Предисловие.
Один из постоянных авторов "Прозы" и мой давний друг проф. Б. Докторов долго уговаривал меня поделиться с читателями "Прозы" моим прошлым. Вообще-то есть мои мемуары "Я в Мире, Мир во мне" (СПб, 2014), но многое произошло после их издания, да и отдельные наброски читать легче, чем книгу. Вот я и поддался на уговоры друга
и попытаюсь кое-чем поделиться из моей долгой жизни (88 лет). Пока это условно часть 1.
Надо бы начать со дня рождения — 16 июня 1934 г. Но это очень
скучно для меня, а уж тем более для потенциального читателя. Все же, краткая биографическая справка: родился в упомянутый день, в Ленинграде, в Институте акушерства и гинекологии им. Д.О. Отто. В семье врача-невропатолога Ильи Яковлевича Гилинского, позднее кандидата медицинских наук (в возрасте 2-3 лет я залил чернилами часть его диссертации, так что тоже руку приложил…), а после войны, которая на пять лет оторвала отца от науки (был начмедом эвакогоспиталя, прошел от Ленинграда до Берлина) — доктора медицинских наук.
Точнее, не родился — я категорически не хотел этого и упорно держался десять месяцев, — но маму — Елену Львовну Редько — разрезали (так называемое «кесарево сечение») и меня вытащили за шкирку на этот свет вопреки моему желанию и преодолев максимально возможное противодействие с моей стороны. Очевидно с тех пор я — реалист (хотя все почему-то называют пессимистом). Ну, вот, пока и достаточно.
19 марта 2009 г. на кафедре уголовного права (заведующим которой я быль) юридического факультета Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена (РГПУ) возник разговор о мировых столицах. Я похвастался, что могу водить экскурсии по Парижу, Риму, Амстердаму, Лондону, Эдинбургу, а вот по Лиссабону, Вашингтону, пожалуй, не решусь. От городов перешли к VIP’ам (Very Important Persons — очень важные персоны). И я начал вспоминать.
В начале 90-х годов, когда я был в Риме на съезде Транснациональной Радикальной либеральной партии, членом которой состоял много лет, я пошел в собор Св. Петра. Меня несколько удивили полицейские при входе в собор, но я свободно вошел в него, двинулся мимо микельанджеловской «Пьеты» и прислушался к какой-то службе, транслируемой репродукторами (собор-то огромадный, пару Исаакиевских в нем поместятся). Служба шла на латыне, но с характерным польским акцентом (ах, это польское «пш-пш»!). Очевидно, службу вел Папа Иоанн Павел II. Я через огромное пространство собора прошел вперед и в левой его части увидел группу кардиналов (в красном) и одного человека в белом. Папа?
Я спросил у служащего собора, что тут происходит. «Умер кардинал Х. и проходит литургия по нему». Я подошел вплотную к тесемочке, отделяющей основную часть собора, в котором, кстати говоря, почти не было посетителей, от осуществляемой Папой службы. Через несколько минут она закончилась и все вслед за Папой двину-
лись в мою сторону, чтобы мимо этой самой тесемочки направиться к выходу. Папа довольно быстро прошел в 1-1,5 метрах от меня. Поскольку я был единственный присутствующий у тесемочки, он быстро обернулся, встретился со мной взглядом и прошел дальше. За ним следовала пара гвардейцев в своих пестрых средневековых костюмах, далее кардиналы в красном, а затем и группа свитских. Как я пожалел об отсутствии фотоаппарата! Впрочем, вряд ли бы я рискнул фотографировать Папу с метрового расстояния. Дерзость была бы непростительная с моей стороны.
Где-то году в 2003 я был в очередной раз в Риме с Наташей (моя жена, если кто еще не знает) и ее сестрой Мариной (в домашнем быту — Маришей). На площади перед собором св. Петра мы увидели толпы людей, а затем вывезли и Папу Иоанна Павла II. Он уже был очень слаб, но прочел проповедь и благословил близстоящих людей, включая маленькую девочку. Это была моя вторая и последняя встреча с Папой. По иронии судьбы я был в Польше, когда Иоанн Павел II взошел на папский престол и когда он умер. Оба раза Польша была вся в желто-белых папских флагах, но второй раз — с черными бантами.
На кафедре я рассказал и о встрече в 2007 г. с королевой Швеции Сильвией. Я второй раз был на Стокгольмском криминологическом симпозиуме. На нем, помимо докладов, вручаются ежегодные премии по криминологии («малые Нобелевские», как здесь ;
шутят). Вся процедура происходит в Сити-Холле, там же, где и вручение полноценных Нобелевских премий. Но если в последнем случае участие принимает король, то у нас, криминологов — королева. Здесь я уже был с фотоаппаратом и, не стесняясь, сделал несколько снимков королевы. Она была практически без охраны (всего один церемониймейстер и одна девушка с радиотелефоном, вызвавшая королеве машину после окончания церемонии). Сидел я в зале прямо за королевой. Между нами не было даже тесемочки, как в случае с Папой. Королева свободно общалась с участниками симпозиума и с улыбкой разрешала фотографироваться с ней. Но это я уже не рискнул, неудобно как-то. Простота общения Ее Величества напомнила мне о недавнем случае, когда короля Швеции оштрафовали за неправильную парковку, и он извинялся перед нацией за свой промах (!). Почти как в России?...
И еще одна встреча с членом монаршей семьи. В 1991 г. я познакомился с Валерием Соколовым, тогдашним бомжом (напомню такое наименование бездомных произошло от аббревиатуры «БОМЖ» милицейского протокола — лицо Без Определенного Места Жительства), который умудрился организовать выдачу талонов на продукты питания бездомным жителям города (да, да, уважаемый читатель, развитой социализм развился до того, что даже в «Северной Столице» основные продукты уже продавались по талонам, распространяемым по месту прописки, то бишь — жительства горожан). И вот спустя 10 лет, в 2001 г. Валерий организовал встречу участников эпопеи 1991 г. — бывшего зам. председателя горисполкома, ныне профессора А.В. Тихонова, разрешившего тогда выдачу талонов бездомным, и меня (как одного из учредителей Фонда «Ночлежка») с принцем Майклом Кентским, который помимо прочего был патроном питерских бездомных. И вот мы в ресторане: принц Майкл, его личный секретарь (кстати, мировой судья), представительница Генерального консульства Великобритании в Санкт-Петербурге, сам Валерий, А.В. Тихонов и я. Я оказался за столом рядом с принцем. Его Высочество был похож на «нашего» Николая II, как две капли воды и с такой же бородкой. Мы довольно долго беседовали, и я подарил принцу сборник моих статей на английском, который только что вышел из печати («Crime and Deviance: Stare from Russia», SPb, 2000).
Раз я уж вспомнил о моих «встречах» с VIP персонами, назову еще одну. Начало 80-х годов. Советская власть и КПСС еще существуют, но дело движется к концу. Я тогда работал старшим научным сотрудником в Научно-исследовательском институте комплексных социальных исследований (НИИКСИ) при ЛГУ и в числе прочих сотрудников принимал участие в написании каких- то кусков для докладов первого секретаря Ленинградского ОК КПСС тов. Г.В. Романова. За сей труд я получил пригласительный билет на конференцию в ОК КПСС (то бишь в Смольный, где начиная с В.И. Ленина располагалось руководство города). Мне в те годы все это было любопытно, и я пошел послушать, в частности, сколько фраз из «моего» куска доклада будут произнесены вслух (оказалось — две фразы). И вот среди выступавших партруководителей был доклад мало кому известного первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС тов. М.С. Горбачева. Говорил он что-то о развитии сельского хозяйства, а потому малоинтересном для меня. Честно говоря, я уже забыл о том случае. Но перебирая недавно старые бумаги (которые полностью заполонили дом при всем их прореживании время от времени), я наткнулся на тот самый глянцевый красного цвета пригласительный билет в Смольный, просмотрел докладчиков, и в памяти моей возникла фигура одетого в светло серый костюм моложавого, но уже лысоватого Михаила Сергеевича.
Дорогой Михаил Сергеевич! Вы — единственный из правителей, которого я благодарю за содеянное. Вы освободили оккупированную Прибалтику, Вы ликвидировали господство КПСС (членом которой я был, вступив в годы хрущевской «оттепели», надеясь, как молодой идиот, что после разоблачения культа Сталина партии нужны честные, порядочные люди, вроде меня… Похмелье не заставило себя долго ждать). Да, были Вильнюс и Тбилиси, была «борьба с пьянством и алкоголизмом», но Вы тот реформатор, который дал мне (и, конечно, мой Наташе)и мне подобным возможность ездить за границу, встречаться с зарубежными коллегами, говорить и писать, то, что думаешь, публиковать это! Я уже не говорю о свободе предпринимательства и т.п. Правда, и в лучшие годы эйфории от «перестройки» я говорил Наташе: это — прекрасно, мы теперь столько можем, но в этой стране это долго не может продолжаться. Увы, мой реализм и здесь победил. Я понимал, что в России, стране тысячелетнего рабства (вспомним М.Ю. Лермонтова - "страна рабов, страна господ"), никогда ничего хорошего принципиально быть не может. Но в глубине души я
надеялся, что откат от политики Горбачева — раннего Ельцина произойдет позже,
после меня. И минует меня чаша сия. Тщетно...
/Продолжение моих воспоминаний, надеюсь, последует/;