Сначала он не обратил внимания на это странное ощущение, вернее будет сказать, онемение. А как ещё можно назвать невозможность управлять двумя пальцами, указательным и средним. Будто их и нет вовсе! Что за гадость! Хикаморе начал растирать другой рукой. Никакого впечатления. Попробовал щипать, даже произвёл уколол танто. Выступила капелька крови, но он по-прежнему не мог их согнуть или что-либо почувствовать. Отрежь, и нет намёка на боль. Это очень странно, тем более что, не было никаких травм. Он не резал нервных окончаний, не ломал. Пальцы ничего не чувствовали. Хикаморе посмотрел на них как на чужие. Захотелось немедленно отрезать, чтобы не знать о неком уродстве в своём идеальном организме (ну, он по крайней мере так считал). Наконец, решил не обращать внимания, смириться с очевидным в надежде свыкнуться. Отрезанные пальцы – это плохая аттестация. Значит, он в чём-то провинился, раз вынужден был принести часть себя в извинение. Нет, он не хотел такой славы.
Слежка за Савиным принесла свои плоды. Русский беззастенчивым способом показал драгоценный мандат начальнику порта, который немедленно устроил необычного комиссара на отплывающий в Америку пароход. Документ был у него, но как забрать, чтобы не привлечь внимания полиции? Босс Дзиротё строго-настрого приказал действовать тихо, чтобы ни одна живая душа не узнала о его задании. Если просто зарезать, то непременно начнут искать. Хватит того, что командор Ямамото прислал своих матросов. А значит, ему что-то известно. Бесшабашный русский так запросто показывает бумагу совсем не понимающему в ней начальнику порта. С тем же успехом можно размахивать кодексом бусидо перед неграмотным крестьянином. Однако, тот предпочёл не связываться с наглым иностранцем, размахивающим непонятным документом с печатью. Пообещал помочь, и тут же позвонил в службу безопасности флота на всякий случай.
Вскоре рядом с администрацией остановился уже знакомый лимузин командора Ямамото. На этот раз командор сам поднялся в кабинет начальника порта.
– Что же вы его отпустили?
– Ваше превосходительство, не было причины задерживать. Возьмём прямо на судне, в каюте. Чего проще.
– Похоже на правду. Но вы не знаете, с кем имеете дело. Уж очень изворотлив этот русский. Казалось, приняли все предосторожности. Так он выломал дверь в соседний номер и был таков.
– Позвольте спросить, что это за печать такая?
– Секретный документ. Это не входит в вашу компетенцию. Говорите, кулак, пронзающий кольцо дракона? Так вот, забудьте навсегда. Будто и не было ничего. Теперь главное – добудьте мне этот документ во что бы то ни стало, иначе кочегара из вас сделаю. Вам всё понятно?
– Уже забыл. Добуду непременно и опять забуду.
– То-то, я на вас рассчитываю. Дело государственной важности!
Подробности разговора Хикаморе узнал от секретарши, получившей свою работу благодаря просьбе босса Хираморе. Этот русский представлялся ему сумасшедшей мухой, случайно залетевшей в комнаты. Неизвестно куда сядет и где исчезнет. Вот ты её слышишь, нашёл глазами, уже встал с газетой наготове, мгновение и возмутительница спокойствия затихла где-то в укромном уголке. Опять взлетела, мелькает чёрной точкой, и вновь её нет. Ожидание неизвестного изматывает.
Пальцы на правой руке по-прежнему ничего не чувствовали. Хикаморе окинул взором акваторию порта. Он не верил, что человек подобный Савину запросто так объявиться на пароходе. Скорее всего, демонстрация бумаги – это отвлекающий манёвр. Помахать красной тряпкой для отвода глаз, а самому тем временем сесть на неприметную грязную посудину и потихоньку выйти в море.
«Надо разузнать, какие суда отправляются в Америку?» – подумал Хикаморе.
Вместе с ним, только парой километров южнее потягивал пиво Савин в местном кабаке, присматриваясь к иностранцам, шумно отмечавшим увольнительную на берег. Он и думать не знал, какой неимоверной силы документ хранится у него во внутреннем кармане сюртука. Что можно с его помощью делать. Впрочем, реакция начальника порта подтвердила его предположение, что вещица ему попалась весьма замечательная.
«Пожалуй, поиски потустороннего мира придётся отложить до лучших времён. Здесь спешить не стоит. Крупная рыба попалась. Дёрни без ума и останешься с куском бечёвки в руках», – размышлял бывший гвардии-корнет Савин. – Документик-то сильный, нельзя за просто так размахивать. Требуется только очень важным господам предъявлять. А то что именной, а это уж к бабке не ходи, так это ничего. И не такие города ломали, и не такие крепости брали. Разберёмся. В любом случае сейчас нужно затаиться, пока не уляжется шум, а потом действовать».
Услышав шамкающую речь англичан, заказал бутылку саке и подсел к столику.
– Можно?
– О-о, русский! Откуда знаешь язык?
– В Европе выучил. Мы ведь теперь союзники? Антанта?
– А нам без разницы. Чё хотел?
– Как у вас всё: сразу к делу, а поболтать?
– Бизнес, пока не выпили, потом разговоры. Или ты проповедник? По тебе не скажешь. У тебя бороды нет.
Показывая пальцами на русского, американцы засмеялись.
– Возьмите на судно.
– У нас сухогруз. Пассажиров не берём.
– А вам какая разница? Заплачу.
– Другой разговор, а то «возьмите».
Матросы опять расхохотались, но уже по-дружески.
Названный сын якудза Дзиротё жил один, если не считать обычных тараканов, которые иногда заглядывали к нему на кухню и тут же убегали прочь, не найдя ничего съедобного. Ох, совсем упустил из вида: у стены на специальной тумбочке стоял бонсай из гималайского кедра. Хикаморе купил уже готовое дерево, чтобы не возиться. Когда уезжал по делам, то просил соседку поливать. Вечерами он с ним разговаривал о природе вещей. Бонсай с неизменным терпением слушал, иногда позволяя себе качать листьями в спорных местах, но не более того. Удовольствия, принятые в среде якудзы, быстро прискучили. Сигаретный дым он не любил, от саке горчило во рту по утрам, от жирной еды тоже. Некоторое время нравилось убивать людей мечом, но и это быстро прискучило. Никаких особенных чувств он не испытывал, погружая клинок в застывшее от ужаса тело врага. Смотрел в расширенные от адреналина глаза и ничего не ощущал, кроме досады. А как не досады, когда человек сам ищет свою смерть. Что в ней такого интересного?
Шеф Дзиротё ценил его отрешённость, хотя тоже не понимал, когда тот молчал посреди деланного веселья подчинённых. Стоял истуканом без тени улыбки. И глаза колючие такие. Сам Хираморе не видел в этом ничего особенного. Ему, наоборот, казалось странным смеяться из вежливости. Он как раз таки и полагал это за грубость. Зачем смеются подобострастно, когда тебе это не нравится? Начальник что, не видит? А если так, то зачем всем показывать свою глупость? Это невежливо по отношению к боссу. Своё мнение он привык держать при себе и никому не навязывал.
Скорее всего, именно от скуки он и предложил план по налаживанию контактов с потусторонним миром. Босс долго на него смотрел, перебирая в голове все плюсы и минусы подобного сотрудничества, наконец согласился, потребовав держать всё в глубокой тайне.
Танто – японский нож для отрезания голов или трагического харакири. Это кому как повезёт. Для рыбы и огурцов используют маленькую когатану.
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 2 Станция Нагататё (Ъ) – http://proza.ru/2023/05/13/989
Глава 3 Бесчувствие (Ъ) – http://proza.ru/2023/05/16/270
Новинки на дзен-канале ГИПЕРПАНК
Ссылка внизу авторской страницы.