Это

1.
Это - обращение к тому, в чем нет ни бытия, ни небытия, ни ничто. Это содержит в себе два постулата:
Человек как мир без судьбы;
Мир как результат предустановленной эволюции.
Их можно рассматривать и как один через другой, и по отдельности.
Взятость Этости заключается в сознании неустранимости собственного присутствия в мире без судьбы. Я есть помимо сознания своего бытия, я даже не знаю, что есть бытие того, что я есть. В Этости исключено какое-либо движение к предстоящему: то, что предстоит, и есть Это. Это - конечная инстанция бытия, воздвигаемая как безмерная жизнь. В Этом жизнь ни к чему не стремится, поскольку Это и есть жизнь. Указание на что-либо в Этом указывает лишь на избытость его бытия в избытке существования. Хронос, который властвует над Этостью Этого, диктует ему неиздвижность. Так что лишь логика, а не реальность может спровоцировать рассуждение, в котором Этовость Этости приобретает осязаемый характер.

2.
Это требует сверхинтуитивного, прорицательного усилия.
Прорицание - это не то, что сбудется во времени, а то, без чего не обойдется время.
Реальность непрорицаема. Прорицаемо только Это. Прорицательность Этого в том, что оно сопровождает меня во всех моих поступках. Поступь Этого в ином ему мне прорицается как стойкость времени в его истечении собой. Проистечение Этого в прорицательном времени сопровождается взглядом в сверхинтуитивно обретаемую Этость Этого. Этость хотя и распространяется в нераспространяемом Этом, выходя за пределы прорицания, всегда оказывается в том месте, где иной для нее я ждет указанного ею положения во времени прорицания. Так что я всегда могу отречься от достигнутого в прорицании, поскольку растленная Этость столь же полна, как и собранная в предельном напряжении. Предельное напряжение Этости нельзя отделить от ее растленности, поскольку нет ни одного параметра, в котором она была бы чем-то, ничто или не была. Так что в состоянии растленного напряжения можно начать рассуждать на любую тему, которая следует из указанных двух постулатов.

3.
Недостаточно сказать, что Это - сверхкультура. Культура относится к избытости сознания в Этом. Она разделяется на творчество и искусство. Без творчества невозможно представить себе возникновения мифа: мифология - это непрерывное и неотделимое от самосознания творчество. Миф возникает на пустом месте, на месте, которого нет, и становится самосознанием места. В мифе растет личность, развивается ум и крепнет воля. Из мифа происходит будущее, которое впоследствии называется историей. Искусство же - это повторение мифа в осознанном выражении. Невозможно без искусства воспринимать миф, поскольку только искусство дает представление о его образе, чувствует его и выражает. Искусство отличается от творчества и им не является. Искусство создает на месте мифа, интерпретирует миф в соответствии с потребностями его восприятия. Культура как единство бытия. ничто и небытия в избытом сознании Этого все-таки предстает миром, который был во времени. Она является продуктом предустановленной эволюции того мира без судьбы, который есть человек. В отношении к Этому мир - тот, поскольку он заключает в себе онтологическую феноменологию.
Избыток культурного сознания настолько далек от Этого в том, что то лишь в воображении становится чем-то. Оно лишь является и существует, тогда как Это обращает в себя всякое, что отдельно от него не оно. Прорицательность Этого ничем не напоминает бессмертное завершение этапов Откровения, феноменологического прозрения в онтологии творения и воскрешение в предэтости сверхкультурного соединения завершения и начинания. Больше этого различия нет. Ничто ни во что не переходит, все состоялось в одном Этом, которое лишь прорицает сверхинтуитивное обладание самим собой в самом себе. И хотя нерассмотренное соотношение человека как мира без судьбы и мира как предустановленной эволюции тревожит ум, спокойствие Этого опровергает эту тревогу, придавая сему разврату целостную защиту в спокойной безсоотносительности равного себе указанного и указуемого в обращенности. Ведь это и есть Это и лишь удержание на его поверхности показывает всю глубину знания, исчезнувшего в его никогда не знаемом.

4.
Человек как мир без судьбы в результате предустановленной эволюции предшествует Этому. Он преодолевает воскрешение, оставляя в бессмертии память об Откровении, чтобы, приблизившись к Этому, возринуться над своей Судьбой. Оставшись без судьбы в Этом, он утрачивает зияние души, радость живого существа в страдании бытия. Это удерживает его от взгляда внутрь, туда, где все расплывается в предсотворенном невежестве животного инстинкта. Человек как культурное животное выносит свое бытие только благодаря мифу. Разносясь по временам истории он лепит единое существо творения, небытие которого через ничто возвлекается в бытие. Это снисходительно к культурному смятению священного существа бытия, сотканного из нелепостей пребывания на этом свете и вознесенного в образ недосягаемого совершенства. Сверхэто невозможно, поэтому и культура святого бытия неприемлема для прорицания его Его.

5.
Возможно ли сверхинтуитивное прогнозирование Этого? Нет, невозможно. Изменяется в Этом То, которое и есть его Этость. Этовость же Того придает Этому определенное качество, отличающее его от него самого Им или Тем, который в Этом прорицательность. Творчеством, которое предсвойственно Этому, называется способность выносить мир предустановленной эволюции в следующий момент этой эволюции. В следующем моменте эволюции он должен быть выражен Этим. Искусство - это способность выражать в Этом вынесенное в следующий момент эволюции. Искусство в Этом уже не играет роль подсобного выразителя мифа: оно фиксирует в Этом Это Этим. Зафиксированное Это Этим в Этом имеет двоякий смысл и поэтому указывает на присутствие Прорицателя. Прорицатель - это Тот, кто устанавливает в Этом Это Этим. Двоякий смысл имеет выражение "Этим". Этим может быть то, что установлено, и Этим может быть устанвливающий Этость Этого. Этим может быть и Прорицатель, и Этость Этого. Так что внедрение Им Его в Этость Этого для преобразования мира предустановленной эволюции человеком в мире без судьбы неминуемо и есть акт сверхтворческого достояния Этого, в котором Этость обретает выраженность собой.

6.
Привычно имя "человек". Но то, что обозначено этим именем, не умещается в нем. Оно уже вышло за пределы "человек" в обозначениях "сверхчеловек" и "постчеловек". Но в этих обозначениях нет имен, они не обозначают то, чем стали. В Этом они нашли себя. История человека закончена. Вместе с мифом и познанием его вечной сущности. Это отторгает спасением в нем. Спасение свершилось. Человек спасся в Этом. Перестав быть человеком, он обозначил себя без всякого значения и имени. Мир без судьбы завершил его судьбу в Этости Этого. Он Этость Того в Этом Этого. Но То только в Этости То, а вне Этости оно коллапс сознания в избытости бытия. Спасительное имяимение Прорицателя Этого в следующий эволюционный момент предустановленной эволюции мира, заменившее человека, вполне завершает переходное понятие сверхчеловека и постчеловека в превосходстве обозначаемого человеком спасаемого. Ведь именно тот факт, что человек превосходит себя, указывает на нужду в спасении этого превосходного и превосходящего. Человек неполон, а лишь часть того, что владеет им и частью чего он владеет. Недостающая часть названа душой и именно она, не будучи человеком, нуждается в спасении. Человек ищет спасения, потому что чувствует свою величественную ущербность, домогается вечности, в которой надеется найти смысл бытия или истину. То, что обозначает "человек" тесно для того безымянного, что взывает к спасению в преображении. Преображенная и спасшаяся личность человека, вышедшая за пределы его обозначения, называется Это.

7.
Мир обладает неисчерпаемым количеством конфигураций, которые никогда нельзя будет сложить вместе, чтобы получить Это. Это только в мифе он сотворен единожды, однажды и одним. В зависимости от того, с какой точки зрения развивать конфигурацию, она неминуемо завершится определенным образом. Неисчислимое множество этих конфигураций образует многовариантную композицию мира, но те зияния. которые никогда не позволят конфигурациям соединиться в одно целое, чтобы превратить композицию в Это, навсегда оставят человека перед необходимостью познания, так что он никогда не будет спасен, а будет лишь стремиться к бессмертию. Но целая композиция мира. которая и есть бессмертие, никогда не позволит собой овладеть, так что смертное существо лишь в вечности будет надеяться обрести покой. В Этом композиция мира смыкается с невозможностью ее познания в Том, а ведь только в Том человек хочет познать себя Этим. То, доверяя себя Этому, заменяет познание прорицательностью. Прорицательность исходит из того, что Это постоянно дано во всем Этом всем Этим. Этость его доступна в восприятии в полном объеме, хотя и скрыта в Этовости. Но Этовость Этого естественным образом выводится в прорицании Этого, а не познании в Том Этого. Спасенный человек как прорицательная полнота Этого уже не нуждается в познании Того, что отдельно от него не Он. Прорицательность Этого и есть сам Прорицатель, в отличие от человека, постигающего себя в Том.

8.
Что такое Это? Это тот план бытия, который был задуман на бесконечные времена и осуществился в Сейчас. Бытие не могло достичь своей Истины, поскольку выходило за пределы времени, а вне его пределов не могло быть ничем. Так что оно завершалось верой в Создателя, который пребывал за пределами бытия в виде бытия для бытия неведомого. Но бытие не может теряться в бесконечном, вечности или в удерживающем его в своем замысле Создателе. Оно не может переходить в свое отрицание, небытие, доходя до ничто. Бытие не ничто и переходит в него лишь потому, что не достигает себя в себе, теряется в истине, недостижимой во временах, полагаясь в ничто вечности, в пропаже и ожидании воскрешения. Этот миф владеет человечеством до сих пор и сам человек есть этот миф. Осознать это - значит признать себя вне всякого бытия иным Этим. В Этом Это реализует все планы исторического становления мифа в образе человека. Именно в образе человека реализуется миф, он неотторжим от этого образа и этот образ и есть. Так что ошибочно полагать, что то, что за пределами мифа, продолжает оставаться и быть человеком. Это уже не человек, а другое по отношению к мифу. Ему не присущи атрибуты мифа: бессмертие, вечность, бытие, время. И даже Творец в Этом лишний, поскольку Это и есть сам сотворенный Творец.

9.
Если в Этом не может быть бытия, небытия или ничто, то не может быть и Того, поскольку То или бытие, или небытие, или ничто. Это без него, следовательно, не имеет противоположности ни в себе, ни вне себя. Помимо культуры мифа, основанного на идее противоположности Того, классическая философия искала Это в противоположности Того. Это научный метод, поскольку в мировой композиции каждая последовательность раскрывала определенную закономерность, которой можно было воспользоваться в жизни. Так что мир наполнялся и исполнялся закономерностями по мере расширения знания Этого в Том. Но поскольку то Это, в отношении к которому Это в Том Этим бы и стало, было тоже в Том, равном Этому, то и процесс познания объявлялся бесконечным: ведь не могло Это в Том стать Этим, оставаясь Тем. Поэтому человек не мог найти свое начало в завершении себя в Этом. Бог доминировал в сознании Этости Того, человек не мог познать себя, а мог только познавать. И этот метод научного познания до сих пор владеет существом и умом человека, не оставляя ему выбора между бытием человека и рецепцией Этого.

10.
Невозможно что-либо представить в непреодолимой рецепции Этого. Откуда же тогда берется разнообразие одного и того же? От несвязанных между собой элементов Этого в рецепции. Эти Те столь же разнообразны, сколь и отличны: каждое То самостоятельное Это в Этом. Поэтому и невозможно в Том обнаружить То, можно лишь найти Это, в котором То только и возможно. Невозможно представить То без Этого, поэтому и невозможно ничего после смерти, что могло бы воскреснуть или возродиться. Преемственность Этого не в возрождении и воскрешении, а в необратимой рецепции, которая направлена не к невозможному противоположному, а к прорицанию собственного достоинства, в котором и устанавливается Этость Этого. Этость не в вещах или явлениях их сущностей, а в прорицательной рецепции самоустанавливающегося в своей Этости Этого. Что бы ни было чем-то, оно всегда Это, преодолевшее свое бессмертие То в Этом, а не воскресшее из небытия То.

11.
Поскольку Это испортить нельзя, в нем можно показать или свою гениальность, или свою дурь, что одно и то же, поскольку и то, и другое - Это. Вот почему гениальные произведения искусства можно отличить от других только в пределах культуры, а не Этого, для которого это различие безразлично. Поэтому и не может быть искусством то, что по инерции продолжает им называться, в пределах Этого. В Этом возможны комбинации разнообразных рецепций, которые не являются искусством, а есть прорицание достоинства. В каком достоинстве находятся персонажи Этого можно судить по выбранной ими комбинации рецепций. Если эта комбинация доводит до отупения, то перед вами дурак. Если же она обостряет ощущение жизни, то перед вами достойное выражение Этого. Так что хотя для Этого и безразличны произведения искусства, судьей которых является культура, не безразлична степень достоинства, заключенного в композиции прорицаемой рецепции.

12.
Реальностью Этого является история его создания. Все, что было в историческом времени, составляет существо человека. Человек тем существеннее, чем больше исторических событий определяют его личность. Эволюция сознания в историческом существе и есть становление реальности Этого. Человек в Этом не может быть другим, чем он есть: его существо определенно и неизменно, ограничено временем бытия и волей создателя в борьбе за существование. От результатов этой борьбы отказаться невозможно, они достигнуты многими жертвами, а стимулы, которые могли бы повернуть ход событий, безвозвратно потеряны. Так что реальность человеческого существа окончательна и только через саморазрушение может быть повернута вспять. Человек хочет избавить свое существо от реальности сформировавшего его мифа, поэтому испытывает себя, подвергая разрушительному процессу свою самость. Воспринимая себя как факт творения в мифологическом аспекте реальности своего исторического существа, он задается вопросом о совпадении мифа и реальности. Насколько миф, сформировавший его реальность, соответствует запросам этой реальности. Насколько свобода творческой реальности совпадает с необходимостью должной реальности. Насколько опыт творческого взаимодействия способен привести к мифоустанавливающему результату истинной реальности, а не случайной организации сознания. Тот факт, что в Этом Этость отказывается от своей исторической реальности, сознавая ее как единственно установленную, говорит о бесконтрольной стихийности эволюции, хотя она и сознается как необходимость в границах предопределяющих ее условий. В логике мифа это рассматривается как противоречие божественной необходимости и человеческой свободы: свобода хотя и предопределена как необходимое условие существования человека, тем не менее, вследствие слабости разума, не может знать своей цели, так что человек находится во власти жестких стихий, обуревающих его бессознательное существо в рамках совести сознания и осмысленного разумного понимания своих поступков. Не случайно законы государства являются критериями для различия истинных поступков от ложных, хотя и сами они иногда бывают ложными, так что и для них необходимы критерии божественного совершенства, на которые они должны опираться. Вот почему государству необходима религия или совесть человеческого существа, обретенная в нравственном воспитании. Это же, в котором исторические события приходят к своему завершению, но остаются в Этом Тем, Этость чего сознается лишь в качестве Того, свертывает мифотворческую инициативу в границах реальности, которая есть лишь рецепция ставшего в сознании Этого.

13.
Как же бывает тягостно, когда бездна обнажает свое дно. Вот уж никогда не подумал бы, что оно у нее есть. И никакая она не бездна. А вполне емкостная бочка, на дно которой становишься ногами и задыхаешься между ее стенами. А голове так и неба не видно. Одна тягучая неподъемность смердит вокруг. И смерть от смержения этого произошла. Смердит эта бездна и дном своим придавливает, как будно везде у нее оно. И вот это гнусное чувство терзает обманутого бездонностью бездны человека. Тесно везде, со всех сторон давит торжествующая нечисть, а между этой нечисти фигурки невинные: нечисть их не трогает, а они о ней не знают. Как бы прикоснуться к ним. Но чудовище, которое живет во мне и сидит в бочке бездны, лишь рычит горестно, тихо вопит об отрешенности творения от животного ужаса. Сколько лучей коснутся меня, прежде чем прожгут бездонное дно бочки? И рухну я туда, где вознесенное существо прильнет ко мне. И тяжесть покинет меня, и легко станет мне. И стало уже.

14.
Мир как результат предустановленной эволюции или реальность не есть продукт мифотворчества. В мифотворчестве формируется сознание бытия мира, а бытие есть лишь интерпретация реальности или подлинность. Подлинность может иметь любой вид бытия, выдвигать себя в виде любой идеи, как подтверждающей ее, так и опровергающей. Одна и та же реальность как продукт предустановленной эволюции может иметь разную мифологию, которая только в пределах мифа актуальна и установлена человеческим сознанием его бытия. Поэтому реальность или природу как конгломерат сущностей, имеющих реальное значение противопоставляют духу мифотворческого содержания. Подлинность или прородная сущность есть такая вещь, в которой реальность достигает рефлексии. Рефлексия реальности это и есть разделение на бытие и сознание в себе сущей вещи. Не случайно выражение "вещь в себе" до сих пор является актуальным понятием: вещь в себе - это предрефлексивное состояние подлинности, реальности или природы. Вещь еще не обнажилась в рефлексии сознания и бытия, пребывает в ничто в отрицательном единстве со своим понятием. Только в рефлексии, то есть в сознании своего бытия, вещь обретает понятие.
Реальность как подлинность предустановленной эволюции поэтому не может быть исключена из исторического времени и присутствует в настоящем как само настоящее. Самонастоящее как вещь без себя и есть Это. Ведь рефлексия в историческом развитии определила предел эволюции, выработала понятия, дальше которых она распространяться не может, а может лишь в их пределах достигать все более совершенного знания. Лишь Это как вещь без себя может распространяться: пространство Этого и есть доказательство его неотрицаемости. Всякая попытка отрицания Этого приводит лишь к рассмотрению вещи без себя в новом положении. Так что найденная в процессе эволюции вещь без себя сразу становится Этим в пространстве феноменальной интерцепции.

15.
Остается лишь изумляться красоте и проницательности исторической философской мысли, которая помимо мифологического образа человека создает его разум, в котором интерцепция показывает связь времен и пространств в едином человеческом экземпляре. Именно в его уме сходятся исторические пути развития логической идеи, предопределяя знание и сущность рефлексии. Именно классическая философия установила факт приоритета пространства перед любым знанием. Являющаяся вещь в себе и есть сознание ее бытия или рефлексия, которая в недрах пространства так и не достигает Этого, оставаясь непознанной и непознаваемой. Так что объявление ее непознаваемой справедливо: ведь в рефлексии не достигается понятие, а лишь устанавливается факт наличия непознанной сущности в явлении. Сознание бытия непознаваемой сущности в бесконечной рефлексии и есть вещь в себе. Так что именно вещь без себя должна стать основоположением Этого. И пространство Этого было зафиксировано классической философией как неприемлемая форма существования для вещи в себе.

16.
Мыслимое существует в виде бытия сознания. Я мыслю только мыслимое. Автоматически получается, что бытие отлично от сознания и независимо от него может сознаваться, а может не сознаваться. Я сознаю только то бытие, которое мыслю. То, что остается вне мысли, не сознаю, но оно есть. Этим и объясняется полемика между тем - есть бытие или нет. Оно есть в мышлении и его нет в сознании без мышления. Но возникает вопрос: если я мыслю только то, что есть, то мое мышление предопределено существованием бытия. Сколько бы я ни мыслил, я буду мыслить только то, что уже есть. Но когда-то не было и того, что сейчас есть, и что я мыслю. Что я мыслил тогда? Откуда взялось мыслимое, бытие для сознания? Начало мышления находится не в самом мышлении, не в бытии сознания и для сознания, а в полагающей это мышление идее. Идея есть первичный факт, устанавливающий начало бытия. Поэтому первичная философия, предопределяющая мышление - идеализм. Идеализм - это система идей, определяющих логику сознания и структуру бытия. Всякая идея, даже если бытие ее не выражается в существенном мышлении, ждет своего будущего сознания. Иногда она существует в виде контура невероятного мифа. Из современных идей такого рода является идея о вечной жизни в Боге после смерти. Что она означает? Означает, что Бог принимает образ умершего человека и навечно запечатлевает его в себе. Это и есть вечная жизнь. Человека в качестве воплощенного нет, а есть тот человек, плоть которого стала одним из бесконечных божественных атрибутов. Бог исполняет себя в образе жизни умершего человека, продолжает его жизнь в себе одним и тем же законченным, придавая ему статус вечного в только ему отведенном месте, которое существует как одно из бесконечных божественных выражений, так что человека всегда можно найти в этом месте в вечной жизни. В мифе даже предопределено его будущее местоположение. Но место это, на самом деле, сам Бог. Только ему по силам удержать умершего в вечной жизни, чтобы в любой момент изъять из вечной бесконечности и воскресить не в новом воплощении, а в себе для обращения к нему и суда над ним. Поэтому Бог судья всех умерших и покровитель их вечной жизни. Именно эта идея позволяет говорить о воскрешении из мертвых, но она преподносится в виде аллегории как реальное событие. Бог может лишь создать комбинацию из умерших жизней, придав ей более совершенное выражение, чтобы в процессе возрождения она четче осознавала вечную сущность своего бытия.

17.
Но какова идея, полагающая мышление? Их бесконечно много. Вся подлинность состоит из идей, наполняющих континуум эволюционного пространства. Идеализм пространственен, тогда как реальность сущностна. Существенность реальности заключается в том, что многие смыслы скрыты в нераскрытых сущностях, обозначены лишь явлениями, не поддающимися пониманию. Реальный мир поэтому сущность, достигающая своего понятия в развитии идеального пространства ума. Идеальное пространство полагает систему знаний, расположенных в эволюционном порядке, и синтезирует их в Этом настоящего, которое доминирует над историческим развитием. Поскольку историческое развитие есть выражение предустановленной эволюции, Это не может исключить что-либо в прошлом: оно должно усвоить его, не отрицая. Тогда получается совершенная система философии, охватывающая современность на основе классического знания. Подлинная философия всегда сначала усваивает предшествующее, а затем выдвигает следующую форму знания. Того, кто не следует этому принципу, постигает неудача. Рассел, например, при всей живости своего ума, не создал никакой философии, поскольку одновременно с проницательностью выдвигал скудные аргументы, которые не только не могли пошатнуть идеальное знание, но и сами становились приманкой для критики. Современная философия бессильна перед классической философией, предпринимая попытку конструктивно-феноменологического осмысления личного опыта, дальше которого не идет, поскольку утратила связь с системой идеального знания. Подлинная философия имеет свой путь, отличный от реального, поскольку занята не мыслимыми предметами, а предустанавливающими мышление идеями. Осознав это, классическая философия рассматривала развивающуюся объективную идею как последовательность стремящихся к систематизации эволющионных идей. Предустановленность эволюции заключается в установлении подлинной последовательности мирополагающих идей, в развитии предустановленного содержания до идеального мышления в абсолютной идее. От абсолютной идеи до Этого - один шаг.

18.
Логика событий может быть разумной даже в безумном мире. Можно найти объяснение поведению каждой из сторон в этой гнусной сегодняшней войне, но эта война противоположностей в не нашедшем единства мире лишь подтверждает известный тезис философии. Так что мир развивается импульсно: он то достигает вершин в единстве духа и разума, то скатывается в преисподнюю сознания. Безумное существо, которое в своем безумии совершает разумные действия, - вот состояние сегодняшнего человечества. Демагогия и пафос патриотизма столь отвратительны, что не хочется жить. Именно поэтому долг человека отказаться от любых видов деструктивного поведения, чтобы закрепиться в сознании гармонии с подлинным миром идей. Ведь именно подлинный мир идей, в котором эволюционное совершенство достигает жизнеутверждающего знания, позволяет препятствовать разрушению сознания и ценности жизни демагогам и фиглярам ума, которые не заслуживают ничего другого, кроме презрения, несмотря на героизацию своих поступков и одурманенность ума ложным приоритетом собственного достоинства.

19.
Поскольку Это распространяется и полагает себя в каждой точке пространства, я имею возможность наблюдать то, что Бог прячет в себе. Так что все, что подлежит его суду, восходит к беспристрастному и просветленному соблюдению Этого. Откровение, пройдя стадию идеи, осветилось Этим. Это уже не свет Бытия или просвет Откровения, а лицеприятие постигшего свою непокидаемость. Непокидание Этого и есть соблюдение его интерцептуального пространства, каждый сегмент которого сколь угодно далек в себе, освещаясь Этим по мере распространения в распространенном. Распространенность уже распространенного называется вещь, но это не та вещь, которая прячет сущность в себе, а та, которая выступает своей сущностью. Выступление же вещи заключается в постижении ее пространственной глубины, в распространении интерцептуальной светлости самого Этого. Ясность понятия через преодоление ничтожности бытия сменяется светоутверждающим пафосом инобратия. Чередование светопредставленных узурпаций столь же великолепно, как избыток сил при невозможности найти им применение.

20.
Это не возвращается, оно не исчезает. Поэтому невозможно переступить жизнь и обнаружить смерть. Все учения о послесмертном бытии ложные, и этот факт следует из невозможности переступления Этого. Это живое и только живое, живая интерцепция отмены бытия. Бытие там, где нет для Этого. Что такое бытие? Это идеальный опыт эволюции, проект бессмертия, накопленный в существенном сознании человека. Он ограничен уровнем развития идеи в идеальном порядке. Лишь абсолютная идея достигает полного бытия, исчерпывает его и исчерпывается им. Поскольку абсолютная идея достигает себя в живом бытии, пройдя все стадии сознания идеи бытия, она и есть предпосылка Этого, в котором забывается как идея, став его интерцепцией. Что такое интерцепция Этого? Это установленное в результате самоотрицания абсолютной идеи пространство как положение, в котором может полагаться что угодно без ущерба для его целостности и вменяемости. Пространство Этого в отличие от времени Бытия сияет светом непрокаженного мира, первозданным обликом благородства Творения и счастьем установленного присутствия в Этом Мире. Этот мир уже не тот, которым был и который сгинул в веках, сияя памятью в Этом. Этот Мир есть свет пространства, распростертого до невозможности забвения, до искренней радости живого существа, вдыхающего свой облик из существа Этого.

21.
Для обычного человека интерцептуальность Этого абстракция. Кто такой обычный человек? Это человек, который привык к предметному миру, к ощущению реальности, к наличию смысла, к сознанию собственного бытия. Ничего этого в Этом нет, поэтому нет в нем и обычного человека. А необычного человека не бывает. Так что и кажется абстракцией то, в чем ничего нет, а все-таки что-то есть. Интерцепция - вот правильное название того, что по традиции пытаются свести к абстракции. Это не отличается от самого себя. Если в реальном мире я могу сказать, что есть я и есть объективный мир, то в Этом нельзя даже сказать, что Это и Я одно и то же, поскольку они не противоположны и не сводятся к тождеству, обладая статусом отдельного друг от друга бытия. Это без Я и Я без Этого не интерцептивны. Что это значит? В Этом я нахожу только Я, а в Я - только Это. В Этом нет рецепции противоположностей, поэтому нет и их единства в интерцепции. Вся интерцепция заключается в распространении Этого в Этости, то есть в наличии пространства, снимающего удушливое единомыслие. Поскольку и само мышление есть проявление идеальности в предустановленной эволюции  мира, то и человек, сбрасывающий свою судьбу или ее отсутствие, очищается от вымысла своего существования, найдя в Этом безразличие судьбы и свободы воли.

22.
Это удивительно тем, что является началом того, завершением чего является. И это вызывает восхищение. Казалось бы, развитие бесконечно, его цель неведома и суть постоянно теряется во времени. Но вдруг оказывается, что в завершении обнаруживается начало того, что завершено, и что начало завершенного это завершенное и есть, но именно то завершенное, которого достигло начало в истории и формировании сущности своего развития. Это завершенное есть начало как понятие откровения бытия, а не сознание вечной открытости ничтожности бытия в откровении. Философская мысль уже установила тот факт, что все развившееся до своего завершения приходит к началу: и это начало и того, с чего начато, и того, что в начинании достигло результата. Так что в предустановленной эволюции мира начала чередуются, следуя друг за другом, охватывая в процессе своего развития идеальное содержание своего становления. В истории постоянно все начинается заново, хотя все уже было и достигло результата. Этот результат заново открывает возможность своего развития в новой идее, которую теперь называют парадигмой, устанавливающей мировой смысл сознания.
Это как последнее достигшее и постигшее себя Начало есть не только пространственная интерцепция, но и совокупность знаний, образующих структуру этого интерцептуального континуума. Что это значит? Это значит, что я здесь впервые подхожу к структуре материи, установленной в пространстве знания. Не было бы никакого пространства, если бы оно не было наполнено знанием: ведь только потому, что я знаю агрегат континуума, я обладаю способностью интерцепции, в которой сознание впервые выступает в своей подлинной роли в качестве самобытия, возвращая, тем самым, бытие из сакральной области метафизики и реального состояния противоположности в собственную самость. Бытие теперь для сознания и сознание для бытия то же самое, что Это для Я и Я для Этого. Сознание есть единственное бытие и бытие есть единственное сознание, потому что только интерцептуальное знание указывает на Это.

23.
Самовоздвижение Этого есть принцип узурпации. Вся история наполнена персонажами, предопределившими судьбу Этого. Каждый из этих узурпаторов был тем миром, которого не хватало самому миру и который он заменял своими достоинствами или недостатками. Эта цепочка исторических событий, которая дошла до сегодняшних дней и наполнила видимостью судьбу Творения в политической, культурной и научной областях, и есть сущность бытия в его духовном выражении. Именно дух творит реальность, тогда как идея придает его воле силу, соизмеримую с жизнью. Так что жизнь воздвигает свое Это и возводится к Этому посредством устанавливающих реальность духовных усилий. Дух, познавший свое бытие, уже не может устоять на месте: он возводит обитель своего достоинства в реальных ценностях, которые и защищает с должным упорством, отвагой и самозабвением.

24.
Чем Это отличается от идеи Бытия? Абсолютная идея достигает понятия бытия в отличие от первоначального Откровения его Ничтожности. Идея проходит весь путь существенного становления от ничто до понятия, в котором сущность понятия становится Духоявлением. Духоявленность понятия и есть Абсолютная идея, в которой осуществился замысел творения от Откровения бытия в ничто до познания его в понятии. Понятие бытия есть человек. Недочеловек не понимает бытия. Он жив существенным моментом его становления в развитии Абсолютной идеи. Он раб истории, инструмент творения смысла и сущности понятия. Но сам он еще не человек. Он еще только надеется им стать. В массовом беспорядке, который называют свободой, хаосом или анархией, он находит лишь ограничения своей индивидуальности, в которых и пребывает без выявления в этих границах своей самостоятельной самости. Он лишь подчиняется внешнему воздействию, соизмеряя его со своеволием. Так что предустановленная эволюция мира еще не завершилась созданием человека. Человек еще не создан. Он не постиг свою судьбу в Этом, он еще отпущен судьбой в безсудьбоносное провидение. Человек без судьбы в процессе становления предустановленной эволюции мира жив тем замыслом, суть которого ему неведома и который он наивно называет бессознательным, выявляя в нем архетипы, мифы и исторические события, в которых его потерянная сущность сознает себя. Сущность законченного человека, выявленная в понятии бытия, есть самосознание Абсолютной идеи, содержание которой предпосылается Этому, в котором любопытство и любознательность обретают власть над познанием, а понятие бытия опровергает все домыслы, которые предшествовали спокойному сиянию Этого.

2023 г.