Клавдия Ивановна сама себя назначила управдомом. А почему бы и нет? Тем более, что она живет в этом доме с самого рождения. Это сколько же? Она заглянула в зеркальце, стоявшее на прикроватной тумбочке, словно оно могло подсказать. На неё глянула почти круглая, с обвисшими брылями остроносенькая физиономия с колючими небольшими глазками, узкими недовольно сложенным губами. Она вздохнула. Да. Возраст обрушился кучей мелких пакостей. Не говоря уже об этих мерзких брылях, чертовых морщинах, стала подводить память.
–Эй! Чего это ты!– рассердилась она на зеркало, а за одно и на себя.–Подумаешь! Всего-то семьдесят пять! Я еще ого-го! И покажу всем!
Кому и чего она покажет, думать с самого утра вредно для пищеварения. Так решила Клавдия Ивановна, направляясь в ванную, а затем надо выпить чашечку цикория. Говорят, он полезный и для памяти тоже. Да и булочки вчера испекла…М-м-м…Вкуснятина! Эта мысль подстегнула Клавдию Ивановну. И она быстро завершила водные процедуры. А потом…
Потом её ждали дела домовые. Это только кажется, что в доме делать нечего. Уборщица уберет и ладно… Не-ет! Клавдия Ивановна борется за то, чтобы их дом стал образцовым, а жильцы послушными. А за ними всеми нужен ой какой пригляд. Никто и не пытался наводить порядок. Кому-то некогда, кто-то болен, а кто-то и просто ленив. Но кто-то же должен нести ответственность. Конечно, её никто не выбирал, она сама…И справляется…
Да…То за уборщицами присмотрит. Вот ведь поганки, так и норовят в углах пыль оставить. То дворник что-то не доглядел. Чисто стало. Она и цветы в подъездах поставила и бдит, чтобы там никаких окурков, да не ломали чтобы ничего, на стенах опять же не рисовали местные поленовы, да левитаны,не писали бы послания приглянувшимся барышням. Под окнами опять же цветочки посадила.
А жильцы! Думаете, это просто за всеми присматривать? Не-ет! Но не для Клавдии Ивановны. Она и на скамейках посидит с соседками, разузнает все новости. Правда, в последнее время, соседки стали при её появлении замолкать. Но это никак не могло смутить Клавдию Ивановну. Она могла и за кустики спрятаться, и из окна проследить. Даже биноклем обзавелась и пост наблюдательный облюбовала в доме напротив. Теперь могла смотреть, что в квартирах делается, особливо, если окна не зашторивают. Вот, например, знала, что Зойку из девятой квартиры муж поколачивает. Да и как её не колотить, если муж только из дому, а какой-нибудь хахаль на пороге уже дожидается своей очереди. А в пятнадцатой, наоборот, жена мужа скалкой уму-разуму учит. Да и правда, как такого недотепу не учить? Посудите сами, только в шахматы играет, да книжки читает, а в хозяйстве проку от него ну прямо никакого. От козла молока, наверное, больше бывает. И почему эта Светка его терпит? Как-то спросила. Та пофыркала чуть, но ответила, что любит. А попробовала бы не ответить! Клавдия Ивановна устроила бы ей веселую жизнь. И всё вроде бы шло чинно-важно, как считала пожилая дама. Все слушали. В доме чистота, порядок, опять же тишина. Шуметь разрешалось только в определенное время , да и то не очень громко и не очень долго. Если сверлить понадобилось, то минуту можно, а потом пять минут перерыв, дабы людям-соседям не мешать… И никто не спорил, все смирились. И всё бы ладненько, да хорошо, если бы в двадцать седьмую квартиру не вселились новые жильцы– дама лет сорока -Тамара и девица-старшеклассница в юбке по самое не балуйся -Катенька. Клавдия Ивановна сразу же приняла обязательство, позаботиться о нравственности юной Катеньки. Замечание сделала, так та… Представляете, вместо того, чтобы прислушаться к старшему, умному человеку, потупить глазки, посмотрела на неё, как на муху назойливую, и вид был такой, будто решала, пристукнуть Клавдию Ивановну или не стоит. Послушала, помолчала, склонив головку, чем воодушевила пожилую даму на продолжение монолога о том, как должна себя вести девушка. Но не выдержала Катенька долго серьезного настроения, расхохоталась прямо в лицо. Да так, что листья цветов, находившихся в подъезде, затрепетали, точно почувствовали нарастающий гнев пожилой дамы. И тут… Первый раз в жизни у неё кольнуло в сердце, но Клавдия Ивановна справедливо решила, что обижаться на глупую девчонку не стоит, волнение улеглось и она, совершенно успокоившись, приняла решение наведаться в гости к новым жильцам. Всё равно это необходимо. А как же? Познакомиться надо, рассказать о правилах поведения в доме, да и про строптивую Катеньку поведать матери. И что же? Эта нахалка, хамка просто- новая жиличка заявила, что она хозяйка в своей квартире и будет делать всё, как считает нужным, и дочь её тоже. А ведь к той уже молодые люди заглядывать стали. Она же, Клавдия Ивановна, всё видит и хочет помочь нерадивой матери. Так та! Совсем уже обнаглела, взяла Клавдию Ивановну за узкие плечики, повернула к двери и выставила. Вот ведь! Заботишься о них, заботишься, и такая черная неблагодарность. Казалось бы, вселились, ну и живите, порядок соблюдайте. Ан нет!
В тот день Клавдия Ивановна долго караулила новую жительницу дома Тамару. И дождалась-таки! Заметила, как та вошла в лифт и юркнула следом.
Лифт поднимался, дамы, буркнув приветствие, стали изучать противоположные стены. На нужном этаже двери распахнулись и, не ожидавшая подвоха, Тамара вылетела из лифта, точно пробка из бутылки, и вписываясь в стену, успела оглянуться и попробовала сумкой отмахнуться от Клавдии Ивановны, вцепившейся ей в волосы, словно репей. Повернуться не удавалось. Тамара ощутила пару пинков и острую боль из-за выдираемых волос. Было больно, свет стал меркнуть. На площадке появилась ещё одна соседка Вера, заголосившая так, что распахнулись двери других квартир. Кто-то возмущался, кто-то принес воды и орошал Тамару безостановочно. Клавдия Ивановна вопила, что новая жиличка напала на неё. Видевшая всё в глазок, Вера попыталась пристыдить старушку. Но не на ту напала.
–Подождите, –она потрясла в воздухе сухоньким кулачком, –я выселю и тебя, Томка, и твою нахалку дочку.
–А себя с сыном –наркоманом выселить не хочешь? –не осталась в долгу Тамара. Ещё в начале нарушения нейтралитета её, как водится, просветили всё знающие соседи.
Но Клавдия Ивановна гордо подняла голову, расправила плечи, ну чисто царица без короны, и сделала вид, что не слышала этого гнусного выпада. Её Вовик был и радостью, и болью, а разговор о нем считался неприемлемым, и еще сильнее обозлил старушку, поклявшуюся себе, что выживет этих неугодных жильцов, да и Верку вместе с ними. Да! Пусть знают все, что она в доме хозяйка.