Когда-то здесь росли могучие дубы.
И у истока древней Ах-тубы
стрельцы на острове из них острог срубили,
чтоб ворог не шалил и дань купцы платили.
А степь пыталась перекрыть реку песком,
но волжская вода его до моря гнала,
как дух свободы - крепостных, шагающих пешком
от самой от Москвы, чтоб жизнь начать с начала.
Что шестьдесят от Дона к Волге километров
в сравненье с тысячами волжского пути.
Однако сам таких экспериментов
от сотворенья мира Бог не допустил.
И царь не смог.
Вот Волге б с Доном слиться – гремучей было б
и февраля, и революции октябрьской!
Что царь и бог! –
раз Сталина приказал - канал был вырыт,
его указ сильнее воли царской.
И Волге власть не разрешила хитровать,
и затопивший пашни, города и хутора
с верховий вал со стометровой высоты
всей мощью веса и движения воды
был вынужден, где Ахтубы исток
плотиной перекрытый,- гнать электроток.
Зачем воде плескаться вольно,
чтоб берег размывали волны
зазря? Теперь амперы, вольты
даёт, крутя турбины Волга,
заслоны Волжской ГЭС не сдвинуть ей -
обречена ползти в узде и хомуте.
То время минуло, когда
в едино, талая вода,
собравшись, берег размывала,
как стены русских крепостей
несчётной массою своей
мамаев местная орда
с пути безжалостно сметала.
Когда один народ войною
другим покоя не даёт -
это одно,
когда насилье над природою – другое:
тогда черёд всем миром настаёт
идти на дно.
Задумал Ленин изменить природу человека,
подобно Иисусу сделать мир другим.
А сколько сгинуло в Европе в бедах века!
А мы так до сих пор дары его едим.
Запруду естеству решил поставить,
теченье жизни круто поменяв,
и мир построить, где бездельник станет
счастливчиком, богатых обобрав.
Без жалости, сочувствия - насильем
уклад страны порушил до основ.
И поднимать потом пришлось Россию,
как встарь, опричной и трудом рабов.
Когда-то в пойме Ахтубы сады
огромный урожай давали яблок:
ахтубинские славились плоды
на всю Россию на прилавках ярмарок.
Жизнь обновляли, а развал на деле -
мамаи новые: мы ж за народ радели!...
Сады погибли. Земли поймы опустели.
Поставили до Рыбинска плотины
после войны, и плещут водные пустыни
на месте житниц, целых пять морей,
вместо исконных пастбищ и полей.
Без целины нам прокормиться было б можно.
да удивлять решили мир советской мощью.
Учёный человек – страшнее, чем орда,
когда он замахнулся на природу,
и даже на земной орбите спутникам беда -
грозят осколки там
грядущему полёту.
Качаем недра, травим воздух, пищу, воду,
и пойма сохнущая - боль Земли больной.
Правителям Земли не до народу,
на силу власти и казны у них расчёт,
но интеллект с айкью – не ум ещё!
А за стеной хромает мир земной,
и лихорадит человека и природу.