Они вместе уже пять веков. Как то так получилось неожиданно. Давно отгромыхала Ланкастерская война. Европа начала приходить в себя, «чистить пёрышки». Вновь открылись трактиры на землях, которым ещё предстояло стать Германией. Вместо с трактирами вернулись и музыканты и балаганные шуты и «милашки»*.
В тот вечер в трактир ввалилась толпа шумных молодых людей гордо именующих себя «свободными художниками». К пиву, сосискам и жареной капусте они пожелали ещё и «свободных женщин»*. Трактир был не проходной, скудненький и на восьмерых «свободных художников» набралось всего три «жрицы любви»*. Уже выпито и съедено было порядком когда один из них, самый молодой вскочил и размахивая шляпой стал выкрикивать непонятное слово:
- Господа, все на пленэр! Все на пленэр!
И художники, весело гомоня, повалили на улицу, увлекая с собою «милашек». Тот, что размахивал шляпой и которого все называли хер Рубенс, или просто Питер всё норовил зайти с разных сторон и разглядеть получше девушек. Когда приехали на лужайку рядом с лесом, все вновь накинулись на пиво и свиные рульки, словно только что не было бурного застолья в таверне. И только Питер, всё ходил кругами вокруг девушек и бормотал «Грации. Это три грации».
Солнце ещё не окрасило горизонт розовым цветом. На серой предутренней поляне стояла тишина, нарушаемая лишь храпом и сопением художников. Первой проснулась Эльза. Хмуро щурясь, вылезла из-под шерстяного плаща, заменяющего одеяло. Тут же подняла голову Лори и Гретхен.
- Ты куда? – хрипло спросила Гретхен.
- Пойду попью. Тут рядом ручей.
- Откуда знаешь? Ты тут была? – спросила Лори.
-Я чувствую…
Она уверенно шла в лесу, словно по невидимой верёвочке и совсем скоро девушки удовольствием холодную, сладковатую воду.
- Попили, вот и славно!
Девушки разом подняли головы. На лужайке стоял странный дед и пристально разглядывал их. В непонятном сером балахоне, в странной шляпе, заросший словно леший и с гвоздикой на воротнике. Видимо это был оптический обман, но девушкам показалось, что цветок слегка мерцал.
- Это моя магия, мой родник! И вас сюда никто не звал! Выпивший из него станет бессмертным на тысячу лет, но только при определённом расположении планет и одном условии. Если будет жить, как живётся. Сегодня именно такая ночь, одна на тысячу лет… Ладно, уж дело сделано… и мы с вами ещё увидимся. А теперь пошли прочь!
Странная фраза деда долго не давала им покоя. Что значит «Если только будет жить, как живётся»? Потом всё забылось, улеглось.
Только что отбушевал зал. «Гра-ци-я! Гра-ци-я! Гра-ци-я!». Они ввалились в гримёрку и рухнули без сил на гостевой диванчик над которым висела репродукция Рубенса «Три грации».
- Ekelhaft! Ich bin m;de wie ein betrunkener Fahrer!**- почти простонала одна.
- Говори по-русски Лори, мы же в России – одёрнула подругувторая.
- Ай, отстань! Ты становишься совсем как Эльза – отмахнулась та.
Эльза подняла голову:
- А что в этом плохого? Я хочу, чтобы всем было хорошо, и мы никогда не ссорились бы.
- Молодец, Эльза! Ты одна поняла о чём я вам говорил при нашей последней встрече.
Девушки вздрогнули и разом обернулись. На пороге их гримёрки стоял мужчина средних лет, с аккуратно подстриженной огромной бородой. Серое модное пальто и непонятная шляпа на голове. На лацкане пальто мерцала алая гвоздика.
- А вы ничуть не изменились – сказал он, глядя на репродукцию.
- Я, время от времени следил за Вами. Всё же вы раскрыли мой секрет. Вам повезло, что вы никому не проболтались. Вы меняли города и страны, чтобы никто не заметил, что вы не стареете. Это – понятно. Вы учили новые языки – это хорошо. Вы меняли ремёсла – это похвально. Но вы и много грешили. И теперь пусть каждому воздастся то, что он заслуживает… Да будет так!
Потом свет в комнате заморгал, налился багрянцем. Подул непонятно откуда взявшийся сквозняк. А когда всё восстановилось Эльза вздрогнула. По правую руку от неё сидела дряхлая старуха Гретхен продолжая сжимать гитару. Справа - скелет обтянутый концертным костюмом. Это всё, что осталось от Лорелейн.
* проститутки
** Проклятье! Я устала как пьяный извозчик