Цель поражена! Послышалось в наушниках командира. Танк – Т 80 отстрелялся на открытой позиции, по заранее разведанным целям. Задрав вверх, ствол, набирал скорость, понесся в условное место, для дозаправки и пополнением Б. К. По сторонам тянулись не вспаханные поля. Проехали мимо пепелища. Видимо здесь стоял дом, с надворными постройками. Местами остался обгоревший, пробитый осколками забор, труба печки торчала над разрушенными кирпичными стенами, как одинокий зуб во рту старухи. «Сейчас 2023 год, а все как в 41» - сказал командир. Свернули в посадку, потащились по размолотой гусеницами дороге. Из-под гусениц полетела грязь и вода, они залетали на решетку трансмиссии. Расчет сидел в боевом отделение. Шумел мотор. Командир, позывной «Сокол» разговаривал по рации. Вдруг механик слышит: «стоп, прибыли, выходим, маскируем машину». Подошли к схрону, разобрали ветки, стали пополнять запас Б. К. Проехали дальше, заправились. Быстро работали. И опять на исходную позицию в лесок. Остановились.
Командир, механик - водитель вылезли из танка, расправили плечи: «Ну что, « Шумахер», - сказал командир. Это позывной механика, на задание, или возвращаясь в укрытие, он несся, обгоняя ветер. « Можно и отдохнуть! Ждем нового приказа». « Раньше на учении, пополнение Б. К. это операция шла на время» - сказал механик. « Теперь нас оценивает противник! Остался жить - значить пятерка. Других оценок нет» - сказал командир. На отдыхе позывными не общались.
Ранняя весна, начали распускаться зеленые листочки, командир осмотрелся. Тихо сказал: « Не зря говорят - у весны глаза зеленые!» У него сложилось такое ощущение, что лесок так обработала артиллерия, что он просматривался на большом расстоянии. Поднял голову, посмотрел на небо, его больше беспокоили …. «Ну что, страшно?» – сказал «Шумахер». « А то! - ответил, как крикнул. Птичка - «кукушка» подбросит в наше гнездо яичко и как в старой песне поется, - он сел на упавшее дерево и тихо запел, - Моторы пламенем пылают, / И башню лижут языки. / Судьба я вызов принимаю. /С ее пожатием руки. /» Замолчал, долго сидел. У него были голубые глаза, как будто от долгого смотрения на небо. Неожиданно продолжил разговор:
«Я своего деда вспомнил, он в ту войну был танкистом, танк у него был, - покачал головой, - одно название. « Т – 37», самый устаревший танк. Один пулемет - вот и все вооружение. Я такой видел в музее на Синявинских высотах, под Питером. Экскурсовод нам рассказал интересную историю про такой же танк « Т – 37». Шел бой под станцией Крюково. Командир звонит по телефону, старшему начальнику, просит помощи. «Хорошо, - говорит начальник, - ждите танковый батальон». Командир рассказывает, а у механика складывается ощущение, что он сам все видит, что происходило. От себя дополняет: «Видимо на войне все повторяется. Танк «Т – 37» летит к станции Крюково. Там жмут фашисты. Не хватает солдатских сил. В голове у танкиста «Приказ пехоту поддержать огнем». Танк остановился, выскакивает танкист в кожаной куртке, в шлеме и к командиру, руку к шлему поднес, представился: «Товарищ командир полка, отдельный танковый батальон прибыл в ваше распоряжение». Докладывает бодро: «командир батальона старший лейтенант Логвиненко». Обнял офицера командир: «Спасибо, браток, спасибо». Осмотрелся «Сколько в батальоне танков?» «Одна машина осталась, - ответил танкист, - большие потери несли под Москвой». Командир смотрит танк «Т – 37» самый малый, устаревший советский танк. Один пулемет. Броня толщиной с палец. « Жду боевую задачу» - сказал танкист. Командир хотел, что то сказать, подумал и выпалил: «Направляйтесь в распоряжение первого батальона». Прибыл танк в батальон и сразу с пехотинцами ринулся в бой. Умно поступал танкист. То в одном месте поддержит огнем пехотинцев, быстро меняет позицию. И вот он на новом месте. Легче солдатам стало, танкиста броня от пуль защищает, а он пулеметным огнем солдат. Устояли герои, четыре атаки фашистов отбили. Закончился бой. Стоит танкист перед командиром полка, голубые глаза смотрят и улыбается. Командир обнял его: « Спасибо, браток, спасибо! Вижу, что прибыл, - сильно пожал руку танкиста, - настоящий танковый батальон». И тишина – как память павшим героям той войны.
«Сегодня мы его тактику боя применяем» - сказал командир и замолчал. Механик достал из кармана пакет, развернул: «Хочешь пожевать? Что - то вяленое, но вкусное! Когда ем, чувствую женскую поддержку, - вздохнул, - она как будто рядом, протягивают пакет «извольте откушать». По лицу механика – водителя, расплылась благородная улыбка. Командир протянул руку, взял пакет, достал, посмотрел, забросил в ром, стал жевать.
Механик сидел рядом, прекратив перекуску, у него появилось желание поговорить. Прищурил глаза, стал вспоминать, голос приглушенный, как будто из прошлого доносится: « Мой дед попал на фронт в 44 году, до этого был в партизанах. Подошли они к Берлину, штурмуют рейхстаг, здание огромное, по бокам колонны, наверху стеклянный купол. Он нигде такого не видел. Лежат на земле, ждут сигнала. Вдруг: « Вперед! Ура!» Крикнул командир. Ну и все у - р – а !» Механик после этих слов помолчал, сжал кулаки и продолжил: - «И вдруг рядом упал снаряд, огромный столб земли поднялся в воздух, все упали на землю. Приподнял голову мой дед, впереди его бежал « заговоренный», все в роте его так звали. Он с 41 года воюет, ни одна пуля его не брала. И вдруг засыпало землей солдата. Как и не было его рядом. Был человек, и нет. Вот те на! Пуля для него не отлита, снаряд не выточен. Да! Жить бы ему да жить». Механик улыбнулся как то загадочно. Помолчал, посмотрел на командира и выдал: « Мой дед лежит, секунда пролетела, в голове одно звучит « раз погребенный - не оживает. Пусть та земля будет ему пухом». Только хотел вскочить, тут снова снаряд рванул, близко с тем. Рванул с огромной силой. «Дед смотрит, глазам не верит. Земля поднялась еще выше! О чудо! Она подняла и подбросила «заговоренного, Лыкова», даже на ноги поставила. Жив оказался солдат. Вот ведь как бывает, знать, правда его пуля не брала и снаряд не выточен. Снова вместе бегут, последние метры считают».
Где то рвались снаряды. Шел бой. Они ждали приказа. « Шумахер» поднялся, попил воды. «Пойду ходовую посмотрю». «Сокол» встал, подошёл к своему «другу», так он танк называл. Три раза на него «птичка» пыталась присесть и ничего, осколками побило защиту. Погладил ладошкой броню. Вспомнил, вчера они возвращались на базу, небольшой ремонт, ехали через только что освобожденное село, медленно ехали, видит женщина вышла из калитки, побитого осколками дома. Идет к ним, с протянутыми руками. Остановились. Он вылез из танка: «Мамаша вам чего?» Женщина подошла, обняла «Сокола», прижалась к его груди, посмотрела в его голубые глаза. Из ее глаз текли слезы, на лице была улыбка, тихо заговорила: «Родненькие вы наши, дождались!» Он стоял с чувством, что эти ее слова, для него награда. Выше которой видимо нет. Тишина. Стоит как вкопанный. «Ты чего?» - спросил «Шумаер». А он, не поворачиваясь, гладит рукой броню. Как будто продолжает с «другом» разговаривать: « Я ее спросил, после ремонта поедем на передовую – вам чего привезти? Она опустила руки, смотрит на меня и говорит: « ТИШИНУ!» Перекрестила.
Отошел от танка, помахал, кому то кулаком и добавил: « Эх ты! Олаф Шольц, танки Зеленскому прислал, внук фашиста недобитого. Сказок Мюнхаузена начитался одна из них « Схватка с медведем», - замолк, наш «Сокол». Задумался и продолжил: « Как только Мюнхаузен вышел из лодки, на него набросился огромный медведь, Мюнхаузен схватил его за передние лапы и так сильно сжал их, что медведь заревел от боли, … держал он его лапы три дня и три ночи. Пока медведь не умер от голода». Посмотрел на механика: « Ты понял, почему я вспомнил Мюнхауззена?» «Шумаер» слушал, слушал и засмеялся. « Что за смех, они считают, что медведь сосёт только свою лапу!» Оба засмеялись. «Сокол»: «Дослушай. Но! Они до конца не читали. В 1781 году писатель Распэ обработал рассказы, напечатали книгу, в них отразились характерные черты немецких баронов: некультурность, самоуверенность и хвастливое зазнайство. Видимо у немцев такие люди и сейчас не перевелись».
«Сокол» поднял руку! Знак тишины. « Есть приказ, выдвигаемся». «Шумахер» залезая в танк, кому - то крикнул: «Санкции! Хрен им в обе руки! А не Россию!»