Недавно я с сожалением узнал, что теперь в школьной программе нет черчения. Как это так, что ж дети там изучают, непонятно? Неужели все 11 лет только то, как Герасим Муму утопил?..
***
Конструкторское бюро на первом этаже жилой пятиэтажки из серого силикатного кирпича всегда попадалось мне на глаза по дороге в школу. Правда снаружи можно было видеть только дверь, синюю казённую табличку, зарешёченные окна с занавесками и какие-то железки выше занавесок в верхней части окон. Те железки иногда двигались и привлекали внимание. Любопытство было возбуждено именно и исключительно этим движением, но поскольку принудительные походы в школу были ежедневными и продолжались уже третий год, я незаметно для себя запомнил прочее и прочее, в том числе все буквы названия конструкторского бюро и ничуть не удивился, когда класс пригласили заглянуть внутрь, на экскурсию.
В первом классе кому-то ещё не понятно, что может быть лучше любых уроков, но в третьем-четвёртом от учёбы уже так веет скукой, что любой сбой расписания становится отдушиной в душном бездушии… И если учителя не находят смелости отправиться с учениками на ближайший завод или в музей, то тяга к свободе сама прорывает страх наказаний, и время от времени мы элементарно прогуливаем, берём что можем и шагаем куда глаз ляжет. Ради разгрузки и маленьких радостей появляется опыт самовольных решений. Получается, что добра и худа нет или одного без другого…
Завод, понятное дело, сто раз лучше музея. Движения там настоящие, серьёзные! Спрошу, вы видели, как на ленту транспортёра ложится тесто, а над ним пролетает нож, мгновенно взрезая десятки порций будущих городских булочек за семь копеек? Ну, наблюдали что-то такое или похожее? Да или нет? Вот, я это видел! Вы запомнили? Если нет, мы на разной волне, и дальше можете не читать. Если же заметили, что в природе нет прямых линий, разве что ниточки паутины, и что несуразная кривизна мешает даже воображению, есть шанс вместе пойти дальше. Сделанное должно отличаться от несделанного как зубья шестерёнок в часах от листиков на деревьях, не иначе. Другое меня не привлекало и не касалось.
Теперь спустя много лет точно не помню, что нам показали раньше: токарные станки или ленту транспортёра с булочками, ваймы с заготовками щитов на мебельной фабрике или кульманы в конструкторском бюро, о котором сейчас рассказываю. Не важно. Важно, что сразу решил, — это моё!
Кульман, кстати, занятный агрегат! Примерно так, думаю, можно назвать то, что я-мальчишка понял, когда вблизи разглядел ту доску с линейками, противовесами и металлическими рычагами. Это они и двигались, и видны были снаружи в окнах поверх занавесок…
Между тем человек, который нам уделил внимание, наудачу оказался контактным, говорил вполне понятные мне слова, и ещё помню, что казался взрослым. Хотя парню наверно было лет 25, мне - 10, разница - 15, и кто знает, ныне ему 85, и может живёт ещё где-то рядом? Сейчас поговорил бы с ним с удовольствием!..
Ластик, линейка, карандаш и черчение, конечно, у нас были, в той, в прежней школе Тургенев ещё не затмил вселенную системы образования своим бессмертным произведением! Чего-то изобразить на бумаге мы могли, но далеко, далеко не так ловко, как конструктор, который принялся чертить то, что держал в руках. А держал он обыкновенную отвёртку, причём именно такую, как в моём детском домашнем наборе металлических деталей. Я ж точно такой отвёрткой пользовался и от встречи со знакомым инструментом вдвойне был заинтересован происходящим.
Линия, ещё линия, чертёж на глазах складывался быстро и чётко. Циркуль, раз окружность, два… Дальше появились размеры, помню, конструктор их измерял штангелем, и показывал нам, показывал… Когда изображение уже стало похоже на оригинал, по тонким контурам были прочерчены толстые линии. Однако в чертеже ещё явно чего-то не хватало. Удивительно, точно помню, что я заметил этот недочёт как бы одновременно с конструктором, поскольку он незамедлительно исправил положение и провёл осевые, после чего отвёртка на бумаге буквально ожила! Конструктор приложил отвёртку к чертежу и совпадение нам показалось идеальным.
Нравится то, что получается, и получается то, что нравится. Красивое в чертежах будет красивым и в жизни. Некрасивая машина не поедет, а некрасивый самолёт не полетит. Такими ясными законами природы связаны чертежи любой задумки и внутренний мир человека. Похоже, я был устроен так же, как сопровождавший нас конструктор, можно сказать, встретились родственные души. Потому и сильное впечатление оставил внешкольный урок черчения, глубоко в память врезался, его и пенсионеру уже не забыть.
Эх, сколько с тех пор я сам перевёл бумаги. Да, сначала это была бумага, но к счастью, потом появились компьютеры и программы. Теперь и бумаги портим меньше, и чертежи стали куда круче прежних, и многие из них действительно живые, верти-смотри как на реальное «железо»! Зато уж если впрягся в проект, сидишь с ним день да ночь и думаешь, что никогда оторваться от своего «кульмана» не сможешь. Затягивает, и чувство это только усиливается во времени, ведь машинная память - безграничный холст, на котором можно изобразить любую идею, фантастику в тонких линиях чертежей, реальное предвидение будущего, вращающееся и расширяющееся в пространстве или самое малое, как молекулы и атомы. Чертим всё, дома и ракеты, детали обуви и радиосхемы. Есть правда чёртовы рамки и стандартные штампы, штампы, штампы… Но ничего, с годами свыкся я и с их неудобством. Рамки чертежей стали занимать своё место, я перестал относится к ним, как к границам свободы, но спокойно применяю, как венец деяния!