Мне было несколько лет, когда я заболел скарлатиной и лежал в больнице им. Семашко в Баку. В палате нашей было два мальчика и три девочки. Одна из девочек ночью умерла. Когда после выздоровления меня привезли домой, то я обнаружил кучу приготовленных мне подарков. Это был очень красивый столик высотой в метр и два стула к нему, всякие игрушки и два резиновых мячика, привзённых для меня дядей Леваном из Ирана. Мячики были вручную расписаны, оба - ослепительной красоты, но разного размера. Но самым большим подарком для меня было осознание того, что оказывается без бабушки жизнь моя - не та, какая-то очень неполная. Бабушка почти каждый день ко мне приезжала. Я становился на стул и общался с нею через зарешетчатое окно. Но это было всё не то...
Моя бабушка, Надежда Николаевна Беланишвили, "потопственная дворянка" по выражению моей прабабушки, знавшей всего дюжину русских слов, была самым педагогичным педагогом, каких мне довелось встретить в жизни. Для неё первым делом в общении со мной была честность. Когда речь заходила о вещах, о которых она не хотела говорить, то по её лицу я видел это и никогда не пытался у неё допытываться того, что она не хотела мне говорить. У нас с ней был строго поддерживаемый неофициальный договор о честности общения. Бабушка окончила "Пансион святой Нины" в Тбилиси и Горийскую педагогическую семинарию, но тому, что было характерно в её манере общения и с родными, и с соседями, научить просто было невозможно. Это - приходит только по наследству. Она не долюбливала мою маму, поскольку, как я понимал, ревновала к своему сыну. Но чтобы она в отношениях со мной как-то пыталась повлиять на мое отношение к маме, то такого не был никогда даже на милимикронном уровне. А на пользу семьи они с мамой работали рука об руку...
Я всё в своей жизни неплохо помню. Даже с возраста меньше года. В больнице у меня было два неудобства. Кормили нас какой-то резиновой на вид мамалыгой, которую я ежедневно отправлял в печку, которой отапливалась наша палата. Питался я тем, что передавала мне бабушка через решётку больничного окна. Второе неудобство - отсутствие бабушкм. Это ощущалось наподобие жажды. Мы с бабушкой после моего возвращения домой много дней общались, наслаждаясь возможностью обмениваться мнениями по самым разным вопросам. Я рассказал, что мне очень нравилась девочка из моей палаты. Я сказал ей, что хочу на ней жениться, когда вырасту. Она сказала, что будет согласна выйти за меня замуж. А через несколько дней я увидел, что её кровать пуста и узнал, что ночью она умерла. Бабушка мне сказала, всё это очень печально, но моя жизнь только начинается и я встречу другую девочку, которая мне понравится. По выражению её лица я понял, что она верит в то, что говорит. И я сказал ей, что вряд ли встречу такую, как та, которую я потерял в своей жизни.
Так у нас с бабушкой состоялся незабываемый разговор, который я помню буквально в деталях. Кое-что из того, как делаются дети, я понимал очень рано. Далеко не всё, конечно, но в общих чертах представлял себе. Я чувствовал, что темы взаимоотношения мужчин и женщин ограничены, но в связи с разговором о девочке в больнице решился спросить бабушку, как мужчины и женщины выбирают друг друга. Бабушка меня спросила, какая мне игрушка больше всего нравится. Я тут же сказал, что бОльший из двух мячиков, привезённых дядей Леваном. Бабушка мне сказала: "Видишь, всё просто!". Тогда я спросил: "А для чего мужчины и женщины выбирают друг друга?". Бабушка мне ответила: "Представь, что у тебя не две руки, а одна! Представил?". Я представил и больше вопросов на эту тему не задавал. Это было больше восьмидесяти лет тому назад...