Федор Скамейкин не работал ни
одного дня в жизни.
Если бы он жил в Советском Союзе,
то его могли бы посадить. Вернее,
не посадить, а в ссылку отправить.
Была такая статья в уголовном
кодексе – за тунеядство. И за это
самое преступление обладатель этой
статьи легко мог куда-нибудь в Сибирь
загреметь. На срок от двух до пяти
лет. Да еще и с конфискацией имущества.
Одним словом, веселые были
времена. Несладко жилось лентяям
и бездельникам тогда, и Федя на
эту тему время от времени размышлял.
И когда он размышлял на эту тему,
у него начинал дергаться глаз. И
становился он грустным-грустным.
Как ослик Иа из детского мультфильма
про Винни-Пуха.
Надо сказать, что времена были
еще оттого веселые, что повсеместно
насаждались идеи общественно-полезного
труда. А человек считать себя
по-настоящему человеком не мог ни
в коем разе, если где-нибудь
каждодневно не трудился «на
благо социалистической родины» и
не ходил куда-нибудь на работу. Ну
на завод какой-нибудь там. Или,
на худой случай, в контору.
Сейчас, конечно, было совсем
не то, но Федор отчаянно, до мороза
по коже, боялся, что времена совка
могут вернуться.
У кого-то из великих, кажется,
у Довлатова, Федя вычитал, что для
того, чтобы не сесть за тунеядство,
тот официально стал писать книги.
А может, это был и не Довлатов. Но
сама идея Федору понравилась, и он
тоже принялся за литературный труд.
Так, на всякий случай. Мало ли, как
жизнь обернется. Взял и несколько
книжек написал. Посредственных,
безусловно, но все же написал. И
издал, само собой. На гениальность
Федор не претендовал и сделал это
исключительно из соображений
безопасности.
Но поскольку занятия литературой
не давали Скамейкину возможности
прокормиться, приходилось ему
добывать хлеб насущный разными
способами. Федя на время становился
то бандитом, то бизнесменом, то
частным инвестором… Было дело,
даже в эзотерику как-то ударился
(эзотерику он ласково называл
шизотерикой) и стал настоящим
духовным поводырем.
Во многом попробовал себя
Федя. В плохие времена даже
курьером был. «Курьерил в главке»,
как он сам саркастично об этом
впоследствии вспоминал.
Когда мы говорим, что Федор
Скамейкин ни одного дня в жизни
не работал, мы, конечно же,
нагоняем туману. Не совсем это
так, честно говоря. Или даже
совсем не так. Были в фединой
судьбе и трудовые периоды. Об
одном из них мы сейчас и
расскажем.
Устроился однажды Федор на
работу в офис, в одну уважаемую
компанию, которая занималась не
чем иным, как продвижением
строительных подрядов. Но не
только. В перечне услуг была
также и реализация всякого
строительного хлама типа
утеплителя на фасады или
чего-то там еще в этом же
духе.
Взяли Федора в компанию,
ясное дело, в качестве
начинающего продавца. Вряд
ли кто-то в здравом уме мог
бы сразу доверить человеку
с улицы хоть что-то серьезное,
к тому же требующее опыта и
соответствующей сноровки.
Опять же, прошлое нового
работника было мутным и
весьма сомнительным, ведь
к своим тридцати пяти годам
Федор Скамейкин не соизволил
обзавестись даже элементарной
трудовой книжкой. Что
непроизвольно наводило на
подозрения и заставляло
искренне удивляться отдел
кадров. Когда Федор устраивался
на работу, про свои книги и
эзотерический опыт по понятным
причинам он благоразумно
умолчал.
Итак, приступил наконец
герой нашего повествования
к работе. Но только не по
душе пришелся Феде этот самый
утеплитель, надо сказать прямо
и откровенно. С самого первого
дня возненавидел Федя товар,
которым его заставили торговать.
Ну сами подумайте, где Федор
Скамейкин (с таким-то выдающимся
прошлым!..), а где – утеплитель!
Воистину, великая пропасть
разверзлась между Федором и
злополучным утеплителем.
Товарец этот мерзкий был
всевозможных размеров и
маркировок, и приходилось
нашему горемыке запоминать
и даже заучивать наизусть
огромное количество абсолютно
ненужной информации, которая,
положа руку на сердце, никогда
и нигде, кроме как в работе,
не пригодилась бы точно. И
работа эта, понятное дело,
вызывала у Федора стойкую
рвотную реакцию. Мало того,
по долгу службы довелось ему
столкнуться с самым что ни
на есть холодным рынком,
когда приходилось обзванивать
незнакомых людей и всучивать
им противный утеплитель. Вот
тебе каталог, ищи, Федя,
покупателей!
Подвизался Скамейкин в этом
офисе ненавистном аж два месяца,
и даже больше – с майских
праздников и до июльской жары.
Похудел бедняга от переживаний:
страдает Федя, что жизнь мимо
проходит. Весь мозг выел жене…
«Не мое пальто, говорит, милая
моя, не мое! Хоть бей, хоть режь,
только время теряю! И денег-то
едва на съемную квартиру
хватает. Стоит ли игра свеч,
любимая-дорогая»?
А жена у Федора беременная,
есть все время хочет. Бывало,
приедет к мужу на работу, в
аккурат к обеду (и даже раньше),
и ждет, когда он выйдет. Офис,
в котором Федор Скамейкин так
бездарно транжирил время и
напрасно растрачивал свою
драгоценную жизненную энергию,
располагался на закрытой
территории. А потому приходилось
верной подруге ждать своего
ненаглядного возле ворот.
Терпеливо, самозабвенно и
стоически.
А между тем, Федя и рад,
что жена раньше приехала. За
полчаса-час до обеда – самое
оно. Выйдет он из офиса и кричит
жене издалека, рукой машет.
Приветствует, значит. Встретятся
молодожены, обнимутся, да так
обнявшись в столовую и идут вместе.
Долго обедают, тщательно… Работа
не волк, в лес не убежит. Тем
более такая. Да и жене беременной
надо много есть, вкусно. Не до
работы. Подождет утеплитель.
Часа через три или четыре
возвращается Федор в душный
офис и походя (вроде как
промежду прочим) интересуется
у сослуживцев, не спрашивал ли его
начальник. «Нет, не спрашивал», –
отвечают ему коллеги по цеху. «Фу,
пронесло», – выдыхает Федя. И
принимается за опостылевшую работу.
А в голову утеплитель ну никак
не хочет лезть! В голове у Федора
жена молодая! Ну какой тут утеплитель?!
Никакого!.. Душно в офисе, кондиционер
не работает… Бежит по спине пот, да
только не праведный он, а какой-то
бессмысленный, пустой... Только
спину раздражает своим присутствием,
рубахою липнет. Ну кому нужен этот
утеплитель, июль месяц на дворе, не
до утеплителя тут, ребятушки! Сейчас
бы на берег морской, да в водичку
соленую окунуться, а тут вы со своим
утеплителем проклятым!
Прошла еще неделя мучений этих.
Жена уже традиционно на обеды к
Федору приезжает, встречаются они
возле ворот. Мурлыкают, сидят в
тенечке на скамейках дворов
московских. Будущность свою
светлую обсуждают.
После обеда возвращается наш
горе-работник в офис осточертевший.
Э-эх, надо же товар предлагать!
Скукота скукотная. Садится Федя
перед компьютером, по спине пот
льется в три ручья… И по лбу пот
струится, глаза застилает… Пять
минут проходит, десять… Развезло
Федора на жаре, едва понимает
он, что в офисе сидит…
Откуда-то издалека доносятся
голоса коллег, вопрошающих бодро
клиентов своих об утеплителе… Все
в офисе продают этот ширпотреб
строительный. И Федор должен
продавать. А у него глаза
слипаются после плотного
обеда… Подпер Федя подбородок
кулаком. Вид создает, что
работает. Повернул голову в
сторону экрана… Глаза прикрыл.
Хорошо так, покойно… Голоса
вокруг, голоса… Еще больше
убаюкивают нашего работника.
Федор даже руку на мышку
положил для пущей убедительности.
Иногда шевелит ей, чтобы коллеги
видели, что работает Федя. Вроде
информацию нужную ищет…
Бр-р, очнулся продавец наш!
Стряхнул сон на клавиатуру.
Оглянулся на коллег, обвел
осоловелыми глазами территорию
зла. Спросонья не поймет, где
это он. «Где это я, батюшки?!
Что я здесь делаю? Да неужто
это моя жизнь? И как же я
докатился до этой жизни?! Не
то пальто, честное слово»!
Встал Федор из-за стола и
в отдел кадров решительно
направился. Уж лучше книжки
писать, чем такое издевательство!
…Уволился Федор Скамейкин
тем же днем. По закону еще
две недели надо было отработать,
но начальство настаивать не
стало. Отпустили Федю. На все
четыре стороны. Никому не нужен
такой работник! Те, кому положено
было, все-таки заметили, что из
восьми рабочих часов половину
времени Федя проводил на обеде…
Поэтому и уволили без отработки.
А то ведь еще и за это
время работнику пришлось
бы заплатить.