9-й ж. д. батальон 1915 г

ТЕХНИЧЕСКИЙ ОТЧЁТ
9-го железнодорожного батальона за июнь 1915 г.
Командир батальона полковник Фёдоров.


Копия оригинала. Написание станций и населённых пунктов сохранено.

СВЕДЕНИЕ
О состоянии 9-го Железнодорожного батальона на 01 июня 1915 г.

Наличный состав батальона.

Штаб офицеров                2/1               Прилож.1.
Обер-офицеров                27/5
Военных чиновников                3
Нижних чинов                956/516       Прилож.11.

Выделенные команды.

Мостовая команда 1-й роты                2/74             Прилож.111
Мостовая команда 2-йроты                83/17
Мостовая команда 3-й роты                24/92
Мостовая команда 4-й роты                72               Прилож.IV
Команда службы движения                187/112
Команда службы тяги                118/57
Команда службы телеграфа                81/63
Команда блиндированного поезда                25
Головной отряд на ст. Торске                19/7
Команда для уничтожения Езупольского моста           21

Место расположения.

Штаб батальона                на ст. Галич.
1-я рота штаб                на ст. Выгнанка
Рота состояла на эксплуатации участков Выгнанка – Иване Пусте – Скала и Тлусте – Торске.

2-я рота штаб                на ст. Подшумлянцы
Рота состояла на эксплуатации участка Галич – Ходоров.

3-я рота штаб                на ст. Галич.
Рота состояла на эксплуатации участка Подвысокая Езупольский мост.

4-я рота штаб                на ст. Новоселица.
Рота состояла на эксплуатации участка Новоселица – Боян и предназначалась для занятия участков и открытия движения вслед за наступающими нашими войсками.

Подчиненность.

     Батальон был непосредственно подчинен Начальнику 2-й Заамурской железнодорожной бригады и Начальнику военно-эксплуатационного отдела при управлении Начальника военных сообщений армий Юго-Западного фронта и обязан был выполнять работы по указанию Штаба 9-й Армии.

Участки дороги, находившиеся в эксплуатации батальона.

1. Подвысокая – Галич                30 кл.
2. Ходоров – Галич – Езапольский мост                61 кл.
3. Новоселица – Боян                12 кл.

Подвижный состав.

Паровозов: поездных                12
                маневровых                4

Вагонов: классных и служебных                7
                с мостовыми командами                9
                с мостовым имуществом и материалом     12
                платформ                6
                ледников                4
                вспомогательных                2
                вагонов –бань                2
                в составе блиндированного поезда              7
                телеграфная мастерская                4
                с подрывным имуществом                6
                в головном отряде                12
                с ротным имуществом                16


Командир батальона полковник         (подпись)

Помощник командира батальона
По технической части, Военный Инженер
Подполковник                (подпись)


ИЗЛОЖЕНИЕ СОБЫТИЙ.

01.06.  Первый день 1 июня ознаменовался боевым выступлением батальонного блиндированного поезда.

02.06. с утра от Прапорщика Арбатского была получена телеграмма, в которой он извещал о том, что командир 294 Березинского полка, сменившего 7 стрелковый полк, просил срочно выслать поезд в Езуполь, где его будет ожидать проводник.
     Получив приказание Командира батальона, начальник блиндированного поезда, подполковник Львов выехал из Галича в сторону Езуполя; пройдя мост на Днестре, поезд сейчас-же был замечен противником, попал под ураганный огонь его артиллерии и под непрекращающимся огнем прошёл линию наших окопов, направляясь к неприятельским позициям; за линией наших окопов на пути была поставлена вагонетка, из поезда выбежали четыре нижних чина и под сосредоточенным по этому месту артиллерийским и ружейным огнем сбросили её с полотна, после чего поезд врезался в район расположения неприятельских частей и, остановившись среди них, с  близкой дистанции открыл картечный, пулемётный и ружейный огонь по неприятельским окопам и обратившимся в бегство частям противника, которыя в это время шли в наступление против участка, занятого 294 Березинским полком, одновременно был направлен огонь и против густых колонн, находившихся в лощине по обе стороны от железнодорожного полотна.
     Первый момент артиллерия противника прекратила огонь, чтобы избежать расстрела своих же  частей, расположенных в непосредственной близости от поезда, но затем, когда противник отхлынул от полотна, а большая часть его была истреблена нашим огнем, их артиллерия довела огонь до ураганного, направив на поезд все расположенныя в этом районе батареи с целю не дать ему возможности уйти назад, но неизбежно вместе с тем добивая и своих раненых.
      Несмотря на обстрел, поезд оставался на месте, перенеся огонь на позиции противника, но в это время в него попало два снаряда. Один из них разорвался в толще стенки пулемётного вагона, разбив её совершенно и выгнув внутренний железный лист, а второй разбился и погнул броневой лист, закрывавший ходовую часть паровоза, и осколками, залетевшими в будку машиниста, ушиб и контузил двух нижних чинов.
     Так как к этому времени задача, поставленная поезду, была выполнена, и дальнейшее пребывание под огнём противника угрожал целостности поезда, начальник его приказал отходить к Езуполю и Галичу. Противник до самого моста провожал поезд жестоким артиллерийским огнём, но не причинил никакого вреда.
     Для исправления полученных в бою повреждений в тот же день поезд был отправлен в Подвысокую, куда по донесению начальника службы тяги батальона был вытребован батальонный поезд-мастерская.
     На другой день из штаба 294 Березинского полка сообщили, что по показаниям серба – перебежчика выступление блиндированного поезда помимо больших потерь, нанесённых противнику, вызвало такую панику, что офицеров из обстрелянных поездом частей с трудом удалось разыскать только к вечеру. Командир полка несколько раз повторял в разговоре о той помощи, которую оказал наш поезд, а на докладе в Штаб дивизии сказал, что наступление противника было остановлено блиндированным поездом.
     Из окопов наших частей, расположенных у полотна железной дороги, сообщали о том, что в течении всего дня наблюдалась уборка большого числа раненых и убитых, а в ночь на 2 июня противник производил на пути какие-то работы, очевидно имевшие назначение обезопасить себя от дальнейших набегов нашего поезда.
     В ночь на 1 июня по приказанию Командира 32 Корпуса головной отряд батальона, действовавший на левом фланге расположения 9 Армии, приступил к эвакуации и разрушению своего головного участка от ст. Новоселица австрийская. Эвакуация была вызвана отходом наших частей, занимавших позиции в районе Черновиц.
     По донесению начальника головного отряда, штабс-капитана Михелева в 7 часов 10 мин. вечера была оставлена станция Новоселица и принят в войсковую эксплуатацию перегон Мамалыга – Липканы.
     Австрийский паровоз 59-57, работавший на участке войсковой эксплуатации, был погружен на платформу широкой колеи, которая случайно оказалась в Новоселице, и отправлен на ст. Окница; затребованные штабс-капитаном Михелевым платформы для погрузки второго танк - паровоза (маневровый паровоз без тендера Прим. ИМЗ)  и подвижного состава не прибыли, и к тому времени, когда следовало уже начать погрузку австрийского состава, начальник головного отряда получил от одного из агентов Юго-Западных дорог телеграмму с извещением о том, что просимые платформы высланы.
     Чтобы не оставлять подвижный состав противнику, вагоны были испорчены крушением, произведённым на ст. Новоселица австрийская, у танк – паровоза сняты части движения и арматура. На ст. Новоселица нами были сняты насосы водокачки и взорваны всасывающие и подающие трубы и крестовины; на перегоне было взорвано несколько стыков рельс.
     В 5 час. 30 мин утра 2 июня по приказанию, полученному из Штаба XXX Корпуса, был разрушен Нижневский железнодорожный мост.
     Части Корпуса в ночь на 2 июня отошли на левый берег Днестра.
     Разрушение моста, произведённое головным отрядом прапорщика Захарова совместно с подрывной командой 1-го Заамурского железнодорожного батальона под начальством поручика Пашкевича, состояло в том, что были сожжены обе клетки, поддерживающие поднятую часть пролёта, взорванного австрийцами, вследствие чего эта часть фермы снова рухнула на дно реки, кроме того была взорвана ферма соседнего пролёта, которая, разделившись на две части, также упала в воду.
     Разрушение было произведено после того, как через мосты прошли последние дозоры частей ХХХ Корпуса, и на правом берегу реки не осталось ни одного человека из наших войск.
     Кроме железнодорожного, команда 1-го Заамурского батальона подготовила к взрыву расположенный немного ниже по течению шоссейный мост у Нижнева и передала его для производства самого взрыва 10-й отдельной сапёрной роте.
     После разрушения моста головной отряд и подрывная команда отошли к станции Коростятин, разрушив при отходе перегон от вышеназванной станции до моста.
      По приходе на ст. Коростятин, головным отрядом были приняты в войсковую эксплуатацию следующие за этой станцией перегоны до Бучача включительно. Распоряжение о приёмке, сделанное накануне по телеграфу, было подтверждено помощником Командира батальона по технической части, который 2 июня произвёл объезд и осмотр эксплуатируемого отрядом участка.
     При этом объезде было обнаружено, что несмотря на неоднократные приказания генерала Колобова, головная станция участка не была обеспечена паровозами, а телеграммы о присылке паровозов, посланные прапорщиком Захаровым в Тарнопольское отделение ж.д. Галиции, остались без ответа.
     В виду этого, помощником командира батальона была послана начальнику Тарнопольского отделения службы движения ж.д. Галиции срочная телеграмма, адресованная в копии генералу Колобову и генералу Тихменеву, о безотлагательной присылке двух паровозов в Коростятин и двух в Монастыржиско.
     Просьба прапорщика Захарова о присылке к нему из батальона агентов службы движения для обслуживания станций, принятых от ж.д. Галиции, была в тот же день исполнена.
     Приехавший 31 мая на ст. Тлусте поручик Куценко в ответ на посланное ему тогда же предписание руководить разгрузкой прибывающих на эту станцию эшелонов донёс, что станция обслуживается агентами ж.д. Галиции, на станции находится комендант, который и руководит выгрузкой; до ст. Торске, на которой находится прапорщик Орлов с подрывной командой, ходят только санитарные поезда.
     Поручику Куценко было предписано безотлагательно принять в войсковую эксплуатацию три ближайшие к противнику перегона, и в том числе и ст. Тлусте, и при приёмке неукоснительно соблюдать порядок, указанный на этот счёт генералом Колобовым, а также озаботиться, чтобы все составы головной станции были всегда обеспечены готовыми к отходу паровозами.
     Вместе с тем этому офицеру было подтверждено распоряжение о поддержании самой тесной связи со Штабом Корпуса, в район которого был расположен головной отряд, и строгом согласовании своих действий с распоряжениями, получаемыми от этого Штаба, не обращая внимания ни на какие другие разговоры и получаемые со стороны сведения, и сообщено, что просьба его о разборке стрелок помимо Штаба Корпуса батальоном не может быть разрешена.
     На участке Выгнанка – Иване Пусте 2 июня было закончено восстановление Терезинского моста.
     Открытие безперегрузочного движения до конечных пунктов этой линии, как это было указано в отчёте о работах, произведенных за май месяц, имело громадное значение.
     Вместе с тем с восстановлением моста являлась возможность перекатить с этого участка 29 вагонов и 2 паровоза, которые находились на ветке за разрушенным мостом с начала компании, увеличив таким образом парк вагонов и число паровозов, обслуживающих захваченные у противника линии Галицийских ж.д.
     Положение в районе ветки по донесению начальника головного отряда, прапорщика Изенбека было удовлетворительное: в районе Борщова была слышна отдалённая артиллерийская стрельба, в районе Иване Пусте разъезды противника временами переправлялись на левый берег Днестра, но движение до Иване Пусте совершались беспрепятственно.
      Единственное обстоятельство, затруднявшее обслуживание линии, было невероятное искажение смысла телеграмм, которые передавались от батальона прапорщику Изенбеку и обратно; искажение по расследованию произведённому прапорщиком Изенбеком, было обязано своим происхождением исключительно работе телеграфистов ж.д. Галиции на ст. Выгнанка, прапорщик Изенбек просил, если возможно, заменить их более добросовестными.
      Прапорщик Видера донёс, что 27 человек, посланные на усиление его команды из 4-й роты и выехавшие вместе с командой прапорщика Бальчевского, прибыли к нему и приступили вместе с остальной командой к разборке вспомогательных клеток и к определению остающейся осадки быка из шпал.
     Команда прапорщика Бальчевского прибыла в Тарнополь, но была задержана в дальнейшем своём следовании из-за отсутствия в Тарнополе паровозов.
     Прапорщик Смольке предложил выслать за ней батальонный паровоз из Подвысокой.
     От него же была получена телеграмма с просьбой разыскать пять вагонов с углём, которые были вывезены из Хриплина; телеграмма эта являлась продолжением переписки, возбуждённой в конце мая по вопросу о снабжении углём ст. Галич и Подвысокая, так как запас угля на каждой из них не превышал трёхсуточной потребности.
     Вопрос об угле был по телеграфу доложен генералу Колобову, и 1 июня от агентов ж.д. Галиции Адо было получено в копии распоряжение о высылке в Подвысокую и Галич по пяти вагонов угля, переадресовав следовавшие в Тарнополь, или срочно нагрузить в последнем пункте новые.
     Об этом распоряжении прапорщик Смольке был поставлен в известность, о розыске же Хриплинских вагонов, груженных углём, начальник службы движения в батальоне разослал извещение всем начальникам станций как войсковой эксплуатации, так и ж.д. Галиции.
     2 июня на основании полученного от генерала Колобова предписания начальникам головных отрядов было приказано производить сплошную целыми вёрстами разборку пути, не расходуя взрывчатых веществ на порчу стыков. Снятые с пути, рельсы и скрепления было приказано доставлять в Задворы и Сокаль, где складывать в порядке, установив за этими складами надзор и регистрацию. Для увеличения в виду предстоявшей большой работы численности головных отрядов штабс-капитана Михелева и поручика Куценко первому было приказано отозвать с Терезинского моста команду прапорщика Видера, а поручику Куценко затребовать недостающих людей из команды прапорщика Захарова; головной отряд в Галиче должен быть сформировать штабс-капитан Петрашкевич из команды прапорщика Бальчевского с добавлением к его команде людей от своей роты. Надзор за складами в Сокале и Задворах предписано было организовать также штабс-капитану Петрашкевичу. Разборку пути начальникам головных отрядов было приказано производить не иначе как с разрешения Штабов соответствующих Корпусов.
     В этот же день от генерала Санникова была получена копия телеграммы, в которой он просил генерала Павского оставить порядок взаимоотношений между Корпусами и железнодорожным батальоном, который был выработан в 9-й Армии.

03.06. 3 июня при обстреле тяжёлой артиллерией наших позиций впереди Езуполя 12-ти дюймовым снарядом был испорчен путь.

04.06. По донесению прапорщика Арбатского, который для поддержания связи с командой, назначенной для разрушения Езупольского моста, находился все время при Штабе 294 Березинского полка, разрушение было произведено в 50 саженях в тылу наших окопов и состояло в том, что был разбит один рельс.
     Место было совершенно открытое и хорошо видимое с позиций противника, поэтому работу можно было производить только ночью и соблюдая полную тишину, так как противник пристрелялся по полотну ж.д.
     Командой прапорщика Штейнбаха, назначенной для сожжения моста, не представлялась возможности воспользоваться в виду её малочисленности, так и в силу того условия, что эта команда должна была постоянно находиться на мосту.
     Прапорщик Арбатский просил выслать команду из Галича, но с таким расчетом, чтобы она прибыла около 8 часов вечера к Езупольскому мосту и, захватив необходимый инструмент, следовал затем к Езуполю; в Езуполе команда должна была взять рельс для замены испорченного, для подвоза к месту работ рельса и инструмента прапорщик Арбатский просил снабдить команду вагонеткой.
     От начальника штаба 74-й пехотной дивизии также было получено сношение, в котором он сообщал, что начальник дивизии приказал срочно исправить повреждённый путь, чтобы дать возможность в случае надобности действовать нашему блиндированному поезду. Вместе с тем начальник дивизии приказал ремонтную команду держать всё время у Езуполя на случай исправления повреждёний пути. О возможности производства работ начальник штаба предлагал справиться у командира 294 полка.
     Последний в этот же день запросил, исправлены ли повреждения блиндированного поезда и можно ли рассчитывать на его поддержку, этот вопрос был вызван по донесению прапорщика Арбатского большим скоплением противника в количестве от 3 до 4 полков против участка, занятого Березинским полком.
     В виду такого превосходства сил наступление противника могло быть успешным, и возникал вопрос успеет ли команда прапорщика Штейнбаха своевременно уничтожить мост сжиганием.
     Для обеспечения разрушения от всяких случайностей на мост была назначена кроме команды прапорщика Штейнбаха подрывная команда прапорщика Сивдерского I, прибывшая 3 июня в распоряжение Командира батальона.
       Прапорщику Арбатскому для доклада командиру 294 полка было сообщено о том, что ремонт блиндированного поезда будет закончен не позже 6 июня; вместе с тем прапорщику Смольке было предписано принять все меры к наискорейшему его окончанию.
     Команда для исправления повреждённого впереди Езуполя пути была выслана 3 июня, и прапорщику Штейнбаху было предписано оказать ей своё содействие по розыску Штаба полка, где находился прапорщик Арбатский, и усилить её в случае надобности людьми из своей команды, а в виду поступившего заявления от  прапорщика Арбатского о том, что он по болезни не может дальше выполнять возложенное на него поручение, прапорщику Штейнбаху было приказано сменить его при Штабе полка, прапорщику Свидерскому, прибывшему на мост 4 июня, принять под своё начальство обе команды, назначенные для уничтожения Езупольского моста.
     Смену предписано было произвести после исправления прапорщиком Арбатским повреждения пути.
     Положение в районе Езупольского моста было спокойное, противник производил обстрел батареи, расположенной на нашем берегу несколько ниже по течению.
     В дополнение и развитие отданного накануне распоряжения об организации команд для разборки пути 3 июня прапорщику Видера было предписано освободить от работ по разборке вспомогательных клеток на Терезинском мосту всех людей 4-й роты и отправить их в штаб роты.
     Для скорейшей доставки в Галич команды прапорщика Бальчевского, задержанной в Тарнополе, прапорщику Смольке приказано было выслать за ними паровоз из Подвысокой; на другой день от прапорщика Смольке была получена телеграмма, в которой он спрашивал, получен ли в головном отряде прапорщика Захарова паровоз, который был затребован от ж.д. Галиции; при этом прапорщик Смольке доносил, что в случае, если бы паровоз не был получен, прапорщику Захарову можно было бы отправить один из паровозов, захваченных на линии Терезин – Иване Пусте.
     Так как прапорщик Захаров к этому времени ещё не получил от ж.д. Галиции паровозов, о присылке которых была 2 июня дана срочная телеграмма, то прапорщику Смольке было приписано отправить прапорщику Захарову один паровоз, оставив  второй для обслуживания ветки.
     Для ускорения работы по разборке на Терезинском мосту вспомогательных клеток и приспособлений после ухода людей 4 роты прапорщиком Видера были наняты вольнонаёмные рабочие. При испытании 10-ти саженная клетка, построенная из брусьев и шпал, дала 1.5 дюйма остающейся осадки.
     Из распоряжений, полученных в течении описываемых двух дней, можно отметить предписание генерала Колобова с указанием района ж.д. линий, которые по мере отхода наших частей батальон должен был постепенно принимать в войсковую эксплуатацию от ж.д. Галиции.
     Командиром батальона было отдано приказание о пополнении начальниками головных отрядов подрывного имущества в своих отрядах и подтверждено к исполнению начальнику 419 Подольской дружины распоряжение, в силу которого части, охраняющие ж.д., по вопросам касающимся охраны, находятся в подчинении Командиру батальона и начальников головных ж.д. отрядов, последнее было вызвано донесением прапорщика Изенбека.
     3 июня батальоном был принят в войсковую эксплуатацию участок Торске – Тлусте исключительно.

05.06. В ночь на 5 июня исправление поврежденного впереди ст. Езуполь пути было закончено.

06.06. Утром от прапорщика Штейнбаха было получено донесение о том, что впереди наших окопов с частями, занимавшими эти окопы, были слышны паровозные свистки.
     Предполагая возможность нападения неприятельского бронированного поезда, начальник боевого участка предложил прапорщику Штейнбаху принять против этого нападения меры, высказав при этом, что желательно было бы испортить путь впереди наших окопов, а на ст. Езуполь устроить временную преграду.
     Так как ремонт батальонного блиндированного поезда производился при полном напряжении всех сил и средств батальонных подвижных мастерских, и по ходу работ было видно, что он будет закончен не позднее утра 6 июня, что в последствии и подтвердилось, то прапорщику Штейнбаху было приказано доложить командиру полка о том, что порча пути, как препятствие для прохода поезда, является средством обоюдно – острым, так как испорченное место не позволит развить своих действий и нашему блиндированному поезду, преграду на ст. Езуполь было приказано устроить во всяком случае без повреждения пути.
     Что касается распоряжения командира 1 бригады 74 пехотной дивизии об увеличении караулов, охранявших Езупольский мост от нападения брандеров, то о нем было доложено начальнику штаба дивизии, как о распоряжении для батальона не выполнимым на том основании, что дружина, охранявшая мост от брандеров, не находилась в подчинении батальону.
     Вопрос в Штабе дивизии был улажен, о чем и было сообщено прапорщику Штейнбаху, как офицеру, уполномоченному начальником бригады передать его распоряжение командиру батальона.
     На Езупольском мосту командой прапорщика Свидерского была подвешена сеть и заготовлены заряды, на запрос этого офицера о том, каким способом надлежит уничтожить мост, было сообщено, что выбор способа будет находиться в полной зависимости от того времени, которое будет представлено на уничтожение.
     В район моста по прежнему было всё спокойно; к вечеру в распоряжении прапорщика Штейнбаха была выслана ремонтная команда.
     На другой день от него было получено донесение о том, что в течении ночи с 5 на 6 июня им были сделаны две преграды: одна на 250 шагов впереди наших окопов, другая на станции Езуполь. Преграда впереди окопов состояла за не имением других материалов из наложенных поперёк пути рельс, наброски камней и установки на рельсах вагонетки без скатов.
     В виду неудобства довольствия и надзора прапорщик Штейнбах просил держать ремонтную команду в Галиче, высылая её только для производства работ, что и было ему разрешено.
     Отданное начальнику службы движения батальона приказание о приёмке в войсковую эксплуатацию трёх перегонов, начиная от ст. Ходоров, по линии Ходоров – Подвысокая, на основании полученного накануне от генерала Колобова распоряжения было изменено, и приказано принять весь треугольник дорог Галич – Ходоров – Подвысокая – Галич, исключая ст. Ходоров, которая обслуживалась 3-м железнодорожным батальоном.
     Во исполнение этого приказания на все станции линии Ходоров – Подвысокая были назначены агенты службы движения от батальона, которые, не сменяя агентов ж.д. Галиции, должны были служить им в помощь.
     6 июня станции Паток и Памонента Псари перешли в ведение батальона. Наблюдение за работой этих станций было поручено прапорщику Крюн, который находился на ст. Ходоров.
     Из полученных накануне нарядов можно было заключить, что на ст. Галич из Тарнополя направляются интендантские грузы для устройства на этой станции склада. 
     Так как положение Галича к этому времени окончательно ещё выяснено не было, полковнику Всеволожскому было донесено, что при том положении, которое занимал Галич относительно расположения наших частей, устройство склада являлось несколько преждевременным. Во всяком случае для разгрузки прибывающих с интендантскими грузами поездов просили срочно выслать в Галич разгрузочную роту, так как станция, будучи занята санитарными и батальонными составами, располагала для приема поездов только двумя путями, и при медленной разгрузке легко могла быть забита.
     Оттеснённые противником 1 июня наши войска в районе Новоселицкой линии сами перешли в наступление и отбросили неприятельские части до их первоначальных позиций. Отходя противник взорвал мост перед ст. Новоселица русская.
     Для восстановления моста была назначена команда 4 роты, прапорщику Видера, который заканчивал в это время работы по испытанию Терезинского моста и по разборке вспомогательных приспособлений на этом мосту, было предписано безотлагательно отправиться в Новоселицу для организации работ, передав работы на Терезинском мосту прапорщику Изынбеку.
     Для своевременного разрушения ж.д. линий в случае быстрого наступления противника командующий 9-й Армией приказал, назначит головные ж.д. подрывные отряды. В предписании было точно указано как район действия каждого отряда, как и место его нахождения.
     Не возражая по существу против указанного в предписании распределения подрывных команд, командир батальона просил отменить назначение команды на участок Бучач – Чертков, просьба эта была основана на том соображении, что команда, назначенная на участок, расположенный к западу от Бучача, при отходе должна была проследовать и по участку Бучач Чертков, а принимая во внимание незначительную длину этого последнего участка, разрушение его не представляло никаких затруднений; между тем расположение двух команд на одной линии угрожало головной из них быть отрезанной, если распоряжения о разрушении линии, которые должны были исходить от Корпусов, в районе действий которых находились команды, были бы несогласованны между собой. Просьба командира батальона уважена не была.
     6 июня были назначены офицеры начальники подрывных команд и им было предписано после сформирования отправиться с командами в те пункты, которые были в распоряжении командующего Армией.
     Начальникам команд, назначенных для обслуживания района Черткова, Монастержиско, Тлусте и Иване Пусте, было приказано поддерживать между собой постоянную связь, чтобы ни одна из них нив коем случае не могла быть отрезанной при отходе.
     На основании полученного накануне от генерала Колобова предписания начальникам головных отрядов приказано ежедневно в 8 час. Вечера доносить по указанному в предписании адресу и программе сведения, касающихся работы отряда и его местонахождения.
     От начальника Штаба 11 Армии была получена депеша в которой он запрашивал сведенья о головных отрядах, назначенных на линии Ходоров – Галич и Ходоров – Тарнополь и просил об установлении связи между отрядами и Штабами Корпусов.
     Положение в районе первой из указанных линий оставалось без перемен. Противник обстреливал редким артиллерийским огнём наши позиции, расположенные вблизи полотна ж.д., перебрасывая снаряды и через полотно, движения по линии вследствии этого открыть не представлялось возможности.

07.06. 294 Березинский полк должен был передать свои позиции, которые он занимал в районе ст. Езуполь, 42 Якутскому полку 11 пехотной дивизии.

08.06. Смена полков по донесению прапорщика Штейнбаха должна была произойти с наступлением темноты, Штаб вновь заступающего Якутского полка должен быть поместиться в деревне Козин, расположенной на Днестре верстах в 4 выше по течению Езупольского моста.
     Непосредственного телеграфного сообщения Штаба дивизии с Езуполем устраивать не предполагалось, а поэтому для поддержания связи с дивизией прапорщик Штейнбах должен был перейти также в Козино.
     Месторасположение офицера, назначенного для передачи приказания об уничтожения моста, на фланге и притом отделённого от моста пространством в 4 версты, лишённым удобных дорог, значительно ухудшало первоначальную систему связи, установленную по соглашению со Штабом 74 пехотной дивизии, занимавшей этот район; улучшить положение, благодаря отсутствию полевых телефонов, батальон не имел возможности.
     Остальные распоряжения, отданные Командующим 11 дивизией генералом Бачинским, также во многом затруднили выполнение батальоном его функций.
     Одним из первых распоряжений этого генерала по прибытии его в район, обслуживаемый батальонным головным отрядом, было приказание о снятии охраны с участка Галич – Езуполь. По донесению начальника охраны ему было приказано отправиться в деревню Дубовцы в распоряжение Охотского полка для охраны двух понтонных мостов, наведённых на Днестре, а затем отходить вместе с этим полком в тыл.
     Ни командир батальона, ни начальник головного отряда не были поставлены Штабом дивизии в известность об этом распоряжении.
     В ответ на срочную телеграмму Командира батальона с просьбой уведомить его, кем предположено было заменить снимаемую с участка ж.д. охрану, начальник Штаба сообщил, что командующий дивизии приказал движение на участке Езуполь – Галич прекратить, так как участок обстреливается неприятельской артиллерией, охранение этого участка признать излишним. Рота, которая была снята, предназначалась для охраны мостов на Днестре и в прикрытии к тяжёлой батареи у Дубовцев, и было указано, что пока мосты в наших руках, участок ж.д. находится в полной безопасности.
     Кроме того было сообщено, что так как Штаб батальона находится на участке ж.д., расположенном в районе действия 11 дивизии, то командир батальона подчиняется начальнику дивизии.
     Распоряжение это в той части его, которая касалась закрытия движения на участке к югу от Галича, вызвала некоторое недоумение, так как в действительности участок ж.д. от Галича и до предпоследней будки перед Езупольским мостом, на протяжении около полутора перегона, совершенно не обстреливался, а между тем закрытие этого участка в значительной степени затрудняло обслуживание ст. Галич, для которой ст. Дубовцы служила вспомогательной.
     Наконец закрытие для движения целого участка могло последовать только по распоряжению Штаба Армии.
     Снятие ж.д. охраны без ведома командира батальона и начальника головного отряда также противоречила порядку, установленному начальником 2-й Заамурской ж.д. бригады, и могло вредно отразиться на эксплуатации, ибо охрана мостов, расположенных в нескольких километрах от ж.д. пути, не представляла достаточной гарантии безопасности движения на оставленном без охраны участке.
     Что касается подчиненности командира батальона, то само собой было понятно, что обслуживая район действия 7 Корпусов, батальон не мог быть подчинен начальнику дивизии.
     Все изложенные соображения были доложены генералу Бачинскому, а копия доклада была послана Командиру 11 Корпуса, в состав которого входила 11 дивизия, и начальнику Штаба 9-й Армии.
     Мнение начальника 11 дивизии по возбуждённым вопросам осталось для батальона неизвестным, от начальника Штаба 9-й Армии была получена копия телеграммы на имя Командира 11 Корпуса, в которой, последнему было предложено срочно выяснить вопрос о снятии генералом Бачинским охраны с участка Галич – Езуполь и о результатах уведомить командира батальона и Штаб Армии.
     Относительно мостов Езупольского ж.д. и Галичского шоссейного, о подготовке которых к уничтожению беспокоился генерал Бачинский, ему было донесено, что по приказанию генерала Санникова на каждый из них ещё 26 мая назначены для подготовки отдельные отряды, которые поступили в распоряжение 11 Корпуса и только от Штаба этого Корпуса получают указания о разрушении мостов; приказания Штаба дивизии могут исполняться только по указанию Штаба Корпуса.
     В виду того, что по распоряжению генерала Колобова ж.д. линии Галич – Ходоров и Ходоров – Подвысокая перешли в войсковую эксплуатацию 9-м ж.д. батальоном, на участки этих линий, расположенные в районах действий 18 и 22 Корпусов, входивших в состав 11 Армии, по примеру того, как это было сделано в районе действующей 9 Армии, были назначены отдельные подрывные команды.
     На головную ст. Ходоров, общую для обеих линий, был назначен головной отряд под начальством прапорщика Крюна, начальниками подрывных команд были назначены: в район 18 Корпуса подпрапорщик Випович, в район 22 -  вольноопределяющийся Гальперсон.
     Прапорщику Крюну и обоим начальникам подрывных команд было приказано установить связь со Штабами соответствующих Корпусов, сообщить им, а также и батальону место своего пребывания, а начальникам подрывных команд кроме того безотлагательно собрать свои команды и получить подрывные материалы.
     Вначале обе подрывные команды должны были находиться на линии Галич – Ходоров, затем в случае отхода наших частей, команда подпрапорщика Виповича должна была перейти на линию Ходоров – Подвысокая и следовать вместе с головным отрядом прапорщика Крюна в сторону Подвысокой, перейдя в Рогатин из района действий 18 Корпуса в район 22. Команде вольноопределяющегося Гальперсона по окончании разрушения участка, когда об этом последовало бы распоряжение, приказано было отходить к Галичу на соединение с батальоном, в случае, если Галич к этому времени был оставлен, отходить с частями 22 Корпуса.
     В случае необходимости подрывное имущество для этих работ приказано было получить в Штабе 9-й Армии в Тарнополе.
     Остальным подрывным командам, выделенными батальоном, по приказанию генерала Санникова было предписано держать подрывное имущество в местах своего расположения, а начальникам команд немедленно ознакомиться с сооружениями, подлежащими уничтожению, на порученных им участках, и подготовить их к взрыву.
     8 июня начальником Штаба 22 Корпуса было указано вольноопределяющемуся Гальперсону поддерживать связь и получать указания по вопросу о разрушении линии от 2-й Финляндской дивизии, вместе с тем начальник Штаба просил сообщить план разрушения линии Ходоров – Подвысокая, для чего прапорщик Крюн должен был прибыть в Штаб Корпуса. Указание о времени начала разрушения линии Штаб Корпуса предполагал давать непосредственно.
     Начальник Штаба 18 Корпуса осведомился, кому именно надлежит передавать приказания о взрыве участков, и просил сообщить, нельзя ли начальника головного отряда и начальников обеих подрывных команд для удобства связи держать постоянно в Ходорове.
     В 12 час. Ночи с 6 на 7 июня согласно приказания генерала Колобова участок Ходоров – Подвысокая перешёл в войсковую эксплуатацию батальона, агенты ж.д. Галиции были оставлены при исполнении своих обязанностей с подчинением их Командиру батальона и начальнику головного отряда, а для пополнения штата взамен ушедших и в помощь оставшимся были командированы чины батальона.
     Одним из таких агентов ж.д. Галиции, пожелавшим перейти на более спокойное место, был начальник станции Потоки.
     Положение на фронте впереди линии Галич – Ходоров оставалось по-прежнему без перемен, только у ст. Букачевцы и между ст. Букачевцы и Журавно был слышан частый пулемётный и ружейный огонь.
     Артиллерия противника обстреливала редким огнём наши позиции, расположенные по обе стороны ж.д. полотна.
     На Езупольском мосту при обстреле окружавших деревень тяжёлой артиллерией противника было выпущено 5 снарядов по окопам, построенным у моста.
     В районе Иване Пусте происходил бой, наши части, потеснили неприятеля, переправились на правый берег Днестра.

09.06. В ответ на полученную накануне от Штаба 18 Корпуса депешу с запросом, кому непосредственно надлежит отдавать приказания о разрушении ж.д., было донесено, что начальником головного отряда на линию Ходоров – Подвысокая вместо прапорщика Крюна назначен прапорщик Комиссаров, которому и было поручено ведать участками, входящими в район действий 18 Корпуса.
      Относительно требования Штаба Корпуса о том, чтобы начальник головного отряда и оба начальника подрывных команд постоянно находились в Ходорове, было заявлено, что обстоятельства дела, порученного этими начальниками, очень часто могут потребовать присутствия их на линии, связь же с ними легко может быть установлена при наличии в Ходорове телефона.
     Вместе с тем было подтверждено, что вольноопределяющийся Гальперсон назначен начальником подрывной команды, действующей в районе расположения 22 Корпуса, и что в подчинении к этому же Корпусу переходит головной отряд с командой подпрапорщика Виповича после того, как будет разрушен участок Ходоров – Рогатин исключительно. При желании Штаба Корпуса отдавать распоряжения о разрушении участка Ходоров – Новосельце через начальника головного отряда, просили предупредить начальника подрывной команды подпрапорщика Виповича о способе передачи приказаний.
      Отправившийся из Подвысокой на смену прапорщика Крюна прапорщик Комиссаров был задержан в пути, в это время от прапорщика Крюна было получено донесение о том, что корпусной инженер 18 Корпуса разрешил разбирать рельсы на участке Ходоров – Новоселица, но для выполнения этой работы его головной отряд слишком малочислен.
     Тотчас из Галича была снаряжена ремонтная команда, которой для усиления подрывных средств команды подпрапорщика Виповича было приказано захватить, проезжая через Липицу Дольную, пироксилин и другие подрывные припасы.
     О выезде команды было сообщено прапорщикам Крюну и Комисарову. Первому из них было приказано по приезде прапорщика Комисарова оставаться при нём в помощь; относительно команды было указано, что по окончании разборки пути на участке Ходоров – Новоселица или после того, когда участок этот будет приказано оставить, она присоединяется к головному отряду и следует с ним в сторону Подвысокой. Паровоз, с которым была отправлена команда, приказано было оставить в головном отряде.
     Предвидя возможность близкой эвакуации линии Ходоров – Подвысокая, прапорщик Крюн распорядился уменьшить насколько это было возможно парк вагонов на этой линии, а начальник службы движения батальона запросил начальника отделения службы движения ж.д. Галиции для обеспечения оставленных в Рогатине при передаче этой станции к батальону 125 вагонов выслать 5 паровозов. Распоряжения эти были вполне своевременны и гарантировали батальон от возможности попасть в критическое положение, в которое не раз его ставили агенты ж.д. Галиции при передаче станции в войсковую эксплуатацию.
     От вольноопределяющегося Гальперсона было получено донесение о том, что он вошёл в связь со Штабом 2-й Финляндской дивизии и на основании полученного из Штаба указания остановился со своей командой на разъезде Черневе.
     Положение в районе линии Ходоров – Галич в этот день было спокойное; со стороны противника целый день производилась рекогносцировка аэропланами, которые отгонялись нашим огнём, над станцией Букачевцы был замечен и наш аэроплан.
     По Езупольскому мосту противник выпустил 25 снарядов, не причинив никакого вреда ни сооружению ни команде.
     С восточных участков были получены донесения о сформирование двух подрывных команд на линии Коростятин – Чертков под начальством поручика Пашкевича и прапорщика Кизерицкого и о произведённой на этом участке рекогносцировке от Бучача и до Нижневского моста выполненной поручиком Пашкевичем.
     На Новоселицкой линии была закончена подъёмка моста у ст. Новоселица, но установку его на постоянных клетках отложили до следующего дня, на самой станции было восстановлено 10 путей.

10.06. В ночь на 10 июня от начальника Штаба 9 Армии, генерала Санникова было получено приказание эвакуировать станцию Галич.

11.06. К 7.5 час. утра эвакуация была закончена, на станции остался рабочий состав головного отряда для вывоза крестовин, стрелок, рельс и частей машин, к разборке которых было приступили сейчас же по окончании эвакуации.
     Часть вывезенных из Галича составов, как например блиндированный поезд и санитарный, были задержаны на ст. Большевцы, другие составы были установлены на следующих за Большевцами станциях по линии Большевцы – Подвысокая.
     Командир батальона со Штабом перешёл на ст. Липица Дольная.
     Часа через три по окончании эвакуации от начальника Штаба 11 дивизии была получена телеграмма, в которой он сообщал о том, что на основании телеграммы генерала Санникова, начальник 11 дивизии, генерал Бачинский выразил желание, чтобы эвакуация Галича была закончена не позже 7.5 час. вечера и по окончании её станция была бы подготовлена к полному разрушению.
     Ответом на эту телеграмму был подробный доклад о законченной уже эвакуации, причём было донесено, что так как ближайшей станцией с водоснабжением является Подвысокая, то для удобства эксплуатации линии Большевцы -  Подвысокая желательно было бы сохранить водоснабжение в Галиче до последнего момента, в случае, если бы станция находилась в сфере действительного артиллерийского огня, паровозы для набора воды могли бы приходить ночью.
     Накануне генерал Бачинский получил от полковника Волкова телеграмму, в которой сообщалось, что дружины охраняющие ж.д. линию в районе войсковой эксплуатации, подчинены Командиру батальона, в виду чего снимать их без соглашения с командиром батальона нельзя.
     11 июня от начальника Штаба дивизии снова была получена телеграмма с просьбой немедленно уведомить для донесения в Штаб Корпуса, в каком состоянии находится подготовка к взрыву мостов, разрушению ж.д., увозу стрелок и т.д.
     Телеграмма не заключала в себе ничего секретного, но была передана лично адъютантом Штаба, и для принятия её к телефону был вызван помощник командира батальона по технической части.
     Это обстоятельство показалось подозрительным, и в тот же день помощник командира отправился в Штаб дивизии для выяснения вопроса.
     Из разговора с начальником Штаба дивизии вполне определённо можно было заключить, что в ночь на 12 июня предположено было отойти на левый берег Днестра.
      На ст. Галич приказано было немедленно приступить к разборке оставшихся стрелок и машин водоснабжения, а по отходе на левый берег реки наших частей взорвать все искусственные сооружения.
     Приказание об отходе в ночь на 12 июня уже было послано в части дивизии.
     Перед уходом из Штаба дивизии помощника командира батальона, начальник Штаба решил для большей уверенности доложить по телефону в Штаб Корпуса об отданных им распоряжениях и спросить указания.
     В результате распоряжение о разрушении станции было отменено и дивизии приказано оставаться на своих местах.
     Из полученного в частях приказа об отходе, в котором точно было указано – каким именно мостом пользуется каждая часть при переходе через Днестр и очередь, которую должны были соблюдать части при пользовании ими одним и тем же мостом, было выяснено, что последним по Езупольскому мосту должен был отходить 2-й батальон Якутского полка, командиру которого было поручено отдать распоряжение о его разрушении.
     Со Штабом этого полка была сейчас же установлена телефонная связь, а во второй батальон из команды прапорщика Свидерского были посланы для связи 2 человека.
     Ночь на 10 июня в районе Езупольского моста прошла тревожно, по Езуполю и Мариамполю  противником был открыт сильный артиллерийский огонь, на линии пехотных позиций шла ружейная перестрелка.
     В ночь на 12 июня под защитой своей артиллерии, развившей сильнейший огонь, противник пытался в трёх местах переправиться на наш берег. Переправа была намечена в районе деревни Мариамполь, но все попытки, которые повторялись в течении ночи несколько раз, были отбиты нашим ружейным и пулемётным огнем.
     Против деревни Козино была слышна ружейная перестрелка.
     На линии Галич – Ходоров начальник Штаба 22 Корпуса, получив сведенье, что ст. Ходоров уже разрушена, приказал участок Новоселица – Бурштын, расположенный в районе 22 Корпуса, также разрушить.
     Участок Новоселица – Ходоров, расположенный в районе 18 Корпуса вечером того же дня в виду приближения противника был разрушен подрывной командой подпрапорщика Виповича, который утром прибыл с командой на ст. Журавно и вошёл в связь со Штабом Каспийского полка, откуда по указанию Штаба Корпуса он должен был получать указания о разрушении участка.
     Команды службы движения, со ст. Бортники и Журавно, забрав с собой телефонные аппараты, прибыли в Подвысокую.
     К вечеру от вольноопределяющегося Гальперсона было получено донесение о разрушении, произведённом его командой на участке Чернев – Букачевцы.
     На другой день, 11 июня он сообщил о том, что утром станции Букачевцы и Бурштын закрыты и участок совершенно разрушен.
     Подпрапорщик Випович донёс, что после окончательного разрушения порученного ему участка он отправился с командой в Рогатин, где присоединился к головному отряду прапорщика Комисарова.
     Последний принял 10 июня головной отряд от прапорщика Крюна на ст. Помонента Псари, куда отряд прибыл из Ходорова, разрушив на пройденном перегоне путь по указанию корпусного инженера 18 Корпуса, полковника Бема, по его же приказанию прапорщик Комиссаров уничтожил на ст. Помонента Псари водоснабжение и гидравлические колонки, а затем взорваны на этой станции и на станции Поток все стрелки и крестовины.
     По прибытии отряда в Рогатин, прапорщик Комиссаров отправился для получения дальнейших указаний в Штаб 22 Корпуса, так как, начиная от Рогатина и до Подвысокой, ж.д. линия находилась в районе действий этого Корпуса.
     11 июня от него было получено донесение о том, что по словесному приказанию, отданному в Штабе 22 Корпуса, надлежало взорвать мост пролётом в 25 сажень, расположенный на перегоне между ст. Поток и Рогатин в 2-х верстах от последнего; взрыв моста по указанию Штаба следовало произвести одновременно с эвакуацией станции Рогатин. Прапорщик Комиссаров просил выслать необходимое для этого взрыва подрывное имущество и приборы.
     За получением просимого имущества предписано было выслать в Подвысокую подпрапорщика Виповича, вместе с тем прапорщику Комисарову было указано при дальнейшем разрушении линий стрелок крестовин, как это было сделано на станциях Псари и Поток, не рвать, а разбирать и увозить.
     На Новоселицкой линии 10 июня было закончено восстановление у ст. Новоселица русская, взорванного австрийцами моста на реке Рынча и по мосту был пропущен поезд головного отряда.
      От генерала Колобова было получено подтверждение о необходимости аккуратных ежедневных донесений начальников головных отрядов, донесения эти по указанию генерала имели особенно важное значение в виду переживаемого времени. Командиру батальона было приказано не терять связи с головными отрядами, руководить их действиями и снабжать всем необходимым.
     11 июня Штаб батальона и командир перешли на ст. Подвысокую.

12.06. – 13.06  Бои за обладанием переправами в районе Езупольского моста и вдоль линии ж.д. Галич – Ходоров, начавшийся 11 июня и продолжавшиеся всю ночь на 12, велись противником с большим напряжением и были очень кровопролитными.
 12 июня к головным станциям обслуживаемого батальона района начали стекаться раненые со всего Днестровского фронта. На линии Галич – Подвысокая и Подвысокая – Рогатин начальником службы движения батальона были спешно затребованы из Тарнополя и Потутор санитарные поезда, один в Большевцы и 2 в Рогатин.
     Количество раненых, прибывавших в Рогатин, было особенно велико, прапорщик Соколов, назначенный начальником этой станции, просил держать на ближних станциях запасные санитарные поезда, так как по его донесению станция была завалена ранеными и больными.
     Это обстоятельство заставило на время прекратить вывоз составов, оставленных в Рогатине агентами ж.д. Галиции.
     В 2 часа дня 12 июня по району ст. Галич противник открыл огонь из 12-ти дюймовых орудий.
     Всего было выпущено около 10 снарядов; два из них упали на территории станции; один между путями у депо, второй непосредственно у войсковой рампы, взрыв этих снарядов окончился благополучно, никто из команды не пострадал.
     Снарядом, взорвавшимся у депо была сильно повреждена сторожевая будка, земля, выброшенная из воронок, засыпала воинскую рампу и ближайшие пути.
     Стрельба, корректируемая с привязного воздушного шара, поражала своей точностью, особенно, если принять во внимание расстояние, с которого она производилась (выстрелов не было слышно), и очевидно предназначалась главным образом для разрушения Галичского шоссейного моста, в который было направлено 6 снарядов, упавших от него не далее 25 сажень.
     Один из снарядов попал в проезжею часть, второй,  около берегового устоя. Первый разорвался в железной конструкции и произвёл значительные разрушение; поперечная балка была совершенно уничтожена и от неё не осталось и следа, нижние пояса главных ферм в местах прикрепления поперечной балки были немного изогнуты.
     Продольные балочки соседних с уничтоженной балкой панели были наполовину своей длины также уничтожены, оставшиеся куски представляли собой какие-то спиральные завитки. Рифленая железная полоса, перекрывавшая стыки настилочных досок, были скручены в спираль, подброшена и висела на верхних ветровых связях.
     Как только начался обстрел, начальник головного отряда прапорщик Бальчевский, заменивший штабс-капитана Петрашкевича, освобождённого с этой ответственной должности, вывел состав головного отряда к первой от станции будке и запросил по телефону начальника Штаба 11 дивизии о том, какие меры надлежало предпринять в дальнейшем.
     Штаб дивизии разрешил головному отряду отойти в Большевцы, не производя однако, окончательного разрушения ст. Галич.
     Отправив состав в Большевцы, головной отряд приступил разборке машин водокачки и нефтекачки и части оставшихся не разобранными стрелок и крестовин.
     В Большевцах в этот день производилась погрузка реквизированной меди, для чего из Подвысокой был подан порожний вагон.
     К вечеру работы в Галиче были закончены, и на станции было оставлено 5 стрелок, чтобы можно было до последнего момента пользоваться 4-мя тупиковыми путями (тупиковыми на том основании, что все стрелки в сторону Дубовцев были разобраны).
     Вечером в Большевцы прибыл помощник командира батальона по технической части, выезжавший с утра в Подвысокую для доклада о положении дел командиру батальона, ознакомившись с обстановкой, было приказано с наступлением темноты отвести состав головного отряда в Галич для погрузки оставшихся стрелок и крестовин, а также последних материалов из склада.
     В 2.30 ночи, когда все работы уже были закончены, противник вновь открыл по Галичу огонь 12 дюймовыми снарядами.
     Чтобы не рисковать составом и людьми без всякой пользы для дела, по распоряжению помощника командира было приказано забрать со станции весь инвентарь, снять телеграфный аппарат и, оставив для связи с подрывной командой телефон, отвести состав в Большевцы, куда он и прибыл на рассвете 13 июня.
     Стрелки, не разобранные накануне, были оставлены и станция могла в случае надобности принять поезд.
     Части водоподъёмной машины, которые были ночью отвезены в Подвысокую, вытребовали в Большевцы, чтобы восстановление водокачки на ст. Галич, если бы таковое потребовалось, можно было исполнить в самый короткий срок, а до этого было приказано, чтобы паровозы при отправлении из Подвысокой набирали полные тендеры воды.
     К утру исправление Галичского шоссейного моста сапёрами было закончено.
     День 13 июня в районе ст. Большевцы прошёл спокойно. К вечеру от случайно появившихся на станции офицеров, начальник головного отряда узнал, что в ночь на 14 предполагается произвести отход наших частей на левый берег Днестра.
     Для проверки полученных сведений помощник командира батальона по технической части и начальник головного отряда отправились около 10 часов вечера в Штаб дивизии.
     Начальник дивизии генерал Бачинский с первых слов выразил своё неудовольствие по поводу слишком позднего их прибытия, заметив, что для розыска уже 4 часа тому назад из Штаба дивизии был послан посыльной, который не мог нигде их разыскать.
     Заявление и претензия генерала были непонятны по той причине, что местонахождение головного отряда в Штабе дивизии были хорошо известно, и даже указано самой дивизией, расстояние между стоянкой дивизии и станцией, около 1 версты, также исключало возможность 4-х часового хождения посыльного, кроме того начальник головного отряда находился безотлучно на станции и конечно был бы осведомлён о его приходе.
     Сделав замечание, начальник дивизии объявил, что действительно в ночь на 14 июня части дивизии отойдут на левый берег Днестра, после чего все мосты должны быть уничтожены по указанию начальников пехотных частей, которые будут переправляться последними; на Езупольском мосту таким начальником являлся командир 2 батальона 42 Якутского пехотного полка, о чем прапорщик Свидерский, как сказано выше, был своевременно извещён прапорщиком Штейнбахом, на Галичском шоссейном мосту приказание о его уничтожении должен быть отдать Командир Камчатского полка.
     После разрушения мостов по указанию генерала Бачинского следовало приступить к окончательному уничтожению станции Галич.
     Со ст. Большевцы было приказано рано утром 14 июня убрать все составы за исключением головного, станцию до особого приказания не разрушать и стрелок на ней не разбирать.
      С наступлением полной темноты поезд головного отряда со своим начальником и помощником командира батальона тихим ходом без огней отправился на ст. Галич, по прибытию туда немедленно было приступлено к разборке последних стрелок и крестовин.
     Для связи с начальником дивизии, который находился на Галичском мосту, был установлен телефон.
     В виду отданного 11 июня по частям дивизии приказа, в котором был указан порядок отдачи распоряжений о разрушении мостов на Днестре, присутствие прапорщика Штейнбаха в Штабе 42 Якутского полка потеряло своё значение. Командир бригады просил об откомандировании его в батальон, и 13 июня этот офицер по распоряжению командира батальона выехал в Подвысокую.
      На восточных линиях, который эксплуатировал батальон, за это время было восстановлено правильное движение на участке Выгнанка – Терезин – Скала, на котором производилась большая перевозка интендантских грузов, движение нарушилось из-за недостатка паровозов, которые в виду продолжавшейся эвакуации линии Галич – Подвысокая и Рогатин – Подвысокая, батальон не имел возможности направить туда. Этот вопрос был поднят ещё 10 июня старшим ревизором тяги ж.д. Галиции, в виду срочности перевозки он просил как можно скорее установить на участке правильное движение, но ничего не упоминал в своей телеграмме о причине, по которой произошло нарушение этой правильности.
     Наконец 13 июня по приказанию генерала Колобова в распоряжение прапорщика Изенбека от ж.д. Галиции были назначены паровозы для поддержания необходимого движения.
     На Терезинском мосту заканчивались работы по укреплению берега реки у вновь построенного деревянного быка.
     На участке Бучач – Чертков прапорщиком Кизерицким, вошедшим в связь со Штабом 33 Корпуса, был произведён осмотр искусственных сооружений подлежащих уничтожению, и составлен план действий.
     Прапорщику Орлову на его запрос о характере порчи сооружений было указано, что по требованию генерала Колобова порча должна быть самая основательная, но, конечно, прежде всего количество разрушаемых сооружений и размер разрушений должны быть сообразованы с количеством подрывных материалов, которыми располагал батальон, принимая во внимание, что по указанию начальника военно-экслуатационного отдела до 1 июля на получение новых запасов батальон не должен был рассчитывать.
     За 12 и 13 июня от генерала Колобова было получено несколько запросов относительно начальников подрывных команд, разрушавших линии Ходоров – Рогатин и Букачевцы – Чернев, а также требовалось донести на основании какого распоряжения и кем именно отданного было произведено разрушение.
      Кроме того приказано при отходе головных отрядов производить самое полное разрушение всех мостов, водокачек, поворотных кругов и полотна, стрелки и рельсы по возможности увозить сплошными верстами, а где этого сделать не представлялось возможности – взорвать, и указывалось, что взрывчатых составов для этой потребности имеется достаточно.
     Относительно порядка подготовки искусственных сооружений к уничтожению были получены подробные указания. 13 июня ст. Рогатин перешла в чисто войсковую эксплуатацию, начальник станции из агентов ж.д. Галиции в виду приближения противника попросил уволить его от исполнения обязанностей и после сдачи станции отправлен в тыл.

14.06. – 15.06.  В 11 часов вечера 13 июня прапорщик Свидерский, начальник команд, предназначенных для уничтожения Езупольского моста, получил от командира 2 батальона 42 Якутского полка личное приказание приступить к работам по подготовке моста к разрушению.
     По этому приказанию командой поджигателей была заложена солома в деревянные клетки, заменявшие разрушенные быки моста, а подрывная команда подвязала к третьей с левого берега ферм заранее заготовленные пироксилиновые заряды.
    В 11 час. 45 мин. на мост прибыл Командир батальона и началась переправа частей.
     В 12 час. 30 мин. все войска которые должны были переправиться в этом месте были уже на нашей стороне, но ввиду того, что Езупольский мост было приказано уничтожить одновременно с наведённым у дер. Козина, Командир батальона приказания о разрушении не отдавал.
     Около половины второго ночи с опушки леса, расположенной против моста на правом берегу реки, противник открыл по мосту ружейный огонь.
     Тогда Командир батальона в присутствии коменданта моста отдал прапорщику Свидерскому словесное приказание разрушить мост, к исполнению чего и было немедленно приступлено.
     Команда поджигателей зажгла набитую в клетки солому, облив предварительно её и клетки керосином, для чего на мосту было оставлено 2 бочки. Когда огонь вошёл в силу, была взорвана ферма, которая после взрыва разделилась во второй панели на две части и упала в воду, погрузившись на значительную глубину, так как она была расположена над фарватером.
     Покончив с мостом, команды согласно полученного приказания отправились на Подгайцы, куда и прибыли в тот же день.
     Переправа войск у Галича началась позже, и в три часа утра, когда на станции давно уже были закончены работы по разборке стрелок, снятию телефона и погрузке всего этого в рабочий состав, командир Камчатского полка разрешил поджечь наведённый рядом с шоссейным временный плавучий мост на плашкоутах.
      Взрыв из боязни потушить пожар деревянного моста предположено было произвести после того, как огонь сильно разгорится.
     Поджигание моста, которое должны были произвести сапёры, продолжалось очень долго по той причине, что накануне к вечеру был сильный дождь и дерево на мосту ещё не просохло, но это обстоятельство принесло большую пользу, так как всё время, пока сапёры старались развести огонь, с правого берега по мосту продолжали переходить на нашу сторону разведчики Камчатского полка.
      Наконец в 3 час. 30 мин. утра командой под начальством прапорщика Арбатского мост был взорван.
     После этого подрывной командой головного отряда была взорвана на ст. Галич водокачка, нефтекачка, гидравлические краны и поворотный круг.
     Часам к 5 утра головной отряд прибыл на ст. Большевцы, и сейчас же было приступлено к эвакуации станции.
      В первую очередь были отправлены в Подвысокую вагоны с инвентарём и конфискованными грузами.
     Санитарный поезд вопреки приказанию генерала Бачинского был задержан, так как с раннего утра на станцию начался подвоз большого числа раненых.
     К 9 часам утра в Большевцах остался поезд головного отряда и состав из 10 крытых вагонов с паровозом, предназначенный для отвоза раненых, которые хотя и в значительно меньшем количестве, но всё ещё продолжали прибывать; отвозить их предполагалось на следующую станцию, где остановился и работал санитарный поезд.
     Около 12 часов дня по распоряжению помощника командира батальона по технической части, начальник головного отряда прапорщик Бальчевский отправился в Штаб 11 дивизии, который к этому времени перешёл в дер. Конкольники, расположенную верстах в 3 в тылу относительно Большевцев; о своём перемещении Штаб не нашёл нужным известить головной отряд, хотя линия Большевцы – Подвысокая была расположена в районе дивизии и головной отряд должен был в своих действиях руководиться указаниями, полученными из Штаба; связи между станцией и Конкольниками установлено также не было.
      Поездка прапорщика Бальчевского имела целью получить указания относительно разрушения моста, расположенного на Гнилой Липе между Галичем и Большевцами, а вместе с тем выяснить, когда и какие разрушения приказано будет произвести на этом перегоне.
     Способ личных переговоров был избран потому, что срочная оперативная телеграмма начальника головного отряда, касавшаяся этих вопросов, осталась без ответа.
     Вопрос был между тем спешного порядка, так как наступление противника развивалось довольно быстро, и по отходящим нашим обозам и артиллерии, а затем и по пехотным частям с 12 час. дня был открыт частый артиллерийский огонь.
     К 2 час. дня противник начал обстреливать ближайшие к станции районы. Прапорщик Бальчевский ещё не возвращался, и положение оставалось неопределённым; а между тем на окружающих Большевцы возвышенностях наша пехота начала занимать построенные заранее окопы и следовательно станция могла в скором времени оказаться в линии пехотных цепей.
     Чтобы сократить время, необходимое для разрушения станции, решено было разобрать часть стрелок со стороны Галича, оставив лишь необходимое число их на случай, если бы потребовалось пропустить поезд в эту сторону.
      На время работы, которой руководили кроме помощника командира батальона штабс-капитан Альбрехт и прапорщик Синка, противник начал обстреливать территорию станции; несколько шрапнелей разорвались над путями, что заставило отвезти поезд головного отряда за семафор, чтобы укрыть его от поражения.
     К этому времени вернулся из Штаба дивизии прапорщик Бальчевский и сообщил, что на основании личных переговоров с начальником Штаба ему удалось только выяснить, что мост на Гнилой Липе может быть разрушен, относительно же станции и пути на перегоне Галич – Большевцы никаких распоряжений отдано не было.
     Вскоре после этого от начальника Штаба 9 Армии, генерала Санникова была получена телеграмма с приказанием эвакуировать и разрушить всю линию от Большевцов до Подвысокой, запросив Штаб 11 Армии о возможности эвакуации участка до Потутор. В этой же телеграмме было указано на необходимость сохранить движение на участке Потуторы – Подгайцы и предписывалось основательно разрушить участок Нижнев – Монастержиско.
     Телеграмма эта вывела головной отряд из затруднительного положения, в которое он был поставлен благодаря тому, что Штаб 11 дивизии не был в состоянии дать определённого ответа на вопросы, которые требовали срочного решения.
      К 3-м часам утра 15 июня головной отряд прибыл в Подвысокую, эвакуировав и разрушив последовательно ст. Большевцы, Подшумлянцы и Липицу Дольную. Во время разрушения Подшумлянцев, которое производилось уже после наступления темноты, командой 1 Заамурского ж.д. батальона под начальством поручика Семёнова, отправившийся к Большевцам на блиндированном поезде, а дальше до Гнилой Липы пешком, был взорван ж.д. однопролётный мост, расположенный на этой реке между Большевцами и Галичем.
     Фермы моста были перебиты взрывом и упали средней частью в воду, опорные их концы сползли с подушек и уперлись в боковые стенки береговых устоев.
     Станцию Подвысокую начальник Штаба 22 Корпуса приказал до получения от него особого распоряжения не разрушать, указав что о времени разрушения головной отряд получит своевременное уведомление. Для связи с головным отрядом вблизи станции была установлена телефонная станция.
     Распоряжение это было ответом на телеграмму, в которой помощник командира батальона просил Штаб Корпуса об установлении связи с головным отрядом, для осуществления которой в батальоне не имелось средств, и испрашивал указание о времени, когда можно будет приступить к разрушению станции. Кроме того в этой телеграмме сообщалось, что разрушение станции будет произведено двумя подрывными командами под общим начальством помощника командира батальона.
     О полученном из Штаба Корпуса ответе также как и об окончании разрушения линии Большевцы – Подвысокая было донесено генералу Санникову.
     По прибытии в Подвысокую начальник головного отряда донес генералу Бачинскому об окончании работ головного отряда в районе командуемой им дивизии и о произведённых на основании приказания генерала Санникова в этом районе разрушениях.
     В это же приблизительно время, было получено сведение о том, что для связи с головным отрядом Штаб 11 дивизии установил на станции Большевцы телефон.
     На линии Ходоров – Подвысока в 3 час. дня 14 июня по приказанию Штаба 22 Корпуса была закрыта ст. Рогатин, и головной отряд приступил к разрушению участка Поток – Рогатин.
     На перегоне был взорван однопролётный мост, расположенный на Гнилой Липе, и разобран участок пути, при чем все снятые рельсы были увезены.
     Произведённым взрывом ферма моста была совершенно перебита и сброшена с береговых устоев.
     В ночь на 15 июня участок Рогатин – Подвысокая был эвакуирован и разрушен. На всех станциях, точно так же, как и на линии Галич – Подвысокая были разобраны и увезены все стрелки и крестовины, со ст. Рогатин и Пуков были увезены кроме того все запасные рельсы. На перегонах по всему участку были взорваны все мелкие мосты, а на некоторых участках разобраны и увезены путевые рельсы со скреплениями.
      По приходе отряда в Подвысокую прапорщику Комисарову было предписано станцию не разрушать, а ожидать прибытия головного отряда прапорщика Бальчевского для получения от помощника командира батальона дальнейших указаний.
     После закрытия ст. Рогатин прапорщик Соколов, исполнявший обязанности начальника станции и следивший на участке Рогатин – Подвысокая за движением, которое последние дни особенно возросло благодаря вывозу большого числа раненых и одновременной эвакуации станции, был назначен для наблюдения за движением на ст. Потуторы, прапорщик Крюн – в Подгайцы.
     В 10 час. вечера 14 июня в войсковую эксплуатацию от ж.д. Галиции были приняты станции Мечищев и Нагробье, агенты ж.д. Галиции до особого распоряжения должны были работать совместно с чинами батальона, назначенными для усиления штата.
     К вечеру 15 июня началась эвакуация лишних составов из Подвысокой.
     На Нижневской линии согласно переданного по телефону приказания генерала Санникова началась эвакуация и разрушение участка Коростятин – Монастержиско.
     Начальнику головного отряда, прапорщику Захарову было предписано прежде чем приступить к эвакуации, доложить о полученном приказании в Штаб 30 Корпуса, и получив из Штаба разрешение, основательно разрушить участок Нижневский мост – Монастержиско.
     Начало эвакуации участка было несколько затруднено благодаря тому обстоятельству, что составы, находившиеся в Коростятине, не были обеспечены паровозами; те 2 паровоза, о присылке которых ещё 2 июня обращались с просьбами к начальнику отделения службы движения ж.д. Галиции и к начальнику ст. Чертков, так и не были присланы, хотя просьба была основана на распоряжение генерала Колобова.
     По окончании эвакуации ст. Коростятин было приступлено к разрушению.
     Путь на участке Коростятин – Монастержиско местами был уничтожен, снятые на протяжении 100 саж. рельсы были увезены вместе с частью шпал, остальные шпалы, увезти которых не представлялось возможности, были сложены в кучи и сожжены, кроме того на перегоне был взорван незначительный мостик.
     На ст. Коростятин были сняты и увезены все стрелки и крестовины и сожжены запасы шпал и угля. К вечеру головной отряд и подрывная команда прибыли в Монастержиско.
      В войсковую эксплуатацию был принят участок до Бучача, и на нем 15 июня открыта недействующая ранее ст. Езержаны Озеряны; для укладки на этой станции 3 пути был выслан балласт.
     Для вывоза из Монастержиско по приказанию начальника Штаба Терской дивизии, интендантского груза принадлежащего дивизии, а также для вывоза со станции стрелок и рельс прапорщик Захаров возбудил вопрос о высылке в Монастержиско порожняка, которого там совсем не было.
     14 июня от генерала Колобова было получено предписание, которым во избежания нареканий на несвоевременное оставление станций и перегонов от начальников головных отрядов требовалось указывать по чьему приказанию это было сделано, оговаривая в донесениях случаи, когда в отдаче подобного рода распоряжений им было отказано.
     Распоряжение это также как и полученное накануне относительно производства при отходе самого полного разрушении всех мостов, водокачек, поворотных кругов и полотна было передано начальникам головных отрядов с подтверждением, чтобы к разрушению перегонов и станций они приступали не иначе, как с разрешения Штаба соответствующего Корпуса.

16.06. – 18.06. В районе головного отряда, расположенного на ст. Подвысокой, время до вечера 18 июня прошло сравнительно спокойно.
     Отряд по приказанию генерала Колобова производил разборку пути на участке Водвысокая – Липица Дольная; для ускорения работы в помощь отряду со ст. Мечищево была затребована ремонтная команда 2 роты с путевым инструментом.
     Все снятые с пути рельсы в количестве 975 п.м. были погружены и отправлены в тыл, шпалы на разобранных местах складывались в кучи и сжигались.
     Головному отряду прапорщика Комисарова было предписано отправиться на линию Потуторы – Подгайцы, и войдя в связь во Штабом Корпуса, в районе которого находилась эта линия, произвести её эвакуацию и разрушение, когда это приказано будет выполнить.
     Командование головного отряда на линию Потуторы – Подгайцы было основано на распоряжении генерала Санникова, в силу которого движение на указанной линии предписывалось сохранить до эвакуации ст. Потуторы.
    Прапорщик Крюн, назначенный для наблюдения за работой ст. Подгайцы, к этому времени уже прибыл на место своего назначения.
     К 1 часу ночи на 17 июня ст. Потуторы была принята в веденье батальона.
     В 7 час. утра над станцией появились 2 неприятельских аэроплана и сбросили в обоз, расположенный у самой станции 3 бомбы, не причинившей своими взрывами никакого вреда ни сооружениям, ни людям.
     С 9 часов утра в войсковую эксплуатацию перешёл участок Потуторы – Подгайцы, принятый прапорщиком Комисаровым, который прибыл на участок со своим головным отрядом и вошёл согласно приказания генерала Санникова в связь со Штабом 11 Корпуса.
     Тотчас по прибытии на ст. Потуторы, начальником службы движения батальона, штабс-капитаном Альбрехтом от начальника Тарнопольского отделения службы движения ж.д. Галиции были срочно затребованы 6 паровозов для уборки из Потутор составов, оставленных агентами ж.д. Галиции по обыкновению в таком количестве, что станцию можно было считать окончательно забитой.
     Положение между тем внушало опасение по той причине, что на основании сведений, полученных из Штаба 22 Корпуса, обстановка на фронте могла сложиться таким образом, что одновременная эвакуация ст. Подвысокой и Потутор были бы неизбежны.
     К вечеру 17 июня по приказанию начальника Штаба 22 Корпуса была произведена эвакуация ст. Подвысокая.
     Санитарный поезд согласно предписания был поставлен за семафором в сторону Потутор, на станции все сооружения подготовлены к разрушению, но само разрушение было отложено до получения особого приказания.
     В таком положении прошла ночь на 18 июня. В 3 часа ночи комендантом ст. Подвысокая, прапорщиком Синка была дана телеграмма о закрытии станции для приёма поездов.
     Утром 18-го головной отряд получил предписание от начальника Штаба 22 Корпуса приступить к разрушению станции и участка ж.д. между Подвысокой и Потуторами. Станцию Потуторы было приказано до получения особого указания не разрушать.
     Около 9 час. утра, когда часть стрелок была уже разобрана, а санитарный состав, находившийся за семафором отведён на следующую станцию, от начальника Штаба было получено второе приказание, в котором говорилось, что в виду невыяснившейся обстановки приказание, отданное относительно разрушения станции отменяется, но тем не менее все сооружении должны быть настолько подготовлены, чтобы окончательное разрушение станции, после получения об этом приказания, могли бы быть выполнены в самый короткий срок времени.
     Относительно санитарного поезда в дополнительной телеграмме было указано, что его возвращать не следует, и ещё раз было подтверждено, что к разрушению станции следует приступить только по получении распоряжения из Штаба Корпуса, которое будет прислано своевременно.
     Наконец около 8 часов вечера это распоряжение было получено, и головной отряд приступил к окончательной эвакуации и разрушению Подвысокой.
     На станции были разобраны все стрелки и крестовины; мост на Ходоровском пути, расположенный вблизи от станции, был взорван ещё с утра; в 9 часов вечера после погрузки разобранных крестовин, стрелок и около 350 п.м. рельс поезд головного отряда был выведен за семафор, и на станции взорваны водонапорный бак, гидравлические колонки и подожжены все пакгаузы.
     Покончив с Подвысокой, головной отряд направился к Потуторам и прибыл на станцию к рассвету 19 июня.
     По дороге были уничтожены ст. Нагробье и Мечищево, причем на этих станциях, как и на предыдущих, были разобраны и увезены все стрелки и крестовины и сожжены запасы шпал и деревянные постройки.
     Для приведения в негодность рельс у места прикрепления корня стрелочного остряка на всех трёх станциях эти места после разборки стрелок были взорваны пироксилиновыми зарядами.
     Обо всех произведённых разрушениях было донесено в Штаб 22 Корпуса. Одновременно с участком Подвысокая – Потуторы происходила эвакуация и разрушение участка Потуторы – Подгайцы.
     Отправив из Подгайцев последний состав в Потуторы по приказанию начальника Штаба 11 Корпуса, распоряжением которого должна была согласно предписания генерала Санникова разрушаться эта ветка, головной отряд под начальством прапорщика Комисарова в 9 час. вечера 18 июня приступил к её разрушению; разрушение было произведено в том же порядке и того же характера, как и на станциях, разрушенных до этого.
     К утру 19 июня головной отряд прибыл в Потуторы почти одновременно с головным отрядом, производившим разрушение перегона Подвысокое – Потуторы, пробыв таким образом на ветке около 1.5 суток. Столь короткий срок не позволил головному отряду произвести больших разрушений на перегоне между станциями, хотя это и не имело особенно важного значения, так как крупных искусственных сооружений на ветке и не было.
     Положение ст. Потуторы, к которой кроме двух головных отрядов нашего батальона должен был выйти с линии Львов – Потуторы головной отряд 8 ж.д. батальона, естественно озабочивало Штаб 11 Армии и Корпуса в районе которых были расположены примыкающие к Потуторам линии, так как на их обязанности лежало указать время её разрушения.
     Положение линий Подвысокая -  Потуторы и Потуторы – Бережаны, как расположенных параллельно фронту позиции, были особенно неблагоприятно в том отношении, что головные отряды, разрушавшие эти линии, в случае приказания о быстром отходе, могли в спешке отрезать друг другу путь отступления.
     Генерал-Квартирмейстер 11 Армии просил согласовать действия нашего батальона с действиями 8 и 3 ж.д. батальонов, получивших указания от 22 и 6 Корпусов, особенно настаивая на полной подготовке к разрушению ст. Потуторы, чтобы после разрушения примыкающих к ней линии, срок окончания которого предусмотреть заранее не было возможности, разрушение самой станции не отняло бы много времени.
     Начальник Штаба 11 Армии приказал обратить особое внимание на планомерность всех действий начальника головного отряда, которому будет поручено разрушение ст. Потуторы, и установить связь с головными отрядами, сходящимися к этой станции.
     Во исполнение полученных указаний 17 июня была установлена связь с 8 ж.д. батальоном.
     Головной отряд этого батальона, стоявший в Бережанах, был запрошен о количестве вагонов, которые находились на этой станции.
     А в Штаб 11 Армии было донесено, что Потуторы на основании распределения ж.д. линий между батальонами не входит в район войсковой эксплуатации 8 ж.д. батальона, почему действия 9 ж.д. батальона не зависят от действий 8-го, за исключением пропуска через Потуторы составов этого батальона; далее было указано, что два головных отряда и две подрывные команды батальона, сходящиеся в Потуторах, вполне обеспечивают быстрое и своевременное разрушение этой станции при условии надёжной связи с частями войск, которые и должны осуществлять эту связь, так как батальон совершенно не имеет для этого никаких средств.
     Поздно вечером 18 июня от начальника Штаба 22 Корпуса было получено предписание приступить к эвакуации Потутор, оставив на станции лишь санитарный поезд и вагоны для вывоза раненых; на другой день утром кроме того приказано было оставить вагоны с колючей проволокой, прицепив их к головному поезду.
     Паровозы, о присылке которых просили начальника Тарнопольского отделении службы движения ж.д. Галиции, уже прибыли на станцию, и потому эвакуация могла быть начата без задержки.
     В половине июня произошло изменение в распоряжении Корпусов, занимавших позиции в районе южных участков, которые эксплуатировал батальон. Результатом этого перемещения было то, что некоторые участки перешли из района действий одного Корпуса в район другого, а так как на основании распоряжения командующего Армией в таких случаях командиров Корпусов, которые несли полную ответственность за своевременную эвакуацию и разрушение ж.д. линий, должны были немедленно установить связь с головными отрядами, перешедшими в районе их Корпуса, то для облегчения задачи высшего начальства там, где это представлялось возможным, начальникам головных отрядов было предписано самим явиться в Штабы Корпусов и указать места нахождения отрядов.
     Среди участков Чертковского района в таком положении оказался участок Бучач – Чертков, на котором по приказанию генерала Санникова находилась отдельная подрывная команда прапорщика Кизерицкого, прибывшая 14 июня в Бучач.
     Этот участок, находившийся ранее в районе 33 Корпуса, что и было причиной назначения на него по приказанию начальника Штаба 9 Армии отдельной подрывной команды, перешёл целиком в район действий 30 Корпуса. Так как со стороны Штаба Армии никаких распоряжений ещё не последовало, то командир 33 Корпуса в виду невозможности для него своевременно отдать распоряжение о разрушении этого участка просил командира 30 Корпуса взять на себя эту обязанность.
     Батальон со своей стороны обратился в Штаб Армии с просьбой, с которой он уже однажды обращался туда об оставлении на линии Чертков – Монастержиско одной подрывной команды в виду того, что после перемещения Корпусов вся эта линия оказалась в районе одного Корпуса, и будучи незначительной длины, отнимала тем не менее при назначении двух команд много людей, в которых чувствовался большой недостаток; помимо всего этого нахождение двух подрывных команд на одной и той же линии почти не отражалось на успехе работы, так как с подготовкой участка к разрушению, которая производилась заблаговременно, могла свободно справляться и одна находящаяся в голове участка команда.
     Освобождение этой подрывной команды было желательно ещё и по той причине, что она могла бы быть назначена на линию Копычинцы – Гусятин, куда по приказанию генерала Санникова батальон должен быть выслать особую команду.
     Об этом было донесено генералу Санникову. Относительно же линии Терезин – Скала, на которую по его приказанию также требовалась назначить отдельную команду, командир батальона просил разрешения в виду её незначительной длины поручить эту линию подрывной команде прапорщика Войткевича, которая находилась на линии Выгнанка – Иване Пусте.
     Относительно линии Копычинцы – Гусятин генерал Санников предупредил батальон, что она может быть скоро передана в войсковую эксплуатацию, и приказал держать в Черткове команду, готовую по первому требованию принять её от ж.д. Галиции, что и было батальоном исполнено.
     Вторым участком, относительно которого был возбуждён вопрос Штабом 33 Корпуса, был участок Чертков – Тлусте. Хотя этот участок и оставался по прежнему в районе Корпуса, но в виду переноса своей базы Корпус заявил, что пользоваться им он не будет.
      На основании этого заявления Командир батальона обратился к генералу Санникову с просьбой сообщить, от кого головным отрядом, находящимся на этой линии, будет получено приказание разрушить её, когда в этом встретится надобность, и было донесено, что в случае закрытия линии головной отряд с неё мог бы перейти на линию Копычинцы – Гусятин.
     В ответе на телеграмму командира Корпуса и командира батальона, генерал Санников сообщил, что линия находится в районе 33 Корпуса, который и должен отдать все касающиеся её распоряжения, но так как этот участок входит в район действий 2 конного Корпуса, то было предписано войти с ним в связь и выяснить, насколько необходимым для него названный участок; выполнение этого распоряжения было поручено начальнику головного отряда поручику Куценко, равно как и выяснение в Штабе Корпуса вопроса о возможности разрушения участка Тлусте – Торске, которое требовалось произвести по приказанию начальника Штаба 9 Армии.
     На головном участке линии Чертков – Монастержиско по прежнему не хватало порожняка для вывоза меди, рельсов и интендантского груза; в виду того, что на ближайших перегонах порожних вагонов также не было, начальник отряда, прапорщик Захаров просил начальника Тарнопольского отделения службы движения ж.д. Галиции о высылке 6 длинных платформ и 6 крытых вагонов.
     16 июня Командир батальона со Штабом перешли на станцию Козово.
     От Генерала Колобова за описываемые дни было получено 2 предписания, одно из них касалось расхода взрывчатых веществ, причём генерал Колобов запретил употреблять пироксилин на подрывание стыков, подтвердив приказание о снятии и увозе рельс и сжигании шпал.
     Распоряжение это, переданное по приказанию генерала Колобова во все головные отряды, было вызвано донесением прапорщика Комисарова о разрушении им участка Ходоров – Рогатин, где в виду быстроты отхода он, не имея возможности разбирать пути, подрывал в некоторых местах стыки рельс на кривых.
     Второе предписание касалось донесений начальников головных отрядов, которым было приказано, придерживаясь утверждённой программы, делать в самой сжатой форме, указывая в них, от кого получены приказания о разрушении и с кем начальник головного отряда поддерживает связь.
     От генерала Санникова была получена копия предписания, адресованного всем командирам Корпусов, входивших в состав 9 Армии; в предписании указывался порядок, который должны были соблюдать Корпуса при поддержании связи с головными отрядами, и подтверждалось распоряжение об ответственности, которая лежала на командирах Корпусов за своевременное и полное разрушение ж.д. линий.
     Предписание было передано для сведения всем начальникам головных отрядов.
    17 июня в ответ на донесение генералу Санникову об окончании эвакуации участка Большевцы – Подвысокая, копия которого была послана в Штаб 11 дивизии, от начальника дивизии генерала Бачинского были получены две телеграммы, содержание которых, приведённое в приложении, поражало своим существенным отступлением от того, как изложенные в них события произошли в действительности.
     Мотивы, побудившие генерала Бачинского написать эти телеграммы, кстати сказать, не адресованные в копии своему непосредственному начальству, для батальона остались не известны, но так как ясно выраженная цель их была набросить тень на добросовестное отношение чинов батальона к выполнению своих обязанностей, батальон был вынужден послать генералу Бачинскому донесение, изложив в нём события так, как они произошли в действительности.
    
19.06. – 20.06. Беспокойство о благополучном окончании эвакуации ж.д. участков, сходящихся к ст. Потуторам, которое зародилось в Штабе 11 Армии, передалось в управление военных сообщений Юго-Западного фронта.
     Полковник Волков приказал обратить особое внимание на Потуторы в виду того, что к этой станции должны были сойтись 3 головных отряда, получавших указания о своих действиях из Штабов различных Корпусов.
     От Генерала-Квартирмейстера 11 Армии снова были получены 2 телеграммы, в одной из них, присланной батальону в копии, начальнику Штаба 22 Корпуса было предписано установить самую тесную связь с помощником командира 9-го ж.д. батальона, который руководил действиями головных отрядов своего батальона и находился на ст. Потуторы, связь в случае, если бы её нельзя было поддерживать по ж.д. телеграфу между Потуторами и Бережанами, приказано было установить средствами Корпуса.
     На другой день от него была получена вторая телеграмма, в которой, сообщая о своих опасениях, чтобы головной отряд 8 ж.д. батальона не был отрезан преждевременным разрушением ст. Потуторы, Генерал-Квартирмейстер указывал на необходимость полной согласованности действий нашего батальона с этим отрядом.
     Наконец от генерала Колобова было получено предписание, которым помощнику командира батальона по технической части вменялось в обязанность оставаться в Потуторах до её разрушения и согласовывать действия всех сходящихся к этой станции головных отрядов.
     20 июня от начальника Штаба 22 Корпуса было получено приказание – приступить к разрушению ст. Потуторы и линии Потуторы – Козово исключительно. Санитарный поезд было предписано пока возможно не отправлять, а затем ему было указано следовать впереди подрывного.
     В 5 час. вечера станция была закрыта, а затем после прохода состава головного отряда 8 ж.д. батальона было приступлено к её разрушению.
      Для сокращения времени, необходимого для разрушения в виду того, что не было точно известно, когда головной отряд 8 ж.д. батальона закончит свою работу на линии Бережаны – Потуторы, непосредственно вслед за получением приказания о разрушении была разобрана часть стрелок и взорваны небольшие ж.д. мосты на Золотой Липе, расположенные от Потутор в сторону Подвысокой.
     Поспешность этой частичной порчи станции была вызвана полученным с позиций сведением о прорыве одного из полков Финляндской дивизии, занимавшего позиции непосредственно перед станцией.
     Впоследствии оказалось, что сведенья о прорыве были неверные. В 9 час. вечера разрушение станции было закончено. На станции в буквальном смысле снова было все уничтожено. Крестовины и стрелочные перья все были вывезены.
     В 11 час. вечера была тем же порядком разрушена ст. Криве, закрытая в 10.5 час. вечера; и к полночи  головной отряд прибыл в Козово. Обе эти станции были приняты в войсковую эксплуатацию 19 июня.
     На перегоне между Потуторами и Криве  были разрушены 2 высоких виадука.
     Головной отряд прапорщика Комисарова, производивший разрушение участка Потуторы – Подгайцы, по окончании своей разрушительной работы был отправлен в Штаб батальона.
     О всех произведённых разрушениях, также как и о времени, необходимом для эвакуации и разрушения участков Потуторы – Денисово и Денисово – Березовица Остров, о чем поступил запрос из Штаба 22 Корпуса, было донесено начальнику Штаба, генералу Зарину.
      Генерал-Квартирмейстеру 11 Армии ещё до получения распоряжения о разрушении Потутор было донесено в ответ на его телеграмму, что головной отряд 8 ж.д. батальона ни в коем случае не будет отрезан, так как со Штабом 22 Корпуса установлена непосредственная телефонная связь и распоряжения передаются быстро и надёжно.
     На участке Монастержиско – Коростятин производилась разборка пути и в течении двух дней из этого района было вывезено 550 п.м. рельс 13 вагонов шпал и кроме того три вагона конфискованной меди.
     Возбуждённые в предыдущие дни вопросы относительно участков Тлусте – Торске и Чертков – Бучач были благополучно разрешены.
     Командир 2 конного Корпуса, узнав из доклада поручика Куценко о том, что по приказанию генерала Санникова участок Тлусте – Торске предполагалось разрушить, сообщил, что участок этот равно как и вся линия Чертков – Торске крайне необходима для Корпуса и разрушать её нельзя.
     О заявлении Корпуса было донесено генералу Санникову, который ответил начальнику Штаба Корпуса, что распоряжение об оставлении Торске было отдано в предположении, что эта станция, как находящаяся в сфере обстрела неприятельской артиллерии, не годится для посадки раненых и для разгрузки, но препятствий для сохранения участка Торске – Тлусте со стороны Штаба Армии не встречается, так как своевременное оставление и разрушение ж.д. линий лежит на ответственности Корпусов.
     С распределением подрывных команд на южных участках в районе Черткова, предложенных батальоном, генерал Санников согласился, и прапорщику Кизерицкому было предписано, после сдачи поручику Пашкевичу своего участка и ознакомления его со всеми полученными по этому участку распоряжениями, отправиться в Копычинцы, доложив в Штаб Корпуса о своем новом назначении. Участок Копычинцы – Гусятин был расположен в районе 30 Корпуса; эвакуация и разрушение участка Терезин – Скала в случае отхода наших частей поручалась головному отряду прапорщика Изенбека с подрывной командой прапорщика Войткевича, причем все указания, касающиеся этого участка, начальник головного отряда должен был получать от Штаба 2 конного Корпуса.
     По обвинению, которое предъявил генерал Бачинский к головному отряду, отходившему по линии Галич – Подвысокая, генералом Колобовым и полковником Волковым приказано было произвести расследование, но оно ничего не могло прибавить к тому, что уже было донесено генералу Бачинскому с копиями начальствующим лицам; об этом  было лично доложено генералу Колобову, и он приказал расследовать только вопрос об оставлении, согласно сообщения генерала Бачинского, неразрушенным моста на Гнилой Липе, что и было поручено сделать 1 Заамурскому ж.д. батальону поручику Семёнову.
     Генерал Колобов вместе с тем послал от себя генералу Бачинскому телеграмму, в которой изложил свой взгляд на это дело.
     Из руководящих указаний от генерала Колобова было получено распоряжение об отправлении рельс и скреплений, которые было приказано снимать в возможно большом количестве в Проскурове полковнику Жуковскому – Волынскому при проводниках, и подтверждалось, что при переходе станций в войсковую эксплуатацию не следует сменять агентов ж.д. Галиции, которые ещё окажутся способными работать а этой обстановке, причем было указано, что с переходом станции в войсковую эксплуатацию они подчиняются командирам ж.д. батальонов и начальникам головных отрядов.
     От начальников Штабов 9 и 11 Армий были получены телеграммы, в которых сообщалось о приказании главнокомандующего производить более полное разрушение ж.д. линий и сооружений и указывалось на разрушение Львовского узла, как на отрицательный пример подобного разрушения.
     Все полученные указания и распоряжения были переданы для руководства и исполнения начальникам головных отрядов, а начальнику службы движения батальона, штабс-капитану Альбрехт было предписано обеспечить головные отряды порожними составами для вывоза рельс и скреплений.
     20 июня в войсковую эксплуатацию батальоном были приняты ст. Слобода и Денисово.
     Командир батальона со Штабом перешёл на ст. Берёзовица Остров.

21.06.- 22.06. 21 июня по приказанию начальника Штаба 30 Корпуса головной отряд прапорщика Захарова отошёл на ст. Озеряны Барыш разрушив ст. Монастержиско.
     На станции подрывной командой 1 Заамурского ж.д. батальона под начальством поручика Пашкевича была уничтожена водокачка, 3 гидравлических крана и взорваны расположенные недалеко от станции 2 моста пролётом около 4 сажен. Части разобранных стрелок, крестовины, паровая водоподъёмная машина, запасы рельс, которые были сложены на станции и часть запасов шпал были погружены и вывезены; а все станционные сооружения и та часть шпал, которая за недостатком подвижного состава не могла быть погружена, были перед уходом головного отряда сожжены.
     На другой день в войсковую эксплуатацию была принята ст. Джурин и по распоряжению полученному из Штаба 30 Корпуса, приступлено к разборке пути на перегоне Монастержиско – Озеряны Барыш.
     Продолжавшийся хронический недостаток на этом участке порожних вагонов сказывался на успехе работы по разборке и вывозу укладочного материала, но несмотря на это 22 июня от ревизора движения ж.д. Галиции, штабс-капитана Раевского поступило к начальнику головного отряда требование об эвакуации и того незначительного запаса порожняка, которым ещё располагал головной отряд.
     Прапорщик Захаров ответил, что исполняя приказание генерала Колобова о разборке и вывозе рельс со скреплениями, он не может выполнить его, штабс-капитана Раевского требования, ибо в его распоряжении находилось всего 7 полувагонов, 3 крытых и 3 платформы.
     Ответ прапорщика Захарова ревизором движения был предоставлен генералу Колобову, причем по смыслу донесения и принимая во внимание, что в этой же телеграмме штабс-капитан Раевский доносил о том, что на линии Выгнанка – Иване Пусте находилось по его мнению также много вагонов, можно было заключить, что все неудачи по эвакуации Чертковского узла, заведывание которой было поручено названному офицеру, могут быть отнесены на счёт батальона.
     Распоряжений по донесению ревизора движения ж.д. Галиции не последовало, но было предписание оказать помощь начальнику участка ж.д. Галиции по вывозу шпал и брусьев со ст. Бучач, Монастержиско, Пышковцы и Джурин и привлечь для успеха работы дружины и рабочие роты, а это должно было повлечь за собой увеличение количества необходимого для вывоза порожняка.
      Усилившиеся работы по разборке пути на участке Козово – Криве потребовали надлежащего обеспечения порожняком и этого головного отряда. Платформ не хватало, было приказано разбирать в крытых вагонах лобовые стенки и грузить вагоны с торца, что при длинных рельсах сильно отражалось на успехе работы, да к тому же и крытыми вагонами головные отряды обеспечивались далеко не в полной мере потребности, так вместо затребованных начальником отделения службы движения ж.д. Галиции Александровым для Козовского головного отряда 30 платформ или за неимением их полувагонов, начальником ст. Березовица было подано 10 крытых вагонов.
     За 22 июня было разобрано и погружено 650 п.м. рельс со скреплениями. В виду более или менее упрочившегося положения на фронте наших частей, занимавших позиции в районе Козовского участка, начальником службы движения батальона было доведено до сведения интендантов 18 и 22 Корпусов о том, что станции этой линии могут начать приём интендантских грузов, но при условии правильного регулирования их подачи, так как станции слабо развиты, а на головной сверх того находится по требованию по требованию Штаба 22 Корпуса большое количество составов.
     Из полученных за эти дни распоряжений можно отметить приказание Главнокомандующего, подтверждавшее необходимость полного разрушения всех мостов, путепроводов, складов мастерских, депо, поворотных кругов, водо и нефтекачек, причём в мостах кроме ферм было предписано взрывать устои и быки.
     От Штаба 18 Корпуса был получен запрос о времени, которое потребуется головному отряду прапорщика Бальчевского для разрушения линии до Тарнополя; начальник Штаба просил сообщить ему о том, когда будет получено приказание приступить к разрушению головного участка, чтобы соответственно с этим указать время начала эвакуации и разрушения Тарнополя.
     Генерал Колобов предписал принять меры чтобы станции оставлялись не ранее назначенного Штабом Корпуса времени и чтобы разрушение мостов и путей производилось самое полное, и указывал, что обеспечение этого возложено на командиров Корпусов.
     Все эти распоряжения были исполнены, а Штабу 18 Корпуса по интересующему его вопросу представлен подробный доклад.
     Для связи с отделением Галицийских ж.д. в распоряжение командира батальона был назначен начальник отделения службы движения этих дорог, Г. Козякин, на него генералом Колобовым было возложено согласование распоряжений командира батальона по эвакуации войсковых участков с работой остального района ж.д. Галиции, причем Г. Козякин должен был действовать совместно с начальником службы движения батальона, штабс-капитаном Альбрехтом.
     22 июня в подрывной команде при головном отряде прапорщика Бальчевского было произведено пополнение израсходованного подрывного имущества; взрывчатые вещества были получены их Штаба 11 Армии.
     В этот день подрывная команда прапорщика Кизерицкого прибыла в Копычинцы.

23.06. – 25.06. 23 июня по приказанию, полученному из Штаба 30 Корпуса, головной отряд под командой прапорщика Захарова отошёл ещё на один перегон и остановился на ст. Бучач.
     На перегоне между Озеряны и Бучачем был разобран путь, но рельсы за неимением порожняка остались не погруженными, хотя прапорщик Захаров и обращался к ревизору движения ж.д. Галиции, штабс-капитану Раевскому с просьбой выслать ему в Бучач 10 платформ или полувагонов, указывая при этом, что порожняк ему необходим для усиления вывозки рельс и шпал на основании телеграммы генерала Колобова.
     Но вместо 10 платформ ревизор движения обещал выслать три полувагона и три крытых вагона и сообщал, что к утру постарается выслать ещё.
     На другой день разобранные накануне рельсы были погружены, а из района линии Бучач – Джурин по указанию начальника участка пути кроме того было вывезено 28 вагонов шпал и брусьев и 1200 п.м. рельс.
     Для погрузки рельс в присланных крытых вагонах по распоряжению генерала Колобова вынимались или обрезались нижняя часть обшивки лобовых стенок, и погрузка производилась, продвигая рельсы через образовавшиеся отверстия; в полувагонах снималась вся верхняя часть.
     На линии Выгнанка – Иване Пусте в виду усилившегося движения 23 июня были высланы ещё две паровозные бригады, и заведующему службой тяги на этом участке вольноопределяющемуся Плихта было приказано в случае надобности потребовать от ж.д. Галиции ещё один паровоз.
     По донесению прапорщика Изенбека о том, что из 3 находившихся на этой линии в его распоряжении паровозов, 2 нуждаются в ремонте, а 3-й малосильный, от генерала Колобова было получено предписание – снабдить головной отряд достаточным количеством сильных паровозов, выслав неисправные для ремонта в Тарнополь. Количество паровозов, находившихся в головном отряде, было приказано сообразовать таким образом, чтобы каждый состав был обеспечен вполне исправными паровозами.
     По мере выхода из ремонта батальонных паровозов требование это было выполнено: 23 июня на линию был отправлен паровоз № 59.24, на другой день – 73.268.
     Впереди участков 2-х других головных отрядов производилась разборка пути и отвозка в тыл укладочного материала, к 26 июня из Козова было отправлено 2700 п.м. рельс и одна платформа скреплений, из Тлусте 1300 п.м. рельс и соответствующим количеством скреплений.
     24 июня в 10 час. вечера ст. Тлусте была принята в войсковую эксплуатацию от ж.д. Галиции.
     Положение на фронте обслуживаемом 9 ж.д. батальоном, было относительно спокойное, и судя по тем сведеньям, которыми располагал батальон, перемен в этом положении по крайней мере в близком будущем не предвиделось, поэтому распоряжения, которые начали поступать в батальон, были для него полной неожиданностью.
      Одним из первых 23 июня было получено предписание о полной эвакуации к утру 26 июня районов головных ж.д. участков, причем было указано, что начиная с 26 июня, в этих районах могут быть оставлены только вагоны, крайне необходимые головному отряду для использования его последних разрушительных задач, весь свободный подвижный состав к утру 26 июня из головных участков надлежало отправить в Тарнополь.
     В предписании было сказано, что изменение боевой обстановки может отразиться на срок, который был дан для продолжения работ по разборке и погрузке укладочного материала и в течении которого было предписано работы по разборке и вывозу материалов производить усиленным образом.
     Почти одновременно были получены распоряжения о разгрузке интендантских грузов и об отправке освободившихся вагонов в Тарнополь, а также освобождении всех русских вагонов и об отправке их в Подволочиск для перекатки на широкие оси; к вечеру 25 июня согласно предписания к западу и к югу от Тарнополя не должно было оставаться ни одного вагона и ни одного паровоза русской сети дорог.
     Из числа вагонов, освободившихся из под интендантских грузов, разрешено было оставить только необходимое количество австрийского подвижного состава для погрузки рельс и шпал, а замену паровозов русской сети, если бы такие оказались в головных ж.д. отрядах или в распоряжении рот, было предписано произвести австрийскими по соглашению с начальником участка тяги.
     Относительно первого распоряжения, батальоном были испрошены некоторые указания и пояснения, по получении которых распоряжение было передано 24 июня начальникам головных ж.д. отрядов для приведения его в исполнение; копия этого распоряжения была послано во все войсковые части не ниже Корпуса, в районе которых должна была произойти эвакуация.
     Накануне независимо от этого распоряжения по приказанию генерала Колобова всем начальникам головных отрядов было предписано разбирать возможно больше рельс и скреплений, производя разборку целыми вёрстами, и отправлять снятое в полном порядке в Проскуров, донося ежедневно о количестве разобранного и отправленного материала кроме батальона генералам Колобову и Техменеву, полковнику Волкову и инженеру Генрихсену.
     Предписание об эвакуации участков войсковой эксплуатации в связи с приказанием об усиленной разборке стрелок, рельс и скреплений вызвало со стороны начальников головных ж.д. отрядов целый ряд вопросов, которые они просили разрешить до приведения в исполнение полученных ими распоряжений.
     Возбуждённые вопросы сводились главным образом к двум  основным: каким образом согласовать распоряжение о полной эвакуации с распоряжением Корпусов, в силу которого на головных станциях кроме разрешённых вагонов с артиллерийскими припасами, должны были остаться и другие вагоны, не указанные в распоряжении, но на отправлении которых с головных станций Корпуса не были согласны; второй вопрос относился к тому случаю, когда в районе эвакуируемого участка всё было спокойно и Штаб Корпуса или дивизии не давал никаких указаний по поводу предполагавшейся эвакуации, начальник же головного отряда не был уверен в своём праве произвести эвакуацию, сопровождавшуюся согласно распоряжения разборкой стрелок и путей, не получив на это письменного распоряжения от Штаба соответствующего Корпуса или дивизии.
     На все запросы начальников головных ж.д. отрядов были даны соответствующие разъяснения, имевшие главной целью по возможности удовлетворить требованию Корпусов, не отступая в то же время от исполнения основного предписания.
     В конце концов 25 июня по приказанию Штаба 11 Армии, основанном на заявлении 22 Корпуса, предполагавшаяся эвакуация была отменена сначала на участке Козово – Денисово, расположенном в районе 22 Корпуса, а затем отмена распространилась сама собой и на остальные участки войсковой эксплуатации, так как положение всех участков было аналогичное.
     Распоряжение об эвакуации не отразилось на деятельности головных участков войсковой эксплуатации батальона за исключением линии Выгнанка – Иване Пусте; на последней же начальник головного отряда, прапорщик Изенбек получив указанное распоряжение, запросил Штаб 2 конного Корпуса о возможности начать работы по подготовке линии к эвакуации, но не получив никакого ответа на повторённую два раза свою депешу и боясь, благодаря параллельному фронту позиций расположению ж.д. линии, опоздать с её разрушением с одной стороны, а с другой имея распоряжение об усиленной разборке стрелок, рельс и скреплений; он разобрал несколько стрелок на запасных путях, что впрочем нисколько не отразилось на движении по линии, благодаря его малым размерам.
     Распоряжения о разгрузке интендантских грузов и об отправлении из районов войсковой эксплуатации освободившихся вагонов, а также всех вагонов и паровозов русской колеи были переданы начальникам головных ж.д. отрядов и спешно приводились в исполнение.
     На участке Козово – Денисово, на котором обращалось наибольшее количество подвижного состава по сравнению с остальными участками войсковой эксплуатации, для наблюдения за приведением в исполнении указанных распоряжений был назначен прапорщик Соколов.
     Взамен 8-ми русских паровозов, работавших на этом участке в помощь батальонным, от начальника отделения службы движения ж.д. Галиции были затребованы в соответствующем по тяговой силе количестве паровозы австрийской колеи.
     Приказание об отправлении вагонов освободившихся из под интендантских грузов в Тарнополь, подверглось некоторому изменению, так как полковник Всеволжский предписал предоставить их для погрузки сельскохозяйственных машин и других грузов, доставляемых войсковыми частями, и направлять их в Волочиск, откуда они без перегрузки должны следовать в Проскуров; распоряжение это было немедленно сообщено для исполнения начальникам головных отрядов, весь же незатребованный порожняк им было приказано срочно отправлять в Тарнополь.
     Что касается разгрузки русских вагонов, то по этому поводу возник вопрос относительно артиллерийских и инженерных грузов, которые после перегрузки в австрийские вагоны, в случае нашего отступления надлежало при переходе на русскую колею снова перегрузить в русские составы, получалось таким образом  необходимость в двойной перегрузке, между тем как в том случае, если бы они оставались в русских вагонах, при отходе наших составов на русские ж.д. линии, достаточно было бы перекатить вагоны на широкие оси.
     О высказанном соображении было донесено начальникам службы движения батальона генералу Колобову, и русские вагоны с артиллерийскими и инженерными грузами было решено не перегружать.
     Желая в то же время прийти на помощь интендантству в вопросе об эвакуации выгруженных запасов, от Корпусных интендантов были затребованы сведенья о количестве подвижного состава, необходимого им для вывоза грузов продовольственных магазинов, при этом для обеспечения своевременной подачи вагонов, смотрителям продовольственных магазинов было указано, что требование на порожняк должно быть подано не позже, как за сутки до срока, назначенного для погрузки.
    
26.06. – 28.06. Распоряжение Штаба 11 Армии о прекращении эвакуации участка войсковой эксплуатации Козово – Денисово вследствии неясности редакции было истолковано начальником бригады, как запрещение отхода головного отряда со ст. Козово.
     Результатом этого явилось приказание генерала немедленно донести ему, по чьему распоряжению головной отряд собирался оставить или оставил станцию, кроме того в телеграмме напоминалось о той строгой ответственности, которая будет возложена на начальников головных отрядов, виноватых в оставлении станции без письменного распоряжения Штабов соответствующих Корпусов или дивизий.
     В ответе на это приказание генералу Колобову было донесено с одной стороны начальником головного отряда о том, что станции он не оставлял и распоряжение об оставлении ни от кого не получал, а с другой стороны в пояснение распоряжения Штаба 11 Армии командир батальона донёс, что это распоряжение не было вызвано оставлением головным отрядом ст. Козово или приготовлением к её оставлению, но исключительно только распоряжением об уборке из района войсковой эксплуатации, а в частности с головной станции всех составов за исключением подрывного поезда и прицепленных к нему вагонов с артиллерийскими снарядами.
     Поставив генерала в известность о том, что по приказанию Штаба 11 Армии эвакуация участка задержана до выяснения вопроса о причинах, вызвавших её, командир батальона просил срочного распоряжения относительно других участков войсковой эксплуатации, находившихся в ведении батальона, которые было приказано эвакуировать одновременно с Козовским, а между тем боевые условия, в которых они находились, ни чем не отличались от таковых для Козовского участка, эвакуация которого была запрещена самым категорическим образом.
     Как руководящее указание по возбуждённому командиром батальона вопросу от генерала Колобова 27 июня было получено предписание с подтверждением распоряжения о том, чтобы ни одна станция не была оставлена, иначе как по письменному приказанию Штаба Корпуса или дивизии, указанных Штабом Армии.
      Относительно отхода головного отряда прапорщика Изенбека, причём в донесениях этого офицера не было указано, по чьему именно распоряжению был произведён отход, приказано было срочно донести, предупредить начальников головных отрядов о тех строгих взысканиях, которые повлечёт за собой донесение об оставлении станции без указания распоряжения, согласно которого это сделано.
     Для подробного расследования указанного случая, а также для ознакомления на месте с положением дела в остальных головных участках Чертковского узла 26 июня был командирован помощник Командира батальона по технической части.
     Объезд линии и доклад начальника головного отряда, прапорщика Изенбека подтвердили донесение его о том тяжёлом положении, в которое он был поставлен с одной стороны распоряжением о подготовке к эвакуации всей линии и срочной разборке стрелок, крестовин, рельс, скреплений и шпал, а с другой полным молчанием Штаба Корпуса на все его телеграфные запросы о разрешении приступить к работе. Серьёзность положения создавалась главным образом благодаря тому обстоятельству, что вся линия от Иване Пусте до Выгнанки была расположена параллельно фронту позиций, и головной отряд мог быть поставлен в необходимость одновременной эвакуации её по всему протяжению. Последующие распоряжения об отправлении в тыл всех русских составов и порожних вагонов ещё более способствовали уверенности в близком нашем отходе и не могли не отразиться на принятом начальником головного отряда решении.
     Часть стрелок, разобранных на запасных путях, как сказано выше, для облегчения работы по окончательной эвакуации и разрушению линии, была вытребована обратно, и в Штаб 2 конного Корпуса снова была послана депеша с запросом желательно ли Корпусу, чтобы разобранное было вновь восстановлено, но ответа не последовало.
     Уменьшение пропускной способности линии от разборки стрелок не отразилось ни сколько на движении, благодаря тому, что это совпало с распоряжением полковника Всеволжского о направлении всех продовольственных грузов вместо Скалы в Выгнанку, так как эти грузы и составляли главный оборот линии.
     К концу месяца, когда временно приостановленная подача в Скалу интендантских грузов по распоряжению Полковника Всеволжского была возобновлена, все снятые стрелки лежали на своих местах.
     Работа на двух других головных участках Чертковского узла шла нормальным порядком за исключением разборки пути, прекращённой в силу известного распоряжения с утра 26 июня.
     За два дня, предшествовавшие этому сроку, из Тлусте было вывезено 185 рельс, 7 переводов и в последний день в предположении скорого отхода наших частей сожжено за Торске около 600 шпал, снятых при разборке пути.
     После внимательного изучения на месте условий обслуживания этих двух участков 9 ж.д. батальоном и совместного обсуждения их с начальником отделения службы движения ж.д. Галиции Г. Козякиным и начальником службы движения батальона, оба пришли к заключению, что для удобства согласования работы батальона и ж.д. Галиции, для большей простоты учёта вагонов, а также, принимая во внимание выраженное Штабом 30 Корпуса пожелание, наиболее отвечающим сложившийся обстановке было бы принятие в войсковую эксплуатацию ж.д. линий, расположенных к западу и к югу от ст. Белочертковская, с тем, чтобы эта последняя служила распорядительной станцией войсковой эксплуатации для обоих участков. При этом условии отступление от приказа по 2 Заамурской ж.д. бригаде 1915 г. за № 2, в котором излагались порядок приёмки и обслуживания головных ж.д. участков, состояло бы только в том, что в ведение батальона перешёл бы сверх указанных один лишний перегон Белочертковская – Белобожница. Что касается южной линии, то после закрытия полустанков Ворвалинцы и Рожановка, расположенных на перегоне Торске – Тлусте, участок Торске – Белочертковская отвечал вполне норме, утверждённой приказом по бригаде; закрытие полустанков открытых только со времени перехода участка в войсковую эксплуатацию, нисколько не отражалась на удобстве обслуживания его.
      Заключение это было одобрено Командиром батальона и по его распоряжению 28 июня были закрыты полустанки Ворвалинцы и Рожановка, а намеченные участки в тот е день приняты в войсковую эксплуатацию.
     Для усиления штата служащих в распоряжение начальника головного отряда южной линии, поручика Куценко, было командировано 7 агентов службы движения из нижних чинов батальона, это было вызвано уходом со ст. Тлусте начальника станции Благонадеждина со всем штатом служащих, все эти агенты ж.д. Галиции оставили занимаемые ими места по собственному желанию с разрешения начальника головного отряда, о чём и было донесено генералу Колобову в ответ на запрос его об уходе Благонадеждина.
     Здесь не лишнее будет отметить, что первые распоряжения начальника отделения службы движения ж.д. Галиции Г. Козякина по приезде его в район Чертковского узла исполнялись не без сопротивления со стороны других агентов ж.д. Галиции, обслуживающих этот узел; генералу Колобову потребовалось два раза по телеграфу поставить в известность этих агентов относительно их взаимных служебных отношений; такое положение конечно не могло не отразиться при совместной службе на работе батальона, но благодаря серьёзному отношению к своему делу Г. Козякина и его корректности все возникшие недоразумения между ними и его сослуживцами были скоро устранены.
     Со стороны одного из агентов была даже заявлена претензия на не соответствующий тон при обращении к нему начальнику головного отряда, причем выяснилось, что агент этот предполагал, что начальник головного отряда и весь отряд ему подчинены, это ошибочное мнение, очевидно послужило причиной того обстоятельства, что вся деятельность отряда по эвакуации участка войсковой эксплуатации и по вывозу разобранного при отходе укладочного материала, тем же агентом в донесении по начальству была изображена, как результат его распорядительности.
     На линии Потуторы – Березовица 26 июня в ведение батальона была принята ст. Ходачков, переход этой станции от ж.д. Галиции так же, как и участков Чертковского узла произошёл по соглашению с начальником отделения службы движения Г. Козякиным.
     В виду усилившегося движения по этой линии, главным образом интендантских грузов и на основании распоряжения генерала Колобова о том, чтобы вагоны из под этих грузов освобождались немедленно по их прибытии на станцию назначения, полковнику Волкову была послана депеша с просьбой о назначении на участок Козово – Березовица рабочей роты.
      27 июня на этом участке были назначены 2 этапные поезда, к которым по требованию корпусного врача 22 Корпуса прицеплялись вагоны для вывоза из Козова холерных больных в Тарнополь. Вывозка больных продолжалась до оборудования в Козове специального холерного барака.
     Руководящие телеграммы, полученные батальоном из Штабов Армий и от генерала Колобова, содержание которых приведено в приложениях, были переданы для руководства начальникам головных отрядов.
    
29.06. – 30.06. Переход в войсковую эксплуатацию участков Белочертковская – Торске и Белочертковская – Бучач был не одобрительно встречен начальником 2-й Заамурской ж.д. бригады; в полученном по этому поводу предписании было сказано, что переход участков в войсковую эксплуатацию в том случае, если он не был вызван боевой обстановкой, противоречит соображениям генерала об улучшении эксплуатации Тарнопольского отдела Галицийских дорог и по этому должен быть немедленно отменён.
     Мнение непосредственного начальника о работе части, как о неизбежном зле, которое для улучшения постановки дела следует немедленно устранять, было конечно обидно для батальона, и в этом случае, как и в других, приходилось довольствоваться суждениями, высказываемыми посторонними начальниками, которым приходилось близко видеть работу батальона и пользоваться его результатами, причём это мнение за редким исключением неизменно было благоприятно для батальона, чего нельзя было сказать по отношению агентов ж.д. Галиции.
     В доказательство необходимости приёма в войсковую эксплуатацию названных участков генералу Колобову были приведены высказанные выше соображения, а так как дело по эксплуатации участков было уже налажено, командир батальона просил оставить их временно в ведении батальона, передав ж.д. Галиции участок Выгнанка – Терезин включительно в виду того, что положение в районе этой линии установилось спокойное и обслуживанию её агентами ж.д. Галиции ничего не угрожало.
     Начальнику головного отряда на этой линии, прапорщику Изенбеку генералом Колобовым было предписано не отделяться от подрывной команды, находясь на ближайшей к противнику станции.
     Так как вопрос о местонахождении начальников головных отрядов был принципиальный и кроме прапорщика Изенека касался также начальника головного отряда на линии Торске – Белочертковская, поручика Куценко, который находился с головным отрядом на ст. Тлусте, причём местонахождение как того, так и другого отряда было обусловлено станцией, где происходила наибольшая разгрузка, при условии, что в это время разборки пути впереди головного участка не производилась, или она была закончена, то у генерала Колобова было испрошено указание, следует ли, несмотря на желательность присутствия головных отрядов на станциях где происходила наибольшая работа, отправить их на головные, где до получения приказания о разрушении им нечего было делать.
     Генерал Колобов в ответе на это предписание командиру батальона лично объехать все головные станции и устранить необходимость повторять начальникам головных отрядов по несколько раз одно и то же.
     По возбуждённому вопросу было предписано назначить начальниками на те станции, где производится разгрузка, агентов ж.д. Галиции в том случае, если на эти станции нельзя назначить офицеров.
     Перевозка интендантских грузов на всех эксплуатируемых батальоном участках в последние два дня приняла большие размеры, вся забота как начальника службы движения батальона, так и начальников головных отрядов вместе с офицерами, назначенными им в помощь, была направлена на своевременную и быструю разгрузку прибывающих поездов; начальникам головных отрядов было предписано следить за начальниками станциями, чтобы порожние вагоны после разгрузки без задержки возвращались в Тарнополь, корпусных интендантов просили не задерживать подаваемые под выгрузку вагоны более 6 часов, как это требовалось приказом Верховного главнокомандующего и несколько раз было подтверждено генералом Колобовым; требование было основано на том, что при медленной разгрузке, благодаря слабо развитым станциям, на которых производилась выгрузка, могла произойти остановка в приёме поездов. Работа шла успешно.
     Для использования порожних вагонов, освободившихся из под интендантских грузов, адресованных на участок Бучач – Белочертковская, полковник Всеволожский предложил нагружать их брусьями и шпалами, которые надлежало вывезти из этого района по требованию военно-эксплуатационного отдела; для успешности погрузки на неё были назначены кроме головного отряда все свободные от службы по эксплуатации агенты службы движения батальона.
     Просьба о назначении на участок Козово – Березовица рабочей роты вызвала со стороны полковника Всеволжского распоряжение указать, для какой надобности эта рота требуется, так как командование возможно только согласно, прямому назначению; но в ответ на это было донесено, что по изменившимся обстоятельствам батальон может справиться с работой, которая производилась на этом участке, своими силами, кроме того на ст. Денисово по указанию полковника Всеволожского находилась полурота 61-й рабочей роты.
     Небольшая задержка в отправке вагонов прибывших на участок войсковой эксплуатации, была вызвана трудностью получить согласие от 22 Корпуса на разгрузку принадлежащего им инженерного имущества, которое стояло в вагонах на ст. Денисово с 20 июня, несмотря на то, что для размещения этого имущества на станции имелся пакгауз, и с просьбой о разгрузке прапорщик Соколов обращался несколько раз.
     30 июня во время усиленной работы штат агентов ж.д. Галиции со ст. Слобода обратился к начальнику службы движения батальона с просьбой об их откомандировании.
     После опроса прапорщиком Соколовым из всего штата желание остаться заявил только один стрелочник. Несмотря на то, что в людях был недостаток, Галицийских агентов решено было не задерживать, так как опыт, приобретённый в течении эвакуации, показал, что насильное задержание их вредно отражалось впоследствии на работе. По соглашению с начальником отделения службы движения Г. Козякиным было установлено, чтобы на службе в головных участках агенты ж.д. Галиции оставались только по собственному желанию, решение это было принято, имея в виду ту серьёзную ответственность, которая сопровождалась работа в головных участках по сравнению с работой в тылу.
     На линии Торске – Белочертковская помимо работ эксплуатационного характера производился ремонт пути на 24, 25 и 32 километрах.
     Около 9 час. утра 30 июня над ст. Борщев пролетел неприятельский аэроплан, через час он появился над Иване Пусте и сбросил бомбу, которая упала шагах в 300 от станционных построек, не причинив никому вреда.
     Начальник головного отряда на линии Бучач – Белочертковская, прапорщик Захаров 29 июня был сменён по болезни прапорщиком Коханским.
     30 июня по распоряжению генерала Колобова на всех участках, находившихся в ведении батальона, предписано было произвести перепись вагонов. Перепись, которую было поручено произвести агентам ж.д. Галиции, имела целью выяснить наличие и действительную потребность в вагонах на участках эксплуатируемых батальоном.
     Начальникам головных отрядов по приказанию генерала Колобова было подтверждено распоряжение о ежедневном 8-ми часовом донесении по установленной программе и адресам.
     Вместе с тем было предписано известить о местах стоянок рот и уведомлять об их перемещениях.

Командир батальона полковник                (подпись)

Помощник командира батальона
по технической части
 Военный инженер подполковник               (подпись)


ОБЩИЙ ОБЗОР
Минувшего месяца и итог остатка на будущее время.

     Отход наших частей, который начался в конце мая на всём фронте, обслуживаемым 9 ж.д. батальоном продолжался и в первой половине истекшего месяца.
     В связи с этим главная деятельность батальона в течении первой половины месяца заключалась в постепенной эвакуации и разрушении линий, оставляемых противнику.
     К 23 июня головные отряды батальона были расположены следующим образом: на линии Березовица – Потуторы головной отряд занимал ст. Козово, в районе Чертковского узла отряды были расположены на ст. Бучач, Тлусте и Борщов и на Новоселицкой линии – на ст. Новоселица русская, подрывные команды на всех участках были выдвинуты на головные станции. Штаб батальона разместился на ст. Березовица.
     Затем до конца месяца в виду наступившего на фронте затишья никаких перемен в расположении батальона не произошло, головные отряды были заняты эксплуатацией головных участков и в то же время продолжали разборку путей на перегонах за головными станциями, отправляя укладочный материал в Проскуров для постройки парка узких путей.
    В начале месяца была закончена большая работа по возобновлению Терезинского моста. Сложность этой работы и главные затруднения, которые пришлось преодолеть при её исполнении, заключались в постройке основания для временного деревянного быка на болотистом грунте, представлявшем такое малое сопротивление, что 2-х саженая свая ручной бабой свободно забивалась на всю длину; кроме того и самая постройка деревянного быка 10-ти саженой высоты, причем материалом служили только шпалы и незначительное количество брусьев, требовало очень тщательного выполнения и неослабленного надзора.
     Испытание моста, произведённое перед его открытием для движения, дало результаты, которые можно считать безусловно хорошими. Остающаяся осадка быка, построенного из шпал, при 10-ти саженой высоте была полтора дюйма.
     2-го июня в день открытия Терезинского моста, по приказанию начальника Штаба 30-го Корпуса был разрушен Нижневский мост на Днестре.
     Разрушение было произведено в то время, когда преодолев исключительные по трудности условия работы по возобновлению этого моста, батальон готовился самое большое через неделю открыть по нему движение, установив таким образом третью магистраль, связывающую Заднестровский район с Россией.
     Серьёзная работа в течении первой половины истекшего месяца выпала на долю службы движения батальона.
     Эвакуация участков, трудная сама по себе, благодаря тому, что по требованию Штабов Корпусов почти все составы приходилось оставлять на головных станциях до последнего момента, усложнялась на восточных участках батальона из за отсутствия паровозов, которые не удавалось во время получать от ж.д. Галиции, несмотря на неоднократные просьбы; на участке Чертков – Монастержиско не лучше дело обстояло с вагонами.
     Особенно большие трудности представляла эвакуация участков от Галича, Ходорова и Подгайцы, так как эти линии по мере движения на востоке выходили к одной общей магистрали Потуторы – Березовица.
     Узловые станции этой магистрали: Подвысокая и Потуторы должны были каждая одновременно пропустить все эвакуируемые составы с подходивших к ним линий, так как приказание об эвакуации этих линий для каждой из узловых станций были отданы одновременно двумя Корпусами, в районе которых были расположены линии, сходившиеся у названных станций.
     В отношении паровозов на этих участках, задача была облегчена во первых, наличием батальонных машин, а во вторых близостью Тарнопольского депо, откуда по требованию начальника службы движения батальона паровозы подавались своевременно.
     Служба тяги и подвижные батальонные мастерские, оборудование которых не было ещё закончено, перемещались по мере движения головного отряда, отходившего на Галич и Подвысокую, держась за ним на расстоянии 2-3 перегонов, и не прерывая своей деятельности по ремонту подвижного состава, в то же время постепенно заканчивая своё оборудование.
     Команды службы тяги, приданные к головным отрядам, по мере эвакуации участков, производили разборку машин на тех станциях, где находилось какое либо механическое оборудование.
     В конце месяца подвижные батальонные мастерские были отправлены на ст. Проскуров, где начальником службы тяги было приступлено к организации работ по перекатке австрийских вагонов на широкие оси русской колеи.
     В течении июня месяца был произведён текущий ремонт 22 паровозов и 40 вагонов, из которых 37 принадлежали ж.д. Галиции.
     Службой телеграфа в первых числах месяца было закончено восстановление линии Галич – Ходоров, а затем в период отхода головных отрядов была выполнена серьёзная и ответственная работа по устройству новых и эксплуатации существующих как телеграфных, так и телефонных линий, причем последние почти все были установлены батальоном.

Командир батальона Полковник   (подпись)

Помощник командира батальона
По технической части Военный Инженер  Подполковник     (подпись)

Далее идут (текст не приводиться):

РАСЧЕТ ТЕРЕЗИНСКОГО МОСТА.
Пояснительная записка с расчетом и схемами на 3-х листах.

ЖУРНАЛ РАБОТ
По восстановлению Терезинского моста.
На 10-ти листах.

ТЕХНИЧЕСКИЙ ОТЧЕТ
О работах произведенных службой тяги батальона на 5-ти листах.

ВЕДОМОСТЬ
Открытых батальоном станций на эксплуатируемых им участках дорог на 1 листе.

СВЕДЕНИЯ
О количестве вагонов прибывших на станции всех участков на 2-х листах.

СХЕМАТИЧЕСКАЯ СВОДКА
Поездов обернувшихся на участках батальона на 2-х листах.

Приложение № 1.
СПИСОК
Офицеров и классных чинов батальона и их местонахождение на 1 июня 1915 г.

1.   Полковник          Федоров                Командир батальона.
2.   Подполковник     Кочладзе                Прикомандирован к Штабу 8                Армии.
3.   -*-                Львов                Помощник Командира батальона – начальник бронированного поезда, ст. Иезуполь.
4.   Капитан    Барон  Симолин                И.д. Начальника хоз. Части.
5.   Шт.-Капитан        Петрашкевич            Командир 2-й роты, ст. Подшумлянцы.
6.   -*-                Альбрехт                Командир 3-й роты – Налальник службы движения.
7.   Поручик                Кислов                Умер и впредь до исключения из списков ВЫСОЧАЙШИМ приказом числиться в командировке.
8.   -*-                Куценко                Командир 1-й роты, ст. Выгнанка.
9.   Прапорщик            Догматырский         Батальонный Адъютант
10. -*-                Трусевич                И.д. Батальонного Казначея и и.д. Заведующего нестроевой командой.
11. -*-                Изенбек                Нач. головного отряда.
12. -*-                Кизерицкий              Нач. 1-й мостовой ремонтной команды, в Нижневе на исправлении ж.д. моста.
13. -*-                Бальчевский             Нач. 2-й мостовой ремонтной команды, ст. Новоселица.
14. -*-                Захаров                Нач. 3-й мостовой ремонтной команды, Нижневский мост.
15. -*-                Видера                Нач. 4-й мостовой ремонтной команды, Терезинский мост.
16. -*-                Войткевич                Мл. офицер 1 роты, ст. Подвысокое.
17. -*-                Коханский                Мл. офицер 1 роты, ст. Выгнанка.
18. -*-                Фоминский               Ревизор сл. Движения, ст. Подвысокое.
19. -*-                Соколов                Нач. ст. Подвысокое.
20. -*-                Синка                Нач. ст. Галич.
21. -*-                Крюн                Нач. ст. Ходоров.
22. -*-                Орлов                Нач. головного отряда ст. Торске.
23. -*-                Штейнбах                Нач. головного отряда ст. Иезуполь.
24. -*-                Смольке                Нач. службы тяги, ст. Подвысокое.
25. -*-                Бауман                Мл. офицер 1 роты ст. Новоселица при 4-й роте.
26. -*-                Арбатский                В головном отряде, ст. Иезуполь.
27. -*-                Лавров                И.д. Заведующего оружием и и.д. Заведующего инженерным имуществом, ст. Монастыржиско.
28. -*-                Холчев                Ведёт ротное хозяйство и отчётность 3 роты.
29. -*-                Эйнис                Мл. офицер 4 роты, ст. Новоселица.
30. -*-                Былинкин                Нач. депо ст. Подвысокое.
31. -*-                Поляковский              Нач. службы телеграфа ст. Букачевцы.

 Прикомандированные:
1. Подполковник 
     Военный Инженер Звягинцев                Пом. Командира батальона по технической части.
2. Шт.-Капитан            Михелев                Из 3-го Заамурского ж.д. полка, командир 4 ротой и Нач. службы пути, ст. Новоселица.
3. Поручик                Семенов                Из 1-го Заамурского ж.д. батальона, для подрывных работ на Иезупольском мосту.
4. -*-                Пашкевич                -*-
5. Подпоручик             Белов                Из 45-го Азовского пехотного полка, Нач. пулемётной команды на бронированном поезде, в командировке в г. Петрограде.
6. Прапорщик              Комиссаров              Из 59-го зап. пехотного батальона, пом. Нач. службы тяги.
7. -*-                Бонкевич                Из 3-го Уланского Смоленского ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА III  полка, Нач. ст. Новоселица.

Военные чиновники:
1. Коллежский асессор Яголковский            Ст. врач.
2. Лекарь                Микульский           Мл. врач.
3. Зауряд воен. чиновник Урбанович           Делопризводитель по хоз. части.

Командир батальона Полковник  (подпись)

Батальонный Адъютант Прапорщик     (подпись)

Приложение № 2.
СВЕДЕНИЯ
О состоянии чинов и лошадей 9-го ж.д. батальона по состоянию на 1 июня 1915 г. на 2-х листах.

Приложение №3.
СВЕДЕНИЯ
По состоянию нижних чинов батальона по специальностям на 2-х листах.

Приложение №4.
ДИСЛОКАЦИОННАЯ ВЕДОМОСТЬ
Рот и отдельных команд батальона на 1 июня 1915 г на 1 листе.

Копии телеграмм
49 штук, копия приказа по 11-й пехотной дивизии на 1 листе.


Архив Историко-Мемориального зала ЖДВ
В. Петропавловский. Май 2023 г.