Увольнение

11 мая ночь
Я уже третью неделю увольняюсь с работы.

Сегодня вечером, когда копировала документы с флешки на комп, случайно наткнулась на твои фотки. Я смотрела и чувствовала, что ты мне одновременно и близкий и чужой, и что тебя больше нет, это память, просто память, как о маме, которая умерла, но я всегда думаю о ней так как будто она куда то уехала и очень, очень  долго почему то не возвращается. Как её долго не было, иногда вдруг думаю я. Как тебя долго не было. Неужели так может быть, что ты никогда уже не вернёшься оттуда, куда ты ушёл или уехал. Как мама моя. Ей нельзя туда позвонить, там такая глухая тишина. И также с тобой. Когда ты смотришь на меня с фотографий, я не верю, что ты ушёл навсегда и что тебе нельзя позвонить. И я снова начинаю думать о тебе хорошо, мой внутренний цензор, который в ходе аналитической терапии привык присваивать тебе уничижительные эпитеты, когда ко мне приходят мысли, в которых много твоего лица и голоса, отступает и молчит. И только я одна смотрю  на тебя и думаю, так не может быть потому что не может быть никогда. Я называла тебя Honey. Теперь я называю так другого мужчину, я все слова, которыми называла тебя, уничтожила об него. Когда я беру трубку и говорю ему Honey? , он каждый раз неловко и грубо  смеется, или делает вид, что я не сказала ничего.  А я сказала. Я иногда думаю о том, что я уже не хотела бы быть с тобой или с кем-то ещё, а хотела бы остаться с ним, холодным, отстранённым и чужим - мужчиной, с которым невозможно испытать боль, потому что он далеко. А ты был близко. Under my skin. Так бывает. И у меня было. Один единственный раз в жизни. С тобой.

11 мая день
Каждый раз хочу писать про сегодня, натыкаюсь на вчерашнюю запись и начинаю плакать. И о маме и о тебе и о нём, с которым тоже скоро надо будет расставаться.  Через один день. Агентство недвижимости нашло мне квартиру в Перми с прекрасным видом из окна на 12 этаже. Дом стоит прямо на большой улице, а справа от него Кама. Когда я смотрю на фотку, я умиротворяюсь.

Сегодня со мной пришёл попрощаться Сергей. Я спросила его, почему он от меня бегал, когда я проявляла к нему внимание. Он ответил, что я ошиблась и никакого специального внимания ко мне, как к женщине, у него  никогда не было. Он по дружески носил мне яблоки, конфеты и печенье и любил со мной разговаривать потому что я видела его. Как в расстановке, помнишь? Я тебя вижу. Как и ты мне говорил о том, что отправляешь  мне фотки для того, чтобы на твою жизнь и на тебя кто-то посмотрел.

Когда я чуть продвинулась в изучении психологии, я откуда то и откуда то ещё соединила какую то информацию и поняла, что люди показывают  свою жизнь, чтобы не жить её в одиночестве, а иметь зрителя, кого-то, кто смотрит на человека на сцене. И тогда его действия приобретают смысл, потому что он тогда не просто живёт, а творит перформанс. 

Потом, когда я стала изучать расстановки, я узнала эту волшебную фразу, от которой теперь тоже всегда плачу, " Я вижу тебя". После многих и многих расстановок, и моих, и клиентских и чужих, которые делал кто то другой, а я смотрела, и после заместительских ролей, когда я была той, которой говорили "Я тебя вижу", я поняла глубже, что этот перформанс - выход из зоны невидимости и ожидание этого "Я тебя вижу" -  стремление из сердца человеческого  обрести настоящую связь с кем то другим. С Другим.  Мы даже в уголке припаркуем  маму. Мама мамой, а Другого никто не отменял.

Я очень хочу уехать. Сейчас я уже очень хочу уехать. Я оставлю здесь память о тебе, которая связана и с моим рабочим кабинетом, и со зданием, и со всей площадкой и с этой компанией и с этим городом и этим местом.

Когда я говорю о месте, то  думаю сразу о гостинице "Тверь", где ты ждал меня под часами, а я бегала через дорогу, чтобы скорее добежать до тебя, рискуя быть перееханной. У меня внутри всё дрожало, стучали зубы, руки тряслись - такая реакция тела на первое прикосновение твоё после очередного приезда.  В литературе так много описаний того, как один ждёт, а другой идёт /бежит/плывёт/едет на встречу с ним, что тут уже никакого нового слова я не скажу . Я дрожала и стучала зубами до той минуты, пока не расслаблялась в твоих руках. Под часами, снегом, дождем, солнцем. Я иногда стою под этими часами, когда жду такси. Ты понимаешь теперь, что мне нужно отсюда уехать?

Так я не дорассказала тебе про Сергея  Знаешь, почему я вообще на него посмотрела?  Мы с Татьяной  (психотерапевтом) в очередной раз месили тему, как ты появился у меня в ТГ, а потом снова на ровном месте ушёл, и я разрушилась в очередной раз, конечно, каких было много за эти пять лет. И она спросила меня про признаки мужчины нарцисса, которые я вижу и потом задала мне вопрос, а есть ли мужчины с другим типом поведения. Я думала-думала, а потом вспомнила Сергея, у которого для меня всегда было яблоко, конфеты, печенье, желание со мной поговорить, меня увидеть и помочь мне нести ноут с наставленными  на него тетрадками, ручками и стаканчиком с кофе в митинг рум на 4 этаже. А сегодня, вот это и смешно, понимаешь, этот самый Сергей сказал мне, если услышать между строк, я хотел, чтобы ты смотрела на меня. И вышла ещё одна нарциссическая раненая история, даже и на других поведенческих паттернах.

12 мая
Сегодня последний день моей работы в Джеймсон Электрик. Я делаю допники на следующий простой, отсутствующие допники, потерянные допники, в промежутках отвечая на прощальные письма. "I wish you good luck…Работнику устанавливается трехсменный прерывный график работы… all the best for you in your next step…  если средний заработок меньше оклада… .  Настоящее соглашение составлено. .. I will miss to work with you…

Пока я не вышла покурить уже после того, как все разошлись, и остались только мы с  Кристиной и куча несделанных допников, я не помнила о тебе. Или нет, я ничего не знала о тебе несколько часов.  Сейчас могут проходить даже целые недели, в которые я ничего не знаю о тебе, пока из ровного тихого жужжания коллективного бессознательного вдруг не выбьется  на поверхность твой голос:  "Ника, мне страшно". Или мой собственный  "Я бесконечно скучаю по тебе".

И тогда ты мне снишься.

Когда ты только ушёл, я представляла себе это коллективное бессознательное, в котором я тебя зову, как светло-коричневое длинное пустое пространство в белом молочном тумане, и я в него кричу твоё имя. И когда-то вижу тебя в направлении Москва - Санкт Петербург,  маленькую фигурку, далеко-далеко, но чаще не вижу, и в этой молочно-коричневой пустоте сажусь на пол, запрокидываю голову на стенку коллективного бессознательного и начинаю слушать ровный шум миллиардов голосов, стараясь разобрать среди них твой.
Я слышу тебя.

13 мая 
Я вчера  последний раз закрыла дверь своего кабинета. Я уходила не одна, а с Кристиной, и поэтому у меня не случилось отчаянной тоски и сердце не сжимала печаль.  Я просто собрала шмотье и мы ушли, нагруженные пакетами, цветами и ноутами в наплечных сумках.  Сейчас, когда я думаю о том, как там всё теперь осталось без меня, у меня есть и ощущение уютной милой жизни и облегчение, что она закончилась, и  я освобождена. Отпущена со службы, выпущена из тюрьмы. Я как будто подала на УДО , суд рассмотрел и согласился. И у меня есть это ощущение свободы, как у нашего работника  осуждённого к принудительному труду Смирнова,  которого в прошлом году освободили по УДО, и он пришёл к нам с Кристиной, растерянный и счастливый, переводиться на постоянный трудовой договор, как вольный, сам согласившийся, сам выбравший, а не принужденный.  Хотя всё осталось тем же самым и для нас  и для Смирнова: та же работа, те же условия договора, отличающиеся только тем, что из него ушла формулировка "срочный трудовой договор заключён на период действия наказания в виде принудительного труда с…  по… . ". Я переписала: " Пункт 2. 1  читать в следующей редакции: Трудовой договор заключён на неопределённый срок". То есть, я, в роли воплощенного на минуточку Демиурга, сказала Смирнову, а теперь, мол, не смотря на то, что в реальной жизни останется ТО ЖЕ САМОЕ, тебе покажется, что всё ПОМЕНЯЛОСЬ. и о том, что не поменялось НИХРЕНА буду знать только я, Властитель Бессознательного. И потом сразу превратилась в Веронику и тоже стала радоваться за Сашку и потом каждый раз радовалась , когда он к нам приходил. 

Так и я сейчас. В Перми в новой компании будет то же самое - служба по бессрочному договору. Как будто даже и срока окончания нет, но есть право подать на УДО. И тебя освободят досрочно - ты же ещё не умер и жизнь продолжается - и условно - ты пойдёшь точно также служить в другое место потому что тебе нужны деньги на жизнь, которая пока не завершена, и, возможно, есть потребность служить бОльшему. Интересно, а вот Сергей, это он служил бОльшему, чтобы оно его увидело или пытался приспособить меня таким образом, чтобы я послужила бОльшему в его лице и смотрела на него? Или он вообще уже служил бОльшему, своей семье, а под моим взглядом брал силы для того, чтобы служить?

14 мая 
Я подавала на УДО много, много раз за эти 5 лет после того, как ты ушёл. А ты подавал на УДО те два года, что мы были вместе. Тебя освободили, а меня нет. 

Татьяна говорила, человек остаётся с другим человеком, потому что по-особенному ощущает себя рядом с ним. Как вы, Вероника, ощущали себя рядом с Андреем? - Нууу…  как будто это юность и мы лежим, взявшись за руки в тёмной комнате и болтаем о разном, и темнота не страшная, а как будто она одеяло, которое скрывает мир от нас.  - А вы, Вероника, вы при этом что? - Ну что я? Я в безопасности, я разделена с кем-то, я принята… . Меня видят. Он видит меня.

15 мая 
Когда приходил прощаться Сергей, он это и сказал мне, что его притягивало во мне то, что я его видела. Я видела, что он крутит в руках ручку, закручивает её, раскручивает, ломает скрепку, собирает из скрепки паззлы - и я понимала, что он нервничает. Но сначала я говорила : "Сергей, нахрена ты ломаешь скрепку?" А другими словами, я вижу, что ты сейчас ломаешь скрепку на мелкие части. И вот это, то что я вижу, оказалось для него важным. Главным. Я вижу, что ты сейчас ломаешь скрепку. Я тревожусь о тебе. Мне не всё равно.

Он сказал мне, что расстроился.

16 мая.
Наверное, в этом месте, в той сумеречной комнате моего бессознательного, где мы были подростки, а не коллеги, и я не была старше тебя на 16 лет, и в которой, собственно и происходило всё моё общение с тобой, а вовсе не в митинг румах и не в конференц залах,  для меня самым важным было то, что ты увидел меня. Ты приходил ко мне, писал мне, разговаривал со мной и спрашивал меня. Как ты? Где ты? Ты придёшь ко мне? Конечно, я к тебе приду. Приду, приеду К ТЕБЕ. Даже сейчас, среди наших жестоких случайных редких переписок  ты видишь меня: 

"Я вижу, как ты радуешься самым простым вещам, когда ухаживаешь за больным отцом"
"Я вижу, что ты меня любишь"
"Я вижу, что ты грустишь… "

Он, тот об которого я разбиваю память о тебе, в последний день моей работы принёс мне корзину роз. Он рассказывал о чем то, и я услышала ЭТО "когда я поехал к ТЕБЕ". Он поехал ко мне. Боже мой. Из двух лет, что мы вместе, он никогда не ездил ко мне. Он ездил на работу. Из двух лет, что мы с тобой были вместе, ты никогда не ездил на работу. Ты всегда приезжал ко мне. 

17 мая 
Я не могу уволиться из отношений с тобой, хотя и беспрерывно подаю на УДО. Я в здравом уме не могу уйти из отношений в которых меня  видно. Я должна была написать заявление об увольнении из Джеймсон Электрик так:

Прошу уволить меня по собственному желанию в связи с тем, что вы, неуважаемый генеральный директор, меня никогда не видели. Вы видели всех, и обходили взглядом меня. Обносили. Пропускали. Как дислектик пропускает буквы в словах и поэтому не может понять смысл текста. Вы не видели мою верность, преданность и посвящённость. Ваши программы, по которым каждую пятницу у нас должен быть день of appreciation and recognition никогда не работали в отношении меня. Вы не ценили и не признавали. Поэтому я прошу вас посмотреть на меня один раз, сейчас, и уволить меня по собственному желанию 12 мая, потому что я хочу попробовать стать видимой для кого то ещё с 23 мая, даже в том случае, если это условно-досрочное освобождение".

А тебе. Что я могу написать тебе. Я прошу тебя,  любимый человек, не увольнять меня, потому что ты меня видишь, когда смотришь на меня. Или я прошу тебя не смотреть на меня больше никогда. Уйти из- под нашего одеяла, раздвинуть шторы, впустить в сумеречное пространство моего бедного замученного подавленного бессознательного окружающий мир. Пусть теперь меня окружает он, а не твои руки.. Пусть тебя не станет но не станет так, как будто тебя не было никогда. Я могу согласиться с тем, чтобы пойти искать другой взгляд оттуда, где меня не видели. И  никак не могу согласиться пойти искать другой взгляд из под когда-то тёплого и любящего твоего, сколько бы сессий мы с Татьяной  ни анализировали твою нарциссическую природу.,  мою созависимость, депрессивную организацию и нашу общую раненость и внутреннюю пустоту. Мою пустоту может заполнить служение. А твою ресурсы от служения другого. Это как с Сергеем: " Я хочу, чтобы ты смотрела на меня издалека, пока я буду творить свой перформанс для тебя, при этом не принимая тебя во внимание и оставаясь  свободным. Ты умеешь смотреть на меня так, что у меня выходит".

Только знаешь, у меня не выходит. Мне тоже надо, чтобы кто-то видел меня. Увольнение  как маленькая смерть. Тебе несут цветы и говорят слова. Жалеют, что ты уходишь. Или ушел. Они все на меня посмотрели . И даже тот, кто никогда не приезжал ко мне и неуважаемый генеральный директор 

Только у меня нет способа сделать так, чтобы ты снова посмотрел на меня  Ты уволил меня сам, по твоему собственному желанию. Назначил мне бессменный режим одиночества и расторг со мной договор в одностороннем порядке, используя пункт про форс-мажор, когда исчезает обязанность уведомления  другой стороны.

Так люди гоняются за чужим вниманием и играют в игры. Кто успеет первым, на того посмотрят. И бывает так, что будут потом смотреть всегда. Главное, уйти первым в момент наибольшей нужды и близости. Как я оставила Джеймсон Электрик. Как ты оставил меня.