Далекие времена, так приятной слуху советской эпохи рисуются солнечными пятнами в памяти. Я в то время учился в Химиком-Механическом Техникуме маленького Южноуральского городка.
Юность золотая и такая веселая проходила в стенах общежития. Сколько забав и памятных событий связано у меня с теми корпусами, этажами, комнатами общаги. Часто улетая в воспоминания, я оказываюсь именно там, где получил профессию, которой посвятил всю жизнь, там, где в общежитии научился житейским хитростям, там познакомился с настоящей дружбой, понял, что нужно ценить в людях. Там же встретил первую любовь, с которой вместе до сих пор.
Вот сегодня почему-то в памяти всплыл случай, тоже связанный с любовью, но не первой, юной как у меня, а зрелой, но с таким смешным началом, что эта история долго бродила по комнатам общаги вызывая всеобщий хохот, хотя любовь эта родилась между людьми, которых мы – учащиеся техникума, а главное обитатели того самого общежития уважали, а главную героиню - очень боялись.
В наше общежитие прибыла новая коменда (комендант общежития). Внешность у нее была мягко говоря броская – могучая фигура, огромная грудь, мощные бёдра, ростом, наверное, под метр девяносто. Пацаны общаги обалдели от её вида, такой никогда не видели. А лицо! Скулы как у коня, крупный нос, большой рот, и узкие хитрые черные глазки, Черные как смоль волосы были сплетены в две косы. Она носила спортивный синий костюм, обтягивающий её мускулистую, объемную фигуру.
Вес был также значительный, поэтому каждый шаг отдавался эхом в коридорах общаги. Все мы знали, кто такой тяжелой поступью обходит этаж за этажом, без предупреждения распахивает двери комнат, чтобы выявить нарушителей: запоздалого гостя в женском корпусе. Ох и попадало такому хулигану! Однажды она за ухо вытянула одного кавалера из-под кровати, на которой сидели три девицы, делая вид что мило беседуют, но коменду было не провести, так она его за ухо по всем лестницам с третьего до первого этажа протащила. Как он не сопротивлялся, но её железную хватку было не победить!
А звали её потрясающе –Чуча-Джил. Мы её обсуждали с ура до вечера в стенах техникума, смеялись, придумывали шутки, и таким образом слухи о потрясающей персоне долетели до завхоза Макара Григорьевича. Он – сухопарый, но бодрый, активный старичок (а может нам только казался старичком) с лукавым глазом, не пропускающий ни одной пышной красавицы в техникуме. Макар Григорьевич прошел войну, был очень тугоух после ранений, на ухо слаб, но на глаз и на мужской задор очень даже прыткий! Часто мы смеялись с ним вместе, он нам рассказывал всякие пошлые, понятные только мужикам, шутки. Так он, однажды посетив наше общежитие, стал часто туда наведываться, придумывая то одно то другое дело. Мы все уже знали, что на этот раз наш Макар серьезно прикипел к коменданту. Прямо в лице изменился, стал гладко бритым, вытянулся, хотя ростом был невелик, так что рядом с командой еле доставал ей до плеча. Смешно они смотрелись вместе – она мощная дама, с огромным ртом и крупными зубами смеялась раскатистым басом, и он – маленький, но такой тянущийся к ней, словно луговой василек к глыбе степного камня.
Но потом видно что-то произошло. Сник наш Макар, долго не появлялся, а если я его встречал, то он был невесел, сер лицом, поник и духом, и телом. А потом мне рассказали, что произошло вот что.
Так как наш Макар Григорьевич был глуховат, то имя своей возлюбленной он плохо расслышал и ему чудилось, что мы над ней как бы посмеиваемся и называем её не «Чуча-Джул» а: «чукча Джул» - подчеркивая её национальность. Вот он и решил заступиться за неё и при первом признании в привязанности выдал:
-Ты не думай, я не такой как все, мне всё равно что ты чукча. А что? Чукча – тоже человек! Я им всем рты заткну. Какая разница, у меня вот на фронте были и эвенки, и эскимосы… и буряты, да это не главное, какая национальность. А они заладили - чукча да–чукча, а имя то у тебя Джул!
Тут его возлюбленная покрылась красными пятнами и начала объяснять, что она не чукча, а наш Макар, снова: «… ну не чукча, значит эскимоска, нет разницы»!
Коменда побелела от гнева и заорала на всю общагу:
- Эскимосы – это не национальность, а группа народностей, мой отец – инук, а зовут меня не Джул, а Чуча-Джул, через тире, и никто меня не обзывал чукчей, а ты, ну-ка пошел вон из моего общежития, чтобы духу твоего тут не было!
Вот так пылкий влюбленный Макар получил от ворот поворот! Мы все очень жалели Макара и девчонки воспользовавшись хорошим настроением Чуча-Джул в день празднования Международного женского дня насели на неё, и долго уговаривая, угощая вкусными пирожными, шампанским, добились прощения для горе-любовника. Грозная Чуча-Джул смилостивилась, Макар снова стал ухаживать за ней. По вечерам из окон общаги мы наблюдали как они прогуливались по аллеям вишневого сада. Он ей шептал всякие глупости, а она раскатисто смеялась, сотрясая могучей широкой спиной, которую лишь наполовину обнимала рука её кавалера.