— Квантовая телепортация протона на расстоянии одного метра посредством туннельного перехода прошла успешно, — произнесла она в диктофон, наблюдая успешный финал эксперимента на мониторе миниатюрного коллайдера, построенного ею же. — Телепортацию осуществила ведущий научный сотрудник, профессор научно исследовательского института квантовой механики Радченкова Юлия Владимировна. — Она выключила диктофон и еще раз пробежала глазами по отчетам. — Эх, мне бы чего-нибудь побольше бы, да подальше бы, — пробубнила она. — Одно дело протоны переносить на один метр. Телепортацией то назвать сложно. Руками быстрее перенести. А ведь расчеты показывают, что перенос возможен любого количества протонов, атомов и молекул. Но кто мне даст провести такой эксперимент?
Ее бубнёж прервал звонок мобильного телефона.
— Светка, привет! — воскликнула она на опережение, подняв трубку. — Сколько лет? А сколько зим? Пять раз уже, небось, успела замуж выйти?
— Нет, только один, — ответила Светка. — И уже разъехались. Вернее, он остался у себя дома на Рублевке, а я съехала к мамке на дачу. В общем, так соскучилась я по тебе. А сегодня суббота, подумала, может ты бездельничаешь? Вот и решила позвать тебя в гости. К тому же, мамка будет рада тебя увидеть. С меня коньяк, с тебя шашлык! Ой, наоборот! С меня шашлык, с тебя коньяк! Ты же свободна на эти выхи?
— Я? — Юля еще раз посмотрела на монитор телепортационной установки. — Считай, что уже свободна. Надо только один агрегат в багажник моего Пыжика бросить, заехать в магаз за аперитивом и к вам на Каширку. Буду часа через два, если пробки не сильные. Увидимся!
Через три часа к даче Светки подъехал синий двудверный Peugeot, из которого вывалилась Юля.
— Как же я ноги-то отсидела за три часа! — простонала она, потирая колени.
— Ой, Люлечка моя любимая! — Светка бросилась целоваться прямо с порога, встречая свою давнюю подругу. — Похудела как!
— Ага, есть немного, — ответила Юлия. — Правда, уже поправилась снова.
— Давай в дом, там есть во что переодеться. Мамка уже «чай», — Светка изобразила пальцами кавычки», — заварила. На столе стоит.
— А у меня с собой! — Юлия продемонстрировала бутылку армянского. — Все, как мы в институте любили!
— Антонина Павловна, здравствуйте, моя хорошая! — Юля за спиной передала коньяк Свете и полезла обниматься с ее мамой. — А вы все молодеете!
— А ты все льстишь! — ответила Антонина Павловна, крепко сжимая талию гостьи. — За стол быстро! Моя наливочка сама себя не выпьет!
— За вас, Антонина Павловна! — Юлия подняла рюмку. — И за ваше чудесное и сказочное поместье!
— Ну, рассказывай! — сказала Светка, первая осушившая рюмку.
— А, нечего рассказывать! — ответила Юля. — На работе все по-прежнему. Замужем за этим институтом. Домой только спать прихожу. И работать-то никто заставляет. Сама все.
— А в личной как?
— А, никак! Был один ухажер. Федя, мать его! Вспоминать даже не хочется. В общем, личная жизнь – это не про меня. У тебя-то как? Каким ветром тебя на Рублевку занесло?
— Насекомое одно понравилось. Таракан по имени Валентин Раевский. Писатель, драматург и широко известный в узких кругах театральный критик. Знаешь, такие усики как у Сальвадора Дали, оранжевые круглые очки и шелковый шарфик персикового цвета. Манеры, происхождение и образование. Роскошные букеты роз, дорогие рестораны, ювелирные салоны. В общем, повелась я на этот цветочек и переехала к нему на Рублевку, поселок Северный, улица Вяземская дом 13. С деревьями меня все сравнивал. Поначалу осинкой называл, ивушкой и березонькой. А потом бревном стал величать.
— Прям, так и говорил? Бревно? Давай еще по одной! Антонина Павловна, наливайте!
— Ну, не прям в лицо, конечно, — не закусывая, ответила Светка. — В переписках с многочисленными поклонницами. Я стала замечать, что он телефон все время вниз экраном кладет. Мне заливал, что это чтоб на экран ничего не попало случайно. Ну-ну, — подумала я, взяла телефон, а там код графический. Мукой на него дунула слегка и на место положила. А чуть позже по следу от его пальца и разблокировала сама. У него там любовниц двести, наверное. Если не больше. И для всех он великий гений с тонкой душевной организацией. А про меня ласково писал: «… моё бревно с работы явилось…». Ну, я ему и устроила сначала Варфоломеевскую ночь, а затем утро стрелецкой казни во всех оттенках театральной драматургии и с полным и неизбежным катарсисом.
— Собрала вещи и уехала?
— Ага, прям сегодня с утра. Хватит о козлах! Пойдем жарить шашлык и пить конину твою армянскую!
Через полчаса они уже ели полусырой шашлык и запивали его коньяком.
— Может еще поджарить? — спросила Юля.
— Горячее – не сырое, — ответила Светка. — Ты сейчас хочешь чего-то пожарить? У меня уже язык заплетается.
— Тогда пойдем воздухом подышим. Дачу мне свою покажешь. Я ведь ни разу не была тут.
— Не мою, а мамкину, ик. Ой, мам, прости. Не мою, а мамину! Пойдем конечно. 8 соток – это не Сокольники. Тут показывать-то особо нечего. Вот тут редиска, вот укроп, там огурцы.
— Ого! Какое дерево у вас тут за домом.
— Это дуб. Прадед сажал. Только он уже два года как высох. Раньше тень на дом отбрасывал. В доме всегда прохладно было. А теперь просто стоит и мешает.
— Почему не спилите?
— Ну, во-первых, раньше нельзя было. Память, как-никак. А сейчас, даже подступиться не знаю как. Он тут по всему участку корни раскидал. К тому же, если его пилить, то он, либо на дом упадет, либо на забор, либо на соседний участок. Может со временем, потихоньку, мужичка себе нового заведу.… В общем, давай еще выпьем.
— Уже наклюкались нормально. Студенческая жизнь вспоминается. День города помнишь?
— Не напоминай! — Света сделала рвотный жест. — День города я помню крайне смутно. Помню Курган, потом телепорт, — она щелкнула пальцами, — и я уже дома в одежде на диване, а на часах 11 утра.
— Кстати, насчет телепорта. Я, кажется, знаю, как твой дуб отсюда снести. Есть у меня в багажнике один агрегат, с помощью которого мы этот дуб переместим куда-нибудь. Сейчас принесу.
— Это что? — спросила Светка, рассматривая странный прибор с 7 дюймовым экраном.
— Это сопло захватывающего луча, это монитор для диагностики, управления и отчета. А все вместе это прототип телепортатора. Я его еще, правда, на больших объектах не испытывала. Сейчас мы захватим твой дуб. Таааааак. Теперь нужно ввести координаты места назначения телепортации.
— А куда мы его отправим?
— Не знаю. Туда, где никого нет. Хоть на северный полюс. Ты знаешь координаты северного полюса?
— Щас, навигатор открою на телефоне. Се-ве-рный… Вот! Сам подставился. 55.746978 градусов серной широты и 37.417886 восточной долготы. Ввожу?
— Вводи! Ииииии, поехали!
Дерево начало медленно растворяться в пространстве и через 10 секунд полностью исчезло.
— Ни хрена себе! — выдавила Светка. — Сработало! Вот мамка обрадуется. Надо бухнуть за это!
— Ну, за уДачную телепортацию! — Юля махнула рюмку и поставила на стол. — Сама не ожидала, что получится. Работает моя теория!
— Ага! А на северном полюсе ученые случайно обнаружат дуб. Вот удивятся!
— Стоп! — Юля испуганно посмотрела на подругу. — Ты назвала координаты северного полюса. Широту и долготу. Цифры какие-то там были. Но у северного полюса долгота должна быть нулевая!
— А куда мы его тогда отправили? Сейчас гляну в навигатор.
Валентин Раевский сидел на унитазе и написывал своим поклонницам об его несчастной судьбе. О том, как был жестоко обманут, предан и брошен любимой девушкой, в которой души не чаял. И что жизнь теперь кончилась. В этот момент стены его Рублевского дома в поселке Северный с грохотом задрожали, заскрипели, а с потолка посыпалась штукатурка. Валентин Раевский вскрикнул, выронил телефон и закрыл голову руками. Когда грохот закончился, он осторожно приоткрыл дверь, которая уперлась в огромное дерево с монументальной корой. Драматург просунул голову в образовавшуюся щель, насколько это возможно, осмотрел дерево, проходившее насквозь его роскошной виллы, и испуганно спросил:
— Света?