Спасибо за комплимент. Но это обычная для нас фигура.
- Я хотел спросить, вы где будете выступать?
- В вашем Драмтеатре. Кажется имени Есенина, но перед ним стоит памятник какому-то старику с бородой. Проехали мимо, не разглядела, кто такой.
- Это знаменитый академик Павлов. Наш уроженец и Нобелевский лауреат.
- Который собачек резал?
- Зато потом поставил им памятник. Но мы отвлеклись, простите. Вы говорили…
- Да. Уже завтра у нас два представления. Утром для детей. Хореографические иллюстрации популярных сказок. А вечером ревю из танцев разных народов, включая и бальные. Я не знаю, остались ли билеты на вечернее представление. И сейчас мне спросить не у кого. Вы хотели прийти? Любите танцы?
- Если я не очень вас задерживаю, то меня зовут Константин.
- Я – Наташа. Так как насчёт танцев?
- Сам не танцую. Я больше книгочей. Но люблю смотреть танцевальные конкурсы. Там всегда такие стройные и красивые женщины. Так что хотел бы прийти на вечернее представление. В основном, чтобы посмотреть на вас. Вы же будете выступать?
- Конечно, буду. Приходите. Нам лишний зритель не помешает.
- Не хотелось бы быть лишним.
- Простите. Неудачно выразилась. Я, кажется, говорила вам, что мы все пока ещё не в своей тарелке. Знаете что? Завтра ровно в половине седьмого позвоните мне. Только точно в это время. Перед спектаклем на новой сцене всегда больше суеты, чем обычно. И я вам скажу, как пройти в зал.
- Диктуйте свой номер. Я сразу занесу его в айфон…
Наташа продиктовала.
- Спасибо. Не буду вас больше задерживать. Вы наверняка устали не меньше остальных. Вы у них за старшую?
- Старшая только по возрасту и опыту. А так мы здесь все равны. Прима со своим партнёром и начальство в какой-то другой гостинице остановилось. В люксовых номерах.
- Что ж, каждому своё. Идите отсыпайтесь. Хотя вы и так прекрасно выглядите. Это не комплимент, а констатация факта.
- Всё равно спасибо. И до завтрашнего вечера.
- До свидания.
Вот так я со своей будущей женой и познакомился.
2.
Тротуар на всю свою ширину и до самого окончания был покрыт толстым слоем жидкой грязи.
Откуда она могла взяться? И в таком количестве! Никогда такого не было и вот – на тебе!
Спасением оказались выступающие по бокам тротуара рёбра бордюров. По ним люди и шли. Но и они шли как-то странно, на английский манер. Я имею ввиду, что все придерживались почему-то левостороннего движения. Так, навстречу мне по левому бордюрному гребню непрерывной цепочкой они шли к центру города. А по правому, на котором находился я, шли в сторону спального микрорайона редким пунктиром всего несколько человек.
В общем-то я домой и шёл. Это нормально. Быстро взглянув по сторонам, увидел, что дома вроде знакомые, но разглядывать их было опасно. Любое отклонение тела могло закончиться тем, что я мог бы поскользнуться или споткнуться и упасть на грязный асфальт. Ещё более странным показалось, что газон по сторонам от тротуара тоже был залит толстым слоем грязи. Так что идти можно было только по бордюрам, предельно осторожно и сохраняя равновесие.
Дорога, в свою очередь, оказалась чистой и машины ехали по ней, как и раньше, собираясь в «пробки» перед каждым светофором.
Не сразу, пройдя, слегка пошатываясь, по бордюрной дорожке метров сто, я стал понимать, что эта нереальная картина мне снится. Вот и слава Богу! Только чего ради мне такая страсть приснилась?
Шут с ним, со сном. Проснусь, встану и через несколько секунд уже вряд ли вспомню, что за фантастическая картина мне привиделась перед пробуждением. Сны я забываю быстро.
Я открыл глаза…
Я хотел открыть глаза, но быстро понял, что они у меня открыты. Что я не сплю, не лежу в своей постели, а медленно шагаю по бордюрной дорожке. И назад не оглянешься. И тот человек, что осторожно шагает впереди меня, если и услышит мой вопрос: «Что случилось?», не сможет обернуться, чтобы мне ответить. Может, конечно, что-нибудь крикнуть в ответ, но шум машин, которые каждое утро заполняли всю проезжую часть, всё равно заглушит его ответ.
Фантасмагория какая-то. Или это сон во сне? Но не галлюцинация же?
В этот момент мне действительно стало страшно. Страшно до ужаса. Если это явь… Но не может этого быть!
Я крикнул идущему впереди меня: «Эй, подождите!»
И проснулся.
Исчез грязный тротуар с бордюрами. В темноте передо мной светились зелёным диодным цветом циферблат настольных часов и жёлтая точка спящего ноутбука. А из-под рулонных штор типа «блэкаут», которые закрывали оконные блоки, уже пробивалась серая полоска начинающегося утра. Рядом тихо посапывала жена.
Нащупал на запястье свой пульс. Около сотни ударов. Не страшно. Сейчас полежу и успокоюсь. Надеюсь, что Наташе ничего подобного не снится. Она лежала на спине, её рука прикасалась к моему телу.
Я тихонько взял её руку и медленно положил себе на грудь. Она не проснулась. Также осторожно постарался нащупать её пульс. Нормальные редкие удары, характерные для спящего человека, которому не снится кошмар. Вот и хорошо.
Хотел тихо опустить её руку, но побоялся, что разбужу Наташу. Только погладил её пальцы. Мне они всегда нравились, хотя у многих молодых женщин такие же. Моё удивление, конечно наивное. У изящной женщины, которая занимается не самбо, а танцами, какие ещё они могли быть? У меня существовал своеобразный фетишизм, свойственный, впрочем, многим мужчинам. Кто-то балдел от больших грудей, кто-то от выдающейся попки, а я вот от тонких и длинных пальцев. И ещё от маленьких грудей. Думаю, не самый большой грех, который, впрочем, объясняет мою влюблённость именно в Наташу. Она как-то жаловалась, что её долго, пока она училась в средней школе, называли «плоскодонкой». Но в хореографическом колледже фигура Наташи оказалась идеально подходящей для танцовщицы.
Я ещё раз погладил её пальцы и приготовился засыпать. Но последнее прикосновение Наташа почувствовала и проснулась.
- Что случилось? – сонно произнесла она.
- Ничего. Спи. Просто ужастик какой-то приснился.
- Сейчас прошло?
- Да, всё хорошо. Спи.
- Сердце у тебя ещё часто бьётся. Я чувствую.
- Сейчас разговоришься и потом сама не заснёшь. Спи я сказал.
- Уже проснулась. Если хочешь, можешь поласкать меня.
- После этого я уж точно не засну.
- А чем ещё я могу помочь?
- Как только ты заснёшь, так и я сразу усну.
- Ладно, - согласилась Наташа. - Я тоже не люблю ночью этим заниматься. Потом встаёшь кое-как. Лучше, как обычно, с утра вместо гимнастики, да?
- Да. Засыпай.
- Тогда я тебя обниму, как раньше. И сама быстрее засну.
Наташа прижалась ко мне, голову положила на плечо, а рукой, которая лежала на моей груди, ещё крепче обняла меня.
Минуты три мы добросовестно пытались заснуть.
Потом она сказала:
- Нет. Не получается. И надо было тебе мои пальцы трогать! Теперь, чтобы я заснула, тебе придётся принести жертву Венере, понял?
- А где Венера? Она здесь?
- А меня тебе уже не хватает? Нужна сама богиня?
- Ты моя богиня, Натали. Другой не надо.
- Вот и ладушки, милый…
Через полчаса мы действительно оба заснули.
Но этот необычный и кошмарный сон я почему-то запомнил. А начавшийся вскоре военный кошмар уже фактически разделил людей на две разные по количеству группы. И одной из них уж точно приходилось жить, стоя на бордюрных рёбрах, чтобы не свалиться в грязь. Правда уже в переносном смысле. Про такие сны говорят – «вещий сон» или «сон в руку».
3.
И снова я шёл по тем самым бордюрам, которые помогали избегать залитый грязью тротуар.
Повтор давнего сна или…?
Неожиданно услышал позади себя знакомый голос:
- Костик, подожди меня!
Оглядываться я не решился. Тем более, увидел впереди, что «мой» тротуар пересекается с другим. У него были такие же высокие бордюрные рёбра. На месте их встречи стоящие перпендикулярно друг к другу два бордюрных камня образовывали удобную площадку, на которой уже можно было остановиться с достаточной устойчивостью и оглянуться.
Ко мне действительно быстро приближалась Наташа, уверенно шагая по бордюру, как по ровной дорожке.
- А ты здесь откуда? – спросил я.
- А ты?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю.
- Это у нас такой сон?
- Не уверена, Костик. Встань на края своих бордюров. А я встану на угол. И мы окажемся друг против друга.
Я так и поступил, и мы даже смогли обняться с женой.
- Опять у меня дурной сон, - констатировал я с неуверенной надеждой.
- Вряд ли это сон, Костик.
- А куда нам идти дальше? Поворачивать? Но дом-то наш впереди. На той стороне тротуара бордюры образуют такой же угол. До него метра два.
- Не больше полутора. Но ты не перепрыгнешь. Вернее – допрыгнешь, но вряд ли удержишь равновесие после прыжка. Это опасно.
Сбоку нашей «дорожки» раздалось:
- Тётя, вы или сворачивайте, или прыгайте. Сзади ещё люди приближаются.
- Подожди ровно минутку, хорошо? – Ответила она пареньку, который шёл за ней, и снова повернулась ко мне. – Милый и любимый Костик. Мы должны сейчас проститься. Иди по своему бордюру влево. Я не знаю, куда он ведёт, но во всяком случае останешься живым. А я перепрыгну и побегу домой. Там же дети остались!
- А вдруг ты упадёшь и запачкаешься?
- Ты забываешь, чем я всю жизнь занималась. В некоторых танцах встречались почти акробатические прыжки… Ты ещё не знаешь, да? Это же не грязь. Это что-то вроде трясины. Если упадёшь, то – всё. Затянет вглубь.
- Откуда ты это знаешь?
- Она правду говорит, - раздался голос парнишки. – Было уже несколько случаев. Один я сам видел. Обалдеть можно, как жутко!.. Тётя, вы или прыгайте или сворачивайте.
- Сейчас… Всё, милый мой, любимый. Даст Бог - встретимся где-нибудь...
Мы поцеловались.
- Отойди в свою сторону, чтобы я тебя не задела.
Наташа отступила на три шага назад. Короткий разбег. Толчок. Красиво раздвинув ноги в прыжке, она попала точно левой ногой на поперечный бордюр, а правой – на продолжение нашей бордюрной дорожки, что помогло ей сразу остановиться, лишь немного присев. При этом подол её длинной летней юбки попал в грязь, которая сразу начала втягивать в себя материю.
- Натка! – крикнул я. – Грязь твою юбку затягивает.
Она уже сама это почувствовала и стала судорожно расстёгивать юбку, которая упала к её ногам. Быстро переступила через неё, продолжая стоять на пересечении двух перпендикулярных бордюров. Обернулась ко мне, безуспешно пытаясь потянуть вниз края блузки. Ниже трусиков края блузки не опускались, но какое СЕЙЧАС это имело значение?
- У меня всё нормально. Ты иди и не оглядывайся. Смотри только вперёд, а то потеряешь равновесие.
- Тётя, - раздался голос парня. – Я сейчас прыгну, а вы мне помогите удержаться, ладно?
- Если попадёшь ногами на разные бордюры, то помогу. Если попадёшь на один, то утянешь меня вслед за собой. Так что заранее извини.
Наташа сделала несколько шагов по своему направлению, затем остановилась и ловко, как гимнастка на бревне, развернулась.
- Ну, давай! - крикнула она ему.
Дальнейшее, боясь повернуться, я не видел, а только слышал. Сначала голос Наташи:
- Эх, я же тебе говорила…
Затем короткий вскрик парня. Я мог только представить, как он сначала замахал руками, пытаясь удержать равновесие, потом стал падать вперёд и вытянутые руки, разумеется, его не спасли…
На моём пути слева от бордюрной «дорожки» рос клён с раскидистой кроной. Ствол стоял грязи. И не тонул в трясине. Почему, не знаю. Одна из веток доходила до моего тротуара. Я остановился, ухватился за эту ветку. На дерево по ней не заберёшься (да и зачем?), но удержать равновесие она поможет. Вот теперь я мог развернуться и посмотреть в сторону Наташи и своего дома. Она уже приближалась к дороге. В том месте за бордюрами шла неширокая обочина и начиналась шоссе, по которому уверенно неслись машины.
Наташа на всякий случай перепрыгнула обочину дороги, хотя та не была покрыта грязью, перешла по зебре шоссе, а затем побежала в сторону нашего крыльца.
Вскочила на него, обернулась в мою сторону и приветственно подняла руку. Я радостно помахал ей свободной рукой, но она не ответила, а заплакала. Прижала ладонь к лицу, отвернулась, открыла входную дверь и исчезла в темноте.
Я повернулся в сторону своего направления, отпустил ветку и продолжил путь. Я не знал, куда он меня приведёт. Но уже определённо знал, что окружающее – не кошмарный сон, а реальная явь.
Вместе с растерянностью появился и страх. А если сейчас кто-то пойдёт мне навстречу? Мы же не разойдёмся! Одному или добровольно прыгать в трясину, или драться и тогда упадём оба. Впрочем, есть только один верный вариант: если у кого-то есть с собой оружие и он может выстрелить. У меня нет…
Как долго и зачем мне идти по этой бордюрной дорожке?
Что произошло в стране? Почему она превратилась в вариант постапокалиптической фантасмагории?
Май, 2023