ИМЕНА, или ДГС
Об обладательнице это имени написано немало. Два рассказа («Рай на несколько часов» и «Седьмая заповедь»), множество стихов (цикл «Ей» и не только).
Трудно добавить, что-либо к тем произведениям, разве что процитировать некоторые ее письма:
Хоть ты и пишешь, чтобы я уничтожила твое письмо, но я не в силах. Я ждала именно такого письма, и стихи об Алупке я тоже ждала…
Каюсь, что не взяла раньше твоих чудесных писем. Они мне, как подарок судьбы. От той ночи в Алупке я тоже почему-то запомнила прожектор и свои руки на твоей тонкой талии…
Я не могу сказать с уверенностью, что такое может повториться. Там получилось какое-то совпадение времени и места встречи. Все в тот вечер дышало любовью, она была разлита в воздухе.
Да, мы с тобой совпадаем. Я тоже люблю «Балладу о любви» Высоцкого, где припев: «Я поля влюбленным постелю…»
Наверно у нас «родство душ».
Я после твоих звонков начинаю расплываться, как воск. Мысли сразу не о работе. Я вспоминаю, как ты смотрел в чебуречной на меня. «Так смотрят дети». Я чувствовала спиной твой взгляд и купалась в нем. Помню лицо хозяина «Арго». Очень доброжелательное лицо с понимающей улыбкой. Или все это мне показалось? При-чем, было совсем не важно о чем ты говорил, важно, как ты на меня смотрел: «так смотрят дети.» Даже если ничего у нас не будет, мне все равно есть, что вспомнить.
Даже Мандельштам посвятил Ольге Ваксель 4 любовных стихотворения, а ты уже больше… Балуешь ты меня.
Алупка была, и этого не забыть. Алупка – состояние души, которое уже не повторится.
В этом рассказе я могу подписаться под каждой строкой, все так и было. Интересно было бы, если я бы написала встречный рассказ, что думала я и как готовилась к этой встрече. Но думаю, у меня так не получится. Конечно же, мне рассказ твой понравился.
Я никоим образом не хотела тебя обидеть, и не сомневаюсь в твоем мужском достоинстве. Тем более, прочитав твой сексуальный гороскоп. Наоборот, в этом смысле ты – эталон. И твой утренний звонок ко мне (в постель) меня очень возбудил.
А главное я тебе благодарна за то, что ты не только помнишь обо мне, но и любишь. Я только, что сегодня вечером думала, что я одна. А сейчас поняла, что не од-на.
Я совершенно согласна с твоей интерпретацией «Чудного мгновенья», т.к. не верю в платонический восторг, в жизни так не бывает. Можно восторгаться интеллектом женщины, но не женскими качествами, не испытав их на себе. И вдохновение приходит после чувственного наслаждения. Даже трибун революции – Маяковский пел о любви лишь после того, как узнал ее, а до того все больше про маузер и прочую чепуху. Женщины тоже выдают себя после любви сиянием глаз. Я тебе никогда не писала, что приехала тогда из Крыма с сияющими глазами, первым это заметил муж, решил, что я хорошо отдохнула, но никакой отдых не может повлиять на сияние глаз. Это бывает только после чувственного наслаждения. И иногда встречаются женщины с такими глазами, но не часто. Косметика здесь не причем, это сияние идет изнутри. Любая женщина много бы отдала за такое сияние.
Я живу сейчас в "мире без чувства", который ты не можешь представить:
Я не могу представить мир без чувства,
Где только равнодушие теней.
Меня окружает равнодушие теней. Жить без чувства тяжело. Нечем. Чувства нужны, как воздух.
В поэтической подборке, что ты мне прислал, твои стихи мне больше всего понравились. Видимо, не только мне они показались: в заголовке подборки стоит твоя строка: «Блажен поэт». Вообще все твои любовные стихи я отношу на свой счет, и так, наверное, делает каждая читающая тебя женщина, ведь поэт «погладит нежно, томно, как рукой… И женщина застонет в упоении».
Длилась переписка наша почти 15 лет (ПОЧТОВЫЙ РОМАН!!!)
Но с января 2005 (когда пришло последнее письмо по «мылу») стоит глухая тишина, как в обитой пробкой комнате Марселя Пруста, причина которой мне неизвестна.
Чтобы там ни было, но эта встреча с этой женщиной была, есть и будет высочайшим пиком в горной стране моих любовей.
2006
P. S.
Тишина длилась до мая 2008, пока по "мылу" не пришло письмо Её мужа, где он сообщил, что Вера умерла 2 апреля. Сначала показалось это глупой шуткой, но письмо пришло на 40ой день. А после в интернете нашёл фотографию Её памятника.
Сказать о том, как мне было больно, это ничего не сказать.
Но, несмотря на это, стихи "Ей" продолжаются.