Одна из проблем писателей и поэтов - незнание человеческой психологии.
Или, наоборот, писатель знает человеческую натуру, но создает фантастический образ "тургеневской девушки", которого не существует.
А что происходит, когда незнание и знание сливаются...
Возьмем Дюма: если в случае с Фернаном Мондего еще можно понять, что, в силу определенных морально-социальных норм, его жена и сын отказываются от него, а он совершает самоубийство, то невозможно представить Вильфора, который сошел с ума. Вы видели в жизни прокурора, который сошел с ума?
С Мерседес, например, все понятно: она бросила Дантеса (когда последнего заключили в замок), она бросила и Фернана (когда всплыли его преступления). Логично. Жены декабриста из Мерседес не получилось, не то происхождение, воспитание. Предметно-конкретное мышление. Все правильно, жизненно.
Но сходящий с ума Вильфор, приказавший до этого жене отравиться, - нонсенс. Да, жена отравила и его сына. Еще раз: вы видели преступника, который сошел с сума, потому что потерял ребенка? Ведь Вильфор не просто один раз в жизни оступился. Перед нами - типичный среднестатистический коррумпированный госслужащий, характерный для любого государства, для любого исторического периода.
Нонсенс - спасение крестьянских детей маркизом Лантенаком в "Девяносто третьем году" Виктора Гюго. По распоряжению маркиза расстреливают мать троих детей, их самих заключают в башню, затем, по стечению обстоятельств, они должны погибнуть при пожаре. И тут Лантенак, заведомо зная, что за его голову обещана награда, что он будет гильотинирован, как только его схватят республиканцы, томимый невесть какими чувствами (Гюго вразумительного ответа не дает), спасает детей на глазах у изумленных врагов. Нет, были случаи во время Французской (да и любой) революции, когда спасали родственников, знакомых, любовниц, друзей, попавших не в тот лагерь, но крестьянские детишки маркизу де Лантенаку родственниками не приходились. Более того, он в романе выведен как лютый мизантроп, лицемер и демагог. Заподозрить такого в в проявлении сентиментальности в отношении классовых врагов - верить в существование розовых пони.
Но существовали и существуют герои Гомера, Шекспира, Пушкина. Потому что их авторы их списывали с натуры, а не выдумывали, ибо знали человеческую психологию и внимательно наблюдали за жизнью, принимали в ней деятельное участие. Обращались к своим предшественникам.
Обломов Гончарова реален. Реален Базаров Тургенева - вон сколько Базаровых расплодилось по всему миру за последние 50 лет. Существовали в реальной жизни герои Чехова, как и существовал прототип Вертера Гете.
Но о чем современная художественная литература? Пережевывание давно известных истин и выдавание их за новые ментальные озарения, повторение, почти всегда - бездарное, не пропущенное через себя. Для этого необходим жизненный опыт Лондона, Толстого, Сервантеса. Но его нет. Отсюда все эти попытки переосмыслить Стругацких, попытка создать что-то "новое" (потому что просто чего-то хочется, "то ли конституции, то ли севрюжины с хреном"), увлечения фантастическим бредом и сусально-леденцовыми ванильными идеями. Или наоборот - восприятие внутренней и внешной грязи в качестве жизненных гномонов, утверждение в необходимости прославления в литературе принципов морального уродства и разложения. А вы почитайте "Щепку" Зазубрина. Поучитесь, как надо писать, раз вам фамилия Пушкина набивает оскомину.
Малоизвестный писатель XIX века Григорий Данилевский (1829-1890) в своем произведении "Жизнь через 100 лет" (т.е. в 1968 году) пишет о "спектаклях по телефону", о подземной железной дороге между Англией и Францией... Это не Верн, не Одоевский, не Уэллс. Рядовой литератор.
О чем пишут сегодня? Точнее, на что хватает духовного уровня и интеллекта у современных писателей и поэтов? На одностороннее, косноязычное, безвкусное отображение собственных страхов и примитивных желаний? А гонора сколько при этом...
Какой жизненный опыт у современных писателей? За жизнью не следят по экранам гаджетов, жизнь делают, как писал Маяковский. И изобретателей шума (по Ницше) забудут быстро, запомнят изобретателей новых ценностей.
Разумеется, речь не о тех, кто полагает, что создает ценности, когда пишет о железах внутренней секреции (Фолкнер). Глупец тот, кто считает себя писателем, поэтом, и полагает, что проблем духа больше не существует. Это и есть деградация и вырождение, о котором писал Нордау. Деградация начинается со страха и равнодушия. И касается это не только писателей и поэтов.