Моя мама была радистом. Мастер спорта по радиоспорту. Работала она на узле связи нашего рыбного комбината. Мои воспоминания относятся к периоду детсадовского возраста.
Если я приболел, или садик закрыт, а сестра в школе, то выход был один - с мамой на работу. Папа не мог. начальник цеха на мясокомбинате. Как туда ребенка тащить?!
Помню, как впервые мы пришли на радиостанцию. Мама сразу изменилась. Она стала какой - то строгой, даже немного чужой. Прошли в небольшую комнату до потолка заставленную аппаратурой. Помню запах – такой был на почтамте. Мама села за стол и надела на голову наушники. Рука ее привычно легла на ключ. Через какое-то время она им застучала. Меня тут же взяла под опеку мамина коллега. Мне помнится, что ее звали Руфина.
Она провела меня по всем помещениям радиостанции - немногочисленным. Может три – четыре, включая туалет. Помню, то что меня заинтриговало слово, кажется «трансляционная». Видимо потому, что мне было сказано, что туда никогда нельзя входить. В общем, ничего интересного не было до тех пор, пока меня не посадили за пишущую машинку. Я моментально ее освоил, и начал стучать по клавишам выискивая знакомые буквы. Мне этого хватило надолго. Помню, что мама поставила варить пельмени, а я не то, чтобы был голоден, но, тем не менее, вскоре выловил один и недолго думая, даже толком не остудив, сунул его в рот. Ожог помню и еще то, что раскусив, его я почувствовал во рту абсолютно сырое мясо. Выплюнул остатки пельменя в горшок с цветами и засыпал землей.
В следующий раз я отправился на работу к маме уже на радиостанцию Главтюменьнефтегаза, куда мама перешла, одновременно поступив в педагогический институт. Мама всегда хотела учиться. Она окончила институт в 40 лет, но оставалась работать радистом.
Мне, кажется, было тогда четырнадцать лет, и я увлекался фантастикой. Я шел с мамой, чтобы напечатать эпохальный фантастический роман. Для этого нужна была только пишущая машинка.
В главке были огромные светлые коридоры, а помещение, где работала мама с огромными окнами, выходящими на центральную улицу. Мама усадила меня за стол с пишущей машинкой, попросила не отвлекать и я начал творить. Зашел начальник, кажется по фамилии Антипин. Увидев меня, он ничего не сказал, но видно было, что недоволен. Мама тоже ничего не сказала. Я допечатал, дождался конца рабочего дня, и мы ушли домой. Но с тех пор мама меня на работу не брала. Повесть не получилась, но рассказ я написал, Помню заключительную фразу «Последнее, что он почувствовал, был треск горящей кожи на груди!».
Я навсегда запомнил, какое удовольствие получал от посещения работы папы и мамы. Поэтому, когда возникла необходимость, я спокойно взял сына на смену в «скорую помощь». Он отработал со мной несколько часов. Выезжал на вызовы, в подобранном ему халате и шапочке, важно восседая на переднем сиденье.