Крысу сын привёз с далёкого Петербурга. Учась в Питере, в лётной академии, купил маленького крысёнка в зоомагазине. Выбрал по окраске. Среди мирно спящих крысят, выставленных на продажу, приглянулась серенькая девочка, – самый обычный серый крысёнок. Домой привёз матери в подарок, когда прилетел на каникулы. Вёз почти через всю Россию – на восток, потом на Крайний Север Югры. При досмотре в аэропортах прятал безбилетницу в нагрудном кармане джинсовой куртки, чтоб не запретили провоз без ветеринарных документов. В поездах провезти оказалось проще. В купе Симка активно общалась с пассажирами без особого страха быть ссаженной с поезда за проезд «зайцем».
Дома, едва перешагнув порог квартиры, первым делом торжественно извлёк драгоценный подарок из маленькой клеточки и, не предупредив, посадил матери на плечё. От неожиданности я дико заорала, - сработал врождённый инстинкт самосохранения и неприязни к крысам, неимоверно испугалась внезапным появлением на плече живой дикой крысы, притом - возле самой сонной артерии - у шеи. Крыса показалась мне омерзительной и страшной. Острые когти крысёнка от не меньшего испуга впились в неприкрытое одеждой плечо. А возле горла ощущались отточенные зловонные жёлтые крысиные клыки. Непроизвольно закричала: «Фу! Какая гадость! Сними скорее! Забери скорее!».
Сын очень обиделся. Он не ожидал такой негативной реакции от матери. И надеялся на тёплый приём, на мою радость от подарка, а вышло иначе. Увидев расстроенное лицо сына, стало стыдно и по-матерински жалко. - И понять меня можно тоже… Пересилив неприязнь, решила присматриваться к новому жильцу нашего дома, заставляя привыкнуть к необычной животине.
Крыса оказалась ещё небольшой - молоденькой. - Серая, с настоящим длинным голым крысиным хвостом; по - крысиному с горбатой спиной; грязно - жёлтые большие клыки выступали из челюстей. На нас смотрели чёрные настороженные, не менее напуганные глаза. Жалко стало не только сына, но и это неприглядное дикое создание городских подвалов. Пришлось сделать усилие и принять крысу в члены семьи. А, главное, - не хотелось обижать сына, попыталась успокоить. Он ведь, от души хотел сделать сюрприз - подарок. И сюрприз удался!..Как-никак – «ребёнок» вёз крысу с огромного города Санкт-Петербурга; успешно провёз через всю европейскую часть России, через весь Урал, а потом ещё –и на север Сибири, -тысячи километров в метро, маршрутках, трамваях. Вёз в нескольких поездах, с пересадками в городах. Жил в гостиницах, вокзалах, аэропортах. Летел на вертолёте, но не бросил крысу, как бездушную игрушку, а упорно вёз с собой – домой, к родителям.
Симку выпустили в комнату осваиваться. Она тут же, с испугу, юркнула за шкаф с книгами. Понемногу все и я успокоились. Стало даже интересно наблюдать за новым необычным домочадцем. Крыска сидела за шкафом долго, привыкая к нам и к новому месту жительства. Потом на секунду высунулась из щели её остренькая ушастая мордочка и вмиг исчезла. Сын принялся потихоньку выманивать кусочком колбасы. Мордочка ещё несколько раз высовывалась и резко исчезала. За шкафом крысёныш просидел до ночи. На ночь общими усилиями удалось выловить и поместить в маленькую клеточку-переноску. Спустя пару дней сын смастерил ей просторную клетку с домиком, лестницами, поилкой. Так началась новая жизнь питербурженки – обычной серой крысы, на Крайнем Севере Западной Сибири, в нашей семье.
К Симке мы с дочерью привыкли быстро. Сын, погостив совсем немного, уехал в Питер продолжать обучение, а крыска осталась с нами. Не прошло и месяца, как все стали с ней закадычными друзьями. Я усаживала на плечо, так она путешествовала со вместе со мной по квартире, разглядывая наши владения с высоты человечьего роста. Вместе готовили порой обед, убирались, читали, ходили в огород, по улицам, в магазины – на прогулку. Если готовилась к работе, она гуляла по квартире, время от времени навещая, подбегала и по ноге забиралась на колени, оттуда - на письменный стол.
На столе грызла семечки или орешки, но чаще всего, наполнив полный рот семечками, быстро убегала делать запасы. Завершив труд по крысиномухозяйству и,сидя возле тетрадей, тщательно умывалась после путешествия по пыльным углам подшкафного мира квартиры. Туда, кроме неё и до неё, никто не мог попасть. Порой, устав от хлопот, словно кошка, спала на моих коленях, свернувшись совсем по-кошачьи колечком.
Питербурженка прожила больше года. За её жизнь приключилось много смешных историй, которые из-за лет подзабылись, а записи не велись тогда. Через некоторое время серьезно заболела, - на животе, внутри, появилась и росла катастрофично опухоль. Со временем она увеличилась до размеров куриного яйца. Из-за неё Симка уже не могла самостоятельно залазить по моим ногам, на моё плечо; не могла запрыгивать сама на стул, на кресло. Подбегала на мой зов, и топталась возле ног. Я опускала руку. Крыска залазила в ладошку, - поднимала её к себе, на письменный стол или на колени. На плече крыске сидеть уже было сложно. Но, несмотря на болезнь, она по-прежнему быстро бегала пО полу, по-прежнему суетилась и делала многочисленные запасы из косточек, кусочков хлеба, конфет, фиников, орехов. Прятала добро «на чёрный день» в диване, под шкафами, в карманах пиджаков, что висели в шифоньере, в стопках с бельём.
Она прекрасно знала своё имя. И непременно отзывалась на него. Каждое утро бурно радовалась моему приходу. Я открывала клетку, где та спала в мастерски свитом гнёздышке, на специальном помосте. Опускала ладонь, и Симка усаживалась в неё, потом ехала по воздуху на плечо хозяйки. Когда оказывалась на плече, то неизменно приветливо, благодарно, умудрялась лизнуть меня в щеку крохотным розовым язычком. Точно так выражают особое расположение к человеку лайки. А вот кошки так не умеют!
После утреннего приветствия убегала по своим крысиным хозяйственным делам. Ей нужно было отнять у кошки с котятами куриную косточку; требовалось утащить хлеб с кухонного стола и запрятать надёжно прозапас. Крохотное создание прекрасно понимала, что можно делать, а что нельзя. И, шкодничая, всегда следила за моей реакцией: сержусь или нет, когда с кухонного стола утаскивались продукты? Не понятным человеческому разуму образом крохотная крыса знала, что можно делать, а что нельзя в доме. И всё же умудрялась иногда что-нибудь тайно похытить. При этом её никогда не ругали, не наказывали, лишь строжились для виду, только зверушка всё-всё понимала немыслимыми путями.
Так однажды утащила целую килограммовую булку хлеба, размером и весом во много раз превышающую вес и размер самой. Она забралась на стол и столкнула с него хлеб на пол. По кухне ей удалось дотащить буханку до порога в прихожку волоком – по полу. А вот через порог перетащить никак не получалось. Симка бегала вокруг хлебной горы, нервничала, что отберут и не успеет спрятать; забегала то спереди, то сзади, то с боков; вцепившись зубами, пробовала тащить через высокий порог. Но не удавалось: хлеб застревал, упираясь в препятствие. Тогда она принялась толкать буханку передними лапами сзади - перекатом! Я не мешала ей, наблюдая и поражаясь разуму, находчивости, совсем человеческому разуму неведомым способом помещающемуся в крохотной головке.
Однако ничего не получалось. Увидав меня, испугалась своего проступка - воровства, крыска стрелой юркнула под шкаф. Спряталась там, притихла, наблюдая за моей реакцией, словно это не она, а кошка утянула хозяйский хлеб со стола. – Всё-всё понимала! – словно шкодливое дитя.
Конфеты оставлять на видном месте и на невидном, без присмотра, - невозможно. За несколько минут коробка с конфетами опустошалась, словно так то и было изначально. По-первости, не зная, думали, что сами съели. И происходил процесс изъятия так, что мы не замечали, даже рядом с коробкой находясь. Мы разговаривали и ели конфеты, а те внезапно необъяснимым образом исчезали совсем! - Симка ухитрялась растащить содержимое по укромным местам, совершенно незаметно для наших глаз – у нас из-под рук. А делала то… - со скоростью света!- Высматривала момент, когда мы за разговорами отвлекались, и отводили взгляд от сладостей. Молнией, подскакивала, хватала из коробки или из пакета конфету, бесшумно, тенью, исчезала, оставаясь незаметной - как истинная уважающая себя крысиная мышь.
Когда, спохватившись, мы на неё строжились, она с показным видом вины и с явной досадой, что засекли, мялась, возле остатков конфет. Прекрасно понимала, что мы ругаем её. Точно улавливала наше настроение. Чётко знала, что можно делать, а что нельзя; что плохо, а что хорошо; когда строжусь на неё, а когда – нет. Если отчитывала за провинность, в знак примирения или раскаяния, бегом забиралась на плечё и, как маленькая собачка, лизала меня в нос и щеку крошечным красным язычком в знак примирения.
Однажды с отпуска привезла коробку фиников, на севере дефицитных. Пока разгружала сумки и общалась с домочадцами, извлекая гостинца, коробка с финиками в секунды опустела, -она лежала на полочке. Поняла только по Симке, что та необычно стремглав туда-сюда, носилась из комнаты в комнату. Когда поймала на месте преступления, попыталась отобрать последний финик, то крыска в него вцепилась зубами и не отдавала. Мне удалось отнять. Бедняга пронзительно запищала с горя, словно умирала от голода. Финик оказался понадкусанным. Пришлось вернуть воришки. Та мгновенно успокоилась и убежала в спальню, юркнула на вторую полку шкафа с одеждой, заныкала финик под стопку белья.
Я подошла, в надежде, что фрукты сохранились, - под стопой белья лежали украденные сладости, да все предусмотрительно понадкусанные! Пришлось смириться, спрятав коробку с дорогими конфетами в надёжное место. – Успев вовремя хоть их спасти.
Когда надолго уходила в лес, то сильно скучала по Симке. Возвращаясь из тайги глубоко заполночь, раздевшись, сразу же шла к клетке, открывала дверцу. Бедалажка крепко спала, как и весь дом с домочадцами. Услышав мой приход, просыпалась и уже ждала у дверцы. Взбиралась на ладонь, настороженно принюхивалась к запахам дикого леса, дикого таёжного зверья. После чего, признав во мне хозяйку, радостно лизала руку, лицо, словно собаченция. Угощала её кедровыми орешками, только после раздевалась, гладила старую сонную кошку. Та тоже радовалась моему возвращению. Крысу за мышь Муська не воспринимала, а активно воевала с ней за еду, ибо Симка всегда воровала у родившихся котят из-под носа съестное.
Я быстро привыкла и к длинному голомувсегда тёплому крысиному хвосту; привыкла и к маленьким острым жёлтым зубам, к цепким коготкам, к крохотным пальчикам на лапках. Со временем перестал раздражать специфичный мышиный запах шерсти, жёлтых капелек, что непременно оставлялись на руке, так Симка метила нас, чтоб помнить. Но болезнь неотвратимо брала своё. И помочь мы ничем не могли. Крыска уже не встречала меня у дверцы клеточки, а спала, свернувшись колечком в гнёздышке, свитом из собранных на полу и по углам шерстинок. Когда я в очередной раз ушла в зимний лес на несколько недель, на промысел, то подумала, что её больше не увижу. Вернулась домой с гнетущим предчувствием. Едва перешагнув порог дома, не раздеваясь, прошла к клетке в свою комнату. - Клетки не было, не было больше и Симки.
Муж сказал, что умерла она страшно: огромная опухоль разорвала живот. Кожа живота лопнула, вывернув внутренности, застал крыску уже мёртвой. Всё думаю, -как она продолжала жить, так сильно болея?!.. Вот уже много лет на пианино в маленькой рамочке стоит фотография крысёнка: маленькие ушки, большие усы, чёрные глазки и в крошечных лапках, в крохотных пальчиках наша Симка держит, как человечек, кедровый орешек. - Словно из сказки Пушкина о белочке с золотым орешком.
Спустя ещё многие годы в диванах, в карманах курток, находила запасы. Однажды, в старом пиджаке мужа, в потайном кармане нашла даже металлическую свечу от лодочного мотора. До сих пор понять не могу: «Как маленькая крыса смогла её туда затащить?.. – непостижимо человеческому разуму!». В «вековых» запасах обнаруживались шоколадные высохшие конфеты, ёлочная мишура, орехи, бусины и столько всего, о наличии чего в своём доме и не подозревала.
Мода на домашних крыс прошла, да и заводить ещё раз, - слишком больно. Живут они год-два, а приручают, привыкаешь к ним - намертво. Потеря воспринимается слишком болезненно. В миллионный раз убеждаюсь, что человек очень плохо знает и понимает окружающий мир природы.
Ключевые слова:
Симка, крыса, крыска, мышиные, ручная, Север, Югра, Питер, Санкт-Петербург, кошка, финик, конфеты, каникулы, учёба, тайга, лес, Западная Сибирь, Тулпаремшан, питербурженка, домашние животные, переселенка, грызун, природа.
Анонс:
Крыска Симка приехала с далёкого города Санкт-Петербурга на Крайний Север западной Сибири.
Фото автора.
На фото: 23 ноября 2012 год. Россия. Западная Сибирь. Крайний Север. Югра. Крыска Симка и кедровые орешки.
Крыска Симка