Жил-был мужик, звали его Егор. И был у Егора до того поганый несдержаный язык, что просто беда! На праздник позовут - со всеми переругается, да так, что Егору бока намнут да вон выпроводят. В кабак пойдет - и там до драки. Дома житья никому нет. Соседи да друзья-приятели и те стороной обходят. Кому ж охота напраслину-то терпеть?
Уж Егор его и так, и этак: и прикусывать пробовал, и проглотить хотел, и блинами умасливал, а все без толку - мелет и мелет, проклятый! Еще Егор и не подумал ничего, а язычина уж наговорил всякого.
Вот раз остался Егор как есть без копеечки. Думал, думал, решил пойти к брату Матвею попросить деньжат в долг. Идет, а язык сам с собой дорогой мелет:
- Вот придешь ты к брату, скажешь, дай, мол, брат, денег в долг. А брат тебя спросит: а где же твои-то деньги? А ты скажешь, мол, то да другое заплатитл, вот и остался ни с чем. А брат тебе скажет: нехорошо это! А ты ему: а вот, брат Матвей, когда ты избу новую ставил, так я тебе дал денег! А он ответит: так то давно было. А ты скажешь: а вот когда ты женился, так я тебе тоже дал! А Матвей ответит: так то я тебе уже вернул. А ты ему: а вот как у тебя первенец народился, так я тебе подарил деньжат! А брат Матвей тебе в ответ: так то подарок был!
Дошел так Егор до матвеевой избы, стучится. Открывает ему брат Матвей, увидал Егора, обрадовался:
- Брат Егор пришел! Заходи скорее да садись за стол с нами!
А Егор ему в ответ:
- Да и провались ты со своими деньгами! Снега зимой не выпросишь! - сплюнул на порог да и пошел прочь.
Дивится брат Матвей на такие дела, а Егор бредет по улице, а сам плачет:
- Что ж это за напасть-то такая? И денег не добыл, и брата разобидел. Он теперь со мной и разговаривать-то не захочет. А все язычище мой проклятый! Ну, ужо я тебе! Пойду к кузнецу да попрошу, чтоб прижег мне язык железом! А то, может, он и слово какое знает, скажет - язык сам и отнимется! Известно ведь, кузнецы всякое колдовство ведают!
Пришел Егор к кузнецу. Увидал его кузнец, нахмурился - тоже ведь знал, какой язычина бранчливый у Егора.
- Чего тебе? - спрашивает, - За бороной явился, али за плугом?
- Эх, да не то! - махнул рукой Егор. - А вот хочу я, чтоб ты мне язык железом прижег. Житья мне от него нету!
- Ба! - подивился кузнец. Погладил свою бороду, и говорит, - - А ну-ка, покажи язык!
Высунул Егор язычище свой. Кузнец посмотрел на него, головой покачал:
- Э, нет, ничего не выйдет!
- Почему ж так?
- А так вот! Язык у тебя такой, что его хоть железом жги, хоть вовсе отрежь, а толку не будет - все одно браниться не перестанет.
- Что ж мне делать-то? - заплакал Егор. - Неужто нет никакого средства?
- Как не быть? Есть средство! - усмехнулся кузнец в усы, - С таким поганым языком, как у тебя, силой нельзя, с ним хитростью надобно!
- Как так - хитростью? Научи меня, век не забуду!
- А вот как! - говорит кузнец. - Как только язык твой захочет побраниться, так ты его перехитри: возьми да и скажи все напротив. Вот придешь ты домой, поставит тебе жена щи. Только язык заругаться вздумает, а ты тут и скажи: какие у тебя щи, Малаша, густые да наваристые!
Али вот увидишь соседа, только язык слово бранное сказать захочет, а ты тут же кланяйся соседу: здорово, Степан Петрович, Бог в помощь! Ну, а уж коли через год толку не будет, тогда уж приходи, так и быть, прижгу тебе язык кочергой.
- Вон как! - обрадовался Егор, - И как это я сам не додумался!
Пошел Егор в деревню. Дошел до крайней избы, где бабка Матрена жила. Старая уж она была совсем да одинокая. Видит Егор, как сосед у Матрены дрова таскает. Только хотел было закричать да забраниться, а вспомнил кузнецов наказ и говорит:
- Здорово, сосед! Бог тебе в помощь!
Идет дальше, а сам думает:
- Вот тебе и раз! Сделал я, как кузнец велел, а на душе хуже прежнего.
Идет дальше, видит ребятишки в кошку камнями кидаются. Хотел прикрикнуть на них, а вместо того говорит:
- Ишь, мальцы разыгрались!
Идет дальше и опять думает:
- Снова как-то неладно вышло.
Дальше идет, смотрит, брат Матвей за сеном поехал. Хотел уже Егор его окликнуть, а брат и не поглядел на него, даже в другую сторону отворотился. Опечалился Егор, что вот уж его слово доброе и не к месту стало.
Пришел домой, видит, жена плачет, охает: ведро в колодец уронила, хотела достать, так и коромысло там же утопила. Хотел, было, Егор забраниться, а заместо того говорит:
- Ну, и слава Богу!
Сел дома за стол и снова раздумался:
- И ведь все правильно делаю, а не то выходит! От поганого языка одни напасти, а уж от такого-то их и еще больше будет!
Вскоре и по деревне молва пошла, мол, Егор-то у Маланьи ополоумел: раньше бранился да сварился не по делу, а теперь вот мед в уши льет, где ни попадя.
Пошел Егор опять к кузнецу. Тот еще больше хмурится:
- Что-то рано ты. Неужто уж год прошел?
- Не годится твой совет, - понурился Егор. Рассказал он кузнецу, что с ним стало, и просит, - Ты - человек непростой, наверное, знаешь какое слово, чтоб язык отсох да не трепал больше.
Выслушал его кузнец, и говорит:
- Что ж, есть у меня одна присказка. Только тут без спешки надо, с умом. Коли чуешь, что язык попусту молоть вздумал, так ты скажи ему: а повороти-ка ты оглобли! - а сам тут и говори все напротив. А коли видишь, как злодей сироту обижает, али скотину бессловесную, али кто напраслину на доброго человека возводит, али беда какая, так ты скажи: а ну, язык, мели, что мельница! - и уж тут и бранись, а ежели надо, так и кулачища в ход пускай! А коли вышло, что не сдержался да обругал человека зазря, так скажи: ну, язык, осрамились мы, пойдем теперь спасаться! - да иди к тому человеку, мол, прости меня Христа ради. Так-то вот! Ну, а теперь иди да раньше, чем через год, не возвращайся!
Вернулся Егор в деревню. Зашел к бабке Матрене, перекидал ей дрова в подкрылочек, чтоб не на самом виду валялись. Потом зашел к тому соседу, что дрова у старушки таскал:
- Ежели еще раз такое дело увижу, не взыщи!
Побожился сосед, что больше ни поленца не возьмет, поверил ему Егор.
Увидал, что ребятишки собаку дразнят, погрозил им. Пришел домой, говорит жене:
- Ну, не плачь, Малаша, достану я и ведро, и коромысло. А ты свари-ка мне каши, уж больно она у тебя славная выходит!
Вышел за ворота - хорошо на душе, тепло, а все где-то побаливает. Постоял Егор, и говорит:
- Ну, язычище, осрамились мы, пойдем спасаться!
Пошел в дом к брату Матвею.
- Прости ты меня, братец, Христа ради!
- И ты меня прости, брат Егор!
Обнял Матвей Егора, и денег одолжил, и за стол позвал - все, как между братьями положено.
А язычина с тех пор попримолк мало-помалу. А ежели не успевал Егор его обхитрить, оглобли поворотить, так потом заставлял спасаться идти.
Через год пошел Егор снова к кузнецу - две бороны просил сковать: одну себе, другую - бабушке Матрене, у той совсем заржавела. И на именины позвал кузнеца. Тут уж кто-то, было, заикнулся, мол, колдун, не надо бы на праздник-то. Ну, да уж теперь Егор сам и нужные слова знал, и где их сказать надобно!