Из интернета:
"В 1941 году по оккупированной Польше, ставшей к тому времени
генерал-губернаторством в составе Германии, прокатилась волна
еврейских погромов. Организовали их сами поляки без малейшего
участия немцев. Особенно жуткие события произошли в небольшом
городке Едвабно, где евреев массово убивали на улицах и прямо в
домах палками и камнями, рубили топорами и сжигали заживо в их
жилищах.
Энтузиазм поляков был так велик, что немцам пришлось заступать-
ся за еврейское население Едвабно, расстреливая погромщиков и
мародеров на месте.
Кельцевская резня. 4 июля 1946 года, когда в самом разгаре был
Нюрнбергский процесс, где в числе прочих обвинений в адрес на-
цистских преступников фигурирует уничтожение евреев, массовая
резня происходит в польском городе Кельце. Там 2000 поляков,
вместе с силами народной милиции, под лозунгами «Смерть евреям!»,
«Смерть убийцам наших детей!» и «Завершим работу Гитлера!» убива-
ют евреев, не щадя даже стариков и детей.
Все началось с нападения на еврейский комитет и организацию
«Сионистская молодежь», которые находились в Кельце в одном
здании, сегодня это дом номер 7 по улице Планты. Именно там
находилась большая часть евреев, вернувшихся из концлагерей, дома
которых были уничтожены или заняты поляками.
Считается, что поводом для погрома стало исчезновение 8-летнего
польского мальчика Генрика Блашчика, произошедшее 1 июля 1946
года. Спустя два дня ребенок нашелся, а о своем исчезновении
рассказал странную историю. Генрик уверял всех, что его похитили
евреи из «Сионистской молодежи» и хотели убить, но потом
передумали и отпустили. Гораздо позже выяснилось, что ребенок
врал, наученный отцом. Он никуда не пропадал, а был отправлен к
родственникам в деревню, где ему рассказали, что нужно говорить
после возвращения в город.
Сам погром начался 4 июля в 10 часов утра, причем многие его
участники состояли в народной милиции и пришли к зданию
еврейского комитета прямо в военной форме. Евреи заняли в здании
оборону и были готовы дорого продать свои жизни, но в полдень в
здание вошел сержант милиции Владислав Блахут с подчиненными и
разоружил обороняющихся. После сдачи оружия осажденные заперлись
в здании и отказались выходить к разъяренной толпе. Блахут
требовал открыть двери и бил в них рукояткой револьвера,
выкрикивая: «Немцы не успели уничтожить вас, но мы закончим их
работу».
Вскоре погромщикам удалось взломать двери и оконные ставни и
они ворвались в здание, убивая всех, кого встречали на пути. То-
гда погибло 47 человек и более 50 получили ранения. Среди убитых
были дети, беременные женщины и старики. Искали и избивали евреев
и в других районах города. Но на тот момент в Кельце было всего
200 евреев, иначе жертв было бы гораздо больше."
И как тут не допустить, что пресловутые зверства нацистов --
следствие не собственно нацизма, а "слишком человеческого", кото-
рому конкретные обстоятельства, сложившиеся при нацизме (а могли
ведь и не сложиться!), всего лишь открыли дорогу -- и тем самым
обеспечили ассоциирование зверств с нацизмом, хотя кто только не
зверствовал? То есть зверствуют не только нацисты, но нацисты
зверствуют всегда? Иначе говоря, принятие нацизма -- это шаг к
зверствованию? А если ты зверствуешь, то не нацист ли ты?
Не только не зверствующий лично, но и осуждающий любые зверства
нацист наверняка возможен (и если порыться в истории, то примеры
наверняка отыщутся), но только как большая редкость. Правда,
устойчиво хорошие люди (которые, среди прочего, всенепременно
удержатся от соблазна зверствования -- ну, хотя бы зверствования
инициативного, а не в отместку) -- это редкость так или иначе.
В нацизме, вроде, нет однозначной установки на зверствования:
скажем, в "Mein Kampf" зверствовать не предписывается и даже не
рекомендуется. Иное дело, что в нацизме -- и в "Mein Kampf" --
также нет и установки на вещи, которые заведомо удержат от зверс-
твования. Скажем так: зверствование выпало из теоретической кон-
цепции нацизма. Попутно заметим, что из христианской концепции
оно не выпало ("возлюби ближнего..." и т. п.), но в христианстве
тоже нет установки на вещи, которые заведомо удержат от зверст-
вования, так что довольно многие номинальные христиане при случае
зверствовали и зверствуют, приблизительно как нацисты.
К чему я это? А к тому, что для предотвращения зверств надо
(было) бороться не с нацизмом, а с чем-то другим: наверное, с
тем, что расплывчато называется "слишком человеческим". Нацики с
побеждённым в них "слишком человеческим" были бы бравыми культур-
трегерами в красивой униформе -- организаторами и строителями,
воспитателями волевых, сильных и думающих людей.