В либеральном варианте советской историографии (был и такой) принято возносить осанну Югославии (а про Грецию всё равно упрямо забывали), что Гитлер-де отвлёкся на эту державу и пропустил удачный момент для удара по СССР: задержка на несколько недель-де привела его прямиком в гибельные морозы. Потом, в 1944 Гитлер вроде бы на свою ошибку сетовал. То есть, казус Югославии СССР спас. Тогда как всё в точности до наоборот.
Ни на что это не повлияло. Даже технически. После договорённостей с США о войне любой ценой СССР был, в общем, готов к потере Москвы. Уже в октябре из столицы на ЗКП отбыли все учреждения и посольства (а Ленин уехал ещё в июне). Так что Гитлер это тоже понимал, и вообще вряд ли что-то такое говорил.
То же касается приоритетов на апрель 1941. Если бы приоритетом был СССР, Германия не ввязалась бы в инцидент с Грецией и Югославией. Но приоритет именно, что был – и это не СССР, а война против Британии. Её Гитлер стремился выбить отовсюду, куда мог дотянуться. Все английские провокации и «помощь» кончались одинаково: вторжением германских войск в Норвегию, Данию, Францию и т. д. и героической эвакуацией англичан. Нейтралов и «подписантов» немцы не трогали. Англичане заполняли формуляр галочками и предъявляли американцам: глядите – махровое зло. Верить американцы отказывались, так как всё было наживлено белыми нитками.
Напомню, что в этом цикле рассматривается, как СССР угодил в чужую войну с беспрецедентными для себя потерями, и какие были возможности это предотвратить.
В той же советской историографии утверждается, что нападение на СССР было неспровоцированным и чертовски обидным, потому что существовал пакт о ненападении (добавлю, что существовал ещё заключённый после раздела Польши договор о дружбе, который старались не упоминать вообще). При этом СССР не просто избегал допускать провокаций в отношении соседа, но и инструктировал своих военных не поддаваться на провокации с его стороны. (Как будто войны начинаются с перестрелки пьяных пограничников.)
Вот и разберу.
Окончательно решение напасть на СССР было принято после югославского мартовского путча, вероятнее всего, в начале апреля. До того СССР совершил череду грубых просчётов и/или провокаций, которые, как известно, хуже преступления. Я на некоторых из них подробно останавливался в предыдущих статьях, здесь повторю кратко.
Началось с предложения Германии о присоединении к Оси, к той самой, которая изначально не имела антисоветской направленности, что было прямо заявлено в п. 5. В принципе, это был дипломатический трёхэтажный торт. В Москве можно было с аппетитом распахнуть меню возможностей. СССР мог бы объявить нейтралитет, и твёрдо на нём топать ногой. Это уже стоило дорого. Можно было объявить нейтралитет временно и оставить за собой право присоединиться к Оси в скором будущем, когда настанут подходящие возможности. Скорое будущее, как известно, не настаёт никогда. Именно так сделала Испания Франко.
Иные охотно присоединялись всем телом и получали питательные коврижки в виде территориальных приращений. Можно было вступить в Ось на своих условиях – и не воевать с некоторыми избранными странами, как сделала Болгария, которая в точно избранный момент впоследствии переметнулась к побеждавшим. (То есть, союзник Оси не воевал ни с кем, кроме Оси.) Вариантов, в общем, хватало.
СССР предпочёл пойти своим путём, которым никто не ходил ни до ни, тем более, после. О нейтралитете не объявил. Выдвинул пул неслыханных встречных требований, и Германия в итоге приняла все, кроме одного: о Болгарии. Справедливости ради можно сказать, что Германия за присоединение СССР к Оси предлагала ему сместить активность на юг и восток, например, в Персию. То есть, торговала тем, что ей не принадлежало. Однако тут можно посмотреть иначе. В случае присоединения к Оси Турции (что в 1940 казалось весьма вероятным) в Персию немцы могли попасть и сами и с друзьями. Кроме того, исходя из модного принципа историзма, Российская Империя давно присутствовала в Северной Персии и даже предлагала Германии совместные концессии. В 1921 Ленин всё это слил, но теперь СССР водворялся в старое ложе РИ, так что...
Было понятно, что Персия – зона прямых интересов Великобритании, и у них там кое-что смогли даже отжать американцы, так что впрямую посягать на те места СССР было невозможно (а это и было целью Гитлера). Но ведь можно было и не воевать с Англией, застолбив условия раздела на будущее. С Великобританией никто не заставлял разрывать отношений, как не разорвала отношений с СССР Болгария, присоединившись к Оси.
С Персией получилось совсем глупо. Её-таки СССР оккупировал, но с разрешения и при поддержке англичан на условиях «только не баловаться!», а после войны американцы выставили его вон как хамливую содержанку. Иранский шах, втиравшийся в доверие к сапогам Сталина (так говорят советские) вдогонку оплевал победителей под хохот ООН. В этом свете предложение Германии выглядит более чем пристойно.
Такой же спорной сферой интересов была и Финляндия, где схлестнулись Германия, Британия и СССР. Не сразу, но Гитлер её к сфере СССР причислил, вероятно, полагая, что и там могут возникнуть трения между Британией и СССР. Воевать с Финляндией тоже, разумеется, не стоило.
Помним, что СССР нужно было всего лишь оставаться нейтральной или невоюющей державой, то есть, по сути, придерживаться екатерининского принципа «вооружённого нейтралитета». За нейтральный статус в 1940 и 1941 отчаянно цеплялись и сами США.
Дальше – больше. В ноябре 1940 СССР ни с того ни с сего предложил пакт Болгарии, но был отражён. Агитпроповцы СССР невинно хлопали глазками и поджимали губки, типа, ну, предложили дружить, а что тут плохого-то? Но вопрос: а от кого СССР предлагал пакт? Ясно, что не от Оси. Значит, либо от Британии, либо от себя, формируя некую третью силу; но и в том и в другом случае СССР не просто оставил дружественную к Германии и изобилующую степенями свободы позицию, а встал к ней в оппозицию, перемахнув через нейтральную черту. Из всех степеней свободы после 1 марта осталась одна: покаяться и броситься в ноги.
А Германия напряглась, конечно, сильно и приступила к планированию «Барбароссы». 17 января МИД СССР ускорил процесс: отправил Германии грубую ноту в отношении Болгарии, где говорилось, что появление там иностранных войск будет рассматриваться как нарушение интересов безопасности СССР.
Впрочем, после подписания пакта Болгарии с Осью, казалось, конфликт снова был исчерпан. СССР отступил в Болгарии, но получил отступные в Финляндии. Да и проливы оставались нейтральными, подчинёнными конвенции Монтрё, мегавыгодной СССР, доминирующей силе на Чёрном море. (Конвенцию Германия согласна была пересмотреть, но на советские базы в проливах следовал отказ, исходя из того же принципа историзма: русских баз там не было, исключая эпизод 1833 г.)
Германия ввела войска в Болгарию, так как только так могла добраться по суше до Греции, откуда их дразнили англичане. Надо сказать, что план Британии по Греции был на грани полного провала: они явились «помочь» грекам против итальянцев, а те возьми, да и расправься с ними сами. И отгоняли от себя демо-версию английской армии, как мух от мёда. Да только чёрта с два. Прокрались. В этом ключе январский демарш СССР выглядел из Берлина прямой поддержкой Англии, а вовсе не Болгарии.
Югославии и Греции конфликт вообще не касался, по крайней мере, с точки зрения заявленных интересов СССР. Однако унять советских было уже невозможно, они буквально лезли на рожон. Полбеды, если бы это было где-то ещё, но Германия, СССР и Британия схлестнулись именно на Балканах.
Синхронная активность советских и британских деятелей внимательному наблюдателю могла говорить о хорошо скоординированном сговоре. А сговор с англичанами (пусть даже только его видимость) однозначно в глазах Германии означал приговор. Историю Наполеона, потерпевшего поражение от британской коалиции, Гитлер повторять опасался и мгновенно пресекал любые поползновения организовать похожий сценарий. Знали это и британцы. Да все знали. Даже скверно образованное руководство СССР.
Конфуз в том, что двусторонние отношения с Югославией были только что установлены: 25 июня 1940. Сербией они были разорваны сразу после заключения большевиками «похабного» Брестского мира. На территории Югославии существовали многочисленные эмигрантские гражданские, военные и религиозные организации. Югославы долго сопротивлялись нажиму Великобритании установить отношения с Советской Россией, и в этом им помогала Франция. В 1921 году в стране была запрещена компартия. Поскольку сама Югославия утвердилась во французском ареале чересчур твёрдо, в 1924 Конгресс Коминтерна №5 (то есть, англичане) постановил Югославию разорвать в клочья. Югославия вдобавок по-соседски долго шептала (до 1934) Румынии, чтобы та не устанавливала дипотношений с СССР. И т. д.
То есть, инициатива исходила всегда со стороны Сербии/Югославии, а СССР выступал стороной пассивной. Попросту говоря, до середины 1940 СССР при всём благоволении к Сербии вообще не мог вмешаться в тамошние события. Но Франция пала как раз в июне, и Югославия тут же английскую хотелку исполнила. И (совсем не так как Болгарии) точно в нужный момент, подрезая пакт Оси, СССР вдруг предложил свой! Буквально за пару дней до церемонии в Вене.
С пактом связано немало причуд. Утверждается, что только часть югославского правительства (или даже вовсе никто) о советском предложении знала. Это странно и вряд ли возможно. Вероятно, что само это событие фиктивно и придумано было чуть позже для демонстрации Германии: мол, мы о вашем пакте ничего не знали, параллельно делали своё предложение и т. п.
Историки вообще никак это всё не объясняют. А получается удручающая нелепость.
На одной руке вот что: с республиканской Германией дипотношения установлены ещё в 1922 в Рапалло. Это позволила Британия в пику Франции и США, для взаимного вывода обеих стран из международной изоляции с последующей антиамериканской накачкой. Для обеих стран это был первый после ПМВ равноправный международный договор такого масштаба. С той поры отношения, несмотря на идеологическую брехню о фашистах и большевиках улучшались почти непрерывно и незадолго до болгарской выходки достигли пика дружбы и 99% взаимопонимания с зашкаливающим товарообменом и культурными связями.
На другой руке – монархическое белогвардейское логово, где запрещены компартия и большевистская агитация, упорно отказывающееся от всяких контактов и агитирующее против СССР других.
И вдруг без каких-либо предупреждений СССР кидает старого союзника и отбывает по адресу какого-то нелепого без году неделя государственного образования, которое только что махнуло ручкой. Славяне-на...
И штука в том, что СССР свой пакт таки как бы заключил. Только сделано это было вопиюще грубо и глупо, – не параллельно с Германией и не вместе с ней, а вместо неё, после путча, свергнувшего полуподставную власть, уже с новым, стопроцентно марионеточным югославским английским правительством.
Причём подлезть под это безобразие СССР нужно было суметь. Это не шутка – слепить за день полноценный договор и пропустить его через инстанции, которых немало даже у фиктивных и авторитарных государств. Для придания скорости процессу в Москву прибыла пара югославских агентов (по совместительству, английских шпионов), один из которых, Божин Симич, был замешан в убийствах короля Обреновича в 1903 и в сараевском убийстве 1914.
Поэтому, как и в случае с мартовским путчем можно сделать вывод, что акция была спланирована заранее и стала лишь одним из звеньев цепи. Удалась она не на 100 проц: советско-югославский договор о дружбе и взаимопомощи (ого, какой вес был взят с первой попытки после 22 лет лежания на печи) был впопыхах подписан в Москве послом страны, где только что свершился госпереворот и в которую в ту же ночь вторглись немецкие войска. (А посол остался тот же, что говорит в пользу опереточности всего действа.) Текст договора зиц-правительство путчистов получило лишь спустя неделю (а копию английские шпионы оставили для немцев на виду). Попутно СССР успел запулить Югославии предложение о поставках вооружений, то есть, открыл откровенно враждебные действия против Германии. Никакого оружия Югославии отправить было технически невозможно, более того, страна предателей не могла принять не только оружия, но даже сообщения о нём. Зиц-правительство свалило из страны, открыв границы и Белград (смываясь за бугор, предатели своего народа позаботились об архитектуре, впрочем, это ещё не дно).
Теперь передохнём и спросим, а какого рожна налито столько кипятка? В каком месте надо искать профит СССР? Убыток виден отчётливо, – а зачем всё это тяп-ляп делалось? Ясно же, что подставлялись на пустом месте.
СССР из друга в мгновение ока превратился во врага Германии. Во врага приоритетного, которого оставили на время в покое лишь потому, что война в Югославии и Греции уже началась фактически.
Предположим, что СССР был твёрдо убеждён в нападении Германии. Так, собственно, вопят ура-агитаторы. Тогда следовало попросту объявить себя союзниками Британии, заключить с ней договор с твёрдыми военно-политическими обязательствами (не заключать сепаратного мира и воевать, чёрт возьми!) и открыть боевые действия за границей СССР ещё до окончания немецких операций на Балканах.
(Или объявить войну Германии и не воевать, как французы. И поглядеть, как зашкворчали бы на сковородке англичане. Но это ход нереалистично умный для советского руководства.)
Самое сложное в этом раскладе – позиция США. Но и тут дипломатических вариантов было предостаточно.
Вместо этого именно тогда СССР подписал не столько договор, сколько приговор. И, несмотря на английских стряпчих, оформили-то его себе советские своими руками. (На мартовский путч англичане пригласили в Белград советских шпионов, чтобы потом выставить дураков напоказ.) Задумайтесь: с югославской стороны договор и получить-то было некому, не говоря уж о ратификации. По сути, черкнули расписку Гитлеру: мы на стороне Англии.
Черкнули в одностороннем порядке. Так как ни от Югославии, ни от Англии СССР ничего не получил. И всю войну от них толку не было.
Вообще, от восхищения союзной Англией многие льют слёзы: и воевали-то шесть лет и боролись с фашизмом, и ленд-лизом помогали. Так вот: почти не воевали и практически не боролись. Ленд-лизу мешали.
Такая стойкая аберрация существует по причине другой: мифа об англосаксонском братстве. То есть, был СССР и были англо-американцы. А никаких англо-американцев не было. Были США. И воевали на двух-трёх фронтах, и кормили-обували – они. Британия у США этот имидж просто украла.
Так что ясно, что Югославский казус СССР не спас, а наоборот – вовлёк в войну, причём, на наименее выгодных условиях.
И несостоятельны выдумки о том, что уже давным-давно у Гитлера имелись какие-то долгоиграющие планы в отношении СССР, но всё время его кто-то отвлекал. Мол, так весь в ботву и пошёл.
Историки и пропагандисты в дальнейшем события исказили до полной противоположности. Например, югославы всегда рисовались как невинно пострадавшие друзья-союзники. Но ни тем, ни другим они, как видим, не являлись. Уж скорее, зачинщики, провокаторы.
Большинство путчистов прилежно пережило войну. Люди типа Мирковича и Йовановича оказались запертыми до смерти в Лондоне, иных разнесло в другие владения Империи. Прочие, как Симович и Симич, и вовсе вернулись в Югославию, и их благоденствие у родных пенатов определялось пактом Черчилля – Сталина о разграничении сфер влияния, где эта причудливая страна оказалась поделённой пополам. Тито, впрочем, тоже считал, что сидит от обеих сторон. Так что СССР послевоенная Югославия никогда не предавала. Её у СССР с октября 1944 попросту не было.
Германия в качестве оснований для атаки СССР выдвинула подрывную деятельность Коминтерна (английская контора) и югославский казус белли.
Но если требовалось последнее доказательство того, что, несмотря на все опровержения и маскировку, возникла коалиция между Англией и Советской Россией, то его дал югославский конфликт.
И если уж и идти на дипломатическую агрессию, то надо было ясно сознавать возможность агрессии военной, и быть готовыми к отражению нападения, как англичане были всегда готовы к отражению Морского Льва.
Сразу после оккупации Югославии в СССР начался острый политический кризис, граничащий с паникой. В результате Сталин лично возглавил правительство 7 мая. В таких условиях ни о какой подготовке армии к удару по немецким войскам не могло быть и речи: в Политбюро по всему фронту шло сталинское наступление на позиции Молотова, круглые сутки работала тяжёлая артиллерия записок и доносов, из дотов СНК огрызались коктейлем резолюций и протоколов. Но в Берлине в перевороте-лайт увидели концентрацию власти как копию того, что имели сами и отреагировали ускорением подготовки вторжения. Ощущая угрозу, СССР попытался сбросить градус, максимально ускорив в свою очередь все отгрузки в Германию, но спасти ситуацию было невозможно.
От Германии советское руководство до конца ожидало продолжения игры в духе того, как только что вело свою внутривидовую борьбу с выдвижением предварительных требований, ультиматумов и т. п., не заметив, что торговля закончилась, за столом только спасовавшие наблюдатели, а из двоих оставшихся один блефовал, повышая ставки, а другой приравнялся и потребовать карты вскрыть. Передёргивания и подтасовки утратили смысл, и требовалось платить по счётам за фальшивые фишки. Платить было нечем.
Заступники за советское руководство утверждают, что иначе «было бы ещё хуже». Приводят в качестве аргумента всякую чертовщину и фантастику вроде «Майн Кампф» и плана «Ост». Но от «Майн Кампфа» до «Барбароссы» дистанция громадная, со множеством развилок и разворотов. А главное – не надо забывать, что то же самое руководство (а не какое-то другое) после войны потратило миллионы человеко-лет на пропаганду, доказывая свою непогрешимость и «оптимальность», скрывая истинные масштабы человеческих потерь. Уже одним этим расписавшись, что оптимальности не было, а тяжкое преступление было.