Вроде совсем недавно в своём эссе "Ядрёна вошь", которую люблю и считаю свою удачей, уже писал о желательном отстранении от военной тематики, при отсутствии боевого опыта. И нА тебе: ужо и женский пол с ружьями наперевес. Ну, нет никакого спасу, хоть зарывайся в окоп.
Многие уже смекнули, что заголовок взят из книги Светланы Алексиевич, составленой по воспоминаниям женщин-фронтовичек.
Но чего никак не уразуметь, так это влечения наших авторов к очернению судеб и трагедий противоборствующего нам народа. И Летка в этом вовсе не одинока. Ну и пусть они там вешаются и стреляются, для того у них там есть свои сочинители. У нас что мало своих проблем или, наоборот, доблестей и славы наших воинов. Или ж причина в том, что про тех можно писать всё, что ни попадя, а вот про своих нужно с умом. Перегнул — отправился исправляться. Но ведь риск — благородное дело.
Итак, приступим:
http://proza.ru/2014/08/24/1928
Но к более детальному разбору чем в "Ядрёна вошь", ибо тут представлен почти что клинический случай.
Уже с самого начала нам дают понять каково житие на Украйне. Чистая вода ограничена, стиралки отсутствуют и потому мытьё с отмачиванием в щёлочи и ка'таньем в морской воде. Тяжко, но с третьего раза' у некоторых получается. Нужно полагать, у нашей героини нет даже мобильника (к нему мы вернёмся позже).
С удивлением воспринял фразу "Сожгла бы её (форму) в пустыне". Какая пустыня? Где, в конце концов, происходит действо? Упорно лезет в голову Туркмения. И только потом сообразил, что это у автора такая своеобразная гипербола: все украинцы живут почти что в пустыне, то есть в пустоши, без ничего. Даже костёр развести нечем. Приходится собирать какой-то суховей. Облазил весь инет, вплоть до старославянских слов — аж вспотел! Пока, с опозданием, не дошло, что имелся в виду "сухостой". Но с Летки взятки гладки!
Задался тут одним вопросом: а был ли вообще до Летки сочинитель, который мог бы одним длинным предложением охватить целую плеяду событий: вчерашний приезд любовника, полудневное его валяние на диване на следующий день, уход в пустыню с собакой до вечера, а по возвращении, всего потерянного, Но "с крепкими объятиями и долгим удержанием". Здесь же автор умудрилась использовать такие страшные слова: как "куря", "заберя" и "пол дня". Что и говорить, Летка у нас — Богиня деепричастия. А вместо "пол дня" очень даже звучало бы "половёшка дня".
Ещё один перл: "Уходя в отставку, он (наш герой) назначил вместо себя исполняющих". Видимо, тот тащил такую гору, что под силу только трём богатырям. Дорогая Летка, это в вашем колхозе вы можете оставить за себя исполняющих. А в приличных заведениях, тем более в армии, принято и.о. назначать сверху, по представлению. Да ещё извольте уважительную причину. А во время войны, к вашему сведению, за отказ от исполнения, без разговоров — под трибунал. Вы, случаем, со своим лепетом, не заведующая детским садиком?!
В порыве по телефону наш герой заявляет штабникам: "Больше нет желания защищать!". Меня ужас объял от такого признания бывшего вояки. А я вам говорю, самый последний хохол не произнесёт этих слов, если даже они и свисают с языка. Ну, куда вы, женщины, лезете? И что вы понимаете в войне и в вояках? А вы лично сначала усвойте орфографию. Про войну, да ещё и таким убогим слогом!
Но это ещё не всё. Всё только начинается! После такого исторического заявления нашего отставника, героиня ласково шепчет ему "мой Генерал". А автору и невдомёк, что героиня не хвалит, а издевается над ним. И тот вместо того чтобы её одёрнуть, тут же сразу засыпает. А что вы хотите? Какой сочинитель, такие и персоналии.
Внимание! Сейчас последует кульминация сюжета, вернее, антикульминация! Привожу отрывочек: "Она слышала, что где-то, не так далеко, идёт война, но не вдавалась в подробности, веря (о ужас, ещё одно), что её дом она обойдёт". Воистину, куря, веря, заберя — саму себя погубя. Это я над автором прикалываюсь, а не над героиней. Возможно, вы подумали, что точечки над "е" ставит сама авторша. Ну, конечно, не барское это дело. Это называется "обесточенный стиль", когда читатель сам ставит точки там, где приглянется. Занимательный для читателя оборотик, с сохранением авторского стиля: "...закинул ее в нее и, запрыгнув в нее...". Спасибочки! Поржал от души!
Но мы здорово отвлеклись. Да и как можно, когда такая бездонная кладезь. Про что мы там? Ах, да, кульминация! И как только можно было автору вложить в уста женщины-матери такие слова, когда впоследствии в концовочке выясняется, что её родная кровиночка не "где-то" там, а на самом фронте. Сын на фронте, но почему-то она вовсе не переживает, не упоминает при общении с "генералом" и не общается с ним по телефону. Но, видимо, автор считает, раз у них там нищета заукраинецкая, то откуда у них взяться телефонам. Любовник тот побогаче, бывший штабник, и может себе позволить.
Вот такие вещи с авторами происходят, когда в голове нет логических взаимосвязующих цепочек меж разными кусочками единого целого.
И, пожалуй, самая значимая реплика из уст нашего героя: "Мы потеряли столько солдат. Уцелевшие устроили бунт, потому что мы их бросили на произвол судьбы в кольце противника без оружия и техники, еды и воды и обещанной оплаты. За что они, мы сражались? Они хотели независимости, а получили зависимость от своей независимости".
По логике, бунт устроили те, кто не попал в котёл. А по тексту, как раз те, кто там оказался. Улыбнуло "в кольце и без обещанной оплаты", хоть и гнусно глумиться над чужой бедой. Автор такой! Сколько ни старался, так и не врубился во глупейшую фразу "За что они, мы сражались?". "Мы" это кто? Без попавших в котёл или иже с ними. А они это кто? Которые в котле или ж который противник. Короче, сколько у Летки предложений — столько ж и вопросов, а то и больше. Правда, по последнему заумному афоризму по независимости, "они" это те, кто в котле. Вот они и нарвались на зависимость от независимости. А разве кто остались живы — не нарвались? Устал безмерно с этой Леткой, "нету моей моченьки". В принципе, в этой фразе нет никакого смысла, ибо все образовавшиеся Республики были зависимы друг от друга ещё до разделения. Кто больше, а кто меньше. И никакой это даже не афоризм, хоть и претендует, а, скорее, скороговорочка. Лишь бы красочно обделаться!
Но даже после откровений этого условного дезертира, героиня наша не встревожилась, что может и её сын там, среди них в котле. Нет у неё никакого сына. И она продолжает нежиться с любимым до прихода на'рочного офицера, когда выясняется, что сына которого, как бы, не было, увы, убыло. И любимый, бросивший сына в котле, проклят и отставлен. Надолго, навсегда!
А ведь автор могла б прикончить эту трагикомедию чудненьким таким деепричастным оборотом: "горя' и оря о'т горя' умря заря".
А зря!